История ХХ в. отмечена постепенной активизацией с конца 30-х гг. политического движения под флагом ислама, что во многом объясняется влиянием форсированных модернизаций, которые стали ведущими на Востоке. Для последней четверти ХХ в. характерен мощный подъем этогодвижения. Оно всеохватно в социальном отношении. Оно притягивает людей самых разных идейных направлений левого и правого толка – суннитов и шиитов, ортодоксов и салафитов, умеренных и вполне доброжелательно настроенных к Западу, выступающих лишь против эксцессов западного экспансионизма, и религиозных радикалов. Его используют в своих интересах различные политические силы. Именно в тех странах, где модернизация и вестернизация охватили многие стороны общественной жизни, оппозиционный политический ислам проявляет наибольшую активность. Разочаровавшись в Западе как в социальной и политической модели, радикалы ведут борьбу против иностранного культурного присутствия на Ближнем Востоке, прежде всего массовой культуры США. Не умея экспортировать свою культуру и противостоять наступательно-агрессивной культуре потребления Запада, исламисты практикуют террор и насилие против представителей других культур.

Египет был первой арабской страной, которая оказалась лицом к лицу с вызовом модернизации после открытия Суэцкого канала в 1870 г. Ознакомление с западной политической системой стало мощным стимулом для арабов в поиске необходимых средств самоидентификации, которая начала проявляться в Египте на религиозной основе. Освобождение страны от британских колонизаторов предлагалось не как цель для достижения независимости, а как средство на пути к объединению мусульман в единое государство.

Пульс политической жизни в Египте, как правило, отражал общее состояние арабского мира. Деятельность религиозных организаций в этой стране оказывала огромное воздействие прежде всего на арабские страны. Именно в Египте в конце 20-х гг. появилась ассоциация «Братья-мусульмане», заметно повлиявшая на становление и развитие современного политического исламского движения. В Египте впервые в арабском мире получила идейное и практическое обоснование радикальная исламская мысль в трудах С. Кутба, С. Сарийя, Ш. Мустафы, Абд ас-Саляма Фарага.

Основоположник движения «Братья-мусульмане» Хасан аль-Банна в своей даже самой суровой критике современного общества не доходил до того, чтобы объявить его неверным, немусульманским. По его мнению, о неверии можно было говорить лишь в случае открытого отрицания Аллаха, поэтому, на его взгляд, ни один мусульманин, произнесший шахаду, не может быть обвинен в неверии, даже если он совершил тяжкий грех. Для всякого мусульманского идеолога масштаба Хасана аль-Банны вопрос об интерпретации Корана и сунны, естественно, является одним из ключевых. Проблема в том, что претендующему, по существу, на новое прочтение и, соответственно, на «наиболее истинное проникновение» в их суть, очень сложно заявлять об этом в среде, где уже на протяжении пятнадцати веков досконально изучается каждый штрих фундаментальных исламских источников. В свое время Хасан аль-Банна нашел наиболее оптимальное решение этой задачи. В частности, он заявил, что «Коран должен пониматься согласно правилам арабского языка без каких-либо затруднений и предвзятости, а для понимания Пречистой сунны следует обращаться к авторитетам по хадису». Таким образом, основоположник движения «Братья-мусульмане» решал для себя сразу несколько проблем. Во-первых, он оставлял за собой право ограничиваться только текстами Корана и хадисами пророка. Во-вторых, при толковании Корана опираться только на свое собственное мнение – так как главным мерилом истинности его понимания становится чисто лингвистический критерий без некой обязательной привязки его к той или иной мусульманской юридически-правовой школе – мазхабу.

