Избранный президент Иракского Курдистана Нечирван Барзани в понедельник 10 июня принял перед парламентом присягу главы курдской автономии. Об этом сообщил телеканал «Аль-Арабия». Церемония вступления в должность президента Иракского Курдистана проходила в столице региона, городе Эрбиль, в присутствии политических и общественных деятелей, представителей федерального иракского правительства. Ожидается, что уже во вторник президент предложит на утверждение парламента региона кандидатуру нового главы правительства Иракского Курдистана. Как отмечают местные эксперты, этот пост занял Масрур Барзани, двоюродный брат Нечирвана Барзани, сын предыдущего президента Масуда Барзани. В настоящее время претендент на пост премьера Иракского Курдистана возглавляет структуры безопасности автономного района. Нечирван Барзани был избран президентом Иракского Курдистана на заседании парламента 28 мая нынешнего года. До этого времени он занимал должность премьер-министра региона. Иракский Курдистан — неофициальное название Региона Курдистан, имеющего статус широкой автономии в составе Ирака. Юридически статус ррегиона закреплен в конституции Ирака 2005 года. Иракский Курдистан является областью этнического расселения курдов на севере и северо-востоке Ирака в провинциях Дахук, Сулеймания и Эрбиль.
В этой связи американские аналитики делают следующие выводы. После короткого перерыва в активной политической деятельности после провального референдума о независимости в сентябре 2017 года Демократическая партия Курдистана (ДПК) (а если точнее — клан Барзани) восстановила свое место у руля курдского правительства в Северном Ираке. Возвращение политического статус-кво в регионе откроет для Иракского Курдистана путь к более глубокому дипломатическому и экономическому сотрудничеству с Турцией, ее некогда важнейшим внешним союзником. Эрбиль в этой связи продолжит предоставлять Турции свободу действий для увеличения своих военных операций против Рабочей партии Курдистана (РПК) в обмен на более тесные экономические и торговые связи с Анкарой. При этом в своих усилиях по минимизации влияния РПК и ее сирийского филиала турецкое правительство будет еще больше раздражать свое собственное курдское население, тем самым подвергая себя дополнительным угрозам безопасности и политическим рискам внутри страны. 17 июля турецкий дипломат был застрелен в Восточном Эрбиле. Убийство практически однозначно было совершено боевиками РПК. Управление безопасности Эрбиля сообщило в субботу 20 июля о задержании террористов, совершивших нападение на сотрудников турецкого генконсульства. Об этом передает Анатолийское агентство. По его данным, атаку на дипломатов осуществили четыре террориста. Другие подробности не приводятся. Согласно информации Министерства иностранных дел Турции, вооруженное нападение на сотрудников турецкого генконсульства произошло 17 июля в одном из ресторанов Эрбиля. По данным телеканала «Скай ньюс – Арабия», нападавших было двое. В результате атаки погиб один сотрудник генконсульства. По ряду данных, речь идет о сотруднике Национальной разведывательной организации (MIT) Турции, который работал в Эрбиле под дипломатическим прикрытием. И убит он был вовремя встречи со своим информатором из числа местных жителей. Интересно, что 25 июля турецкий телеканал «Хабер тюрк» сообщил, что «организаторы убийства турецкого вице-консула в Эрбиле (столице Иракского Курдистана) были ликвидированы в ходе операции спецслужб Турции».  По его данным, спецоперацию провели MIT и турецкие вооруженные силы. Это конечно надо рассматривать прежде всего как попытку Анкары поддержать свое реноме среди своего внутреннего националистического электората, что не имеет своего практического воплощения. Для того, чтобы уверенно говорить о ликвидации организаторов этого покушения, надо полностью уничтожить руководство боевого крыла РПК, которое по прежнему живо и находится на базах в горах Кандиля, куда турецкие силы заходить опасаются.
