Проблема беженцев значится в качестве приоритетного сюжета во внутренней повестке нового ливанского правительства. Решение этого вопроса позволило бы скорейшим образом разблокировать давно назревшие проблемы социально-экономического развития и снизить нагрузку на национальный бюджет. Проблема сирийских беженцев долгое время с 2014 года продолжает оставаться важнейшим вопросом ливанской гуманитарной повестки. На фоне расширяющихся контактов Бейрута с сирийскими властями по мере стабилизации военно-политической ситуации в самой Сирии наметились некие общие точки соприкосновения. За последние два года был достигнут большой прогресс: c конца 2017 года по май 2019 года более 180 тысяч сирийцев (что составляет пятую часть всех находящихся в Ливане сирийцев) вернулись обратно на историческую родину. По мере активизации диалога между Дамаском и Бейрутом появилась еще большая уверенность, что данная проблема может быть решена в некоей обозримой перспективе. Решение проблемы четко видится ливанскими властями в довольно-таки бескомпромиссной форме репатриации сирийцев обратно на родину. Сроки и параметры такой репатриации могут быть предметом для торга, однако сам принцип остается незыблемым — вероятность легализации статуса какой-то существенной части сирийских беженцев в Ливане практически близка к нулю. Сегодня по статистике Управления по координации гуманитарных вопросов (УКГВ), более 75% сирийских беженцев в Ливане не имеют вида на жительство и других разрешительных документов. При этом ряд гуманитарных и правозащитных организаций недавно анонсировал факты якобы принудительной депортации сирийских граждан из Ливана, однако власти в Бейруте категорически отвергают такие обвинения.
На фоне наметившегося сближения позиций и начала неустойчивого, но уже регулярного диалога с Дамаском по поводу репатриации сирийцев неожиданно для ливанского правительства возник новый тревожный сюжет — палестинский. Возник этот сюжет также с довольно-таки неожиданного ракурса — вашингтонского. Началась его раскрутка с двойного за последние недели визита высокопоставленного американского дипломата Дэвида Саттерфильда (директор ближневосточного бюро Госдепа и бывший посол США в Ливане) в Бейрут. Миссия Саттерфильда по поручению американского руководства заключалась в том, чтобы склонить новые ливанские власти к договоренностям по демаркации водных и сухопутных границ с Израилем. Расчет по времени был выбран точно — сразу после внесения новым кабинетом министров Ливана законопроекта о бюджете-2019, успешное выполнение которых во многом будет предопределено выделением донорами обещанных по линии финансовых институтов льготных грантов и кредитов. То есть превосходный рычаг для оказания требуемого давления и лоббирования нужного решения. При этом аналитики склоняются к версии, что помимо чувствительных вопросов о демаркации границы (в которых США стоят в больше степени на израильских позициях) переговоры в Бейруте содержат также некую «скрытую повестку» — речь может идти о нажиме Вашингтона на Ливан в целях заставить его легализовать в стране статус проживающих здесь несколько десятилетий палестинских беженцев, что позволило бы закрыть де-факто вопрос о перспективах их возвращения или репатриации обратно на палестинские территории. Этот долгоиграющий и весьма чувствительный вопрос со времен начала арабо-израильского противостояния имеет весьма сложную и длительную историю и его решение в короткие сроки едва ли представляется реалистичным.
По данным местных источников, США планировали выступить в качестве единственного посредника и спонсора переговорного процесса, который будет длительным и продлится несколько месяцев. При этом ливанская сторона будет добиваться того, чтобы переговоры проходили под эгидой ООН и без ограничения их сроков — до тех пор, пока все спорные вопросы не будут урегулированы.
Другой оборотной стороной переговоров по демаркации является стремление Израиля получить как можно скорее свободу рук для начала бурения скважин в Средиземном море с привлечением иностранных компаний — без наличия договора о морских границах с Ливаном приступить к этим работам не представляется возможным.
Таким образом, вся полнота картины становится ясной, что делает собственно перспективы выхода на мирные договоренности между Израилем и Ливаном при американском посредничестве и с привлечением ООН довольно туманными. Слишком мало точек сближения и много противоречивых вопросов в этом сюжете и выход на пакетное соглашение представляется сложным. Ясно одно — идея окончательного разрешения вопроса палестинских беженцев в Ливане в пользу Израиля является одним из пунктов в «пакете» и его могут использовать в качестве удобной разменной монеты в ведущихся переговорах. С учетом прекращения финансирования Вашингтоном Ближневосточного агентства по организации работы для палестинских беженцев (БАПОР), возможность сохранения схемы содержания и финансирования в Ливане палестинских беженцев на прежних условиях представляется весьма сомнительной. Сегодня по данным БАПОР в Ливане приживает 450 тысяч палестинских беженцев, хотя местные власти утверждают на основе переписи населения в 2017 году, что реальное число палестинцев составляет 170 тысяч (на базе опроса палестинцев в 13 официальных лагерях и районах их высокой концентрации). Правда некоторые политические силы в Ливане, в частности, шиитская «Хизбалла», склоняются к официальным данным БАПОР и отрицают данные переписи, полагая что она проводилась под давлением американcкой администрации. Но даже несмотря на такие внутренние расхождения по статистике палестинских беженцев, все политические силы Ливана едины в одном — получение мигрантами-палестинцами ливанского гражданства не представляется возможным. Эта бескомпромиссная позиция объясняется ливанскими властями следующим образом: поглощение палестинцев в Ливане через предоставление им гражданства фактически лишит их права возвращения на родину и продолжения бескомпромиссной борьбы за «историческое решение» проблемы палестинских беженцев. «Хизбалла» также солидарна с официальной позицией, но по иным мотивам — приток дополнительно сотен тысяч палестинцев в качестве новых ливанских граждан может нарушить демографический баланс далеко не в пользу шиитов (большинство палестинских беженцев — сунниты) и в конечном счете ослабить позицию самой «Хизбаллы».
Таким образом, все политические силы Ливана – по различным соображениям – едины в том, чтобы противостоять навязываемому администрацией Д.Трампа мирному соглашению с Израилем. Для всех политических сил Ливана это вопрос национальной гордости — продолжать поддерживать устремления палестинского населения. Ассимилировать их в Ливане означает признать опцию невозврата обратно на исторические земли. Единственное, что может склонить ливанское правительство в другую сторону и заставить их принять предложение США – угроза тотального коллапса национальной экономики. Если Вашингтон в качестве разменной монеты пообещает весомые инвестиции и ресурсы, то ливанское правительство может дрогнуть. Ситуация в экономике сегодня не в их пользу – национальный долг составляет 85 млрд долларов США, что достигает 155% от ВВП страны. Некогда приносящий большую прибыль туристический сектор Ливана сегодня парализован из-за общей политической напряженности на Ближнем Востоке и особенно сирийского фактора. Торговое сотрудничество с арабским миром сократилось значительно из-за вооруженного конфликта в Сирии, которая являлась как раз связующим звеном в торговых связях Ливана с другими странами региона. Внутренних ресурсов у Ливана недостаточно для инвестирования и оживления экономики. Поэтому в таких условиях Бейрут может и изменить свою позицию по палестинским беженцам. В любом случае этот вопрос будет значится в приоритетной повестке ливанского правительства в течение всего 2019 года.