ЕГИПЕТ

Египетская кампания против ИГ на Синайском полуострове продолжалась в 2018 году после убийства более 300 человек в мечети  на Северном Синае в 2017 году, что было признано одним  из самых смертоносных терактов в мире. В этом году военная кампания Египта против группировки усилилась, при этом  исламистское экстремистское насилие унесло 968 жизней в Египте в 2018 году. ИГ, которое осуществило подавляющее большинство атак в Египте, не ограничилось только регионом Синая.  Нападения были зафиксированы в 11 других египетских провинциях, включая южные.  В феврале 2018 года египетские войска приступили к глобальной операция «Синай» против ИГ, которая продолжается до сих пор. Силовики уничтожили по меньшей мере 614 боевиков ИГ в регионе, 12% из которых погибли в результате авиаударов. Половина актов насилия в Синайской провинции была сосредоточена в городе Эль-Ариш. В мае ИГ опубликовало видео предполагаемого израильского удара по жилому району Северного Синая. Группа использовала этот факт как эффективный инструмент вербовки новых рекрутов. Израиль и Египет опровергли сообщения об израильской  военной интервенции, сохраняя кооперацию в сотрудничестве по линии антитеррора. В то время как 92% деятельности ИГ в стране сосредоточено на атаках сил безопасности на Синае, группировка также продемонстрировала свой потенциал  для управления и контроля над территориями, в которых она действует. Боевики казнили 18 гражданских лиц на севере Синая в 2018 году, в основном в качестве наказания за предполагаемый шпионаж и сотрудничество с египетскими силами безопасности. В январе ИГ опубликовало кадры казни одного из своих  боевиков за связи с ХАМАСом в соседней Газе. Между тем, сам ХАМАС относительно бездействовал в течение всего 2018 и начало 2019 года.

При этом коптская община АРЕ являлась устойчивой целью террористов на протяжении всего периода. В 2018 году четверть всех нападений ИГ за пределами Синайского полуострова были нацелены на коптов. На них были организованы нападения в Гизе, Минье и Бени Суэфе. Самые смертоносные из них произошли в ноябре, когда боевики убили семерых христианских паломников-коптов из засады в 160 милях к югу от Каира. Копты составляют приблизительно 10% населения Египта, и  сектантские нападения ИГ дополнительно разжигают напряженность в стране. Еще одна цель террористов — отрасль туризма. В декабре 2018 года в результате взрыва бомбы ИГ на дороге погибли четыре человека, в том числе трое вьетнамских туристов, возле туравтобуса в Гизе. Еще один взрыв на этом месте  спустя полгода был направлен на южноафриканских туристов. Туризм дает Египту 11% ВВП, и эта тактика террора вредит стране как экономически, так и с точки зрения репутационной.  Спустя почти десять лет конфликт между исламистами и египетскими силами безопасности на севере Синая не проявляет никаких признаков улучшения. При этом правительство усиливает репрессии против египетских «Братьев-мусульман» путем навешивания ярлыка террористической организации на любую оппозицию и затрудняет   международных НПО и независимых исследователей к пострадавшим от конфликта районах Северного Синая.

