Двадцатилетие, прошедшее после прихода в Турции к власти Партии справедливости и развития (ПСР), ознаменовалось существенной активизацией внешней политики этой страны. Представляется, что этому способствовали два фактора. Во-первых, согласно внешнеполитической доктрине неоосманизма, Турция является державой мирового уровня, проводящей самостоятельную внешнюю политику, координируемую с союзниками по НАТО лишь там, где это нужно для интересов Анкары. Соответственно усилились связи Анкары со странами «глобального Юга»: Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии, регионами, которым еще недавно турецкая дипломатия уделяла немного внимания. Во-вторых, значительно усилился экономический потенциал Турции и турецкого бизнеса. Турецкие деловые круги начали экономическую экспансию в другие регионы мира, пользуясь государственной поддержкой. Говоря об отношениях Турции со странами АТР, есть и еще одно обстоятельство: китайские экономические и инвестиционные инициативы, связанные с проектом «Один пояс, один путь», к которым с большим вниманием относятся в Анкаре.
Отношениям Турции с государствами АТР была посвящена серия статей турецкого эксперта Сельджука Чолакоглу, опубликованных на сайте американского Института Ближнего Востока (Middle East Institute, MEI). Согласно автору, в августе 2019 гола министерство иностранных дел Турции запустило «Новую азиатскую инициативу», состоящую из четырех главных элементов. Во-первых, улучшение межгосударственных отношений. Во-вторых, расширение торговых возможностей турецкого частного сектора. В-третьих, усиление научного сотрудничества. В-четвертых, поощрение взаимодействия на общественном уровне. Данной инициативе предшествовал рост дипломатических возможностей и внешнеполитической активности Турции. В настоящее время турецкое внешнеполитическое ведомство располагает 242 посольствами и генеральными консульствами за рубежом. Эта сеть является пятой по объему в мире. Начиная с 2010 года, турецкое правительство открыло ряд новых посольств в Юго-Восточной Азии: в Мьянме, на Шри-Ланке, в Брунее, Камбодже и Лаосе. В 2013 году Турция официально стала партнером по диалогу Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В том же году совместно с Австралией, Индонезией, Южной Кореей и Мексикой (все эти государства, как и Турецкая Республика входят в G20) турецкое правительство учредило MIKTA (Организацию по улучшению глобального управления). С августа 2017 года Турция является диалоговым партнером АСЕАН.
По мнению Сельджука Чолакоглу, мотором турецкой внешнеполитической активности является рост экономического потенциала этой страны и, в частности, ее ВВП. С 2002 по 2013 годы ВВП Турции демонстрировал неуклонный рост, увеличившись до отметки 950 млрд долларов. Правда, в 2018 году он упал до 766 млрд долларов. В 2003-2013 годах объем внешней торговли Турции вырос с 82,3 до 403,5 млрд долларов. В 2013-2019 годах он колебался в промежутке от 341 до 402 млрд (1). Торговля Турецкой Республики с государствами Восточной Азии выросла с 2000 по 2011 годы с 7,8 млрд до 57,8 млрд долларов. А в 2017 году достигла 65,3 млрд. Турецкий экспорт в страны этого региона значительно вырос с начальной скромной отметки, хотя и значительно отстает от объема импорта, что является основой торгового дефицита. Основными торговыми партнерами Турции в Восточной Азии являются Китай, Япония, Южная Корея, Индия и Малайзия. При этом уровень торговли с КНР превышает товарооборот с другими странами. В настоящее время Китай стал третьим торговым партнером Турецкой Республики после Германии и России. Что касается номенклатуры поставляемых турецких товаров, необходимо отметить, что в последнее время в турецком экспорте значительную долю стала составлять продукция ВПК. Большим спросом в странах региона пользуются турецкие бронетранспортеры, беспилотники, боевые вертолеты и фрегаты. Турция развивает активное военно-техническое сотрудничество с Бангладеш и Пакистаном, увеличивает экспорт вооружений и продукции двойного назначения в Китай, Индонезию, Малайзию, Южную Корею, Таиланд, на Филиппины.
