К вопросу о Саммите Тюркского совета в Стамбуле. Часть 8

12 ноября с.г. в районе Стамбула, на так называемом Острове демократии и свободы в Мраморном море, состоялся Саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств.

Продолжаем делать обзор этого мероприятия, которое представляется крайне важным не только для Турции, но и для значительной части постсоветского пространства, получается, включая Россию. Не будет преувеличением сказать, что 8-й по счету Саммит, теперь уже, Организации тюркских (в турецком языке – «турецких») государств, получился «историческим» и имеющим далеко идущие последствия.

Часть 7 нашей публикации доступна по ссылке на сайте ИБВ: http://www.iimes.ru/?p=81246.

Напомним, что, в прошлой части нашей публикации, мы продолжили рассмотрение документа, который озаглавлен как «Видение – 2040» и, в частности, раздела, посвященного гуманитарному сотрудничеству, в части, которая касается образования и науки.

Не стоит недооценивать работы с молодежью в том смысле, что Турция, с одной стороны, создает на себя в тюркском мире, своего рода, моду. Допустим, в форме разного рода «хайпа» и «троллинга» признанных центров силы, с подчеркиванием своей тюркской принадлежности.

В качестве того примера, как это реализуется на практике:

17 ноября с.г. лидер Партии националистического движения, которая является партнёром Партии справедливости и развития, можно даже сказать коалиционным, Девлет Бахчели вручил президенту Р.Т.Эрдогану карту Тюркского мира с нанесенными на неё, в том числе, регионами России. Фото вручения было выложено в официальном Твиттере Девлета Бахчели.

Разумеется, появление такого фото в официальном Твиттере возможно только при личном согласии турецкого президента. Более того, и сам этот подарок, как представляется заранее был согласован между Девлетом Бахчели и Реджепом Тайипом Эрдоганом, как пиар-акция.

Это – пас со стороны Девлета Бахчели турецкому президенту с очевидной отсылкой в сторону 8-го Саммита Организации тюркских государств. И, разумеется, послание всему окружающему миру, кто нанесен на эту карту – не только России, но и, в частности, Ирану и Южным Балканам.

На самом деле, обо всех этих картах, в рамках изучения турецкой системы образования, было написано ещё в книге нижеподписавшегося автора «Россия — Турция: 500 лет беспокойного соседства» (https://eksmo.ru/book/rossiya-turtsiya-500-let-bespokoynogo-sosedstva-ITD844457/) и ничего принципиально нового в них нет. Равно как и в тех аргументах, которыми неизбежно прокомментирует турецкая сторона их публикацию, включая то, что «карты бывают разными» и «это – не политическая карта». Хотя, возразим, что «неполитическая карта» в руках не просто даже политика, а главы государства, становится картой политической.

И всем вокруг понятно, что по форме – все в порядке, а, по сути, мы имеем дело с открытым «троллингом» России, когда молчание или «помидорный ответ» будут одинаково расцениваться как слабость российской стороны со стороны наблюдающей за этим публики.

Помимо такого рода «эскапад», Турция активно работает с тюркской молодежью на долгосрочную перспективу, стремясь себя вписать в ту национальную идею, которая на наших глазах создаются младогосударствами – бывшими республиками СССР. Делать это можно, как раз, через гармонизацию образовательного процесса, а также через совместные научные исследования, целью которых является поиск и укрепление общей тюркской идентичности.

Следующий раздел «Видения – 2040» так и называется «Молодежь и спорт». Цитируем то, что вменяется в обязанность соответствующим институтам стран-членов ОТГ:

«Осуществлять проекты, направленные на расширение прав и возможностей молодежи государств-членов, укрепление сотрудничества и координации между ними, а также повышение их навыков, таких как предпринимательство.

Инициировать различные турниры, чемпионаты и мероприятия в различных областях спорта, чтобы принести пользу объединяющей силе спорта для дальнейшего сближения обществ тюркского мира.

Институционализировать и ввести в действие существующую Молодежную платформу в качестве зонтика, объединяющего молодежные НПО, и обеспечить устойчивость молодежных и спортивных инициатив, таких как Тюркская универсиада, Форум молодых лидеров, Форум молодых предпринимателей, а также молодежные лагеря и фестивали.

Наладить связь платформ для молодежи и этноспорта в государствах-членах с соответствующими региональными и международными инициативами, адаптированными к этим областям.

Институционализировать организацию Всемирных игр кочевников, инициированных и основанных Кыргызской Республикой, и превратить ее в мировой бренд с целью представить древнее культурное наследие тюркских народов всему миру».

Разумеется, заметим, что то, что касается спорта, не является сильной стороной Турции. Турция не является влиятельной страной в сфере спорта, которая могла бы, скажем, добиться, в обозримой перспективе, включая какого-либо спорта «кочевников» в программу Олимпийских игр. Соответственно, то, по какому пути она может пойти – это развивать свои собственные игры. Впрочем, без какой-либо большой надежды, вопреки прозвучавшему заявлению, сделать из них «мировой бренд».

