Состоявшийся 5 декабря с.г. в оазисе Аль-Ула 41-й саммит ССАГПЗ завершился подписанием одноименной «Декларации» и итогового коммюнике. Все эти документы по замыслу организаторов должны были положить конец трехлетней блокаде Катара со стороны «квартета» — КСА, ОАЭ, Бахрейн и Египет. Участники саммита на фоне величественного комплекса археологических памятников набатейского города Хегра (Mada’in Salih) в Хиджазе заявили о «восстановлении братских отношений» с Катаром в рамках ССАГПЗ. Под документами поставили свои подписи эмир Катара Тамим бен Хамад Аль Тани, эмир Кувейта Наваф аль Ахмед аль-Сабах, наследный принц КСА Мухаммед бен Сальман (МБС), наследный принц Бахрейна Сальман бен Хамад Аль Халифа, вице-президент ОАЭ правитель Дубая шейх Мухаммед бен Рашид Аль Мактум и вице-премьер Омана Фахд бен Махмуд Аль Саид. В подписании участвовал также Египет как активный участник «квартета», представленный министром иностранных дел Самехом Шукри. Как было объявлено, страны-участники обязались не нарушать суверенитет друг друга, бороться совместно со всеми современными вызовами – терроризмом, пандемией корона вируса и т.д. Кроме того, страны «квартета» отказались от списка 13 требований, которые были предъявлены Катару как непременное условие для прекращения блокады. В свою очередь, Катар дал согласие заморозить судебные иски, поданные им против некоторых стран – участников блокады в ВТО и Международную организацию гражданской авиации и т.д. Однако полной ясности по итогам саммита все же не было. Удалось ли участникам договориться о полном прекращении конфликта в Заливе или это только касалось восстановления саудовско-катарского сотрудничества? Поскольку точное содержание итоговых документов не было опубликовано, а все участники ограничились общими словами без всякой конкретики.
Другой особенностью саммита было присутствие представительной американской делегации, в состав которой входили Дж.Кушнер, спецпредставитель на Ближнем Востоке Ави Беркович, советник Госдепа Брайан Хук. Было ясно, что к процессу примирения активно подключились и американцы. Об этом 16 декабря с.г. намекал и посол США в ОАЭ Дж.Раколта, что «рождественским подарком» для всех будет решение катарского кризиса. Напомним, что саммиту в Аль-Уле предшествовал длительный период переговоров и консультаций между КСА и Катаром при посредничестве Кувейта. Считалось, что прорыв в этом направлении произошел рамках «прощального тура» Дж.Кушнера, который стал «окончательным импульсом» процесса урегулирования. Однако старший советник Д.Трампа ограничился посещением только Эр-Рияда и Дохи, что было расценено как нежелание других членов «квартета» следовать американо-саудовской инициативе. Предполагалось, что Вашингтону пришлось оказать определенное давление на своих союзников в Заливе, чтобы успеть заключить соглашение по снятию блокады с Катара перед инаугурацией Дж.Байдена.
Кроме того, еще одной странностью прошедшего мероприятия явилось отсутствие трех лидеров «квартета» — наследного принца Абу-Даби Мухаммеда бен Заида Аль Нахайяна (МБЗ), короля Бахрейна Хамада бен Исы Аль Халифы, президента АРЕ Абдель Фаттаха ас-Сиси. Несмотря на то, что их присутствие анонсировалось. Но отсутствие МБЗ было вполне объяснимо. По мнению экспертов, именно ОАЭ являлись одним из главных инициаторов блокады наряду с КСА, поскольку политика Катара в последние годы стала для них серьезным вызовом. Поэтому устанавливая блокаду, ОАЭ надеялись таким образом снизить способность Катара конкурировать в различных сферах, включая энергетику, морские и воздушные перевозки, финансы, инвестиции и т.д. Однако Доха и Абу-Даби также имели реальные конфликты в некоторых регионах, где каждая страна создает зоны своего политического и экономического влияния (Ливия, Йемен (остров Сокотра) и на Африканском роге). Полагают, что за этим скрываются возросшие амбиции обеих стран играть особую роль в регионе, а также в рамках ССАГПЗ. «Британия Персидского залива», как некоторые называют ОАЭ, смогла компенсировать свою территориальную ограниченность и сравнительно небольшие людские ресурсы за счет политики по созданию инвестиционной привлекательности, профессиональной армии и активной дипломатии, превратившие Абу-Даби и Дубай в глобальные мегаполисы за короткий срок. На эти позиции также претендует и Доха. Кроме того, ОАЭ серьезно беспокоил стратегический альянс, который сложился между Турцией и Катаром. По их мнению, он не только нарушил сложившийся баланс сил, но и внес раскол внутри ССАГПЗ. ОАЭ осознали, что за последние годы в Заливе возникли два центра силы — «КСА-ОАЭ-АРЕ-Бахрейн» и «Иран-Турция-Катар» (Кувейт и Оман занимают в целом нейтральную позицию). Это отмечал и госминистр иностранных дел ОАЭ А.Гаргаш 11 октября с.г., заявив, что турецкое военное присутствие в Заливе усиливает «поляризацию» в регионе.
