11 марта 2020 года, после долгих слухов, разговоров и обсуждений, циркулировавших по всей Турции, Али Бабаджаном было официально объявлено о создании собственной партии. Что навело на мысль об обсуждении новых веяний в турецкой внутриполитической жизни.
Мы не раз говорили о том, что сейчас с 5-ю парламентскими движениями правящая Партия справедливости и развития стоит на грани потери власти. Лишь только к парламентским движениям (Партия справедливости и развития, Народно-республиканская партия, Хорошая партия, Партия националистического действия, Партия демократии народов) добавится ещё одна – это будет концом однопартийного правительства Партии справедливости и развития. Пока она «спаслась» своим альянсом с Партией националистического действия, однако, часы над ней тикают и появляются новые политические движения, в частности, основанные Али Бабаджаном (Партия DEVA — то есть, «лекарство») и Ахметом Давутоглу (Партия будущего).
Посмотрим, с чем идут указанные политические деятели на турецкую внутриполитическую арену.
Буквально два слова об А.Бабаджане. Он являлся одним из соучредителей ныне правящей Партии справедливости и развития (ПСР) в 2001 году. И находился в ней вплоть до всеобщих выборов 2018 года, которые, заметим, Партия справедливости и развития прошла достаточно спокойно, одержав закономерную победу. В отличие уже от муниципальных выборов первой половины 2019 года, которые были с треском проиграны.
На протяжении своей партийной работы, Али Бабаджан занимал различные высшие государственные посты. Среди них можно отметить следующие: министр иностранных дел, государственный министр, отвечающий за экономику, а также помощник премьер-министра.
В течение ряда лет, А.Бабаджан и был, собственно, лицом турецкой экономики и турецких экономических реформ, которые многими даже квалифицировались как «турецкое экономическое чудо», соизмеримое с экономическим чудом Юго-Восточной Азии. Последнее Али Бабаджан достаточно успешно демонстрировал как внутри страны, так и за её пределами – в глазах зарубежных инвесторов.
И вплоть до начала «арабской весны» в 2011 году ничего, кроме лестных слов, экономика Турции о себе не слышала. Ей удалось, к слову сказать, достаточно успешно и без больших потрясений преодолеть глобальный экономический кризис 2008 года.
Помимо всего прочего, А.Бабаджана «любит камера» — у него получилось создать себе образ прогрессивного экономиста для прогрессивной Турции западного образца, пусть и с восточным своеобразием. Речь, разумеется, идет о политическом исламе. Однако, когда в обойме у ПСР есть (точнее были) люди с такими данными и с таким имиджем, какой есть у Али Бабаджана, то любой иностранный инвестор охотно поверит в то, что политический ислам – это не обязательно плохо или непрогрессивно. А, напротив, может быть трендом для региона Ближнего Востока и Северной Африки.
Если уместно подобное сравнение, то А.Бабаджан – это, своего рода, турецкий аналог Германа Грефа. Привлекательного для Запада, говорящего на одном с ними языки и посылающего им правильные опознавательные сигналы в системе «свой – чужой». Для страны, которая была, есть и, подчеркнем, будет экономически интегрирована в Европу, наличие подобного руководителя в ранге отвечающего за экономику – это must have. Опять же его уход из партии и из большой политики – это симптом для Запада, что что-то пошло «не так».
Когда говорят о так называемой «старой гвардии» ныне правящей Партии справедливости и развития, то имеют в виду в том числе и таких людей, как Али Бабаджан.
Мы не раз писали о том, что на заре своего создания Партия справедливости и развития была весьма креативна, по-своему, прогрессивна и именно этим объясняется её стремительный взлет на турецком политическом небосклоне. Они действительно разделали «под орех» своих политических оппонентов, включая ныне главную оппозиционную Народно-республиканскую партию, которые вовремя не трансформировались и не подстроились под веяния времени.
А веяниями времени был допуск умеренных «просвещенных» исламистов во власть, а также превращение военных из «стражей основ кемализма» и политической силы, в инструмент власти – это если говорить о внутренней политике.
В экономике – давно просилось разгосударствление экономики и приватизация активов, ярмом висевшего на балансе государства, которое было не в состоянии им распорядиться. Целый ряд отраслей, допустим электроэнергетика, был отдан на откуп частному сектору и, как выяснилось, турки не ошиблись – отрасль с частным сектором получила бурное развитие и обеспечила растущие нужды в электроэнергии для экономики страны.
Во внешней политике, опять же, нужна была какая-то идея для 21-го века. И ПСР предложили внешнему миру синтез всего, что только можно было предложить – западничество, исламизм, тюркизм, османизм, евразийство (и это – только на поверхности, не говоря уже о прочих идеях – В.К.).
