Министр иностранных дел Йемена Халед аль-Ямани возложил на движение «Ансар Аллах» (хоуситов) ответственность за срыв консультаций в Женеве, которые планировалось провести с участием обеих сторон йеменского конфликта. На пресс-конференции в Женеве субботу он расценил действия хоуситов как шантаж. «Стремление саботировать переговоры не ново для этой группировки», — сказал Халед аль-Ямани, возглавляющий делегацию правительства Йемена. Объяснения, которые были даны делегацией хоуситов по поводу неприбытия в Женеву, он назвал «фальшивыми». «Если бы они искренне хотели мира, то приехали бы», — отметил министр, добавив, что отсутствие давления на хоуситов «поощрило их к продолжению шантажа мирового сообщества». В этой связи Халед аль-Ямани выразил несогласие с оценкой спецпосланника ООН по Йемену Мартина Гриффитса, который на состоявшейся ранее в субботу в Женеве пресс-конференции заявил, что делегация «Ансар Аллах» дала согласие и «хотела» приехать в Женеву, когда вопрос о консультациях находился на стадии обсуждения. По словам главы МИД Йемена, делегация правительства выразила Гриффитсу «свое неодобрение в связи с такой необоснованной позицией», которая «дала оправдание» поведению хоуситов. «Мы хотим, чтобы ООН проявила больше твердости, побуждая другую сторону к переговорам», — заключил он. Консультации по Йемену с участием обеих сторон конфликта должны были стартовать 6 сентября. Однако на них прибыла только делегация правительства Йемена, в то время как представители движения «Ансар Аллах» отказались покинуть Сану, потребовав гарантий, что они не только не будут остановлены по пути в Женеву, но и смогут безопасно вернуться по завершении консультаций.  Мы уже ссообщали о том, почему все эти нынешние попытки Гриффитса добиться некого прорыва в переговорном процессе обречены на провал, и повторяться не будем. В данном конкретном случае интересны иные моменты, которые вытекают из условий хоуситов в рамках своего участия в консультациях. Напомним, что йеменское мятежное движение «Ансар Аллах» (хоуситы) выдвинуло три условия для поездки в Женеву на консультации с участием йеменского правительства, начало которых запланировано на ближайшее время. Об этом, как сообщает  агентство Франс пресс (АФП), заявил в четверг представитель делегации от хоуситов Хамид Ассем.     По его данным, хоуситы требуют предоставить им самолет авиакомпании Омана для отправки в Женеву и гарантировать возвращение после окончания переговоров в Сану — столицу Йемена, которая в настоящее время контролируется мятежниками. «Чтобы прибыть в Женеву, нам нужен оманский самолет для нас и раненых, и нам нужно получить гарантии нашего возвращения в Сану. Если они согласны, мы готовы лететь, если нет — мы остаемся в Сане», — приводит агентство слова Ассема. Еще одним условием является требование отравить раненых представителей движения в Маскат, столицу Омана. «У нас есть раненые, которых мы хотим перевезти в Оман, и раненые в Омане, которых мы хотим вернуть в Сану. И это было среди наших договоренностей [с ООН]», — отметил он. «Мы готовы ехать в Женеву, но ООН не выполнила обещания по тем пунктам, которые были предметом наших договоренностей с эмиссаром (спецпосланником ООН по Йемену Мартином Гриффитсом — прим. ТАСС), — сказал представитель хоуситов. — Мы не получили пока гарантий касательно нашего возвращения [из Женевы] в Сану». Таким образом, хоуситы сознательно (не без подсказки своих иранских союзников) выпукло акцентировали внимание спецпосланника ООН именно на оманском участии в проведении такого рода консультаций. Или иными словами, сознательно подчеркивался статус Омана, как страны-посредника, без участия которого ни  о каком переговорном процессе речь идти не может в принципе. И этот момент в позиции Тегерана и хоуситов надо выделить особо, поскольку в Эр-Рияде принципиально не пошли на условия хоуситов с точки зрения использования оманской площадки в качестве логистики для делегации мятежников. А именно этот момент рассматривался хоуситами, как основополагающий с точки зрения обеспечения безопасности своей делегации в рамках ее возвращения в Сану. Все эти баталии происходят на фоне усиливающегося прессинга со стороны КСА и ОАЭ на Оман в связи с его нейтральной позицией внутри ССАПГЗ, и совершенно оправданно сделать вывод о том, что основной смысл всех этих консультаций был в использовании внешними спонсорами противоборствующих сторон этого момента для того, чтобы, в том числе  еще раз продемонстрировать Гриффитсу (а через него и остальным международным игрокам на йеменском направлении) важность оманского фактора  в йеменском досье.