ЛИВИЯ

Гражданская война в Ливии породила одну из самых самых сложных и разрушительных вспышек исламистского насилия в мире, унесшая жизни более 424 человек в 2018 году.  Ливийская национальная армия (ЛНА) Халифы Хафтара, которую поддерживает соседние Египет и Объединенные Арабские Эмираты, направляет все свои  усилия на захват  Триполи и свержение правительства, которое  поддерживает ООН. Территория Правительства национального согласия (ПНС) во главе с Фаизом Сарраджем может быть использована боевиками, связанными с ИГ и «Аль-Каидой». Потеря территориального халифата ИГ в Сирии и Ираке в 2017 году привела к тому, что в результате группа ушла в подполье и регенерировала; нынешнее состояние ливийского филиала ИГотражает аналогичную картину. В Ливии ИГ потеряло свой оплот в Сирте, но усилия по окончательному военному разгрому успехом не увенчались.  ИГ начинает восстанавливаться в Ливии, при этом отмечается 7-процентный рост ее операций в 2018-19 гг., несмотря на сокращение ИГ до численности примерно 750 боевиков по всей стране. По крайней мере, в девяти провинциях Ливии была зафиксирована активность группы в течение 2018-19 гг. Этот процесс  возрождения проводит параллели с Сирией и Ираком, где ИГ возвращается  к партизанской тактике. В Ливии политическая и социальная раздробленность подпитывает эту деятельность, помогая привлечь до 10 000 сочувствующих в члены группы  на пике популярности группы в 2016 году.  В 2017 году было зафиксировано резкое  увеличение  насилия со стороны ИГ в отношении гражданских лиц. Однако территориальные неудачи и последующая переориентация в 2018 году  побудили группу сменить стратегию, в результате чего 69% всех наступательных операций были направлены на охрану и оборону своих анклавов.  Помимо международно признанных групп,  зафиксировано еще пять вооруженных исламистских экстремистских группировок, действующих и соперничающих за контроль над территориями в Ливии в течение 2018 и 2019 годов. После   значительных потерь от ЛНА в мае 2018 года,  «Совет моджахедов шуры» в Дерне распался, а позже он вновь возник как «Силы защиты Дерны». Еще один филиал  «Аль-Каиды «Совет революционеров Бенгази Шура» (СРБШ) потерпел военное поражение в 2017 году, но при этом  более половины всех взрывов наземных мин и самодельных взрывных устройств, зафиксированных в Ливии в 2018 и 2019 гг. были результатом деятельности СРБШ (здесь надо отметить, что он является прямым филиалом кланов Мисураты- авт.); и в апреле 2019 года СРБШ присоединился к борьбе против ЛНА Хафтара. Решение Хафтара вывести Триполи из-под контроля  ПНС в 2019 году  прекращает действие ливийского политического соглашения под эгидой   ООН, которое было направлено на формирование единого правительства. С предоставлением Турцией материально-техническое обеспечения ПНС, а также поддержки ОАЭ и Египта ЛНА Хафтара под эгидой  обуздания экстремизма в регионе, дальнейшее погружение Ливии в широкомасштабную войну неизбежно.

ПАКИСТАН

В то время как исламистская активность в Пакистане снизилась в последние годы, зафиксировано, что проявление эпизодов  джихада и противодействие ему привели к гибели по меньшей мере 376 человек, 70% из которых были мирными жителями. В июле 2017 году террорист-смертник  ИГ устроил взрыв на политическом митинге в Белуджистане , во время  которого погибли 149 человек и сотни получили ранения. Этот эпизод стал вторым самым смертоносным терактом в истории страны. ИГ возникло в стране в 2014 году, когда перебежчики из «Аль-Каиды» и «Талибана» присоединились к «ИГ-Хорасан» —  организации, действующей в Пакистане и Афганистане. В 2018 году группа проводила в среднем не менее одной атаки в месяц, нацеливаясь на христиан, религиозных лидеров, полицию, политических деятелей и учителей. При этом 83% всей активности ИГ в Пакистане в 2018 году был ограничен Белуджистаном, самой бедной провинцией  Пакистана, которая годами страдала от сепаратистских, сектантских и исламистских противоречий. В мае 2019 года ИГ объявило о создании официальной пакистанской  «провинции», указывающая на  новый этап для группы.