ОАЭ предпринимали несколько попыток воспрепятствовать заключению соглашения с Катаром и пытались затормозить процесс, запущенный КСА до самого последнего момента. Напомним, что окончание блокады прогнозировалось еще в 2019 г. Особенно, когда бывший премьер-министр Катара Абдалла бен Насер Аль Тани присутствовал на экстренном заседании ССАГПЗ в Мекке в мае 2019 г., несмотря на запрет для катарских граждан посещать территорию стран «квартета». Затем с секретным визитом КСА в ноябре 2019 г. посетил министр иностранных дел Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани. Казалось, что процесс проходит в позитивном ключе и после серии встреч и консультаций между КСА, ОАЭ и Катаром при посредничестве США, соглашение о преодолении кризиса уже почти достигнуто, а снятие блокады стоит ожидать в самое ближайшее время. Однако все вернулось к нулевой отметке после неожиданного демарша ОАЭ без каких-либо внятных объяснений. Как стало известно, в самую последнюю минуту ОАЭ просили КСА отказаться от американского плана, что помешало администрации Д.Трампа добиться дипломатического прорыва еще полтора года назад.
Причем особая роль в этом, согласно некоторым информированным источникам, отводилась наследному принцу Абу-Даби. Отметим, что МБЗ считается одним из самых влиятельных лидеров арабского мира. Еще в июне 2019 г газета The New York Times назвала именно его «самым могущественным арабским правителем» в настоящее время, отдавая должное его политическим, деловым и личным качествам. Как известно, официально он занимает вторую по значимости должность в ОАЭ, т.к. обязанности президента и правителя Абу-Даби возложены на его сводного брата шейха Халифу бен Заида Аль Нахайяна – старшего сына основателя ОАЭ шейха Заида бен Султана Аль Нахайяна. Однако с 2014 г. после болезни своего брата МБЗ является правителем ОАЭ де факто. По сообщению Bloomberg от 21.12.2020 г., в 2017 г. МБЗ использовал частный банк Banque Havilland в Люксембурге, крупнейшим клиентом которого он является, для организации атаки на финансовые рынки Катара. Согласно этой информации, Banque Havilland консультировал МБЗ и суверенный фонд благосостояния ОАЭ Mudabala Inc. по некоторым финансовым вопросам для организации экономической блокады Катара, включая манипуляции с его национальной валютой. В результате этих действий курс катарского риала ушел в область свободного падения и снизился до рекордно низкого уровня. Катар провел собственное расследование, а затем подал иски против трех банков, обвинив их в действиях, направленных на подрыв его экономики. Первый иск был в отношении Banque Havilland за разработку плана по подрыву катарского риала, второй в отношении двух банков — First Abu Dhabi Bank (ОАЭ) и Samba Bank (КСА) за манипуляции на финансовых рынках. Banque Havilland отрицал свою причастность к «какому-либо заговору» против Катара, заявив, что это была просто «стратегия управления рисками» без всякого упоминания о роли МБЗ в этом деле.