В этом идеологическом «винегрете» было буквально все, на любой вкус и цвет. Было кое-что припасено и для Европы: допуск ислама в политическую жизнь страны и послабления для исповедующих ислам (в рамках, равных прав и свобод для всех – В.К.), устранение военных из большой политики и либерализация рынка. Была проведена успешная деноминация турецкой лиры, в результате которой было отброшено три нуля на денежных знаках. А также было придумано название и символ «новой турецкой лиры». Как мы сказали, ПСР, на заре своего развития, отличалась креативностью.
Результат – не замедлил себя ждать: в 2005 году ЕС подтвердили Турции статус официального кандидата на вступление в ЕС и начали полноценные переговоры о вступлении Турции в «европейскую семью».
Конечно, это было несомненным успехом ПСР, которые скрепили этим статусом, как печатью свой «договор» с турецким обществом. Происламская партия во власти может отдельно взятым гражданам нравиться, а может и не нравиться. Но главное – это то, что она обеспечивает внутриполитическую стабильность, экономический рост и ведет страну по пути в Европу.
Заметим, что когда говорят о том, что «европейская идея» в Турции, дескать, умерла, то имеют в виду «здесь и сейчас». То есть, в тот момент, когда у опрашиваемого турка журналисты или представители опросной компании спрашивают про Турцию и ЕС, он вспоминает телевизор, где ему говорят, что «ЕС Турцию отвергли» и «там – исламофобия» и говорит, что «не хочет». Этот ответ – из разряда «не больно то и хотелось». Однако, стоит чуть-чуть дать туркам надежду, что вступление в Турцию – ещё возможно, как они все «гуськом» потянутся в Европу – и правые, и левые, и социалисты. Европейский путь пустил в Турции глубокие корни и недооценивать их глубины не стоит. Просто сейчас турецкая внутриполитическая повестка сгруппировалась вокруг других идей.
И, в какой-то момент, казалось, что и Европа готова воспринять Турцию в качестве своего члена, поломав, таким образом, стереотип, что ЕС – это, целиком и полностью, «христианский клуб».
В плане экономики «креативил» Али Бабаджан, проводя своевременные экономические реформы, который вдохнули жизнь в турецкую экономику и породили атмосферу надежд. Причем, не беспочвенно: действительно, первое десятилетие 21-го века стало веком надежд, бурного развития и благополучия турецкого бизнеса.
За что бизнес, даже светский, был готов отдавать свои голоса в пользу президента Р.Т.Эрдогана (тогда ещё премьер-министра – В.К.) и его Партии справедливости и развития. Как шутили в Турции в те годы: непонятно, кто отдает свои голоса за ПСР? Кого ни спросишь — все голосовали «против». А ПСР – все побеждает и побеждает. За ПСР многим открыто было голосовать «стыдно» и «неудобно», но в те годы это представлялось не только целесообразным, но и правильным.
На внешнюю политику был брошен известный профессор и автор книги «Стратегическая глубина» проф. Ахмет Давутоглу. К настоящему времени, А.Давутоглу благополучно «смешали» и отправили на «свалку истории» (куда он, кстати, не отправился, основав в конце прошлого года свою Партию будущего – В.К.). Заслуженно ли это было сделано? А давайте посмотрим.
В 2009 году, когда А. Давутоглу пришел на пост министра иностранных дел, все в Турции сразу почувствовали свежую струю. Его противопоставляли «замшелым моншерам» (презрительно «моншерами» в Турции называют традиционные кадры турецкого МИДа – В.К.). Он был человеком не из системы МИДа и пытался принести во внешнеполитической ведомство Турции перемены, проводя политику открытия для страны новых регионов мира.
Во главу угла он поставил слоган «ноль проблем с соседями». Сегодня его все в Турции обсмеяли до состояния, что никто про этот слоган и не вспоминает.
Однако, если вслушаться, а что, собственно, предлагал Ахмет Давуоглу? Он говорил о том, что у Турции – два застарелых конфликта: с Республикой Кипр и с Арменией. И эти конфликты мешают стране дальше развиваться. Не тем, что Турция эти страны не признает и с ними не торгует и теряет в экономических выгодах. А с точки зрения политики – они ей блокируют пути развития. В частности, в плане той же евроинтеграции.
И, в общем-то, проф. А.Давутоглу был прав. Кипрское лобби активно противостоит Турции в ЕС, а армянское лобби – в США. Решив эти две проблемы, могли бы быть устранены и трудности в диалоге Турции с Европой и с Америкой.
В чем Ахмет Давутоглу был фундаментально не прав? Он был прав.
Однако, сделку с Арменией Турция не ратифицировала из-за «особого мнения» Азербайджана, с которым у Турции – то, что называется «один народ, два флага».
Кстати, если посмотреть на эти две страны чуть поближе, то нетрудно убедиться в верности на предмет флагов, но и в некоторой спорности в плане «одного народа».
