4 февраля 2009 г. лондонская «Аш-Шарк Аль-Аусат» (как и многие саудовские внутренние газеты) опубликовала подготовленный министерством внутренних дел Саудовской Аравии адресованный в Интерпол «Список 85-ти» разыскиваемых террористов, обвиняемых в участии в деятельности «Аль-Каиды» , планировании покушений на высших государственных чиновников, подготовке взрывов и диверсий против туристических объектов, сооружений нефтяной инфраструктуры на территории саудовского королевства, а также Иордании. В течение последующих дней этот документ стал предметом широких дискуссий на страницах саудовской прессы.
В ходе этих дискуссий были раскрыты дополнительные детали первоначальной публикации, касающиеся гражданства разыскиваемых, их возраста, места рождения, а также нынешнего предполагаемого нахождения, как и путей установления контактов между ними и «Аль-Каидой».
Конечно же, основной интерес публикации, связанные со «Списком 85-ти», проявляют к двум последним обстоятельствам. В целом, как предполагает саудовское министерство внутренних дел, разыскиваемые находятся в настоящее время в Йемене, Иране (35 чел. или 41% от включенных в «Список») и, в основном, в том регионе, который саудовская пресса называет «афгано-ирано-пакистанским треугольником» – районом на стыке границ этих трех стран (Ирак же, как место их концентрации, если судить по появившимся в саудовской прессе документам, стал менее привлекателен). Вместе с тем, указывая места, где находятся эти люди, как и дислоцируются тренировочные лагери или полувоенные формирования, членами которых они являются, руководство министерства ни в коем случае не обвиняет Йемен или Иран (как и пакистанское правительство) в намеренном предоставлении убежища разыскиваемым или создании лагерей боевиков, обычно ассоциируемых с «Аль-Каидой».
Речь идет о «серьезной антитеррористической кампании, ведущейся в Йемене» или о «способности иранских властей контролировать территорию страны». Но, вместе с тем, подчеркивается, что разыскиваемые могут скрываться на территории Йемена «в районах расселения мятежных племен», которые «все еще далеки от влияния центральной власти». В равной мере это относится и к Ирану, в отношении которого отмечается, что террористы, находящиеся в пределах его границ, могут «скрываться в гористой или пустынной местности», а также в тех районах этой страны, которые «непосредственно прилегают к территории Пакистана и Афганистана». Сама же возможность для разыскиваемых оказаться и в Йемене и в Иране объясняется саудовским министерством внутренних дел (в случае Йемене) «протяженностью неукрепленной и далекой от эффективного контроля саудовско-йеменской границы» (в частности, о чем говорилось и раньше, в районе пограничной саудовской провинции Неджран), в Иран же эти люди прибывают «по фальшивым документам» через Бахрейн, Объединенные Арабские Эмираты, а также через Сирию, в дальнейшем же используя проникновения в Иран иракский маршрут. Иными словами, как в случае Йемена, так и Ирана, речь, скорее, идет о четко выражаемом саудовской стороной стремлении к установлению конструктивных и плодотворных отношений между специальными службами Саудовской Аравии, с одной стороны, и их йеменскими и иранскими коллегами, направленных на решение общей задачи – поиска и ликвидации очагов террористической активности, продолжающих быть реальностью и самого саудовского королевства.
Конечно же, сведения о местах нахождения объявленных в розыск саудовской стороной террористов, как и о способах их проникновения в эти места – важная и серьезная информация. Но эта информация, скорее, техническая и касается деятельности тех органов, которые призваны бороться с современным терроризмом, включая и то его ответвление («Аль-Каида» и аффилированные с ней организации), которое открыто апеллирует к религиозной догме. Но принципиальны и иные детали, касающиеся «Списка 85-ти».