Этот посыл был услышан в Вашингтоне, в частности. По оценке аналитиков Госдепартамента США, Оман уже давно занимает нейтральную позицию в спорных ситуациях в Персидском заливе, и настоящее время этот статус подвергается жесткому давлению со стороны КСА и ОАЭ. В этой связи сейчас на первый план выходит именно иранский фактор, а точнее стремление Вашингтона максимально ограничить внешнеторговую активность Тегерана, и  в том числе и путем блокирования оманского направления. Это обстоятельство сейчас дает ОАЭ и КСА новый стимул для оправдания перед США необходимости применения к Маскату жестких мер за его нежелание присоединяться к антииранским санкциям. При этом на сегодня  Эр-Рияд и Абу-Даби не могут повторить в отношении Маската свою жесткую стратегию по блокаде Катара, не потеряв при этом поддержки со стороны Вашингтона.

Султанат Оман часто называется политологами как «сонный». В том числе и по причине того, что его нейтральный статус позволил ему не принимать участия во всех крупных ближневосточных конфликтах с момента обретения независимости в 1971 году. Благодаря своему нейтральному статусу  Маскат стал эффективным дипломатическим посредником для крупных держав, включая Соединенные Штаты, Иран и Саудовскую Аравию. Перелом в сознании саудовского руководства, которое прекрасно осознавало важность такого неофициального канала коммуникаций  в рамках неформальной дипломатии, наступили с началом йеменского кризиса, а если еще проще, то с приходом к власти слабоискушенного во внешнеполитических делах и при этом амбициозного наследного принца КСА  Мухаммеда бен Сальмана, который не признает сложных решений и в результате этого терпит одно внешнеполитическое фиаско за другим. В том числе и в том же Йемене, который по большому счету является одним из главных индикаторов для саудовской элиты  с точки зрения потенции молодого кронпринца управлять КСА в качестве монарха. ОАЭ в лице не менее амбициозного, но более осторожного наследного принца Мухаммеда бен Заида пытаются использовать этот тренд для достижения своих собственных локальных целей в Йемене, в том числе и через трансформацию позиции Маската. Таким образом,  аравийские монархии пытаются воспользоваться антииранским настроем Вашингтона для того, чтобы самым серьезным образом бросить вызов нейтралитету Омана. При этом речь автоматически идет не только о нейтральности, но и самом курсе Маската на достижение внутренней стабильности путем провозглашения равоноудаленности от основных конфликтных точек в регионе. В этой связи особое раздражение в Эр-Рияде и Абу-Даби  на сегодня вызывает «особая позиция» Маската в отношении блокады «арабской четверки» введенной против Катара, в отношении йеменского досье, а также сохранению полноформатных торговых и дипломатических отношений с Ираном. Эр-Рияд и Абу-Даби обвиняют Маскат в попустительстве тем же иранцам и йеменским хоуситам с точки зрения использования ими оманской площадки в своих целях. Имеется прежде всего оманский канал контрабанды оружия в Йемен, который традиционно работает при попустительстве (и соответственно материальной выгоде) властей Омана еще с конца 70-х годов ХХ века. Причем основными кураторами этого процесса и тогда, и сейчас являются зейдиты из йеменской провинции Саада. К тому же Оман и Объединенные Арабские Эмираты также конкурируют за влияние в восточной йеменской провинции Эль-Махра, которая была исключительно оманской сферой влияния до вмешательства ОАЭ в нынешнюю гражданскую войну в Йемене. В данном случае надо учитывать именно стремление Абу-Даби поставить под полный контроль основные портовые мощности на побережье Индийского океана. Если суммировать все сказанное, то  основной целью Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов  в рамках своих нынешних усилий является достижение следующих целей:  Оман должен в идеале прекратить торговлю с Ираном, закрыть контрабандные маршруты для поставок оружия хоуситам и присоединиться к блокаде Катара. Для этого у этой пары есть теоретически  несколько механизмов воздействия, в том числе и вероятность самым серьезным образом постараться повлиять на позицию Вашингтона. По данным тех же американских экспертов, благодаря возросшему влиянию в нынешней администрации в  Белом доме, Эр-Рияд и Абу-Даби могут попытаться убедить Вашингтон в том, что Маскат является слабым звеном в антииранской региональной стратегии США. Прежде всего в контексте отсутствия лояльности Омана региональным целям США, на что можно воздействовать соответствующим  санкционным совместным давлением. При этом сами американцы рассматривают такой вариант не как безусловный, что в принципе уже продемонстрировала вся политика Вашингтона в отношении попыток «арабской четверки» задушить Катар экономически. В этой связи остается вариант воздействия на Маскат с помощью исключительно собственных вариантов давления.  Абу-Даби может оказать давление на оманских подданных и их бизнес, прежде всего  внутри самих Объединенных Арабских Эмиратов, который является крупнейшим торговым партнером Омана, так и по периметру совместной границы.   Это  давление может включать затяжки по времени процедуры выдачи трудовых виз оманцам, искусственное торможение логистических  цепочек в рамках трансграничной торговли, частые инспекции оманских предприятий в Объединенных Арабских Эмиратах. Оманцы, работающие в государственных структурах ОАЭ, также могут оказаться внезапно безработными, поскольку Абу Даби ранее использовал такие увольнения отдельных категорий граждан иных стран, как средство выражения политического недовольства действиями конкретных правительств. Среди средств воздействия может быть и механизм снижения уровня прямых инвестиций в стратегические отрасли оманской экономики. В свое время помимо создания инвестиционного фонда для султаната Саудовская Аравия инвестировала порядка 210 млн долл. США в проект порта в Дукме, в то время как эмиратские власти инвестировали в оманские порты в Сохаре и Салале. Чтобы воздействовать на политику Маската, две монархии Персидского залива могут сократить инвестиции или задержать перевод очередных финансовых траншей. Или наоборот, пообещать усиление инвестиционных вложений в обмен на изменение политики Омана. Наконец, аравийцы могут попытаться повлиять на процесс преемственности власти внутри самого Омана с точки зрения прихода к власти более удобной для них фигуры. Такая опция является рабочей с учетом плохого состояния здоровья султана Кабуса и отсутствия ясности с точки зрения его преемника.  По ряду данных, на сегодня существует два вида завещания Кабуса с разными именами преемников,  которые хранятся в  запечатанных конвертах в Маскате и в Салале. В этой связи  Эр-Рияд и Абу-Даби могут постараться использовать свои разведывательные службы и наработанные  связи с королевским судом Омана, для того, чтобы повлиять на этот процесс передачи власти. В том числе и в рамках направления ясных сигналов оманской элите о своих предпочтениях в этом вопросе.