Таким образом, Хасан аль-Банна обеспечивал себе возможность для широкого маневрирования между концепциями самых различных школ. Столь гибкий подход основателя движения «Братья-мусульмане» стал основным в теории и практике экстремистов, выделившихся из него после Второй мировой войны. Например, по мнению С. Кутба, резко разграничивающего шариат как систему божественных законодательных предписаний для людей и фикх как юридически-правовую систему, созданную ими самими, «вполне очевидно, что положения современных факихов не удовлетворяют потребностям общества на все времена». Таким образом, он и другие видные идеологи современного радикального исламизма утверждают, что мусульманин имеет право на индивидуальное толкование Корана без какого-либо обязательного ограничения себя рамками четырех канонических мазхабов.

У преемника Хасана аль-Банны Шукри Мустафы уже не было такого простора для тактического маневра, какой был в его времена. Поскольку главным источником общественно-политического подавления «Братьев-мусульман» оказывалось государство, постольку против него и был направлен в первую очередь их радикализм. «Любой, кто берет законы из источника иного, чем Аллах, считал С. Кутб, и по-другому, чем учил нас через пророка, тот не поклоняется одному лишь Аллаху. Аналогично высказывался и Ш. Мустафа: «Правители нечестивы, а Аллах указал, что неверный — тот, кто не правит согласно его предписаниям». По мнению радикальных идеологов, подчинение таким правителям также греховно, и ссылки на невозможность не подчиняться из-за отсутствия сил или по каким-то другим причинам не могут служить оправданием — «угнетенные несут ответственность за свою слабость и подчинение угнетателю».

Вдохновленные тезисами С. Кутба, радикалы от ислама отказываются от исключительно оборонительной трактовки джихада, связанной с традиционной георелигиозной дихотомией, разделяющий мир на «Обитель ислама» (дар аль-ислам) и «Обитель войны» (дар аль-харб), охватывающую все то, что находится за пределами мусульманского пространства, и в частности Запад. Подобное деление принадлежит прошлому. Враг (в данном случае Запад) в силу проникновения своих ценностей и своих идеологических систем уже находится внутри «Обители ислама». Пространственная дихотомия между «дар аль-ислам» и «дар аль-харб» уступает место борьбе убеждений, разворачивающейся между исламом и «неверием», «партией Бога» и «партией Сатаны». Прочие критерии принадлежности, национальные или этнические, более не имеют никакого значения. Согласно этой концепции, джихад понимается уже не как «оборонительная война», а как практика, предназначенная для устранения всех препятствий на пути полного утверждения ислама.

Фараг (основатель организации «Аль-Джихад» в конце 70-х гг., причастной к убийству президента А. Садата) довел до окончательной формулировки весь опыт радикального исламизма 60-70-х гг., существовавший в теориях С. Кутба, С. Сарийя, Ш. Мустафы и сформировал классические основы радикального исламизма суннитского толка.

Политизация и радикализация исламских движений вызвана многими, в большинстве случаев очевидными, причинами. В разных сочетаниях они фигурируют в трудах специалистов, на страницах газет и журналов, в рассуждениях радио- и телекомментаторов, во Всемирной сети. Среди них называют, во-первых, экономический кризис и огромную безработицу без перспектив на трудоустройство, особенно среди молодежи; во-вторых, отсутствие динамизма в национальных политиках, когда проваливаются попытки реализовать программы развития и установления социальной справедливости, утрачивается привлекательность как идеалов буржуазного общества, так и социализма, особенно после провала социалистического эксперимента в СССР и дискредитации левых сил; в-третьих, жесткая линия Израиля и двойной стандарт американской политики в палестинском вопросе. Но, возможно, больше это кризис национальной идентичности, наступившей вследствие слишком быстрых темпов модернизации и подрыва устоев традиционного общества в условиях культурной экспансии и прежде всего западного образа жизни и мыслей.