В то время как ИГ это относительно новая группа,  «Техрик-е-Талибан Пакистана» (ТТП) продолжает дестабилизировать обстановку в стране. 89% случаев насилия, приписываемых ТТП произошло в провинциях, прилегающих к афганской границе, в первую очередь в провинции Хайбер-Пахтунхва. В 2018 году в результате нападений ТТП погибли 72 мирных жителя и сотрудника сил безопасности. Группа, которая оставалась устойчивой в приграничном регионе в течение почти двух десятилетий, направляла две трети своего операционного потенциала  против военных и полицейских целей в 2018 году, сродни афганским талибам, для которых также приоритетными целями являются силы безопасности. Исламистское экстремистское насилие в Пакистане было совершено по меньшей мере пятью группами в 2018 году. В мае пять смертников «Лашкар-э-Джангви» (LeJ)  были убиты при попытке напасть на правительственное здание в Кветте, Белуджистан. Тем временем, «Аль-Каида»  также была активна в 2018 году. «Джамаат уль-Ахрар» — сектантская организация, которая была ответственна за взрыв бомбы в шиитской мечети в городе Парачинар в 2017 году, раскололась на две фракции в 2018 году: одна свое целью ставит  кампанию против сил безопасности; вторая сформировала «Хизбул Ахрар», которая является активной только  в Карачи. Сложность ситуации с исламистской активностью в Пакистане  усугубляется фактом сотрудничества между различными участниками джихада: ИГ проводит атаки в союзе с такими группировками, как LeJ и «Джамаат аль-Ахрар». Вдохновленное исламистами насилие продолжало оказывать влияние на пакистанскую экономику. В сентябре 2018 года США подтвердили, что они сократят помощь Пакистану на  300 млн долларов, якобы за нежелание страны бороться с исламистами. Кроме того, Индия уже давно обвиняет Пакистан в укрывательстве террористов и экспорте исламистского насилия, в том числе через свои границы в Кашмире. В условиях того, что Пакистан сейчас борется с растущей инфляцией и экономическим кризисом, рост экстремизма может привести к его дальнейшей изоляции. В выборах 2018 года в Пакистане также принимали участие  экстремистские исламистские группировки, такие как Tehreek-e-Labbaik Pakistan (TLP), которая эксплуатирует тему печально известных законов страны о богохульстве.

За пределами десяти самых смертоносных с точки зрения исламской активности  стран и традиционных зон конфликтов, в этом году надо обратить внимание и на места, в которых риск исламистского экстремизма, вероятно, будет возрастать. В таких местах существует явный дефицит потенциала власти в осуществлении мер по предотвращению и противодействию экстремизму.  Исламистская экстремистская идеология вдохновила исламистскую деятельность в странах от Филиппин и Бангладеш до Кении и Мозамбика на протяжении всего 2018 года.  Разгром ИГ в Сирии и Ираке ставит перед политиками вопросы о росте доморощенного экстремизма.

ФИЛИППИНЫ

После битвы при Марави в 2017 году президент Филиппин Родриго Дутерте объявил о прекращении активности  ИГ в стране. Тем не менее, анализ подтверждает постоянное присутствие исламистского экстремизма на Филиппинах, где, по меньшей мере 286 человек погибли в 2018 году. После провозглашения халифата ИГ в Ираке и Сирии в 2014 года, несколько групп боевиков на юге Филиппин присягнули этой группе. Эти группы ранее были вовлечены в сепаратистскую деятельность на архипелаге Минданао, который является домом для большинства из 6 млн мусульман страны. До битвы на Марави идеологические установки этих групп не были полностью понятны. Основной филиал ИГ, группа Абу Сайяфа была в основном связана с киднепингом, в то время как группа Мауте действовала как местная мафия. Однако события в Марави несколько трансформировали их потенциал. Группировки, считающиеся филиалами ИГ, осуществили  94% всех терактов на Филиппинах в течение всего года, и несут ответственность  за 56% всех смертей. После событий в Марави группа Абу Сайяфа сократилась  до нескольких сотен человек. Группа концентрировала свое присутствие на архипелаге Сулу, где три пятых населения связанны с ИГ. При этом группа использует острова   для осуществления актов пиратства и обеспечения плацдарма для атак  на Филиппины из Индонезии. Оценки экспертов свидетельствуют, что в стране присутствует около 100 иностранных боевиков. В этом году также был совершен первый в стране теракт смертника за более чем десятилетие. Экстремисты на Филиппинах в основном избегали терактов с использованием смертников из-за сильного культурного отрицания таких миссий, которые рассматриваются как трусливые;  В 2019 году произошло 3 инцидента с использованием  смертников, за которые ответственность взяла на себя ИГ. Эта новая волна терактов с использованием смертников показывают растущую угрозу со стороны хорошо организованных сетей в Юго-Восточной Азии, которые получают  поддержку  от исламистских группировок  в Кашмире, где боевики  проходят и тренинг.

