В среду представители Свободной сирийской армии (ССА) опровергли сообщения о том, что ранее получили от Анкары немецкие танки «Леопард», которые были замечены у них в период проведения турецкой операции против курдов в САР. Отдельно было подчеркнуто, что в их арсенале имеется только российское оружие, захваченное во время предыдущих столкновений. При этом сама германская пресса сообщала другую информацию. Со ссылкой на «Джейш аль-Ислам» в нескольких изданиях, включая Handelsblatt, указывалось, что Анкара перед операцией снабдила протурецкие формирования бронированными машинами и тяжелой техникой немецкого производства. Более того, отдельно была организована подготовка по эксплуатации танков «Леопард».

Названные обстоятельства обострили дискуссию по вопросу немецкого экспорта вооружений, а особенно подхода в отношении стран, участвующих в острых конфликтах. Наиболее сложно в настоящий момент дела обстоят с Турцией, которая не входит в список т.н. третьих стран из-за своего членства в Североатлантическом альянсе. Важно, что в качестве мер, направленных на то, чтобы остановить турецкое наступление на курдов, федеральное правительство в октябре заявило, что ограничит выдачу новых экспортных лицензий. При этом вице-президент Бундестага К.Рот еще тогда открыто заявила, что данный шаг сделан «слишком поздно и слишком нерешительно».

Позднее со ссылкой на федерального канцлера А.Меркель появилась информация о том, что запрет должен охватить и уже одобренные, но не совершенные пока поставки. Впрочем, как показала нынешняя ситуация, такой меры также оказалось мало. По опубликованным данным, за первые 8 месяцев текущего года Турция уже получила от ФРГ вооружений на сумму более 250 млн евро. Кроме того, каждый год этот компонент контактов наращивает объемы.

Справедливости ради все же стоит сказать, что немецкие танки Анкаре не отправлялись давно, а большинство контрактов за прошлый год были связаны с ВМФ. Если говорить о «Леопардах», то 350 машин туркам достались еще в 1990-е. При этом единственным ограничением в их использовании был запрет на передачу третьей стороне. Именно поэтому сейчас так старательно и доказывается, что в операции против курдов они если и задействовались, то именно самой Турцией, а не подконтрольными ей силами. Впрочем, об этом условии, как кажется, помнит немецкая пресса, но не само правительство. Оно на основании опубликованной информации не сделало никаких заявлений, даже принимая во внимание то, что критика Берлина со стороны ООН по вопросу экспорта продукции ВПК продолжает нарастать. Отсюда возникает вопрос о мотивации ФРГ и том, как на нее влияют Турция и Сирия.

Любопытно, что на этот счет стали появляться конспирологические теории, в самом общем смысле сводящиеся к тому, что современные Турция и Германия пытаются возродить подобия альянсов периода Первой и Второй мировых войн. При этом их членство в НАТО  в таком контексте представляет собой дополнительный повод для беспокойств авторов подобных концепций. В действительности, Берлин стоит перед серьезной дилеммой, отражающейся на внутренней и внешней политике страны, а потому так старательно избегает не только знаковых решений, но и оценочных суждений.

Так, немецкие СМИ еще в прошлом месяце обратили внимание на то, что сам федеральный министр иностранных дел Х.Маас в отношении турецких действий в САР против курдов использовал термин «военная операция». Однако сотрудник того же внешнеполитического ведомства Н.Аннен упомянул о «военном вторжении». Важно, что это не просто чиновники одного министерства, но и члены одной партии – СДПГ, что особенно подчеркивает внутренние противоречия в среде немецких политиков. Применительно к экспорту оружия ситуация аналогична. Кроме того, дополнительным фактором, требующим особого внимания, является опасность обострить отношения с другими европейскими государствами, ранее высказавшими недовольства запретом ФРГ поставлять оружие саудитам, что негативно сказалось на общих проектах.

Разрыв контактов с Анкарой в данной сфере чреват и политическими последствиями. Германия, заинтересованная в расширении присутствия в регионе, хотела бы стать значимым посредником на Ближнем Востоке. Серьезное охлаждение отношений с Турцией этому явно помешает. Кроме того, там идут внутренние процессы, за которыми также необходимо пристально следить, имея возможность вмешаться. На текущей неделе турецкий оппозиционный политик, мэр Стамбула Э.Имамоглу дал интервью немецким журналистам, в котором заявил как о перспективах дальнейших преобразований в стране, включая возможную смену власти, так и призвал Германию и Европу в целом активнее участвовать в урегулировании региональных кризисов, а особенно в том, что касается совместной работы Берлина и Анкары в САР.

Таким образом, в силу внутренних и внешних причин ФРГ пока не имеет возможности кардинально трансформировать свой подход к экспорту вооружений,  хотя и использует данный механизм с разной степенью интенсивности в качестве меры оказания воздействия в острых ситуациях. При этом, скорее, не Германия воздействует на ситуацию в САР, а наоборот. Политика ситуационного реагирования, в свою очередь, препятствует реализации стратегических целей Берлина на Ближнем Востоке, заставляя оставаться на вторых ролях.