Активизация исламизма происходит в русле набирающего темпы процесса глобализации. Глобализация неотвратима. Растут темпы универсализации и стандартизации в финансово-экономической сфере, в области потребления и потребностей, идей и культуры. Частью регулятивных механизмов создающейся миросистемы, по-видимому, станут синтезированные виды общечеловеческой духовной культуры, которые формируются в результате кросс-культурных взаимодействий и сокращения культурной дистанции между народами. А вместе с тем мир остается разделенным по линии ценностных и этико-культурных идентичностей. Секулярная по сути своей глобализация равно провоцирует активизацию исламизма, противного секуляризму, и усиливает тенденцию к секуляризации в мусульманском мире, что облегчает путь к рационально-либеральной интерпретации шариата.

Традиционно авторитет салафитских религиозных деятелей основывается на их эрудиции, глубоких знаниях в области исламского права. В 70-80-х годах и особенно после вторжения С. Хуссейна в Кувейт в 1991 г. (когда ими была издана фетва, оправдывающая действия США против Ирака и пребывание американских войск в Саудовской Аравии) им был брошен вызов со стороны молодого поколения.

Египетский идеолог С. Кутб клеймил насеровское государство как современное воплощение «джахилиийи» (доисламского варварства). Ислам в его понимании был противоядием, способным нейтрализовать материализм, диктатуру и репрессии, повсеместно распространенные на Ближнем Востоке. Мученическая смерть С. Кутба повлияла на мусульман во всем мире, а его интерпретация Корана как политического манифеста, с одной стороны, заложила основы современных политических движений под знаменем ислама, а с другой – стала примером для подражания как составленная лицом, не принадлежавшим к категории «улемов». Еще менее образованный идеолог А. Фараг выдвинул тезис, что полнота власти – лишь у Аллаха, из чего следовал вывод о том, что власти предержащие, не руководствующиеся шариатом, являются узурпаторами, а насильственные действия по их свержению абсолютно законны. Тем не менее в это время радикалы от ислама еще нуждались в одобрении своих действий улемами. Так, убийцы А. Садата постарались заручиться поддержкой одного из шейхов, получившего ученую степень в «Аль-Азхар» — ведущем учебном заведении мусульманского мира.

Переломным моментом стали заявления идеолога радикального исламизма А. аз-Завахири, в которых оправдывались потери среди мирного населения. На этой основе радикалы от ислама развернули борьбу с налагаемыми традиционным исламом запретами на атаки самоубийц и на нанесении потерь мирному населению. Традиционные мусульманские ученые рассматривают деятельность активистов типа Аймана аз-Завахири не имеющей отношения к подлинному исламскому вероучению, однако идеологи всемирного радикального исламизма развернули наступление на традиционный ислам, настаивая на праве каждого мусульманина на собственное прочтение и толкование исламской доктрины. Взяв курс на массовые жертвы среди мирного населения, всемирный радикальный исламизм все меньше ищет оправдание своим акциям на основе исламской теологии. Ответственные за взрывы в Лондоне, Мадриде, Бали и т.д. говорят прежде всего о западной политике по отношению к мусульманам и не приводят аргументы религиозного характера. Таким образом, исламисты на первый план выдвигают политическую составляющую.

Несмотря на недостаточный уровень знаний, представители молодого поколения идеологов радикального исламизма критикуют старую гвардию за их отдаленность от политических процессов, происходящих в мире и сосредоточившихся прежде всего на теологических аспектах ислама. Прекрасно понимая, что в сфере исламских правовых тонкостей им не удастся на равных конкурировать с исламскими авторитетами, они перевели спор в политическую плоскость. Чтобы перехватить инициативу у старшего поколения, молодые радикальные активисты положили в основу идеологического конфликта принцип исламского права, требующий от имама при принятии решений руководствоваться всеми аспектами повседневной жизни мусульман. По заявлениям молодых идеологов, старшее поколение в силу возраста слабо знакомо с политической ситуацией и тенденциями развития современного мира и, следовательно, не имеет достаточной квалификации и оснований, чтобы выносить решения по тем проблемам, с которыми сталкиваются в настоящее время последователи ислама. В то же время себя они позиционировали как весьма сведущих в делах современности и технически оснащенных, принимающих решение исходя из сложившейся политической ситуации и современных тенденций развития общества. Сконцентрировавшись только на важности понимания современной политической ситуации и сведя, таким образом, на нет значение и уровень знаний религиозных авторитетов, им удалось переместить спор из религиозной плоскости в политическую. Теперь им стало легче заручиться поддержкой молодежи, слабо разбирающейся в фундаментальных аспектах ислама, но осведомленных о процессах, происходящих в мире. Таким образом, им с легкостью удалось упрочить свои позиции за счет критики фетв, разрешающих американцам размещать свои войска на территории Саудовской Аравии и других стран Персидского залива для последующих операций против мусульманских стран. Например, Сулейман аль-Альван заявил, что американцы используют территорию королевства для получения полного контроля за регионом, «чтобы надеть ошейник на всех тех, кто не согласен признать их могущество над ними, а также присвоить себе богатства мусульман и попрать их права…»

