По мнению Дэвида Херста, вопреки декларированной в программе «Видение 2030» приоритетности инвестиций, ситуация с ними в саудовской экономике отставляет желать лучшего. Общественный инвестиционный фонд Саудовской Аравии находится на 11-м месте в мире, уступая своим соседям, другим арабским монархиям Персидского залива, в частности, Управлению по инвестициям Абу-Даби (Abu Dhabi Investment Authority), Управлению по инвестициям Кувейта (Kuwait Investment Authority) и Управлению по инвестициям Катара (Qatar Investment Authority). В инвестиционных фондах ОАЭ аккумулировано 1,213 трлн долларов, Кувейта – 522 млрд долларов, Катара – 328 млрд долларов, а КСА – только 320 млрд. В феврале с.г. появился доклад МВФ, в котором рисовались достаточно мрачные перспективы аравийских монархий после исчерпания нефти или резкого падения цен на нее (что и произошло в результате пандемии коронавируса). Согласно этому документу, даже, если КСА удастся нарастить свой инвестиционный фонд до триллиона долларов, это будет недостаточно для компенсации утраты доходов от продажи нефти. При этом эксперты МВФ исходили из того, что экспорт нефти в объеме 10 млн баррелей в сутки при цене в 65 долларов за баррель (этот показатель был заложен в саудовском бюджете) дает доход на душу населения в объеме 11 тысяч долларов в год.
Другой причиной неудач в инвестиционной отрасли, по мнению британского эксперта, является неразумное и небрежное использование инвестированных капиталов. Президент японского коммерческого банка Softbank Масаеши Сан сказал в интервью, что ему потребовалось всего 45 минут для того, чтобы убедить наследного принца Мухаммеда бен Сальмана выделить 45 млрд долларов для своего фонда Vision. Между тем, в этом году зафиксированы убытки фонда Vision на 16 млрд долларов. Общественный инвестиционный фонд заплатил 4,9 млрд долларов за долю акций в Uber Technologies Inc. В 2017 году акции этой компании резко упали, а сама она оказалась на грани банкротства. Фонд продал свою 2-х миллиардную долю в компании Tesla в конце 2019 года перед тем как акции компании резко пошли вверх и был зафиксирован рост на 80%. Наконец за две недели до обвала цен на нефть на мировом рынке фонд приобрел за один миллиард долларов акции четырех европейских нефтяных компаний. Оскудение нефтяных резервов КСА, по мнению Дэвида Херста, выражается также в тех низких затратах на преодоление негативных для экономики последствий пандемии коронавируса, которые предпринимает правительство этой страны. Саудовская Аравия намерена потратить только 1% своего ВВП на поддержку экономики в условиях самоизоляции, между тем как Катар тратит 5,5%, Бахрейн – 3,9%, а ОАЭ – 1,8%. Наследный принц Мухаммед бен Сальман объявил о том, что все рабочие и служащие получат 60% зарплаты, но реально сотрудники госкомпаний получают 10%. Из-за кризиса на мировом нефтяном рынке теряют под собой почву и планы правительства КСА по продаже 5,5% акций компании Saudi Aramco. В их покупке в ближайшее время никто не будет заинтересован.
В этих условиях дорогостоящая война в Йемене ложится все более тяжелым бременем на финансы КСА. Если брать за основу официальные данные, пятилетний конфликт обошелся КСА в 265 млрд долларов. Однако помимо экономического аспекта негативно влияет на будущее военной кампании и раскол между клиентами Саудовской Аравии и ОАЭ в Южном Йемене. 26 апреля Южный переходный совет (ЮПС) объявил о введении самоуправления и чрезвычайного положения в южных районах Йемена. Причин для объявления ЧС указано то, что «йеменское правительство упорно отказывается выполнять свои обязательства и использует имущество и ресурсы йеменцев для финансирования своей коррупционной деятельности… на фоне неоправданного молчания братьев из аравийской коалиции». Согласно заявлению ЮПС, йеменское правительство «в течение нескольких месяцев не выплачивало зарплату гражданским и военным служащим, не закупает оружие, поддерживает террористов и экстремистов и не обращает внимания на проблемы ЖКХ». Особый гнев жителей Адена вызвало бессилие правительства в преодолении паводков, нанесших большой ущерб южнойеменской столице». Сторонники ЮПС также обвиняют правительство Хади в провоцировании столкновений в провинции Шабва, где оно пользуется услугами вооруженных формирований партии «Ислах». Вообще южнойеменские сепаратисты крайне враждебно настроены к «Ислаху» и могут на этой основе начать тактическое сотрудничество с хоуситами. В августе 2019 года сепаратисты из ЮПС уже фактически овладели Аденом. В ноябре прошлого года КСА и ОАЭ удалось добиться компромисса между сторонниками президента Хади и ЮПС, но, как оказалось, на очень недолгое время. В настоящее время сторонники ЮПС контролируют большую часть Адена, включая морской порт, аэропорт, нефтеперерабатывающий завод, большую часть министерств, включая министерства внутренних дел и транспорта.