Даже поверхностное знакомство с этим «Списком» показывает, что практически все разыскиваемые саудовским министерством внутренних дел лица (83 чел.) являются гражданами Саудовской Аравии (исключение составляют только двое граждан Йемена, давно живущих, а, может быть, и родившихся в Саудовской Аравии). Абсолютно разнообразны места их рождения – юг, центр, запад, север и восток королевства. Но большинство из них (почти 80% всех включенных в «Список») – жители крупнейших саудовских городов – Эр-Рияда, Джидды, Мекки, Медины или активно развивающихся ныне ранее небольших городов на побережье Красного моря и Залива – Янбо, Табука, Даммама. Стоит думать (и опубликованные в прессе документы, как и заявления ответственных сотрудников органов внутренних дел, дают для этого основания), что все они – горожане в первом поколении, дети привлеченных экономическим бумом последних лет в крупные города или развивающиеся регионы жителей провинции, включая и ее бедуинский сегмент (равным образом это относится и к обоим йеменцам – детям мигрантов из этой страны). Это означает лишь, что те почти 80% саудовцев включенных в «Список 85-ти», скорее всего, родились в «городах бедности» (если использовать саудовский термин), бидонвилях, возникших в последнее время вокруг столицы, крупнейших городов Хиджаза, как и современных «городов развития» на западе и востоке королевства.
«Большинство» саудовцев «Списка» (что специально оговаривается публикациями в саудовской прессе) «родились в 1980-е гг.» или, как выразился 5 февраля 2009 г. корреспондент «Аш-Шарк Аль-Аусат» в Эр-Рияде, «они вступили в третий десяток их жизни». Однако возраст не менее, чем десяти из них, колеблется между 20 и 25 годами, и к 11 сентября 2001 г., когда был окончательно поставлен вопрос об апеллирующем к исламской догме терроризме, они были уже достаточно взрослыми, чтобы видеть в том, что произошло в Нью-Йорке и Вашингтоне, ответ на «войны крестоносцев», «битву между справедливостью и тиранией», воспринимать обычную (но столь простую и привлекательную) риторику сторонников «Аль-Каиды» и тех, кто действует от ее имени в Саудовской Аравии и кого официальный дискурс этой страны называет «заблудшей сектой».
Но жестокая неожиданность, — двое из включенных в «Список 85-ти» еще не достигли 20 лет (17 и 19). Это означает лишь, что 11 сентября 2001 г. им было едва ли 12 и 14 лет. Неожиданность жестокая не потому, что эти двое (в эпоху событий в американских городах) были детьми, едва ли способные понимать случившееся там через призму салафитского джихада. Она жестока, прежде всего, в силу того, что ею подтверждается, что, безусловно, активная и бескомпромиссная борьба (как силовая, так и информационно-пропагандистская), которая ведется в Саудовской Аравии против подполья «заблудшей секты», все предпринимаемые в ходе этой борьбы превентивные удары и огромная (сегодня высоко оцениваемая, в том числе, и на Западе) работа специальных служб королевства по «перевоспитанию» террористов, включая и публичную демонстрацию раскаяния «перевоспитанных», во многом далека от желанной эффективности. Ее конечная неэффективность доказывается тем, что саудовское террористическое подполье включает в себя и «детей 11 сентября», тем, что эти «дети» открыто игнорируют призывы власти и лояльного ей официального религиозного истеблишмента, что их лекциям, когда Коран и Сунна становятся средством опровержения джихада, противопоставляется обращение к лексике «Аль-Каиды» и участие в вооруженных формированиях, создаваемых для того, чтобы «вести бой» с правителями, «отступившими» от истинной веры. Коран и Сунна террористического подполья становятся весомее Корана и Сунны «муфтиев Его Величества».
В составе «Списка 85-ти» люди, бывшие или являющиеся близкими, как утверждает министерство внутренних дел, к Усаме бен Ладену и Абу Мусабу Аз-Заркави. Многие из них принимали участие в боевых операциях на территории Ирака, Афганистана и Пакистана. По утверждению составителей этого «Списка», сам факт их пребывания в пределах, в частности, «афгано-ирано-пакистанского треугольника» доказывает, что их готовят к использованию новых методов противостояния структурам саудовской власти потому, что все они рано или поздно, но неизбежно окажутся на территории саудовского королевства. Если этот «Список» появился, то это, в конце концов, означает, что в королевстве готовы их встретить. Но сколько жертв принесет с собой эта встреча?