Например, в прошлом лидер «Аль-Каиды» в Саудовской Аравии Ю. Аири, являвшийся одним из представителей новой волны джихадистов, настаивал, что муджахеды должны избирать методы террора исходя из обстоятельств, с которыми они сталкиваются. В отношении акций смертников он писал, что «те, кто критикует подобный вид операций, должны подробно знать обстановку. Не все акции самопожертвования разрешены и не все запрещены, это зависит от многих деталей, включая особенности государства противника, специфику боевых действий, события, перед которыми совершается акция. Поэтому нельзя издавать фетву запрещающую или разрешающую без знания всех факторов и обстоятельств, в которых действуют воины ислама… Как вы можете обвинять нас в пренебрежении исламскими нормами, когда вы сами незнакомы со спецификой боевых действий». Он требует издания фетв «применительно к конкретному району джихада, причем после консультаций с муджахедами, принимавшими участие в боевых действиях и, в отличие от СМИ, располагающими достоверной информацией о характере боев в том или ином районе». Таким образом, муджахедам открываются возможности, не принимая в расчет мнение религиозных авторитетов, самостоятельно выбирать методы ведения войны. Более радикальной точки зрения придерживается Абу Мухаммад аль-Макдиси, современный идеолог радикального исламизма, духовный наставник Абу Мусаба аз-Заркауи. Он пишет: «Муджахеды вынуждены исходить из реальности, в которой они ведут джихад, и даже если они недостаточно знакомы с правилами ведения войны против неверных, но искренни в борьбе с врагами ислама, то им это прощается. Их понимание и знание условий, в которых они сражаются с неверными, намного значимей любых рекомендаций исламских юристов». По мнению аль-Макдиси, «вследствие отсутствия достаточных религиозных знаний любой из воинов джихада не имеет права издавать фетву, т.е. мнение авторитетного факиха, сложившееся в результате индивидуальной разработки (иджтихад) какого-либо вопроса, или ответ на запрос по случаю, имеющему принципиальное значение». В результате аль-Макдиси вводит такое понятие, как «богослов джихада» — мусульманский ученый, который вместе с остальными муджахедами принимает участие в боевых действиях, а следовательно, может оценить обстановку и вынести правовое решение о том, какие методы борьбы разрешается избирать. Аль-Макдиси пишет, что «знания этих ученых происходят из чрева джихада, из траншей и боев, где муджахеды подтверждают свою преданность Аллаху. Их теологические знания, а также опыт джихада снизят вероятность ошибки». По его мнению, настоящий богослов, чтобы издавать фетвы, касающиеся вопросов джихада, должен достичь необходимого духовного уровня, который можно обрести только на войне. Мнение «богослова джихада» более авторитетно, чем взгляды «богослова-теоретика». Таким образом, по словам аль-Макдиси, муджахед имеет право, исходя тех или иных условий, использовать любые методы ведения джихада, однако он не может, не обладая необходимыми знаниями, издавать фетвы, разрешающие применять подобные методы в других районах джихада.

