Некоторые размышления о политике России в Сирии

На днях на электронную почту Института Ближнего Востока пришло письмо от некого анонима «Хасана Дауда», в котором он критиковал некоторые аспекты российской политики а Сирии. Не в правилах института отвечать на анонимные обращения, к тому же за выработку внешнеполитического курса России отвечает МИД, но сама постановка вопроса (кстати, очень сомневаемся, что автором письма является араб) заставляет нас ответить на это обращение. Прежде всего с точки зрения акцентирования основных узлов позиции Москвы на сирийском направлении именно с алавитского угла, поскольку ее оценка подавляющей частью суннитского населения понятна. Но сначала дадим слово анониму.

«Взгляды сирийцев на российское военное присутствие, российское влияние и российскую политику проводимую в Сирии различаются в большой степени в зависимости от сектантской, классовой и этнической принадлежности самих сирийцев (трудно спорить с этим тезисом; вопрос — какие выводы из этого следуют -авт.). Некоторая часть сирийцев считает, что политика давления, проводимая Россией в последнее время по поводу сирийского кризиса, в том числе утечка в российских средств массовой информации в российских газетах, отражает конфликт и жаркий спор между российским и сирийским руководствами, направленный на оказание давления на сирийское руководство и ослабление позиций сирийского государства и позиций самого сирийского президента. Некоторые говорят, что когда мы пригласили Россию для оказания помощи в военном отношении против терроризма и его сторонников в Сирии, мы полагали, что Россия будет вмешиваться гораздо агрессивнее и решительнее, чем она на самом деле действовала, а так же, мы полагали, что война против терроризма будет выиграна Россией в течение малого периода времени /от шести месяцев до года».

Очень знаковая преамбула обращения, которая в принципе отражает две тенденции, которые отличают основные рассуждения в отношении политики Москвы в Сирии на Западе и Востоке. Если кратко, то суть таких рассуждений заключается в том, что Москва исчерпала военные методы давления на ситуацию, что соответственно перенесло всю тяжесть выработки политики на выстраивание взаимоотношений с сирийской правящей элитой с точки зрения необходимости принятия необходимых экономических и политических реформ с одновременным замораживанием ситуации на фронтах. Согласимся с такими рассуждениями частично. Мы уже говорили и повторим, что надежды ряда стратегов в Москве на то, что наступило время политического решения конфликта в Сирии наступило, преждевременны. При наличии значительной части территории страны, которые имеют автономные от Дамаска системы государственного и военного управления (тот же Идлиб), говорить о политическом урегулировании нереально. Пример того же Таджикистана, в котором в результате гражданской войны в 1990 годах прошлого века при содействии Москвы было установлено политическое равновесие, в этом убеждает. Это равновесие оказалось хрупким, и это обстоятельство характеризует понимание нынешнего уровня политической культуры на Востоке: она не терпит равенства, кто-то даже при условии достижения этнического или конфессионального баланса должен быть на голову выше остальных партнеров. И очень часто такая ситуация приводит к конечному выдавливанию партнеров из дележа большого экономического и политического «пирога», что мы видим сейчас в том же Таджикистане, и что привело к гражданской войне в той же Сирии. Если угодно, то это основной мотив начала «арабской весны», а совсем не происки ЦРУ. Эта перетряска системы будет происходить периодически, т. к. никто на Востоке не будет долго терпеть равенства. Эта не западная демократия (в Кремле решили урегулировать конфликт именно по ее лекалам), на Востоке договариваются только в случае военного паритета с противником с целью выигрыша времени для того, чтобы отрезать ему голову со временем. Это уровень нынешней политической культуры на Востоке, и это не хорошо и не плохо, это данность. В этой связи попытки Москвы надавить на президента Сирии Б.Асада с целью заморозить военную экспансию и перейти к каким-то переговорам с оппозицией и выработки новой конституции были просто не поняты в Дамаске: «Мы побеждаем, зачем останавливаться?». И это логично для Востока, там просто иной логики не понимают, как в Европе не понимают, как можно съесть соседа для того, чтобы стать «немного лучше». Восток — это всегда монополия на власть, остальные местные партнеры либо это принимают и получают свой «кусок пирога», либо воюют за эту монополию. Таким образом, недовольство Асада и всей правящей сирийской элиты понятны. Другой вопрос, что без поддержки России никая военная экспансии невозможна, а Москва в отличие от Дамаска играет на многих геополитических «досках», и на для него свет клином на Идлибе не сошелся. Отсюда следует, что надо оставить все попытки работать в Сирии по лекалам западной демократии (выборы, конституция), а исходить из местных реалий, а они таковы: сирийцы — это купцы, а не воины. Это обстоятельство диктует активизацию механизма локальных перемирий с восстановлением системы социально-экономической автономии областей и регионов. Дать населению делать свой маленький бизнес и торговать — это задача «номер один».