 КАШМИР

Кашмир находится на пороге новой волны насильственного экстремизма, что связано с общим уровнем пакистано-индийских противоречий.  За 2018 год к группировкам исламистов  присоединился 191 кашмирский подросток, в том числе к «Лашкар-э-Тайба» (ЛЭТ) и «Хизбул Моджахеды». Это более чем в два раза больше такой же цифры в 2016 году. В 2018 году по меньшей мере 163 человека погибли от операций исламистских экстремистов. Почти половина всех нападений были проведены «Джаиш-и-Мохаммед» (Джем). Группа является последователями секты Деобанди и образовалась в конце 1990-х годов с целью отделения Кашмира от Индии.  В 2019 году террорист-смертник этой группы убил более 40 индийских солдат в Пулваме — одна атака, которая привела две ядерные державы, Индия и Пакистан на грань войны. Интернационализм кашмирского локализованного конфликта углубляется. На сегодня  семь исламистских экстремистских группировок действуют в Кашмире, некоторые из них якобы имеют связи с «Аль-Каидой», которая недавно призвала джихадистов в Кашмире объединяться. Почти четверть всех нападений исламистских экстремистов в 2018 году была совершена на  целевую индийскую инфраструктуру государственной безопасности, в то время как правительство резиденции, налоговые службы и проиндийские политические собрания также были приоритетными  целями. Отмена Индией в 2019 году статьи 370 своей Конституции, который ранее предоставил Кашмиру некоторую автономию, также, вероятно, стимулирует разжигание экстремистской активности в этом регионе. Кроме того, в 2019 году, ИГ подтвердило создание своей первой индийской группы в Кашмире. Этот ход рассматривается как заявка на консолидацию утраченной репутации: ИГ признает тем самым возможность создавать местные альянсы и расширять свою деятельность по всей Южной Азии.

МОЗАМБИК

Мозамбик пережил беспрецедентный уровень экстремистского насилия в 2018 году и, несмотря на усилия правительства по минимизации этой тенденции, она не демонстрирует признаков замедления. Группа «Ансар аль-Сунна», известная в местном масштабе как «Аш-Шабаб», начала мятеж в 2018 году. Групповое насилие привело к 160 случаям гибели  в 2018 году, что стало взрывным ростом насильственной активности по сравнению с 2017 годом, когда только 3 человека были убиты исламистами. Большинство этих нападений были направлены против гражданского населения Кабо-Дельгадо, северной провинции с мусульманским большинством. В этом районе, который подвержен высокому уровню бедности и безработицы, «Ансар аль-Сунн»а угрожает спровоцировать своего рода неразрешимый конфликт  на континенте. 38% нападений «Ансар аль-Сунны» были связаны с рейдерством, грабежами и поджогами гражданских домов. 92% нападений были направлены против гражданских лиц. Это демонстрирует, что эта группа со своей  насильственной идеологией пытается создать себе репутацию с помощью недорогой тактики, направленной на максимизацию своего влияния. На самом деле, она имеет сходство с «Боко харам» в Северо-Восточной Нигерии, которая использует насилие против гражданских лиц для распространения атмосферы страха и грабежа ресурсов. «Ансар аль-Сунна «обезглавила 18 человек на протяжении всего 2018 года, в том числе в мае, когда она похитила и казнила 10 мирных жителей. Зарождающийся исламистский мятеж в Мозамбике рискует охватить весь север страны. Эта угроза усилилась в августе 2018 года, когда бывший лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади публично призывал бойцов развернуться по всей Африке. В июне ИГ также взяло на себя ответственность за теракты как в Мозамбике, так и в Демократической Республике Конго. Вслед за атаками ИГ подтвердило создание своей «Центрально-африканской провинции». Внутренние проблемы населения делают Кабо-Дельгадо благодатной почвой для активности «Ансар аль-Сунны» в долгосрочной перспективе. Напряженность в отношениях между общинами в провинции обострилась на фоне разочарования по поводу распределения прибыли от недавно открытых газовых месторождений. В 2019 году более чем 1200 человек погибли в результате наводнения, когда Мозамбик пострадал от одного из самых страшных стихийных бедствий последнего времени, усугубляющие уязвимость и условия проживания, которые группа может успешно эксплуатировать в своих целях.