Шейх Хусейн ибн Махмуд, известный радикальный исламистский идеолог, отзываясь о тех, кто критикует муджахедов за излишнюю жестокость, пишет: «…Несомненно, те, кто считает неоправданными методы муджахедов в вопросов войны, должны сами посетить места сражений, проанализировать условия, в которых муджахеды ведут джихад, испытать на себе тяжесть лишений и только потом выносить на суд решения по вопросам священной войны». Он также говорит, что «в бою Аллах не допустит, чтобы муджахед свернул с пути истины». Таким образом, единственным мерилом становится осведомленность муджахеда о специфике боевых действий, религиозные знания при этом отходят на второй план. В 2005 г. Абу Басир ат-Тартуси, известный теоретик экстремистской направленности, пользующийся большим авторитетом особенно в молодежной исламской среде, настороженно относился к новой тенденции «непогрешимости воинов джихада». Он писал, «что вера в непогрешимость и абсолютную правоту муджахедов прочно укореняется в молодежных кругах». В статье «Известные ошибки, которые должны быть исправлены» он отмечает, что «сегодня молодежь считает единственно верным только мнение муджахедов, даже если оно противоречит Корану и сунне. Молодые люди убеждены, что ведущие джихад непогрешимы и отказываются принимать в расчет фетвы авторитетных богословов, основанных на глубоких знаниях исламской юриспруденции, знающих наизусть писание… На их взгляд, если воин ислама ведет джихад — он всегда прав.., все, что противоречит мнению муджахедов, — неверно». По словам ат-Тартуси, нынешняя тенденция фактической «вседозволенности и беспринципного террора» основывается на неверном толковании 69 аята 29 суры Корана: «Тех, которые приложили все усилия за наше дело и терпели трудности за победу нашей веры и религии, мы поведем прямым путем к истине и благу. Аллах помогает добродеющим, поддерживает их и ведет к победе. Аллах лучше знает!» В результате муджахеды становятся единственным источником истины и руководством к действию.

Таким образом, концепция «непогрешимости воинов джихада» в настоящее время выходит на первый план. Эта опасная тенденция была встречена с тревогой и со стороны первых лиц всемирного террора. Так, бен Ладен в октябре 2007 г. осудил тех бойцов, которые считают мнение своих полевых командиров единственно верным и часто пренебрегают положениями ислама, беспрекословно выполняя их приказы. «Те, кто придерживается подобных взглядов, становятся фанатичными последователями не ислама, а своих полевых командиров» (т.е. руководствуются не словом Аллаха).

В настоящее время «Аль-Каида» нуждается в новых лидерах, способных определять основные ее тенденции развития с учетом нынешних условий, более понятных современному поколению муджахедов. Бен Ладен заработал авторитет среди своих соратников во многом во время войны против советских войск в Афганистане, которые затем, действуя в различных регионах мира, поддерживали его имидж. Сейчас же большинство из них либо арестованы, либо уничтожены. Новое поколение «борцов за веру» действует в других социально-политических условиях, не имеет боевого опыта, у них часто отсутствует подготовка в военно-тренировочных лагерях. Большинство их знаний о джихаде приобретается через Всемирную сеть, чье идеологическое оформление осуществляется через соответствующие радикальные исламистские форумы.

Исламские радикалы рассматривают джихад прежде всего как вооруженную борьбу, делая основной акцент на ее наступательном характере. В их трактовке «джихад» является шестым столпом веры, венцом исламского вероучения, они считают участие в нем священной обязанностью для каждого истинно верующего мусульманина. Идеологи современного исламизма разработали стратегию и тактику ведения подобного джихада в современных условиях, уделив особое внимание террористическим методам воздействия на массы.