А вот то, что касается молодежной политики и работы с молодежью по линии тех же НКО, здесь Турция, как раз – более умела и имеет больший потенциал. Мы не раз писали о том, что НКО – это сильная сторона Турции как государства.

Счет турецким НКО идет на десятки тысяч, они существуют буквально для каждой области человеческой жизнедеятельности, крайне активны и даже невзирая на, в массе своей, скудное финансирование, умудряются делать что-то и в рамках существующих возможностей.

Следующий подраздел «Видения – 2040» называется «Диаспора» и должен представлять для нас особый интерес. Потому как, достаточно быстро оказалось следующая.

Турция имеет свое серьезное бизнес-представительство в России. Однако, в массе своей, эти люди не только аполитичны, но и нынешняя турецкая внешнеполитическая гиперактивность их бизнесу не только не помогает, но чаще даже вредит. Достаточно в этой связи вспомнить и «самолетный кризис» между Россией и Турцией в 2015 – 2016 годах. И убийство российского посла в Анкаре в 2016 году. А, равно, как и разного рода «хайп» турецкого руководства из числа уже упомянутого выше.

Отметим простой факт: каждый подобного рода эксцесс в российско-турецких отношениях немедленно закрывает в условной Москве дверь перед той или иной турецкой компанией, срывает сделки в последнюю минуту или же препятствует, к примеру, получению вовремя платежа за выполненную работу.

Как в такой ситуации будет смотреть турецкий бизнес на идею турецкого руководства стать проводников каких-то идей на территории, где они делают деньги и деньги, заметим, весьма неплохие? – Разумеется, строго отрицательно. Более того, автору нередко приходилось слышать от турецких бизнесменов в Москве разного рода «отзывы» по поводу той или иной внешнеполитической инициативы Турции в направлении России. Отзывы, выражаясь мягко, крайне сдержанные.

Иными словами, идея о том, что турецкий бизнес может быть стать той самой «диаспорой правильных турок в России» не имеет практической перспективы. Эти люди позиционируют себя как аполитичные мосты двусторонних торгово-экономических отношений, которым нужны мир и сотрудничество в отношениях России и Турции, не омраченные никакими эксцессами.

И даже скажем больше, что эти турецкие предприниматели, формирующие положительный образ России в Турции и являющие собой пример Russian Dream для турок, являются своего рода «послами доброй воли России в Турции». Так что, на ту самую политически активную диаспору они не годятся. Слишком много у них с Россией связано в плане кровных интересов. Начет кровных интересов, у многих из турецких предпринимателей есть и российские жены, а это кратно повышает их «лояльность» российско-турецким отношениям.

Так что, на определенном этапе, казалось, что у Турции нет своих точек входа в Россию по линии диаспоры. Напротив, скорее уж у России должна быть своя диаспора в Турции – с учетом числа российских жен турецких мужей и российской недвижимости в Турции.

Однако, если смотреть на ситуацию с российской точки зрения, то и российским женам турецких мужей «фиолетово» до продвижения образа мысли России в Турцию. Что, конечно, не исключает наличия среди них некоторого количества активисток. Однако, их численность – не столь велика, чтобы сформировать собой «критическую массу».

Тем не менее, возвращаясь к Турции, заметим, что некоторое количество лет назад возникла идея о том, что «позиция Азербайджана» по вопросу «Нагорно-Карабахской проблемы» должна быть лучше представлена в России. Поскольку она «проигрывает армянской точке зрения». Замечу, что, в первый раз, эту идею автору довелось услышать на турецко-азербайджанском медиа форуме в Баку.

Вот эта самая идея оказалась весьма продуктивной в плане продвижения не только темы Нагорного Карабаха, но и идей Тюркского мира, в российское медийное пространство через влиятельную азербайджанскую диаспору. Начавшись как идея об информационном сопровождении азербайджанской позиции по Карабаху, к сегодняшнему дню эта идея трансформировалась в соответствующие положения Шушинского соглашения, подписанного между Турцией и Азербайджаном, где стороны договорились сообща использовать возможности своих диаспор в третьих странах для пропаганды, контрпропаганды и продвижения идей тюркского мира.

Однако, не останавливаясь на этом, эта идея может масштабироваться уже на диаспоры всех постсоветских государств, проживающих на территории Российской Федерации. И, как мы могли заметить из анализа предыдущих разделов «Видения – 2040», Шушинские договоренности перекочевали в основополагающий документ тюркского мира в плане координации деятельности как институтов мягкой силы, так и деятельности зарубежных диаспор с целью отстаивания интересов тюркского мира.