Продолжим цитирование. «Сторонники сирийского руководства и российского присутствия в Сирии считают, что общие рамки российской политики в Сирии могут быть описаны попыткой России одновременно:

• Во-первых, не позволить такого развития ситуации в Сирии, которое нанесло бы ущерб интересам России, подтолкнувшим ее ввести свои силы в Сирию.

• Во-вторых, не давать ситуации выходить за рамки стабильности и баланса.

• В-третьих, выстраивания сбалансированных отношений со всеми национальными компонентами сирийского интерьера.

Однако сирийское руководство, которое ввело российские войска в Сирию, и национальные и народные компоненты, поддерживающие российское военное присутствие в Сирии, считают, что эта политика баланса и ратификации всех в Сирии и в регионе тормозила сильную и эффективную роль России, и сделала ее политику в Сирии оборонительной, а также лишила ее инициирующей роли, поскольку они считают, что кто пытается быть другом для всех, окажется в конце без друзей».

В этой связи полностью согласимся с описанием общей политики России на сирийском направлении, с той лишь поправкой, что Москва решает в Сирии свои собственные национальные интересы, а не интересы Дамаска или Тегерана. Последним следует встраивать свои интересы в этот контекст, где это необходимо. В эти интересы не входит война с США, Израилем или Турцией. В интересы Москвы входит стабилизация устойчивости нынешнего сирийского режима и создание постоянных баз военного присутствия в районе Средиземного моря. При этом в планы России также не входит ввязываться во второй Афганистан, а решать свои задачи минимумом сил и средств с возможно максимальной окупаемостью своих издержек. В этой связи не надо путать нынешний политический прагматический курс с бывшим советским подходом, когда Москва готова была жертвовать своими гражданами и выдавать невозвратные кредиты ради призрачного курса того или иного местного лидера на социалистическое будущее. В Сирии это своего рода сделка: «Мы вам стабильность вашего режима взамен за решение наших конкретных прагматических целей». Если это понять, то все становится на свои места.

Цитируем далее. «Некоторые даже считают что Россия так, как будто решила оставаться нейтральной в битвах сирийской армии против ее главных противников, например:

1. Россия не стояла так твердо и решительно против американской бомбардировки подразделений сирийской армии и сирийских аэропортов, и позволила уничтожить аэропорты, и была удовлетворена тем, что вывела свои части, машины и оборудования из района бомбардировок, будь то в Дейр-эз-Зоре или в бомбардировке аэропорта Аль-Шайрат и различных других аэропортов.

2. Она была нейтральна в неоднократных израильских бомбардировках различных пунктов сирийской армии и иранских сил в различных местах сирийской географии.

3. Все турецкие военные действия и операции, которые привели к явной турецкой оккупации регионов и городов на севере и северо-западе Сирии, имели место после прибытия российских военно-воздушных и космических сил в Сирию, что ставит важные вопросы перед многими в Сирии.

4. Российское военное руководство в Сирии не использовало свои передовые системы противовоздушной и противоракетной обороны для противодействия вражеским американским и израильским ракетам, которые бомбили сирийские цели, и нанесли серьезный ущерб вооруженным силам и военной инфраструктуре, а лишь заявило, что эти системы предназначены только для защиты российских военных».

Снова подчеркнем в этой связи, что Россия четко обозначила перед США недопустимость поражения своих целей в Сирии, что и было услышано в Вашингтоне очень четко. В результате там обошлись чисто символичной бомбардировкой пустого аэродрома Аль-Шейрат. Снова подчеркнем, что Россия не собирается использовать свои ПВО для отражения американских или израильских ударов, если они не затрагивают российские цели. А они их не затрагивают. Сирийская армия получает свои средства ПВО и все такие попытки ударов должна нейтрализовывать сама. Если пока не получается в полной мере, то выход только один: учиться военному делу настоящим образом, как учил один талантливый марксист.

Еще о претензиях в адрес России.

«5. Российское военное руководство заключало различные соглашения и перемирия с вооруженными террористическими группами и их турецкими сторонниками, в то время, когда Сирийская Арабская Армия добивалась важных успехов и достижений на различных фронтах, сдерживая тем самым прогресс и импульс, которыми пользовалась армия, и лишая ее преимуществ, полученных в сражениях.

6. Более того, российское руководство решило поддерживать хорошие отношения со всеми государствами Персидского залива (как Саудовская Аравия, Катар и Иордания), которые финансировали и спонсировали террористические группы в Сирии, не оказывая на них давления.

7. Самым опасным из всех является таинственные и расплывчатые отношения России с израильской стороной, и благословенное согласие России ограничить иранское военное присутствие на западе и юго-западе Сирии.

8. Изучая российские соглашения с турками, некоторые сторонники видят, что русские не могут обеспечить такое решение сирийского кризиса, которое не поддерживалось бы турецким государством, поскольку россияне видят, что турки могут подорвать любое предлагаемое решение кризиса, так как они являются первым гарантом его успеха, если они согласятся и выполнят его условия. Всё это превратило Сирию в заложницу в руках Эрдогана».