Важно в данном случае иное. Это покушение со стороны боевиков РПК стало первым подобным инцидентом в Иракском Курдистане за, пожалуй, все время существования автономии, и было очевидным ответом Анкаре на усиление ее активности в рамках последних по времени атак на позиции отрядов РПК в Северном Ираке. Министерство национальной обороны Турции объявило в субботу 13 июля о проведении новой антитеррористической операции на севере Ирака. «На севере Ирака 12 июля в 22:00 (совпадает с московским — прим. ТАСС) наши отряды спецназа начали новую операцию «Коготь-2» при поддержке артиллерии и ВВС», — говорится в коммюнике. В Минобороны отметили, что в операции также принимает участие сухопутная военная техника, боевые вертолеты T129 ATAK, а также беспилотные летательные аппараты. ««Коготь-2» направлена на уничтожение укрытий террористических организаций в иракском регионе Хакурк», — сообщается в заявлении. ВС Турции объявили 28 мая 2019 года о начале крупномасштабной военной операции на севере Ирака под названием «Коготь». За это время турецкие военные нейтрализовали более 60 членов Рабочей партии Курдистана (РПК), которая признана Анкарой террористической организацией. ВС Турции периодически наносят точечные удары по объектам РПК на севере Ирака. Санкции на такие трансграничные операции военным предоставляет парламент Турции.
В этой связи американские эксперты убеждены, что подобные операции Турции в горах Киндиль (в основном это воздушные удары) на севере Ирака будут продолжены, несмотря на вполне вероятные ответные террористические атаки со стороны РПК. Такая толерантность Анкары к высоким рискам сослужит ей хорошую службу в предстоящие месяцы, поскольку она будет продолжать уделять приоритетное внимание развитию своих иракско-курдских связей, используя прежде всего экономические рычаги, которыми она традиционно обладает в этой части Ирака, а также используя свои позиции влияния в недавно сформированном региональным правительством Курдистана. На территории Иракского Курдистана находятся примерно треть известных запасов нефти и газа в Ираке, одной из самых богатых нефтью стран. После бурных нескольких лет внутриполитическая ситуация в курдской автономии теперь, похоже, возвращается к равновесию. Между тем, ее самый важный экономический и политический союзник, Турция, стремится извлечь выгоду из этой обновленной стабильности для своей собственной выгоды. Иракский Курдистан существовал как полуавтономный регион Ирака с тех пор, как Соединенные Штаты поддержали проект образования бесполетной зоны над его территорией в 1992 году, чтобы помочь защитить изгнанных курдов от тогдашнего президента Ирака Саддама Хусейна. В сентябре 2018 года в стране прошли выборы, которые не смогли сформировать правительство из- за межпартийной и внутрипартийной борьбы за наиболее выгодные позиции в кабинете министров. Выборы стали первой попыткой вернуться к политическому балансу после того, как давно обещанный референдум о независимости в сентябре 2017 года принес только уступленную Багдаду территорию провинции Киркук и потерянный политический капитал для курдского правительства. В начале июля был создан новый, упорядоченный кабинет министров. Давние министры энергетики и иностранных дел ушли в отставку, создав пространство для вливания «свежей крови» в правительстве впервые почти за 15 лет. Но любые новые лица все равно должны быть одобрены «старой гвардией», которую возглавляет клан Барзани — ведущая семья Демократической партии Курдистана (ДПК). 10 июля Масрур Барзани был приведен к присяге в качестве премьер-министра Иракского Курдистана, вскоре после того, как Нечирван Барзани (племянник бывшего давнего президента Масуда Барзани) был избран президентом курдской автономии в июне, тем самым продлив долгое правление клана в качестве доминирующей политической силы в регионе.
