Преданное гласности 25 июня с.г. заявление Министерства внутренних дел Саудовской Аравии об аресте 520 участников антисистемного подполья в различных регионах королевства (о нем автор этой статьи уже писал на страницах сайта Института Ближнего Востока) вызвало серьезную реакцию со стороны официального саудовского религиозного истеблишмента. В начале июля появилось, по крайней мере, два заявления высших руководителей корпуса саудовских законоучителей: первое из них (во многом фетва), датированное 4 июля, было выпущено от имени верховного муфтия, главы Комитета высших улемов и Управления шариатских исследований и фетв шейха Абдель Азиза бен Абдаллы бен Мухаммеда Аль Аш-Шейха; второе, появившееся на следующий день, было подписано министром мусульманских дел, вакфов, призыва и наставления шейхом Салехом бен Абдель Азизом Аль Аш-Шейхом. Оба документа следовали в фарватере заявления Министерства внутренних дел и касались вопросов противостояния сторонникам «заблудшей секты» в той его форме, которая связана со специфической сферой деятельности религиозных лидеров страны.
Но прежде всего о чем шла речь в обоих заявлениях. Следует рассмотреть их содержание, имея в виду их временную последовательность. Итак, заявление верховного муфтия шейха Абдель Азиза бен Абдаллы бен Мухаммеда Аль Аш-Шейха.
Глава официального саудовского религиозного истеблишмента и, по сути дела, духовный наставник национального социума выражает «глубокую печаль и озабоченность деяниями, совершаемыми “заблудшей сектой”, их агрессивными поступками, направленными против веры, безопасности и стабильности благословенной (Богом. – Г.К.) страны – Королевства Саудовская Аравия и ее народа». Шейх Абдель Азиз бен Абдалла бен Мухаммед Аль Аш-Шейх констатирует, что эта «секта» стала «послушным орудием в руках врагов веры и отечества, как об этом свидетельствует, заявление Министерства внутренних дел». Далее он, стремясь «высказать совет и пожелание… нации, руководствуясь милостью в отношении сынов мусульман, которые не должны быть орудием разрушения и смуты», заявляет о некоторых основополагающих моментах, которые, как он отмечает, должны лечь в основу подлинно религиозного поведения мусульман.
Речь идет, во-первых, о том, что «преступные и греховные деяния “заблудшей секты” не могут служить предметом подражания для мусульманина, верующего в Господа, в последний день и знающего о недопустимости пролития запретной крови и захвата уважаемого чужого имущества». Опираясь на айяты Корана, высказывания Пророка и на точку зрения ведущих и широко признаваемых в мусульманском мире знатоков исламского права (Аль-Бухари, Ат-Тармази, Ан-Нисаи), шейх Абдель Азиз бен Абдалла бен Мухаммед Аль Аш-Шейх делает вывод о том, что «преступные деяния и планирование их совершения могут быть качеством только того человека, в душе которого укоренилось зло, в природе которого существует склонность к агрессии, в уме которого поселилось невежество». Далее он добавляет: «Из сердца такого человека исчезло милосердие, он потерял совесть, отказался от ценностей и идеалов веры, став похожим на хищных животных и кровожадных чудовищ».
Прекрасные слова! Но как же часто верховный муфтий произносил их и раньше, что вовсе не означало, что его призывы были услышаны, что сторонники антисистемного подполья вернулись «к праведности», что их деятельность в стране была прекращена. Да и могли ли эти призывы быть услышаны теми, к кому они были обращены? Одна маленькая деталь из заявления шейха Абдель Азиза бен Абдаллы бен Мухаммеда Аль Аш-Шейха. Он говорит, что «заблудшая секта» стала «послушным орудием в руках врагов веры и отечества», подчеркивая, что «об этом свидетельствует заявление Министерства внутренних дел». Тем самым он доказывает неразрывность связи между «политическим классом» королевства и во всем послушным ему религиозным истеблишментом. Если этот «класс», по мнению сторонников антисистемного подполья, «преступен», то «преступны» и его «марионетки»!