КЕНИЯ

Через несколько лет после нападения на торговый центр Westgate в Найроби, страна продолжает страдать от исламистского экстремизма. В 2018 году зафиксировано 136 смертей, все из которых произошли на востоке страны.  Африканский филиал «Аль-Каиды» организация «Аш-Шабаб». рассматривает Кению в качестве ключевой цели для атак, а также вербовочной площадки,  при этом кенийцы составляют самый большой контингент боевиков группировки за пределами Сомали. Более того, имеются данные  о присоединении кенийских граждан к международному джихаду, прежде всего к таким  группировкам, как ИГ в Йемене и «Ансар аль-Сунна» в Мозамбике. Кения становится экспортером экстремизма на континенте. В 2018 году «Аш-Шабаб» продолжила наступление на северо-востоке страны, в регионе, граничащей с Сомали, с нападениями, сосредоточенными в Мандере, Гарисса и Ламу — провинциях, населенных преимущественно этническими сомалийцами и мусульманским населением. Традиционно «Аш-Шабаб» отдает приоритет общественным целям для оказания давления на кенийские власти с целью вывода войск из Сомали, но в 2018-2019 гг. году она продолжила осуществлять  более прямое наступление против целей  кенийского государства. 82% случаев насилия пришлись на целенаправленные действия против сил безопасности, причем четверть этих нападений была направлена на полицейские участки или военные базы. Система образования страны также пострадала от действий «Аш-Шабаб». В 2018 году пять учителей были убиты в двух отдельных атаках, в том числе в октябре 2018 года, когда боевики совершили налет на школу в Мандере, нацелившись на  немусульманский персонал. Группа ранее предупреждала о последствиях для всех, кто занимается «светским образованием», что является  попыткой посеять межобщинный раскол в Кении путем целенаправленных действий. В заявлении группы о своей  ответственности за нападение на отель  DusitD2 в Найроби в январе 2019 года, говорится, что это было ответом на решение правительства США признать Иерусалим столицей Израиля. Это нападение проливает свет на  международную повестку дня «Аш-Шабаб», которая фокусируется на противостоянии западному влиянию  и нападениях  на объекты кенийской экономики. Группы вне «Аш-Шабаб» начинают эксплуатировать маргинализованные общины Кении и  предпринимают превентивные усилия, направленные на социальную защиту различных групп  населения.