Патриотический союз Курдистана (ПСК) является основным соперником ДПК и управляется кланом Талабани. Другие более мелкие партии, в том числе «Горран», на сегодня оказались вне распределения постов в правительстве и оспаривают итоги выборов. Этот момент доказывает только тот факт, что иракская курдская политика по-прежнему в основном сосредоточена вокруг ДПК и ПСК. Несмотря на отсутствие на обоих руководящих постах в Эрбиле, ПСК по-прежнему является силой, с которой следует считаться. В дополнение к влиянию на руководство в Багдаде через президента Бархама Салиха (представитель ПСК), партия до сих пор смогла воспрепятствовать назначению члена клана Барзани на ныне вакантную должность министра энергетики, а также сохранить позиции в курдским парламенте. При этом американские эксперты указывают на несколько спорных моментов, которые будут определять в среднесрочной перспективе конкуренцию между двумя этим центрами силы в Иракском Курдистане. Одним из таких моментов является борьба за контроль над богатой нефтью провинцией Киркук. В этой связи рискнем сделать одно дополнение. Формирование такого компромиссного правительства в Иракском Курдистане и тренд на молчаливое согласие на турецкие операции против сил РПК не могли бы быть возможными без одобрения со стороны Тегерана. Иранцы собственно еще в рамках купирования негативных тенденций по итогам провального референдума договорились с кланом Барзани об условиях компромисса. И кандидатура Начирвана Барзани, который идею референдума не поддержал, на должность нового президента был в принципе согласована уже тогда. Почему иранцы сейчас огласились на возобновление турецкого прессинга в отношении РПК, с которой у нее долгое время сохранялись конструктивные отношения? Прежде всего в силу того, что РПК стало заигрывать с США через свой сирийской филиал, и иранцы стали подозревать ее в целенаправленной поддержке тех курдских сепаратистов, которые по заказу американцев сейчас активизировались в самом Иране. Это прежде всего иранский филиал РПК в лице PJАK.
Реанимация ДПК в качестве ведущей силы в Иракском Курдистане и ее конкуренция с основными курдскими партиями в регионе, по оценке американцев, открывает двери для Турции, чтобы укрепить свои собственные экономические, политические связи и контакты в области безопасности в рамках проведения операций против баз РПК в Северном Ираке. Анкара исторически тесно сотрудничала с ДПК из-за своей близости (племенной охват клана Барзани включает в себя районы Иракского Курдистана, граничащие с Турцией) и пребывания этого клана у власти (Барзани всегда контролировали рычаги иракского курдского правительства, включая, самое главное, разработку политики в области нефти и газа). Хотя отношения между ДПК и Турцией после плохо продуманной истории с проведением референдума о независимости (это было воспринято Анкарой как неприкрытая попытка образования в перспективе независимого Великого Курдистана с заходом на курдские территории в самой Турции. Здесь важно понимать, что когда речь заходит о региональной стратегии Турции, ее главным императивом является предотвращение формирования независимого курдского государства. Значительная часть курдов Турции, которые составляют примерно 20% ее населения, в общем-то исповедует сепаратистские настроения, или, по крайней мере, очень восприимчиво к ним. И Анкара знает, что создание курдского государства в другом месте региона может разжечь сепаратистское пламя уже в Турции) временно осложнились, в настоящее время Турция взяла очевидный курс на укрепление своих отношений с Эрбилем. Турция прежде всего позиционируется как крайне необходимый экономический партнер для нового курдского правительства (и тем самым ДПК), обеспечивая автономный регион ценным для нее торговым путем для экспорта курдской нефти. Два пограничных перехода между Турцией и Северным Ираком помогают облегчить ежегодный торговый поток в размере 10 млрд долларов. И Турция в настоящее время ведет переговоры с Эрбилом об открытии еще одного пограничного перехода, чтобы увеличить этот объем товаропотока. Но для ДПК эта экономически выгодная тенденция может иметь высокую политическую цену. Турция и ДПК имеют молчаливое понимание необходимости для Анкары продолжать осуществлять операции в отношении позиций РПК на территории Иракского Курдистана. Американцы делают вывод о том, что на сегодня между Анкарой и Эрбилем неофициальный консенсус по этому вопросу, который схематично заключается в активизации турецкой экономической поддержки курдской автономии в обмен на возможность минимизации влияния РПК военными средствами, возможен отчасти потому, что среди всех многочисленных внутрикурдских конкуренций во всем регионе, ни одно из них не является столь выпукло враждебно выраженным, как напряженность между ДПК и РПК. Таким образом, собственное глубокое недоверие ДПК к РПК помогает облегчить эту неофициальную совместную политику. И собственно этой молчаливой поддержкой клана Барзани, который вернулся к власти, и объясняется факт возобновления Турцией своей военной активности против РПК в последние два месяца. То есть, начало таких военных усилий стало очевидным сразу же после выбора нового президента Иракского Курдистана.