Вторым положением заявления верховного муфтия были следующие слова: «Согласно заявлению Министерства внутренних дел, у “заблудшей секты” были склады оружия и опасные взрывные устройства, предназначавшиеся для совершения диверсионных акций, разрушения экономических объектов и… сеяния анархии в этой чистой (в религиозном смысле. – Г.К.) стране, основе ислама, крепости веры, где находится Храм Божий и кибла мусульман». Вновь стоит задать вопрос, а насколько существенно это для сторонников антисистемного подполья? Ведь они также считают, что в пределах их страны находится «Храм Божий». Единственное различие между ними и верховным муфтием состоит в том, что для них этот «Храм» едва ли не осквернен тем, что «чистой» страной правят «вероотступники» (они даже не называют эту страну «Саудовской Аравией», предпочитая говорить об «Аравийском полуострове»), а для их «свержения» возможно и нанесение ударов по нефтяной инфраструктуре. Конечно, верховный муфтий напоминает о том, что, поскольку его страна – место, где находятся святыни ислама, постольку «все верующие и мусульмане, постоянно проживающие в стране, должны стать плечом к плечу, чтобы разоблачить сторонников “заблудшей секты”, не мириться с ними, охраняя интересы нации, ее государственную и частную собственность». По сути дела, он призывает к широкому доносительству на всех подозреваемых в участии в антисистемном подполье в органы государственной власти. Но не доказывает ли тем самым верховный муфтий вновь «правоту» противников режима: он «марионетка» в руках «безбожных правителей Благословенной Богом страны»?
В-третьих, заявление шейха Абдель Азиза бен Абдаллы бен Мухаммеда Аль Аш-Шейха подчеркивает величие деятельности основателя современного саудовского королевства Абдель Азиза Ибн Сауда, благодаря которому «объединенная его усилиями страна превратилась в оазис спокойной жизни для верующих, в пример стабильности, развития и созидания на основе веры во Всевышнего Господа и Божьего шариатского закона». Отсюда делается вывод о том, что сторонники «заблудшей секты» наносят удар «по счастливой жизни всех, кто находится в стране», «по величию ислама, по единству, стабильности и безопасности государства». В этой связи «долгом всех живущих в стране должно стать оповещение о “заблудших”, сотрудничество с властью ради сохранения стабильности и единства страны».
Вновь прекрасные слова! Но сама возможность формирования антисистемного подполья определялась той религиозной основой, которая как раз и лежит в основе легитимации саудовского государства. Если эта основа, как считают его сторонники, нарушена и искажена, если ею «спекулируют» нынешние правители, всего лишь решающие свои «эгоистические» задачи и идущие «на поводу» у Запада, то эта основа автоматически превращается из орудия легитимации режима в средство его делегитимации. Достаточно лишь изменить точку зрения, чтобы изменилось содержание «святая святых» в контексте саудовской идеологической доктрины.
В-четвертых, заявление верховного муфтия Саудовской Аравии исходит из того, что «ислам – религия умеренности». Да, это бесспорно. Далее шейх Абдель Азиз бен Абдалла бен Мухаммед Аль Аш-Шейх делает такой же бесспорный вывод о том, что идеи «заблудшей секты» – суть «отклонение от принципа умеренности, отказ от верного понимания шариатских текстов, … манипулирование этими текстами». И он же, обращаясь к «мусульманской молодежи», призывает ее «быть бдительной в отношении идей отклонения и подозрительных тенденций мысли». Кроме того, в-пятых, по его словам, «отказ от верного понимания шариатских текстов» ведет от «отступничеству» от одной из ярчайших заповедей Корана – «Держитесь за вервь Аллаха все, и не разделяйтесь». Но может ли быть иначе, если ислам (как и любая другая идеологическая доктрина) не более чем орудие политической борьбы, пусть даже верующие и пытаются оградить эту религию (как и верующие других религий) от попыток ее политизации? Более того, призывы верховного муфтия направлены к тому, чтобы сохранить существующее статус-кво, не допустить его резкого изменения, и в этом отношении они вновь лояльны саудовскому «политическому классу». Но как быть с нетерпением тех, кто сделал ислам знаменем своей политики (всего лишь повторив то, что значительно раньше было сделано самим саудовским политическим истеблишментом)? Им нет (и не будет) места в политической системе Саудовской Аравии?
Да, видимо, если из заявления шейха Абдель Азиза бен Абдаллы бен Мухаммеда Аль Аш-Шейха далее следует (пункт шестой этого документа), что «все слова “заблудшей секты” о том, что она стремится к победе веры и защищает интересы мусульман, – маска, с помощью которой она скрывает свои дурные помыслы и деяния». А это требует «от каждого, кто бдителен в отношении деяний этой секты, кто что-либо знает о ней, кто стал свидетелем ее замыслов или кому стало известно о местах укрытия ее сторонников, должен, не колеблясь, поставить об этом в известность компетентные органы». Призыв к доносительству обретает все более четко выраженные формы — в этом процессе обязаны участвовать «улемы и студенты шариатских наук, отцы и матери, учителя, … деятели культуры и мыслящие люди».