Следует дополнительно отметить, если Саудовская Аравия была заинтересована в снятии блокады с Катара, особенно по причине установления контактов с новой администрацией США, то у ОАЭ таких проблем не было. Американо-эмиратские отношения всегда носили более ровный и стабильный характер. Кроме того, американские СМИ избегали критиковать ОАЭ, не переходя на персоналии, как это было в отношении МБС за последние два года. Также к мнению МБЗ всегда внимательно прислушивались в Белом доме вне зависимости от того, кто находился у власти. Однако отношения с администрацией Б.Обамы нельзя было назвать безоблачными по ряду причин. Наследный принц Абу-Даби вполне резонно старался доказать американцам, особенно после «арабской весны», что «Ближний Восток – это не Калифорния», а поддержка «демократизации» в регионе в конечном итоге приведет к победе исламистских движений, как это со всей наглядностью показал пример Египта. Поэтому ОАЭ были вынуждены «исправлять» ситуацию, профинансировав военный переворот в 2013 г. , который привел к власти А.Ф.ас-Сиси.
По этим причинам ОАЭ в последние годы активно проводили свою политику в регионе, в чем-то даже конкурируя с КСА, вплоть до попыток создания «новой политической оси». По мнению экспертов, одним из таких шагов явился «Стратегический саммит» 18 ноября с.г. в ОАЭ, где присутствовали монархи Бахрейна и Иордании. Эмиратский официоз «Аль-Байян» заявил в редакционной статье, что саммит подтверждает огромную ключевую роль, которую ОАЭ играют в продвижении сотрудничества и интеграции, а также в создании системы, способной противостоять любым кризисам или вызовам. С другой стороны, лондонская газета «Рай аль-Яум» писала, что трехсторонний саммит «вызывает много вопросов» не только из-за своей неожиданности, но еще из-за возможности «создания новой оси в регионе». Особенно это касалось «двусмысленности» и «полусекретного характера» проведения саммита, а также отсутствия полной информации у прессы о его целях и задачах. Кроме того, в рамках своей стратегии ОАЭ занимаются построением «особых» отношений с Израилем (вплоть до создания штаб–квартиры Службы общей безопасности (ШАБАК) на своей территории). Одновременно при этом стараются избегать прямой конфронтации с Ираном – главным партнером Катара в Заливе.
Как известно, в отличие от КСА и Бахрейна, ОАЭ сохраняет дипломатические отношения с Ираном с 2016 г., их уровень и был понижен. Отметим, что в 2019 г. во время очередной военной эскалации в Заливе ОАЭ предприняла попытки урегулирования конфликта, когда в октябре в Тегеране с секретной миссией побывал помощник МБЗ по национальной безопасности Тахнун Аль Нахайян. Другим примирительным жестом явилось решение разморозить счета руководства ИРИ в объеме 700 млн долларов. Вообще ирано-эмиратские отношения имеют более сложный характер, чем неприкрытое ирано-саудовское противостояние, несмотря на неурегулированную проблему «трех островов» (Большой Томб, Малый Томб и Абу-Муса). Одной из причин этому является наличие значительной иранской диаспоры на территории ОАЭ. По разным оценкам в ОАЭ проживает от 200 до 500 тыс. граждан ИРИ (включая и нелегальных мигрантов). Кроме посольства в Абу-Даби и генконсульства в Дубае, Иран имеет представительства «Банк Садерат», «Банк Мели Иран», авиакомпании (Iran Air, Aria Air), два культурных центра, а также большое количество совместных фирм, малых предприятий и т.д. В результате все это позволило ОАЭ смягчить негативные последствия своего участия в военных действиях объединенной коалиции в Йемене. В отличие от КСА, территория ОАЭ не подвергалась обстрелам баллистическими ракетами со стороны хоуситов. При этом нужно еще учитывать давние исторические связи между странами, поскольку в ОАЭ имеется достаточное количество семей, которые имеют родственные связи и общее происхождение с арабскими племенами из иранских останов Хормозган и Бушир. Напомним, что одна из ветвей Аль Кавасим (правящая династии эмиратов Рас Эль-Хайма и Шарджа) владела небольшим эмиратом Аль-Кавасим на восточном иранском побережье Залива еще в XIX в. Поэтому ОАЭ имеют возможность проводить более взвешенную политику в отношении ИРИ, поддерживая дипломатические контакты и негласные связи в сфере безопасности и торговли.