Сейчас в мире доминирует западная цивилизация, для которой характерны рационализм, идея господства человека над природой и представление об однолинейном характере истории. Однако уже очевидны ограниченность ее возможностей социального прогресса и пределы технико-технологического развития. В своей психологической войне за влияние над общественным сознанием террористы делают основную ставку на использование Интернета. Современные радикальные организации широко используют Всемирную сеть. Они создают собственный сегмент информационного пространства. Через свои информационные порталы они не только вступают в контакт с аудиторией, но и формируют в ее мнении собственный образ врага. Вне зависимости от идеологических взглядов и целей террористы осуществляют подбор и подачу информации таким образом, чтобы она адекватно воспринималась различными группами потенциальной аудитории. Эти действия служат неотъемлемой частью крупномасштабной информационной войны, направленной против либерального цивилизационного мироустройства, находящегося в состоянии глубокого кризиса. Причины радикализации исламского движения заключены в конкретных причинах социально-политического и цивилизационного свойства. Главная отличительная черта радикальных движений состоит в том, что насилие для них имеет целенаправленное религиозно-правовое обоснование и является преимущественным средством в стратегии борьбы за власть.

Появление феномена международного терроризма обусловлено расширением и глобализацией международных связей и взаимодействия стран и народов в различных областях. Это как бы обратная, теневая сторона глобализации и трудного поиска альтернативы антиглобализма. Уничтожение и аресты многих крупных деятелей современного исламизма привели к кадровому вакууму в их рядах, который стал заполняться молодым поколением радикалов, заслуживших авторитет не за счет глубоких религиозных знаний, а за счет славы и уважения, завоеванных на полях сражений. В отличие от старой гвардии они требуют немедленных преобразований, свержений «вероотступнических» режимов, создания государства «чистого ислама». Они взяли на вооружение простые и понятные лозунги для оправдания акций террора.

Идеологи радикального исламизма нового поколения призывают воинов джихада погрузить страны Запада в хаос. И хотя они сторонники действия в рамках общей стратегии и на основе единой идеологической платформы, тот факт, что акции террора будут непредсказуемыми ни по времени, ни по месту и будут совершаться не входящими ни в какие организационные структуры исполнителями в зависимости от наличия средств и обстоятельств, приведет к непоправимым последствиям. В современном мире каждый радикал от ислама получает возможность изложить собственное видение и стратегическую линию вселенской борьбы и быть услышанным через различные информационные каналы. Там же он всегда найдет религиозно-методологическое обоснование своим действиям.

В ситуации сотрудничества государств в борьбе с терроризмом в настоящее время вырабатываются новые методы противостояния с Западом, которые становятся все более радикальными. Известный исследователь радикального исламизма Р. Гунаратна коренным отличием «Аль-Каиды» от других экстремистских движений прошлого считает то, что террористические организации 70-80-х годов не стремились убивать людей, не ставили человеческие жертвы своей конечной целью, они стремились с помощью терактов получить известность, привлечь внимание к своим политическим проблемам и идеалам. Экстремистские группировки настоящего прибегают к акциям террора, чтобы провести к стратегическому изменению общества. Именно поэтому терроризм сейчас – не раздражающий фактор, а угроза национальной безопасности государств. Всемирное движение джихада стремится к нанесению максимального ущерба США и их союзникам. Объектами для атак должны становиться американские граждане и подданные других западных государств вне зависимости от того, являются они военными или нет.

Новый мировой порядок выстраивается не в атмосфере торжества демократии, а в условиях осознания угрозы тотального, бессмысленного, невиданного в мировой истории кровавого террора. После окончания холодной войны и двухполюсного порядка в мире не воцарились спокойствие и благополучие. Напротив, реальностью стали нестабильность и непредсказуемость. Методы экстремизма становятся все более изощренными и высокотехнологичными. Век террора пришел в современность на крыльях науки, новейших технологий и прогресса, в немалой степени оказывая влияние на формирование контуров нового полицентрического мироустройства. Задача идеологов всемирного радикального исламизма — снять ограничения, запреты и развязать исполнителям акций руки для беспрецедентных акций устрашения.