Наконец, последние пункты этого заявления.
Конечно, подчеркивает верховный муфтий, «нынешний век – это эпоха засилья сил зла, плетущих заговоры и осуществляющих агрессию против ислама и его сторонников, а также оккупирующих некоторые страны ислама, где проливается кровь его последователей (какая прекрасная парабола, с точки зрения того, что именно она развязывает руки сторонникам «заблудшей секты»!)» Но даже это обстоятельство «ни в коей мере не может стать оправданием взрывов, отлучений от веры и выходом из-под повиновения правителям». Логические противоречия этих пассажей придают еще больше веса и притягательности словам последователей антисистемного подполья. Это тем более ясно из того контекста, в котором они присутствуют – «повиновение правителям»! Как можно отныне верить тем, кто претендует на «чистоту» религиозного знания, но при этом следует в фарватере «безбожных» правителей? Как можно в этой связи следовать «совету» муфтия «не вручать более средства, полученные от закята, садаки (религиозная милостыня. – Г.К.), благотворительных пожертвований, в руки преступников»? Как можно ему поверить, если, завершая свое заявление, он произносит следующие слова: «Я молюсь о том, чтобы рука наших отважных сотрудников органов безопасности, преследующая и наказывающая “заблудшую секту”, не дрогнула»?
Да, впрочем, как свидетельствует заявление министра мусульманских дел, вакфов, призыва и наставления шейха Салеха бен Абдель Азиза Аль Аш-Шейха, им и не верят.
Министр и второй ведущий представитель официального саудовского религиозного истеблишмента признает, что в «стране существуют многочисленные спящие ячейки» сторонников «заблудшей секты». Из его заявления следует, что эти ячейки существуют и среди верующих некоторых мечетей. Иначе как следует понимать его слова о том, что «мечеть должна выполнить свой долг, отразив стремление сформировать в ней ячейки бунтов, как это уже случалось»? Он настойчиво требует от имамов мечетей «быть подвижными и активно входить в среду молодежи, разговаривая с молодежью и узнавая ее тайны с тем, чтобы в мечетях не возникли неизвестные имамам разрушительные ячейки». Более того, шейх Салех бен Абдель Азиз Аль Аш-Шейх считает, что ныне «в этом и состоит высшая миссия мечети в ее качестве дома Божьего». Понимая, что такой призыв – это потребность нынешней саудовской внутренней политики, приходится лишь недоумевать: а разве в этом состоит действительная миссия дома молитвы (и не только мусульманского)?
У человека, помнящего советское время и читающего заявления обоих высших чиновников официального саудовского религиозного истеблишмента, не может не возникнуть мысли о том, что обе страны – бывший Советский Союз и сегодняшняя Саудовская Аравия — очень похожи (даже если этот человек и отдает себе отчет в том, что любое сравнение хромает!) И, тем не менее, и там, и там присутствовала (или присутствует) единственно «верная» идеологическая доктрина (саудовский «политический класс» слишком давно придал исламу отчетливо выраженные политические черты). И там, и там существовало (или существует) усиливающееся «диссидентское» движение. Его первые сторонники в Советском Союзе лишь пытались придать «новые импульсы» идее коммунизма, сделать ее соответствующей «ленинскому духу», «очистить» ее от последующих «наслоений сталинской бюрократии». И в Саудовской Аравии до сих пор не было зафиксировано ни одной попытки покушения на высших представителей национального «политического класса», а все, что связано с антисистемным подпольем, связано с идеей «обновления» положений «ранней» идеологии и практики действия создателей саудовского государства. Если же поменять слово «коммунизм» на слово «ислам» в идеологической доктрине Советского Союза (как и слово «ислам» на слово «коммунизм» в идеологической легитимации саудовского королевства), то сходство обеих стран станет тем более существенным.
Но есть и еще более важная черта этого сходства: как и в ушедшем в небытие Советском Союзе, в Саудовской Аравии (это обстоятельство становится по мере расширения границ деятельности тех, кого там называют «заблудшей сектой») все большее число людей не верят в «святость» и «непререкаемость» официальной идеологической доктрины. Однако это вовсе не означает, что эти люди открыто заявляют о своем несогласии с ней — они остаются людьми, они просто живут, приспосабливаясь к тем жизненным обстоятельствам, которые позволяют им это делать.