Однако, несмотря на иранскую поддержку Катара, ОАЭ не были склонны к быстрому снятию блокады. Полагают, что реальное отношение к процессу примирения, запущенного КСА, можно было понять из заявлений эмиратского профессора политологии Абдель Халика Абдаллы. В прошлом он являлся советником МБЗ, но даже после отставки он по-прежнему близок к высшим властным кругам, включая и наследного принца Абу-Даби. Отмечается, что в последние годы его выступления «в неофициальном порядке» в прессе и соцсетях нередко привлекали пристальное внимание. Считалось, что именно в них содержалась истинная точка зрения Абу-Даби по многим ключевым политическим вопросам. В своем посте в Twitter от 7 декабря 2020 г., который был почти сразу же удален, он заявил: «Поезд примирения между странами Залива не сдвинется ни на миллиметр без предварительного уведомления и благословения ОАЭ». А сам процесс он назвал «прохладным и хрупким умиротворением, а не примирением в Заливе», а также «упреждающим шагом по снятию «заторов» в Заливе в эпоху после Трампа». Кроме того, он подчеркивал, что Катар не изменил своего поведения и остался верен поддержке «террористов» и «просто не хочет признавать обиды своих соседей». Почти все комментаторы отметили, что подобные заявления не могли быть сделаны отставным профессором, если не получили бы одобрение руководства ОАЭ. Были даже предположения, что подлинным автором этих постов является сам МБЗ, который использует аккаунт своего бывшего советника.
Очевидно, чтобы сгладить негативное впечатление, особенно после бурной реакции в саудовской блогосфере, госминистр иностранных дел А.Гаргаш несколько раз сделал заявления, в которых постарался заверить своих союзников, что ОАЭ не являются препятствием в заключении перемирия с Катаром и высоко ценят усилия КСА, Кувейта и США. Тем не менее, саудовцы, оказавшись в такой сложной для себя ситуации, пытались приватными переговорами повлиять на ОАЭ и убедить их в необходимости пересмотреть свою позицию, особенно в условиях возраставшего американского давления. По инсайдерской информации, которую подтвердили и некоторые иранские медиа, МБС и МБЗ провели несколько секретных встреч в декабре прошлого года в Абу-Даби и в г.Неоме в КСА. В результате МБЗ согласился снять некоторые свои требования и заверил МБС, что ОАЭ не будут препятствовать процессу явным образом.
Тем не менее, в отличие от саудовских, эмиратские СМИ не прекратили антикатарскую информационную кампанию в преддверии саммита. На канале Sky News Arabia, который наряду с «Аль-Арабией» играет роль противовеса «Аль-Джазире», в конце декабря 2020 г. были показаны несколько раз телесюжеты, содержание которых посчитали провокационными, а Катар представлялся в самом неприглядном свете. Даже название одной из передач было вызывающим — «Когда Катар снимет маску обмана?». Затем дубайский канал Al-Sharq TV выпустил репортаж о вероятной причастности одного из членов правящей семьи Катара Аль Тани к контрабанде египетских древностей. В свою очередь госминистр А.Гаргаш 22 декабря 2020 г. обвинил на своей странице в Twitter неназванные «катарские медиа-платформы» в стремлении подорвать любое соглашение. Заявления Гаргаша прозвучали на следующий день после того, как катарский канал «Аль-Джазира» объявил о взломе телефонов некоторых своих журналистов хакерами из стран ССАГПЗ. Эту точку зрения поддержал и вышеупомянутый профессор А.Абдалла, заявивший каналу «Спутник», что Катар не только занимается подстрекательством против КСА, ОАЭ и других стран квартета через свои «медиа-платформы», но и «с обычным упрямством является препятствием движению поезда примирения в Заливе».