Впрочем, некоторые провинции Южного Йемена заявили о своем осуждении данного шага ЮПС. Решение о введении самоуправления не поддержали провинции Абъян, Хадрамаут и Махра. Провинция Абъян является доменом Абд Раббо Мансура аль-Хади, а в Хадрамауте очень сильны саудовские позиции. В этой связи главный редактор газеты «Рай аль-Йаум» Абдельбари Атван отмечает, что правительство Хади за пять лет умудрилось потерять и официальную столицу Йемена (Сану) и временную (Аден). Теперь, по мнению журналиста, его последним пристанищем станет Хадрамаут. А.Атван считает, что теперь надо ждать распада Йемена не на два государства (находящийся под контролем хоуситов Северный Йемен и просаудовский Южный Йемен), а на гораздо большее количество мелких княжеств. Он убежден в том, что возвращается эпоха султанов, мелких феодалов, лишенных власти правительством НДРЙ в 1967 году.
Необходимо напомнить, что ЮПС пользуется покровительством со стороны Объединенных Арабских Эмиратов, стремящихся к превращению Южного Йемена в свой доминион. Интересно, что американский политолог Джорджио Кафиеро, в течение многих лет занимающийся проблемами Аравийского полуострова, убежден в том, что в случае появления независимого Южного Йемена определенные выгоды из этого может извлечь и Россия. В отличие от Сирии, где российское руководство однозначно встало на сторону президента Башара Асада против оппозиции, в Йемене Москва остается равноудаленной и поддерживает хорошие отношения со всеми сторонами конфликта: правительством президента Хади, хоуситами, южнойеменскими сепаратистами из ЮПС. Американский аналитик также напоминает о советском доминированием в Южном Йемене в годы существования НДРЙ (1967-1990 гг.). 28 апреля специальный представитель президента Российской Федерации по Ближнему Востоку Михаил Богданов провел разговор с председателем ЮПС Айдарусом аль-Зубейди, убеждая его вернуться за стол переговоров. В официальном заявлении говорится: «Россия подтверждает свою поддержку искать решение насущных проблем Йемена путем внутрийеменского диалога под эгидой спецпредставителя ООН Мартина Гриффитса». По мнению Кафиеро, большую роль в усилении позиций России в Йемене может сыграть сотрудничество российской дипломатии с руководством ОАЭ, являющимся спонсором южнойеменских сепаратистов. Действительно, после подписания в июне 2018 года Декларации о стратегическом партнерстве между РФ и ОАЭ наблюдается сближение между двумя государствами. Россия и ОАЭ оказывают помощь ЛНА Халифы Хафтара в Ливии. В последнее время ОАЭ ведут все более продуктивный диалог с правительством Башара Асада в Сирии.
Возвращаясь к анализу перспектив разрешения йеменского конфликта, нужно констатировать, что в ближайшее время Эр-Рияд может предпринять значительные усилия по выходу из этого зашедшего в тупик конфликта. В ноябре 2019 и марте 2020 года заместитель министра иностранных дел Саудовской Аравии принц Халед бен Сальман посещал Маскат, где американские и британские дипломаты встречались с представителями хоуситов. При этом переговоры Эр-Рияда с хоуситами шли сепаратно от правительства Хади. При этом КСА выдвигает следующие условия, на которых оно согласно выйти из Йемена. Во-первых, прекращение ракетной программы хоуситов и программы беспилотников, результатом которых являются атаки на саудовскую территорию. Во-вторых, прекращение враждебных действий хоуситов на южных границах КСА. В-третьих, разрыв хоуситами отношений с Ираном. В-четвертых, их согласие на начало внутрийеменского диалога. Если первые три пункта этой программы отражают озабоченность за безопасность королевства, то четвертый – намерение Эр-Рияда выйти из войны без потери лица. Насколько саудовской дипломатии удастся выполнить свою задачу, покажет время.