Выразим сугубо свое, личное мнение, что если бы сделку с Арменией Турции удалось бы продавить, даже потеряв тактически в своих отношениях с Азербайджаном и внутри страны – с националистами, то внешняя политика страны пошла бы совершенно иным путем. То же касается и кипрского урегулирования — Турция получила бы больше шансов на европейском направлении. И оно бы не сжалось сегодня с Министерства по делам Европы до статуса управления, подчиненного МИДу.
Однако, ни на то, ни на другое политической воли тогда в Турции не хватило. Продавливать сделки турки не стали.
А потом была сделана неправильная оценка событий «арабской весны». Если это и был шанс для Турции, то заключался он, отнюдь, не в том, что в качестве активного игрока в эти события надо было вмешиваться – напротив, надо было до последнего момента держать нейтралитет. Тогда Турция могла бы стать ближневосточной Швейцарией, перетянувшей на себя и интеллектуальные ресурсы и деньги региона, пылающего в огне и ищущего, куда бы инвестировать.
Вот в этом был подлинный шанс Турции получить рывок в своем развитии, а не заниматься экспортом модели политического ислама в регион, где ещё ничего не решилось и может повернуться наоборот в любой момент.
«Экспортное рвение» Турции по тому, чтобы стать «моделью для сборки» новых государств региона было столь велико, что турецкое руководство отбросило все риски и переоценило свои возможности. Неверный шаг привел к тому, что последовало за этим – ко вмешательству в 2015 году Российской Федерации в гражданскую войну в Сирии и к «самолетному кризису» между Россией и Турцией. Опять же, стоившему Турции очень и очень дорого, последствия чего до сих пор наблюдаются сторонами.
Вот тогда А.Давутоглу и «сгорел» как политик. Хотя он и выполнял при Р.Т.Эрдогане роль партнёра по тандему – то есть, являлся к нему ближайшим соратником.
Неважно при этом, кто фактически отдал приказ об атаке на российский самолет (это мог быть только президент Р.Т.Эрдоган – В.К.). А важно, что о том, что «приказал он», заявил именно премьер-министр А.Давутоглу. Возможно даже, руководствуясь наилучшими соображениями из серии «прикрыть шефа».
Дальше же эти заявления назад отыграть не удалось и это А.Давутоглу стоило сначала — политической отставки, а потом уже и политического забвения. Правда не сразу, как это и положено в обоймах сильных лидеров, которые «не поддаются не внешнее давление». А потом, отчего, впрочем, эта акция не становится менее унизительной для вчерашнего влиятельного политика.
К чему мы возвращаемся, раз за разом, к этим историям? А к тому, что, на настоящее время, в Турции накопилась критическая масса турецких политиков, которые ещё достаточно молоды, одарены и амбициозны и которые оказались за бортом ныне правящей Партии справедливости и развития.
К числу таких политиков относятся и действующие лица нашей статьи – Али Бабаджан и Ахмет Давутоглу.
Кроме них стоит ещё упомянуть и Абдуллу Гюля, бывшего президента страны, который довольно давно не может определиться со своими политическими планами.
Но это – лишь только фронтмены. А ведь есть и второй ряд политиков (и, кстати, бизнесменов – В.К.), достаточно амбициозных, которые ищут возможности сейчас вложиться в создание нового политического движения и стать там одними из соучредителей. Они все почувствовали ветры перемен и уловили приближение нового этапа в политическом процессе Турции. Так что, это время, до следующих выборов в 2023 году, рассматривается ими как уникальная возможность сделать свою ставку. И не исключено стать новой политической элитой. Заметим, это окно возможностей было закрыто почти что 20 лет – с 2002 года.
Тем более, что «старая гвардия» ПСР – сильно обижена. Все они говорят, буквально в один голос, что партия создавалась как сообщество равнозначных лидеров (хотя никто не отрицает и лидирующей роли Р.Т. Эрдогана – В.К.), где каждый имел право на свое мнение и на то, чтобы его выражать и отстаивать (это скажем тем, кто считает, что ПСР изначально задумывалась, как партия диктаторского толка – В.К.). Однако, как они повторяют сегодня, также буквально в одни голос, что ПСР стала «партией одного человека». То есть, партией президента Р.Т.Эрдогана, что их категорически не устраивает.
Бывшие соратники не только не согласны с таким подходом, но и считают, что причиной поражений Партии справедливости и развития стало именно то, что там перестали слушать альтернативные мнения и право голоса сохранилось лишь за одним человеком. Более того, они достаточно осведомлены во внутренней кухне партии, чтобы обрушить её на любых выборах. Неслучайно ведь, А.Гюль пишет свою книжку, вполне нейтральную кстати, где просто говорит, что в определенных моментах он был не согласен с Р.Т.Эрдоганом – и получает от последнего крайне резкую реакцию. А Ахмет Давутоглу, невзначай, роняет, что если бы вся правда была известна избирателям, то они бы себя по-другому вели на выборах.