Стоит отметить, что накануне саммита в Аль-Уле бахрейно-катарские отношения были отмечены очередным циклом взаимных обвинений в нарушении территориальных вод и воздушного пространства. Катар даже дважды (25 декабря и 1 января) обращался по этому поводу в в Совбез ООН. В свою очередь Бахрейн отвергал все претензии Катара, назвав их «безответственными и необоснованными». Ради объективности отметим, что считать Бахрейн единственным виновником в этой эскалации все же нельзя. Но такая позиция Манамы представлялась несколько странной, особенно учитывая, что она всегда следовала в фарватере политики Эр-Рияда. Однако некоторые аналитики из «другого лагеря» — Катара, а также и Турции, предположили, что за этим стояли ОАЭ, которые закулисно руководили всеми этими демаршами Бахрейна. По инсайдерской информации незадолго до саммита в Аль-Уле имела место встреча между королем Бахрейна Хамадом бен Исой Аль Халифа и наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом бен Заидом Аль Нахайяном, во время которой, стороны якобы договорились о противодействии саудовской инициативе, а также продолжении антикатарской пропаганды в своих СМИ. Также сообщалось, что помимо Бахрейна, аналогичные темы поднимались и во время встреч с руководством Египта, причем в обоих случаях была обещана финансовая поддержка.
Полагают, что демонстративное отсутствие лидеров ОАЭ, Бахрейна и Египта на саммите явилось результатом этих закулисных переговоров. Тем более, для ОАЭ все «полумеры» в рамках саудовской инициативы были крайне нежелательны. Поскольку это означало, что все их усилия по «нейтрализации» Катара были потрачены впустую. Очевидно, что подписание «Декларации Аль-Ула» рассматривается Абу-Даби как вынужденная дипломатическая и политическая уступка. Вышеупомянутый профессор А.Абдала прокомментировал для British Financial Times итоги саммита в своем традиционном стиле. Он полагает, что Катар выиграл на данном этапе, и цена этого выигрыша была огромной (возможно имелась в виду роль катарского лобби в США). Однако на официальном уровне госминистр А.Гаргаш заявил в интервью CNN, что первоначальные требования к Катару по выполнению требований по всем 13 пунктам были «максималистской переговорной позицией». «Я думаю, что мы имеем сегодня — это общие схемы, которые в основном регулируют отношения между государствами – участниками одной и той же организации», — подчеркнул он. В тоже время подозрительность в отношении Катара осталась и на неофициальном уровне, если посмотреть на реакцию в социальных сетях стран «квартета». Большинство пользователей оценили соглашение как неэффективное и эфемерное, которое скоро исчезнет как «мираж в пустыне». Интересно отметить, что МБЗ в своем аккаунте в Twitter никак не отреагировал на «Декларацию Аль-Ула» (первая запись в 2021 г. датируется 2 января, а следующая 10 января, в которой он выражает соболезнование Индонезии в связи с авиакатастрофой).
Кроме того, антикатарскую кампанию продолжили и некоторые общеарабские СМИ, финансируемые ОАЭ. Например, лондонская газета «Аль-Араб» опубликовала несколько статей по этой тематике. В своей статье под заголовком «Ни продолжения бойкота, ни победы Катара!» от 7 января с.г. итоги саммита характеризуются как «нулевой вариант», когда стороны ничего не достигли, за исключением только разговоров о братстве и повторения общих слов, не имеющих политического значения, а «обязательства каждый страны выражены расплывчато». Основная идея всех этих публикаций доказать, что странам «квартета» не удалось достигнуть главных целей – заставить Доху закрыть «Аль-Джазиру», дистанцироваться от Ирана и Турции, а также прекратить поддержку «Братьев-мусульман». Также предполагается, что и Катар оказался в сложном положении, поскольку он уже не может быть «частью Персидского залива», но и одновременно не может стать «частью Турции и Ирана».
По всей вероятности, ОАЭ уже выработали план определенных действий. Как это можно видеть из официальных заявлений А.Гаргаша, что его страна будет действовать оперативно по выполнению принятых решений (возобновление работы дипломатических миссий, открытия воздушного и морского сообщения и т.д.). Кроме того, по мнению Абу-Даби следующим этапом должно стать формирование уже упоминавшихся двусторонних рабочих групп и комиссий между Катаром и каждой страной «квартета». По его словам, это будет более легким процессом, чем восстановление доверия и добрых отношений, т.к. на это потребуется гораздо больше времени, а также открытости и уважения суверенитета друг друга. При этом он вновь дал понять, что ОАЭ обеспокоены, двумя центрами силами, которые возникли в Заливе. «Наш взгляд на турецкое присутствие аналогичен нашему взгляду на иранское присутствие в арабском мире», — добавил он.