В связи со сказанным отметим, что без российской и иранской поддержки сирийская армия по определению не может добиться никаких военных успехов. Вот собственно из этого надо исходить. Если кто-то забыл уровень боевого потенциала сирийской армии в первые два года конфликта, то напомним, что речь шла о взятии оппозицией Дамаска. При это Москва и далее будет договариваться с местными полевыми командирами оппозиции и их зарубежными спонсорами с использованием всего комплекса силового и дипломатического давления, поскольку именно этот алгоритм обеспечил прогресс в Сирии с точки зрения восстановления контроля режима над территориями и снял с повестки дня вопрос о его силовом свержении. То же самое справедливо в отношении ключевой и принципиальной помощи Москвы с точки зрения воссоздания военного потенциала сирийской армии и вообще процесса военного строительства. Что же касается отношений со  странами Персидского залива и Израилем, то отметим, что у Москвы много  иных региональных интересов, кроме сирийского досье. В том числе соглашение ОПЕК +. К тому же именно плодотворная работа Москвы с аравийскими монархиями уже привела к открытию эмиратского и бахрейнского посольств в Дамаске, что является первым шагом в процесса начала восстановления членства Сирии в ЛАГ. Отношения России с Израилем ничего таинственного в себе не несут: стороны четко определяют параметры своего сотрудничества в рамках купирования возможных инцидентов в Сирии. Когда они случаются, то они решаются военно-дипломатическим путем. В частности, размещением систем С-400 в Сирии и определением перед Израилем тех зон, из которых они атаковать сирийские цели не могут. И это работает. Если сирийцам не нравится, что их бомбят израильские ВВС, то выход один: иметь свои боеспособные средства ПВО. Россия Дамаску это делать не мешает. То есть, если грубо, Москва применяет военную силу в тех точках сирийского конфликта, которые затрагивают ее национальные интересы.

Заключительная цитата.

«9. Российское руководство не поддержало в достаточной мере в экономическом отношении сирийское руководство и сирийское государство, что привело к серьезным сбоям в обменном курсе сирийского фунта, непристойному повышению цен, полной неспособности большинства сирийцев обеспечить свою повседневную жизнь, и серьезному ворчанию даже среди поддерживающих классов Асада. Наоборот, Россия практически контролирует и владеет сирийским побережьем, и ее компании имеют приоритет в различных выгодных инвестициях в сирийском экономическом секторе.

10. Более того, Россия не вмешалась эффективно в спор между Рами Махлюфом и сирийским руководством, и позволила этому конфликту предстать публично, и расколоть сообщество алавитов и про-асадавскую среду, что еще больше ослабило авторитет Асада, и привело к значительному ухудшению обменного курса, и утери ежемесячной зарплаты — которая является первым и почти единственным ресурсом для алавитского сообщества — её покупательной стоимости.

11. Кроме того, Россия не вмешивалась так решительно, чтобы поддержать зарплаты военнослужащих Сирийской Арабской Армии. Эта армия, которая является первым сторонником сирийского государства, оставалась самым бедным и наиболее маргинальным учреждением в Сирии».

Все это в совокупности заставляет сторонников сирийского руководства говорить, что хотя российской политике удалось сохранить сирийское государство и его легитимность, но взамен она ослабила сирийское руководство и самого Асада, а это в свою очередь оставило сторонников сирийского руководства и российского присутствия в Сирии в большом разочаровании, так как надежды на более решительную, более сильную, более принципиальную Россию были очень велики».

Сразу определимся, что «кормить» Сирию никто не договаривался. Никаких дармовых кредитов или поставок нефти не будет. Достаточно льготных цен на пшеницу. Нынешний прагматичный курс России не предполагает благотворительности. Передел финансовых потоков внутри алавитской общины — это процесс объективный, Собственно жадность клана Махлюфов, который пытался контролировать в Сирии все ключевые отрасли сирийской экономики и привела к гражданской войне по большому счету. И уж тем более неприемлемо, когда национальная армия и госаппарат финансируется одним человеком, они служат государству, а не семье Махлюфов. Другой вопрос, как эти потоки будут перераспределены кланом Асада в рамках выстраивания нового баланса экономических интересов различных страт сирийского общества. Успех политики восстановления экономики Сирии находится в руках режима: если будет соблюдаться баланс экономических интересов и принцип экономической автономии различных регионов, то она запустится автоматически, в том числе и путем возвращения в страну капиталов многочисленной сирийской диаспоры за рубежом. За помощь России в восстановлении страны надо теперь платить тем или иным образом, в этом надо отдавать себе отчет всем любителям жить за чужой счет. Другими словами, Москва не будет платить за ошибки самого режима. Если кому-то в Сирии эта постановка вопроса не нравиться, то никто не неволит. Альтернатива простая: если Россия из Сирии уйдет, то максимум через год алавитская община будет выяснять свои отношения в лучшем случае только на побережье Латакии. При этом Москву никак не волнует чье-то «разочарование»: есть четкий набор национальных задач, которые сейчас в целом успешно решаются в Сирии.

53.48MB | MySQL:103 | 0,437sec