Возникающая в связи со всеми этими обстоятельствами картина кажется едва ли не парадоксальной. С одной стороны, страна, власти которой, опираясь на религиозную доктрину, утверждают (и действуют в этом направлении), что их основная задача состоит в ускоренном развитии государства и общества. Опираясь на религиозную доктрину, они активно пропагандируют идею «диалога религий и цивилизаций». В этой стране становится все значительнее слой современных образованных людей, занятых во многих отраслях современного знания и производства – высшие управленцы, специалисты-физики, химики и биологи. В этой стране создаются высочайшего класса лечебные учреждения. Наконец, 40% поступлений в бюджет 2009 г. в этой стране будет израсходовано на нужды образования (в первую очередь, на преподавание точных и технических наук) и науки. Но в той же самой стране и под лозунгами той же самой религиозной доктрины развивается противостояние идее и практике современности, утверждается неизменное «превосходство» только одной из мировых религий и сеется ненависть к тем, кто принадлежит к высшему слою интеллигенции, — они, как не устают повторять сторонники «заблудшей секты», должны быть «отлучены» от ислама, ведь слишком многое в их мыслях и в их поведении почерпнуто из «нечестивого» источника Запада.
Саудовская Аравия кажется развивающейся по давно известному сценарию модернизации с ее достижениями и глубокими издержками. Если ее путь развития в этом направлении и в чем-то предстоит иным, то только в том, что происходящие в ней модернизационные процессы начались только сейчас, когда ее политическая элита вынуждена действовать в мире, ушедшим далеко вперед, — и ее модернизация, в этой связи, выглядит как вынужденный процесс приспособления к этому миру. Приспосабливаясь к нему, саудовское общество начинает ощущать, что ценности той доктрины, на которой оно построено, подвергаются всесторонней эрозии. Действует ли сегодня в полном объеме в этом обществе та, например, ценность – «справедливость», которая всегда рассматривалась как постулат ислама, если ситуация сегодняшней Саудовской Аравии ставит вопрос о, всего лишь, «равенстве возможностей», которое ее политический и религиозный истеблишмент и предлагает в качестве содержания постулата «справедливости»?
Может ли молодой человек из бидонвиля осуществить свои «равные возможности» в условиях, когда «помощь ближнему» становится только «филантропией», а эта «филантропия», в свою очередь, превращается в коммерческо-предпринимательский проект, который, к тому же, осуществляется членом семьи Аль Сауд, обязанным, если он «праведный правитель», заботиться о «ближнем»? Если ранее, в «золотое» (чего только в своих обычно буйных фантазиях не может представить себе человек!) время Абдель Ваххаба «действительно» существовали «праведные правители», которые, как «подлинные» мусульмане, заботились о своих подданных-«ближних», то теперь они стали требовать от тех же оставшихся их «ближними» подданных, чтобы те учились, постигали науку и ремесла, работали в поте лица, делали карьеру, осуществляли бы свои «равные» с другими возможности. Это случилось потому, что эти правители стали «неверными», — а так слишком часто думают дети бидонвилей, внимая тем, кто в том же Коране и из тех же фактов жизни Пророка берут совсем не то, что им предлагают официальные толкователи и Священного Писания, и Священного Предания.
Но, если когда в других странах и в эпохи других модернизаций молодые люди из точно таких же бидонвилей или, быть может, крестьянских пригородов и рабочих окраин все же оставались проблемой своих стран, становясь бандитами или наемными солдатами, отправлявшимися завоевывать соседей, то в эпоху, когда меняется Саудовская Аравия, ее молодые люди становятся проблемой всего мира.