В этой связи перед лицом усиливающегося давления Оман, по оценке американских экспертов, вероятно, частично изменит свою позицию по ряду принципиальных вопросов. В принципе в прошлом году на фоне саудовской истерики и угроз лишить Маскат статуса члена ССАПГЗ в связи с контрабандой оружия в интересах хоуситов через оманский транзит, власти султаната пошли, по крайней мере, на публичное ограничение этой деятельности. В реальности же, Маскат смог договоришься о лимитировании этого маршрута с иранцами, и те перевели основные цепочки контрабанды на сомалийский трек. Одновременно  в качестве альтернативы Маскат мог бы предпринять шаги по сокращению иранской торговли через свои порты, оговорив этот шаг необходимостью соответствующей компенсации возможных потерь от такого шага от тех же ОАЭ и КСА. При этом  Оман, возможно, не так уязвим, как это полагают Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. В отличие от Катара, у него нет «Аль – Джазиры», которая раздражает региональные правительства, и его нельзя обвинить в том, что он поддерживает глобальное движение «Братьев-мусульман», что является основными доводами аравийцев в рамках их воздействия на американцев в нужном себе ключе.  Более того, султан Кабус имеет личные доверительные связи с ключевыми лидерами Запада. К тому же с точки зрения привлечения иностранных инвестиций, Маскат смог за последнее время самым серьезным образом дифференцировать пути получения прямых иностранных инвестиций из других стран, прежде всего из Индии и Китая. Это означает, что этот механизм воздействия для Эр-Рияда и Абу-Даби самым серьезным образом минимизируется. Кроме того, Вашингтон продолжает оставаться сторонником нейтрального статуса Омана, что полагается важным с точки зрения поддержания каналов неформальной дипломатии в регионе. Другой вопрос, что Соединенные Штаты в среднесрочной перспективе не планирует использовать оманское посредничество в рамках диалога с Тегераном. По крайней мере до тех пор, пока не станут окончательно ясными результаты их санкционной политики в отношении ИРИ. Последний раз иранцы обращались с оманским коллегам в июне с.г. Тогда министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф встретился с своим коллегой  Юсуфом бен Алави бен Абдуллой и главой разведывательной службы Омана султаном Бен Мухаммедом бен Наамани в Маскате. Но тогда речь шла о контактах оманцев с европейцами с точки зрения формирования у них нужной позиции в связи с выходом США из СВПД.  При этом оманские коллеги четко довели до иранца тот тезис, что проведение каких-то   секретных переговоров с США сейчас малоперспективны. Это логично, но Вашингтон  такую опцию неформальных контактов на всякий случай предпочитает держать в готовом состоянии. Что же касается йеменского досье, то  американцы уже не раз и не два использовали этот канал для проведения закрытых консультаций с хоуситами. Таким образом, американские эксперты не ждут в ближайшее время какого-то кардинального разворота позиции США по отношению к Оману и усиления на него соответствующего прессинга.  А это означает, что Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты вряд ли добьются серьезного прогресса в рамках своих попыток трансформировать в нужном для себя ключе региональную политику Маската. Тем более, что окончательного единства в этом вопросе у КСА и ОАЭ нет. Во время публичного кризиса между Оманом и КСА в прошлом году, когда в Эр-Рияде  говорили о выводе Маската из ССАПГЗ, о котором мы уже ссообщали ранее, позиция ОАЭ была скорее примирительной. Именно благодаря ей и кувейтскому посредничеству  Маскату не только удалось снять риски своего насильственного исключения  из ССАПГЗ, но и навязать свою волю по принципиальному для себя вопросу организации совместного с ОАЭ мониторинга омано-йеменской границы в районе Эль-Махры и в восточной части Хадрамаута, которые прилегают к границе Омана. До этого  Абу-Даби имел полную свободу действий в этом районе, планировал сформировать местные полицейские силы и участвовать в нефтяных проектах.