Тем не менее, взаимное недоверие между Абу-Даби и Дохой все же остается, если судить по публикации материалов на сайте Intelligence Online от 14 января с.г. Со ссылкой на свои источники, там сообщалось о многомиллионном контракте, который был заключен ОАЭ со швейцарским консалтинговым альянсом Pluteos AG по координации действий против влияния Катара в Европе. В свою очередь, по информации этого же сайта, Доха продолжает вести аналогичные действия против проэмиратских лоббистов и журналистов в Европе. В качестве одной из мишеней называется консалтинговая фирма Cornerstone Global, которую возглавляет небезызвестный Ганем Нусейба. Хотя на официальном уровне обе страны демонстрируют позитивный настрой. Особенно, когда Катар 20 января с. г. официально заявил об отзыве всех своих прежних исков в ВТО против ОАЭ и просьбе к комиссии, которая занимается этим, приостановить свою деятельность, чтобы способствовать «полюбовному окончательному урегулированию».
Однако, несмотря на взаимные «реверансы» в адрес друг друга, многие проблемы не решены до сих пор. Это признал и министр иностранных дел Катара, когда в интервью Bloomberg от 19 января с.г. отметил, что решение разногласий с ОАЭ потребует дополнительных усилий, несмотря на начавшиеся контакты. Отвечая на вопрос о позиции Дохи в отношении исламских политических движений, которые Абу-Даби считает угрозой своей стабильности, он подчеркнул, что их поддержка будет продолжаться. «Если они стремятся добиться справедливости мирными средствами, чтобы выразить, что они считают правильным, то Катар продолжит свою поддержку», — сказал шейх Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани. Тем самым, он дал понять, его страна оставляет за собой право решать вопрос об отношениях с «Братьями-мусульманами». Также он призвал пересмотреть отношения с Ираном. По его словам, Катар выступает с инициативой проведения саммита между странами ССАГПЗ и Ираном для решения текущих проблем. Отметив, что это желание разделяют некоторые страны ССАГПЗ (какие именно он не указал). В ответ на это министр иностранных дел ИРИ Мохаммад Джавад Зариф в заявлении от 22 января с.г. выразил готовность своей страны к диалогу с соседями по Заливу, поскольку «Иран всегда протягивал руку дружбы арабским странам».
Более того, согласно некоторым региональным электронным СМИ со ссылкой на информированные источники от 26 января с.г., Бахрейн и ОАЭ продолжили свои негласные консультации на уровне лидеров по продолжению совместной антикатарской политики. По этой информации, наследный принц Абу-Даби и король Бахрейна, якобы, провели недавно неофициальную встречу на территории Пакистана, где речь шла о продолжении информационной войны в региональных социальных сетях и СМИ, что совпадает, по мнению издания, с начавшейся риторикой о проблеме прав человека в Катаре. Одной из причин таких действий является по-прежнему недовольство ОАЭ и Бахрейна результатами саммита, который, по их мнению, не решил главных проблем, ставших причиной блокады, а только заморозил на какое-то время. Хотя не исключается, что это может быть намеренной дезинформацией, за которой стоят геополитические региональные противники ОАЭ.
Во всяком случае, очевидно, что до истинного примирения в Заливе еще далеко. Правы были эксперты, которые выступали с позиций скептицизма, что закулисная борьба и негласное противостояние будет продолжаться. Поэтому рассчитывать на быстрое возвращение Катару полноправного членства в ССАГПЗ не приходиться, т.к. «разногласия являются фундаментальными и экзистенциальными, и не заканчиваются только рукопожатием», а для окончательного восстановления всех отношений потребуется значительно больше времени. Эту точку зрения разделяет и британская Financial Times, которая назвала итоги саммита «тактическим сближением», а не примирением. Поэтому многое будет зависеть от позиции новой администрации США. Насколько проект прошлой администрации по реставрации ССАГПЗ в качестве военного и политического союзного альянса с единым воздушным и территориальным пространством будет отвечать ее планам в рамках возможной операции против Ирана. В любом случае ОАЭ остается решающим игроком в регионе при любой политической комбинации.