Обратимся к разделу «Диаспора» (которое, к слову сказать, — в единственном числе, что может трактоваться любым образом: от простой неточности, до сознательного рассматривания того, что «диаспора – теперь одна» — И.С.) и тому, что именно предписывается соответствующим институтам стран-подписантов «Видения – 2040»:

«Разработать стратегические рамки для привлечения и инвестирования диаспоры и инвестиций в странах.

Мобилизовать академическую диаспору для поддержки высших учебных заведений и научных учреждений в тюркском мире и укрепить связи между академиками диаспоры по всему миру,

Обеспечить активное вовлечение сообществ тюркской диаспоры в соответствующие проекты и программы Организации тюркских государств».

Исходя из изложенного выше, можно считать, что ещё одним фундаментальным изменением, о котором пишет «Видение – 2040» (вне зависимости от того, соответствует ли это, здесь и сейчас действительности, торопят ли авторы документа события, или выдают желаемое за действительное – прим.), заключается в том, что у стран-участниц Организации тюркских государств – общая зарубежная диаспора.

Это, конечно, ещё не факт, но – та линия горизонта, к которой они, очевидно, будут стремиться. И, полагаем, что, если все пойдет по плану, то могут оказаться не за горами те времена, когда Тюркский совет будет выражать обеспокоенность правами и положением трудовых мигрантов в России, выступать с соответствующими заявлениями и публиковать даже соответствующие отчеты о положении дел.

Не надо это рассматривать в качестве какой-то «научной фантастики» — это, в полной мере, реальный сценарий развития сюжета, который логически вытекает из всех действий, предпринятых Турцией вплоть до настоящего времени.

Это, в известной степени, напоминает историю с «исламофобией» и публикацией со стороны Турции «исламофобских отчетов» — начавшись как небольшое издание, оно сейчас презентуется в мировых столицах, включая Вашингтон, Брюссель и Берлин и раздулось уже до состояния «двух томов Войны и мира». И постепенно, постепенно, надо сказать, что Турции удается «седлать» эту тему, повышая громкость её звучания на международной арене.

Так же может получиться и с «правами тюрок» в мире. Тем более, что в исламофобском отчете есть уже раздел, посвященный России и там затрагивается тема трудовых мигрантов. Вопрос заключается лишь в том, будет ли эта тема выделяться в «отдельное делопроизводство». Полагаем, что такое вполне может произойти, коль скоро теперь, по крайней мере на бумаге, есть одна тюркская диаспора, которую мыслится «сплачивать» вокруг идей тюркского мира.

Следующий подраздел развивает «диаспоральную тему» и называется «Информация и СМИ».

Цитируем этот раздел:

«Использовать преимущества в появляющиеся и в развивающихся средствах массовой информации для повышения осведомленности об общих ценностях, традициях, истории и солидарности между гражданами государств-членов, чтобы продемонстрировать преимущества тюркского сотрудничества и побудить граждан к более тесному взаимодействию с братскими и прочими обществами.

Укреплять сотрудничество между государственными и частными СМИ государств-членов.

Создавать новые партнерские отношения со СМИ, повышать мобильность профессионалов СМИ и создавать среду, способствующую инновациям в СМИ и качественной журналистике.

Создать хаб вещания, компаний по производству медиа, создателей контента, стартапов, научно-исследовательских институтов и производственных компаний по всему тюркскому миру для сотрудничества, инновационной политики и построения сетей, чтобы оказывать большее влияние.

Поощрять производство фильмов, сериалов, документальных фильмов, мультфильмов и аудиоматериалов, отражающих общие черты, коллективную историю и общие ценности государств-членов».

Собственно, так или иначе, изложенное выше уже реализуется на практике: СМИ государств-членов ОТГ активно сотрудничают между собой. Что же до турецкого контента – новостного, аналитического, развлекательного – то он, безусловно, востребован и пользуется популярностью в странах-участницах ОТГ.

Отдельного внимания здесь заслуживает «повышение мобильности профессионалов СМИ», о котором говорится выше в «Видении – 2040». Тут, со своей стороны, возьмемся предположить, что речь идет не только о том, чтобы ускорять в государствах членах ОТГ скорость выдачи аккредитации журналистам для того, чтобы они могли бы быстрее приехать для съемки того или иного сюжета. Про подобного рода барьеры не стоит писать в таком «жизнеустроительном документе», как «Видение – 2040».

Скорее уж, если в «Видении – 2040» речь идет о создании общего информационного пространства, следует читать эту идею как взаимный переток журналистов из одной страны ОТГ в другую для своей «постоянной занятости».

Разумеется, формирование такого общего тюркского журналистского пула, который разделяет общие цели и задачи тюркского мира, не может не сопровождать реализацию генеральной цели по созданию единого информационного тюркского пространства. Заметим, что при этом, в случае реализации этой задумки, может кратно возрасти объем создаваемого «тюркского контента», серьезно расшириться каналы его распространения, и, следовательно, его влияния на региональное и мировое общественное мнение.

62.89MB | MySQL:107 | 0,546sec