По данным гонконгского информационного агентства «Фэнхуан», для государств Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА) возросший интерес к ним Китая пришелся как нельзя кстати, поскольку вопросы об обязательствах США перед странами региона становятся все более насущными. Война в Ираке, реакция администрации Барака Обамы на арабские восстания в 2011 году, гражданская война в Сирии, а также переговоры с Ираном в рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) способствовали пересмотру государствами БВСА своего подхода к оценке Соединенных Штатов как стратегического партнера. С другой стороны, происходящий в то же время поворот США в сторону Азии и «сланцевая революция» (внедрение в промышленную эксплуатацию эффективных технологий добычи газа и нефти из залежей сланцевых пород) привели к опасениям стран БВСА, что интересы Соединенных Штатов в ближневосточном регионе кардинально изменились.
Стоит отметить, что контраст между китайским и американским подходами к обеспечению безопасности в ближневосточном регионе был проанализирован китайскими специалистами в области международных отношений. Так, авторитетный китайский политолог и профессор университета «Цинхуа» Сунь Деган сравнил китайский и американский подходы с «мягкой и жесткой силой». В своих работах он отмечает, что «китайский «мягкий подход» основан на геоэкономических соображениях и учитывает национальные проблемы как Китая, так и стран БВСА; китайское «мягкое» военное присутствие на Ближнем Востоке не институционализировано (не проработана нормативно-правовая база – Р.А.), но оно является временным и ориентированным на выполнение конкретных задач обеспечения безопасности китайского «Шелкового пути». «Геоэкономический подход Поднебесной совместим с принципами развития безопасности в странах БВСА, его придерживаются китайские лидеры, а также он соответствует выделяемой помощи, инвестициям и займам, обещанным во время министерской встречи на Форуме «Сотрудничество между Китаем и арабскими странами» в 2018 году». Эксперт отмечает, что «напротив, «жесткий» подход Соединенных Штатов сфокусирован на геополитических проблемах и в его основе лежит проецирование военной силы и постройка соответствующей обеспечивающей инфраструктуры».
Обозреватели информационного агентства «Фэнхуан» отмечают, что непоследовательная политика в отношении БВСА при администрации президента Дональда Трампа не изменила повестку дня о том, что Соединенные Штаты хотят уйти с Ближнего Востока. Их ответная реакция на спор между Катаром и «антитеррористической четверкой» продемонстрировала полное отсутствие ясности в этом вопросе. Решение переместить посольство США из Тель-Авива в Иерусалим вызвало гнев и возмущение многих в ближневосточном регионе. Призывы к полному выводу войск из Сирии и существенному выводу войск из Афганистана усиливают понимание того, что Соединенные Штаты стремятся уйти с Ближнего Востока. Попытка Вашингтона создать «арабское НАТО» с помощью Ближневосточного стратегического альянса (MESA) воспринимается как еще один знак того, что Соединенные Штаты стремятся сделать менее заметным свое присутствие в регионе БВСА. По этим причинам лидеры региона обращаются к широкому кругу государств, которые традиционно не были основными региональными игроками. В последние годы Россия, Индия, Япония и Южная Корея все больше углубляют связи с БВСА, главным образом в экономической сфере. Эта тенденция особенно характерна для монархий Персидского залива, которые после «арабской весны» предпринимают попытки диверсифицировать экономику, основывающуюся на одном ресурсе. Падение цен на энергетических рынках сильно потрясло экономики стран Персидского залива, которые все в значительной степени зависят от экспорта энергоносителей и именно благодаря им получают финансирование для поддержания своего благосостояния.
Политические обозреватели агентства «Фэнхуан» отмечают, что каждое из государств Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) приступило к реализации планов национального развития, которые согласуются с китайской концепцией развития «Шелкового пути»: «Саудовское видение 2030», «Новый Кувейт 2035», «Абу-Даби 2030», «Катарское национальное видение 2030», «Оманское видение 2040» и «Экономическое видение Бахрейна 2030». Все эти концепции направлены на выстраивание диверсифицированной экономики, в которой прямые иностранные инвестиции являются важной опорой. Между планами развития государств-членов ССАГПЗ) и инициативой «Один пояс, один путь» существует тесная взаимосвязь: акценты сделаны на приоритетах взаимодействия через средства коммуникации и сотрудничество по координации совместной политики. Многие лидеры в Персидского залива четко обозначили связь между национальным развитием и «Шелковым путем», например, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман назвал его «одним из главных столпов «Саудовского видения 2030». Этот факт подтверждают исследования, проведенные центром стратегического анализа агенства «Фэнхуан», которые показывают, что в период с 2005 по 2014 годы стоимость китайских контрактов на строительство инфраструктуры в ССАГПЗ достигла 30 млрд долларов, что составило 8% глобальных контрактов Китая за этот период.
В заключении хотелось бы отметить, что государства ближневосточного региона пересматривают свои взгляды на взаимоотношения с США и КНР. Китайские политологи также проводят свою оценку ситуации и отмечают, что по большому счету, Вашингтон в регионе не может предложить ничего нового, кроме проецирования собственной военной мощи. Такой подход давно изучен зарубежными политологами и достаточно предсказуем. Именно поэтому руководители ближневосточных стран находятся в поиске новых путей диверсификации экономики, вследствие чего на Ближнем Востоке появляются новые значимые игроки: Россия, Китай, Индия, Япония и Южная Корея, которые все больше углубляют связи со странами БВСА, главным образом в экономической сфере.