 ИНДОНЕЗИЯ

В мае 2018 года череда смертоносных терактов смертников стало свидетельством растущего присутствия насильственного исламистского экстремизма в Индонезии. Три семьи, включая детей в возрасте девяти лет и женщин-смертниц (чего раньше в истории страны не замечалось), взорвали себя  в церквях по всему городу Сурабая, тогда погибли 15 человек. По всей Индонезии в 2018 году восемь провинций пострадали от операций исламистов, что привело к гибели 55 человек. Национальная экстремистская угроза приобретает все более глобальный характер, что связано прежде всего с ИГ, взявшим на себя ответственность за смертоносные нападения в Сурабая. ИГ впервые появилась в Индонезии в 2015 году, когда несколько местных исламистских группировок присягнули на верность своему ныне покойному лидеру Абу Бакру аль-Багдади. Индонезийское правительство ссылается на филиалы ИГ: «Джамаа Ансарут  Даула» (JAD), которая ответственна за  88% всех нападений экстремистов в стране. Уровень координации между этой группой  и ИГ неясен, и, кажется, что JAD действует как зонтичная организация. Также подтверждено присутствие еще одного филиала ИГ: «Восточно-индонезийские моджахеды» (MIT), которые сосредоточил свою деятельность на острове Сулавеси. Анализ показывает, что 90% нападений в Индонезии произошли после взрывов в Сурабае, предполагая определенную степень координации между этими фракциями. Больше половины всех нападений были направлены на полицию,  подчеркивая идеологическую   заостренность  таких групп в  неадекватном применении исламского права в самом густонаселенном мусульманском государстве в мире. Рост числа филиалов ИГ в Индонезии совпал с устойчивым  упадком других внутренних групп. Jemaah Islamiyah (JI) — филиал «Аль-Каиды», ответственный за взрывы на острове Бали в 2002 году, которые привели к гибели 200 человек, была практически уничтожена решительной борьбой правительства  с терроризмом. Учитывая, что сотни индонезийцев  возвращаются из Сирии, местные политики должны быть бдительны  с очки зрения возрастания рисков   со стороны филиалов ИГ.

ТУНИС

Хотя активность исламистов в Тунисе в 2018 году, ниже чем в 2015 году, когда за три года погибло более 70 человек, ситуация в области безопасности остается хрупкой. По меньшей мере 28 человек погибли в результате насилия исламистских экстремистов в 2018 году: регистрировалась в среднем более двух атак в месяц. В последнее время все больше опасений вызывает возвращение на родину тунисцев из Сирии и Ирака, учитывая, что ИГ получила свой самый высокий контингент иностранных бойцов из этой маленькой североафриканской страны. По оценкам, до 7000 тунисцев покинули страну и присоединились к ИГ в Сирии, Ираке и соседних странах. В Ливии находится   еще 15 000 человек. По оценкам  Национальной контртеррористической комиссии Туниса,  1000 тунисцев уже вернулись в страну из зон конфликта за рубежом, создавая серьезную угрозу безопасности для властей, нагрузку как на систему правосудия, так и на институты реабилитации  и службы реинтеграции. Транснациональные салафитско-джихадистские группировки, ИГ и «Аль-Каида», обе имеют свою базу  в Тунисе. «Джунуд аль-Халифа», филиал ИГ в Тунисе, был самой активной группы в стране в 2018 году, совершив 12 нападений, при приоритете военных целей в более чем 54% всех своих  нападений.

БАНГЛАДЕШ

В экстремистском ландшафте в Бангладеш доминируют две группы: «Джамаат-уль-моджахеды Бангладеш» (JMB) и его ответвление, «Джамаат-уль-Муджахидин Бангладеш Нео» (Нео-СЗС). В результате атак, которые  приписываются этим группировкам, погибло  17 человек  в 2018-2019 гг., в то время как у «Аль-Каиды» есть свой филиал в Бангладеш — «Ансарул Ислам». JMB остается самой активной группой в стране с 2018 года. Целью   является свержение правительства Бангладеш и навязывания своей узкой версии исламского права. Зафиксировано два нападения на видных сторонников секуляризма в течение 2018 года в марте 2019 года: светский блогер был зарезан  ножом во время проведения семинара; популярный писатель и издатель Шахзахан Баччу был застрелен членами JMB в Нью-Йорке в июне 2018 года.  Около 40 граждан Бангладеш участвовали в боях на стороне ИГ в Сирии и Ираке.

