Многие компании, предоставляющие услуги по перевозке нефти на танкерах из стран Персидского залива в другие государства, повысили цены после иранских ракетных ударов по базам в Ираке. Об этом сообщило в среду 8 января агентство Блумберг. Согласно приведенным в публикации оценкам, стоимость транспортировки нефти на танкерах из указанного региона в Китай, в частности, выросла в некоторых случаях на 14%. Как отмечают опрошенные журналистами агентства специалисты, одной из причин этого является то, что страховые компании, как ожидается, повысят расценки для следующих данным маршрутом танкеров в свете роста напряженности. Рост стоимости перевозок по этому ключевому морскому пути свидетельствует о том, что эскалация конфликта между США и Ираном оказывает влияние на глобальную цепочку поставок нефти, констатируется в материале. Стоимость фьючерса на нефть марки Brent выросла в понедельник утром на 1,5% до $70,74, закрепив рост, начавшийся в пятницу на фоне обострения ситуации на Ближнем Востоке. Об этом сообщил в понедельник портал «Бизнес инсайдер» (Business Insider). В свою очередь цена фьючерса на нефть марки WTI также выросла — на 1,2% — и составила, по данным на утро 6 января по времени Восточного побережья США, $63,97. Тенденция к росту наметилась в пятницу на фоне новостей об убийстве американскими ВС командующего силами специального назначения «Аль-Кудс» Корпуса стражей исламской революции (элитные части ВС Ирана) Касема Сулеймани. Цены на сырую нефть выросли почти на 4% с тех пор, как Соединенные Штаты убили этого высокопоставленного иранского военного лидера в Багдаде. При этом отметим, что этот рост составляет лишь около трети от роста, который произошел в первую торговую сессию после того, как Иран атаковал саудовские нефтяные объекты в Абкаике и Хураисе в сентябре.
При этом, хотя нет никаких сомнений в том, что нефтяной рынок не желает платить большую премию за риск в отсутствие каких-либо действий, которые фактически уменьшают мировые объемы запасов нефти. Как бы то ни было, рынок (и основные производители в лице КСА прежде всего, к чему США будут вынуждены прислушаться) хочет, чтобы цены оставались на прежнем уровне, чтобы продолжать замедлить рост сланцевых запасов в США и не дать стесненным в средствах производителям воспользоваться возможностью увеличить производство, чтобы заработать дополнительные деньги, если цены действительно вырастут. В конечном счете, поскольку рынок нервничает по поводу того, когда и как Тегеран возьмет реванш, цены, вероятно, останутся неустойчивыми в ближайшей перспективе — даже несмотря на то, что у Ирана есть причины избегать прямых атак на глобальную нефтяную инфраструктуру в настоящее время. Однако в долгосрочной перспективе любое иранское возмездие, которое уведет нефть с рынка, неизбежно вызовет скачок цен. Сразу отметим, что все эти прогнозы отношении рисков развязывания глобальной войны под собой больших основания не имеют, и в большей степени мы сейчас дело с обычными биржевыми спекуляциями на фоне соответствующих информационных взбросов. Очень невнятный ответ Ирана в рамках обстрела пустырей на американских базах посылает рынку простой сигнал о том, что надо успокаиваться. Даже если запуск болванок по пустырям и будет продолжаться. Главный итог всей этой истории с К.Сулеймани — Иран не будет ставить под угрозу свой сильно ослабленный нефтяной экспорт ни при каких обстоятельствах. Даже, если придется проглотить ради этого гибель иранского национального героя. Тем более, что у каждого «героя» всегда много завистников и недоброжелателей среди своих.
Действительно, иностранные нефтяные компании, которые работали над расширением производственных мощностей Ирака на нескольких крупных нефтяных месторождениях, главным образом вблизи Басры на юге Ирака, уже начали эвакуировать своих американских и других иностранных сотрудников. Иран, однако, захочет сохранить поддержку иракского политического класса, который будет еще больше отчужден от Соединенных Штатов из-за убийства Сулеймани и других недавних событий, предполагая, что у Тегерана не будет стимула предпринимать действия, которые нанесли бы ущерб экспорту нефти Ирака или его доходам. Кроме того, Ирак располагает достаточным количеством квалифицированных рабочих для эксплуатации нефтяной инфраструктуры без иностранной помощи, а это означает, что последствия потери иностранного персонала приведут к снижению конечного роста производственных мощностей, но не к резкому снижению уровня добычи. При всем этом рискнем предсказать, что иностранцы очень оперативно вернутся назад.
Более того, хотя Тегеран вполне может нацелиться на американские военно-морские суда, он вряд ли в ближайшее время начнет кампанию против танкерного движения нефти или сжиженного природного газа в Персидском заливе. Вместо Тегеран установит высокий информационный порог для таких нападений, которые влияют на движение танкеров на оживленных водных путях, таких как Ормузский пролив или Баб-эль-Мандеб, поскольку Иран хочет сохранить дипломатическую поддержку со стороны Китая и России. Действительно, Верховный лидер ИРИ аятолла Али Хаменеи избегал упоминания Ормузского пролива, когда клялся отомстить за смерть Сулеймани, поскольку Иран любой ценой стремится сохранить скромный объем экспорта нефти, который он в настоящее время осуществляет, главным образом в Китай. Точно так же, учитывая недавнее затишье в напряженности с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами, Иран вряд ли предпримет новое нападение на объекты, подобные Абкайку, в ближайшем будущем. Нападения на Абкаик и Хураис ненадолго подняли стоимость нефти, хотя цены затем быстро упали, когда стало очевидно, что Саудовская Аравия может быстро перенаправить добычу и восстановить производство благодаря резервированию.
Все это говорит о том, что цены на нефть практически однозначно могут затормозиться — или даже скатиться вниз — в ближайшие дни, а мировые запасы нефти снова начнут расти. Уже очевидно, что Иран избегает предпринимать какие-либо серьезные действия, которые непосредственно подрывают  нефтяной рынок. Это связано с тем, что сырой нефти марки Brent будет трудно сделать устойчивый, немедленный рост в отсутствие фактических потерь объема, учитывая, что основные производители нефти хотят сохранить цены как можно более устойчивыми.