Большую роль во внешней политике современной Турции играет гуманитарная дипломатия, оказание помощи и содействия слаборазвитым государствам, а также государствам, подвергшимся бедствиям и катаклизмам. Бюджет Турецкой официальной организации помощи и содействия (ODA) вырос с 85 млн долларов в 2002 году до 1,3 млрд в 2011 году. Начиная с 2012 года эта цифра выросла до 8,1 млрд долларов, несмотря на замедление темпов роста турецкой экономики. В настоящее время Турция занимает 3-е место среди стран стран-доноров (в начале 21 века занимала 19-е). Львиную долю среди получателей гуманитарной помощи Анкары занимает Сирия (разумеется, в регионах на севере САР, находящихся под контролем турецких вооруженных сил). Однако определенная часть идет и в Юго-Восточную Азию.
Увеличивается и роль сотрудничества в сферах науки и образования в распространении внешнеполитического влияния Турции. Усиление научно-образовательного сотрудничества является одним из четырех элементов «Новой азиатской инициативы». Количество иностранных студентов в турецких университетах выросло к 2018 году до 125 тысяч человек. При этом 25 тысяч студентов обучаются бесплатно (по грантам турецкого правительства). К 2023 году планируется довести количество иностранных студентов в турецких вузах до 200 тысяч человек. Однако здесь есть свои нюансы. На первом месте среди иностранцев, обучающихся в турецких университетах, находятся сирийцы, большинство из которых постоянно проживают в Турции (эмигранты и беженцы гражданской войны). Второе место занимают представители тюркоязычных народов. Среди них лидируют азербайджанцы и туркмены, которые сравнительно легко интегрируются в турецкое общество. Значительное количество студентов, прибывающих в Турцию из Ирана, Ирака, Германии, Греции и Болгарии, являются этническими турками либо представителями тюркских этносов. Что касается представителей других народов, то здесь предпочтение отдается студентам из Афганистана и Сомали, получающим стипендии турецкого правительства в рамках «исламской солидарности».
Несмотря на динамично развивающееся сотрудничество со странами АТР и Южной Азии, имеются также значительные препятствия и ограничения. Официальные лица в Анкаре утверждают, что «Новая азиатская инициатива» не является попыткой построения новой оси. Турция остается верной обязательствам перед старыми союзниками, но при этом ищет новых партнеров. В то же время в турецких интеллектуальных кругах присутствует влиятельное течение евразийцев, полагающих, что Турции надо окончательно отходить от сотрудничества с Западом. Во-вторых, негативное влияние на турецкую внешнеполитическую экспансию могут оказать экономические проблемы страны. В 2019 году ВВП страны упал на 2,5%. Еще более масштабное сокращение прогнозируется в 2020 году по причине последствий пандемии коронавируса. В-третьих, внутриполитические проблемы Турции, в частности, чистки и репрессии политических противников ПСР (реальных и выдуманных) после путча 2016 года приводят к оттоку квалифицированных кадров, необходимых для внешнеполитической и внешнеэкономической работы. После попытки переворота 15 июня 2016 года были уволены 150 тысяч госслужащих, включая профессоров, учителей, врачей, судей, работников прокуратуры, офицеров армии и полиции. Что касается МИД Турции, то из него были уволены 30% служащих. Таким образом, в посольствах в странах АТР стали работать не карьерные дипломаты, а политические назначенцы. То же самое касается и образовательного сектора. Увольнение опытных преподавателей за последние четыре года привело к закрытию 1200 частных школ, 15 университетов и 30 исследовательских институтов (think tanks). Были уволены 33 тысячи учителей и 8 тысяч университетских преподавателей. 22 тысячи учителей частных школ были лишены лицензий.