В конце 2018 года был назначен новый лидер JMB. Аресты, произведенные примерно в это время, дали информацию о том, что группа планировала  теракты. В то время как бангладешские власти преуменьшают присутствие международных исламистских группировок в стране, они предпринимают  усилия по противодействию деятельности таких групп, как JMB. Все 17 смертельных случаев, зафиксированных в 2018 году, были связаны с исламистской экстремистской деятельностью.  В дополнение к угрозе, создаваемой внутренними и международными группами, ситуация в области безопасности в Бангладеш  осложняется притоком большого количества мусульманских беженцев рохинджа из Бирмы. Бангладешские и иностранные группы стремятся эксплуатировать тему кризиса с рохинджа и гуманитарную ситуацию для их  вербовки и радикализации.

СЕКТАНТСТВО И РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Мусульмане по-прежнему остаются самой большой частью среди всех  жертв исламистов,  85% нападений на общественные объекты происходит в государствах с мусульманским большинством. Мусульмане-сунниты были наиболее частой мишенью,  почти две трети всех этих нападений происходят в странах с большинством суннитского населения. Боевики при этом манипулируют спорным исламским  понятием такфира — акт, в котором мусульманин объявляет другого мусульманином неверующим, тем самым оправдывая применение насилия для совершения убийства своих собратьев — мусульман-суннитов. Сектантство и религиозные преследования, совершенные исламистами,  не ослабевают в течение всего периода.  2017 год ознаменовался беспрецедентным уровнем сектантского насилия, на который приходится всего десять крупномасштабных нападений и  70% всех связанных с этим смертельных случаев: всего 1167 жертв в результате  сектантского насилия в 2017 году. Это включало в себя нападение ИГ на суфийскую мечеть на  Синае, в результате чего погибло 311 человек. В 2018 году тема сектантства была основной в рамках организации нападений  на гражданское население Сирии, Ирака, Афганистана, Сомали и Пакистана, что привело к гибели 111 мирных жителей.   В 2018 году насилие против шиитов составило более двух третей всех нападений на сектантов и 71% всех случаев убийств. В Афганистане «ИГ-Хорасан» осуществило два нападения террористов-смертников на шиитские мечети, в то время как в Ираке ИГ продолжало использовать напряженность между суннитскими и шиитскими общинами для разжигания конфликта,  беспорядков и социальной розни. ИГ совершило девять терактов с применением смертников и самодельных взрывных устройств против иракских шиитских община: шесть из которых произошли в Багдаде, в то время как в Сирии «Хайат Тахрир аш-Шам» продолжила нападения на шиитские общины в попытке вернуть себе территорию.  Зафиксировано также  преследование хазарейцев, этнической группы шиитской ветви ислама. В Пакистане — восемь членов общины хазарейцев в Кветте были убиты боевиками «Лашкар-э-Джангви», которые в 2016 г. направили открытое письмо к хазарейцам, провозглашая, что «все шииты  достойны убийства, и их цель состоит в том, чтобы сделать Пакистан их кладбищем». Суфийские  объекты подвергались нападению в трех случаях: в Ираке, Сомали и Афганистане. Хотя суфизм не является отдельной сектой, экстремисты считают это исламское течение,  как идолопоклоннический из-за его интерпретации Священного Писания и добавление ритуалов  мистицизма.

Христианство по-прежнему оставалось самым преследуемым неисламским направлением. В 2018 году христианских гражданских лиц было убито  42 человека. 51% нападений на христиан  имел место в церквях. Индонезия — самая смертоносная страна с этой точки зрения. Исламистские экстремисты по всему миру ранее объявили христиан отступниками, которые должны быть устранены. «Боко харам» пообещали атаковать «каждую церковь» и убивать всех «граждан Креста». В июле 2018 года произошел один из самых смертоносных актов религиозного преследования  в Джелалабаде, Афганистан, когда боевик «ИГ-Хорасан»  взорвал свою СВУ на собрании индусов и сикхов,  которые ехали на встречу с президентом Ашрафом Гани. ИГ выпустили заявление впоследствии утверждая, что эта группа была выбрана в качестве цели из того, что принадлежат к «многобожникам». В этой связи отметим, что атака против индусов в данном случае надо рассматривать как прежде всего попытки Пакистана минимизировать рост индийского влияния в стране.