В течение многих лет приоритет региональной стратегии на курдском направлении Анкары был в значительной степени сосредоточен на том, чтобы удержать РПК от расширения зон своего влияния. Причем это делалось не только чисто военными способами, надо вспомнить и провалившиеся глобальное перемирие Анкары с РПК в начале эры правления Р.Т.Эрдогана. Но тогда оно провалилась прежде всего в силу внутриполитических интересов самого Р.Т.Эрдогана, которому стала необходима поддержка турецких националистов. В Сирии эта практика включала в себя концентрацию войск вблизи Телль-Абьяда для борьбы с союзником РПК, в лице «Сил народной самообороны». В Северном Ираке это прежде всего выражается в прямом военном противодействии против самой РПК в таких местах, как Кандиль (который является на сегодня основной тыловой базой этой партии) и Синджар. В этой связи американские эксперты делают вывод о том, что, стремясь обеспечить более тесное экономическое сотрудничество с Анкарой, правящая в Эрбиле ДПК будет продолжать предоставлять Турции свободу действий в ходе ее военных операций в Северном Ираке. А Анкара, в свою очередь, воспользуется этой дополнительной свободой, чтобы более агрессивно действовать против РПК, что она уже делает. Турция усиливает свое военное присутствие с помощью вышеуказанной военной операции против боевиков РПК, которая совсем недавно вступила во вторую фазу. И в рамках этого этапа турецкие силы также начали убивать высокопоставленных лидеров РПК в рамках специальных рейдов. Отсюда, кстати, и убийство сотрудника МIТ в Эрбиле. Это ясный сигнал Анкаре о последствиях продолжения ею такой практики.
Однако эти углубляющиеся операции объективно осложнят отношения Анкары с собственным курдским населением. Активизация военных действий против РПК в конечном итоге затруднит перспективы переговоров между турецким правительством и курдскими группами интересов по всему политическому спектру, одновременно подпитывая оппозицию Партии демократии народов (доминирующей прокурдской политической партии в Турции) против правящей Партии справедливости и развития (ПСР).
Согласие клана Барзани данное Анкаре на активизацию борьбы против РПК также создает политические риски для самой ДПК. Некоторые курдские группировки в регионе выступают против того, чтобы Эрбиль так тесно сотрудничал с Турцией, которую они считают активно борющейся против всех курдских интересов. Этот хрупкий баланс экономических и внутриполитических интересов всегда был трудным выбором для клана Барзани. С ее укрепившимся политическим положением, ДПК теперь находится в лучшем положении, чтобы противостоять некоторому потенциальному внутреннему давлению со стороны антитурецких курдских групп. Но чем больше Турция будет давить на РПК в регионе, тем сложнее ДПК будет оправдывать ее действия перед своими гражданами. Одновременно по мере расширения Турцией своих операций против РПК в Северном Ираке, она подвергается все большему риску ответных ударов и нападений. Причем не только в Турции. Число жертв двух взрывов в городе Африн на севере Сирии возросло до 14. Как сообщил телеканал «Аль-Алям» 11 июля, среди погибших — восемь мирных граждан, в том числе двое детей, и шестеро боевиков из вооруженных группировок, поддерживаемых Турцией. Ранения получили еще 35 человек. Пострадавшие доставлены в ближайшую больницу. Первый теракт был устроен на въезде в город возле контрольно-пропускного пункта боевиков. Затем в центре Африна на воздух взлетела начиненная взрывчаткой автоцистерна с топливом. 26 июня там же был убит во время перестрелки турецкий военный.  Африн, расположенный в 65 км к западу от Алеппо, был оккупирован турецкими войсками и воюющими на стороне Анкары оппозиционными формированиями 18 марта прошлого года в рамках операции «Оливковая ветвь» против курдских отрядов «Сил народной самообороны». С тех пор курды не прекращают вооруженных вылазок против турецких военнослужащих и боевиков сирийской оппозиции. И отметим, что эта тенденция только нарастает, что свидетельствует о двух моментах: а) на эту активность курдам дали отмашку американцы, которые в свое время стимулировали выход курдских «Сил демократической Сирии» (СДС) из этого анклава с целью концентрации лояльных себе сил в Заевфратье в рамках купирования экспансии сирийских правительственных сил в этот район; б) курды стали получать тыловую поддержку от Дамаска через зоны его контроля рядом с анклавом. Вернее, правительственные силы не мешают такой тыловой поддержке через контролируемую ими территорию с баз СДС в Заевфратье.