Подписание в Дохе (Катар) 18 февраля 2009 года соглашения о «добрых намерениях» между суданским правительством и Движением за справедливость и равноправие (ДСР), безусловно, крупное достижение в процессе урегулирования конфликта в Дарфуре. Однако в условиях Судана величина подобных успехов на политико-дипломатических фронтах обратно пропорциональна величине реальных возможностей претворить этот успех в жизнь. Если сказать ещё проще, то катарское соглашение не только не улучшит положение дел в Дарфуре, но и наоборот может сильно его ухудшить.

Чтобы понять, почему такое возможно, важно напомнить о краеугольных камнях дарфурской проблемы, которые составляют фундамент кризиса на Западе Судана:

Во-первых, коренная причина дарфурского конфликта – это нежелание и неспособность Хартума поднять уровень жизни в регионе до приемлемого уровня (для чего необходимо построить дороги, больницы, школы, разветвленные ирригационные системы и т.д.), устранить основу соперничества между различными племенами, особенно между оседлыми и кочевыми племенами, за природные ресурсы как следствия опустынивания.

Во-вторых, активное иностранное вмешательство. Причем здесь мы сталкиваемся с замкнутым кругом: Франция, опасаясь потерять контроль над Чадом, равно как и сам Чад (существует угроза повторения сомалийского сценария), поддерживает ДСР, чьи боевики контролируют судано-чадскую границу, что в свою очередь приводит к тому, что Хартум в качестве ответной меры вынужден поддерживать оппозиционные Идрису Деби силы, что служит для Парижа доказательством правильности его поддержки ДСР, а все это вместе взятое лишь усиливает конфликт, делая его более непримиримым.

В-третьих, наводненность региона огромным количеством оружия и военных материалов, что вкупе с нищетой образует плодородную почву для образования все новых и новых повстанческих движений.

В-четвертых, неспособность мирового сообщества пойти на меры, которые действительно нужны населению Дарфура: закрытие судано-чадской границы, с целью пресечения поставок оружия и боеприпасов из Чада, ликвидация опорных баз ДСР на чадской территории, оказание помощи суданскому правительству в создании социально-экономической инфраструктуры в Дарфуре, прекращении нападений на гуманитарные конвои (впрочем, и тут все не так однозначно: некоторые эксперты правозащитных организаций утверждают, что сотрудники ООН сами «сдают» за деньги конвои боевикам, которые затем распродают гуманитарную помощь на «черном» рынке).

Наконец, в-пятых, нынешний конфликт в Дарфуре помимо всего прочего является ещё и следствием той традиционной политики «кнута и пряника», которая с целью усмирения недовольства населения того или иного региона активно применялась Хартумом и приносила до определенного момента (2003 год) нужные результаты.

Кстати, ту же самую политику «кнута и пряника» в отношении Судана проводит и международное сообщество: с одной стороны, требование предать суду президента Омара аль-Башира, с другой признание ДСР в качестве равноправного партнера, с которым можно вести речь о контурах будущего развития Дарфура, а, следовательно, фактическое оправдание преступлений, совершенных его боевиками.

Разумеется, можно возразить и отметить, что не одно преступление, тем более такие чудовищные злодеяния, которые были совершены в Дарфуре якобы по прямому указания аль-Башира, создавшего чуть ли не систему по истреблению неугодных для Хартума дарфурцев, не должно уйти от справедливого и, главное, неотвратимого возмездия.

Конечно, насилие нельзя остановить ещё большим насилием, а необходимо вести политический диалог и в этом плане совершенно нормальным выглядит признание ДСР равноправным партнером для общения с мировым сообществом, наряду с Хартумом.

Но почему-то не покидает ощущения дежа-вю: 5 мая 2006 г. в Абудже (Нигерия) между правительством Судана и одним из крыльев Суданского освободительного движения/Суданской освободительной армии (СОД/СОА) было подписано Соглашение о мире в Дарфуре – Darfur Peace Agreement (DPA). ДСР тогда была в числе основных «неподписантов» DPA, теперь все поменялись местами: соглашение (пусть и предварительное) подписали Хартум и ДСР, а СОД/СОА Минави и ан-Нура отказался от участия в «катарской инициативе»,а Минави так вообще намерен торпедировать эту инициативу, как угрожающего его статусу привилегированного союзника Хартума.

Но самое главное в другом: в Дохе, равно как и в других местах, не был решен вопрос, а что собственно делать с Дарфуром, население которого, кроме постройки пары «потемкинских» деревень, ничего больше от наступившего мира не получит, даже надежной безопасности (сегодняшний боевик завтра станет полицейским, который все так же будет грубить, насиловать и убивать всех не понравившихся ему людей). Более того, видя какие средства себе по итогам заключения мира с правительством присвоила верхушка повстанческой элиты, рядовые боевики попросят своих старших командиров поделиться, а, получив в ответ на это закономерный отказ, поднимут бунт и сформируют новые «освободительные армии», благо оружия и людей умеющих его применять в Дарфуре предостаточно.

Кроме того, вчерашние «миротворцы» из числа повстанческих движений, подписавших мир с правительством, станут с ещё большим ожесточением, чем даже это в свое время делал Хартум, подавлять всяческие всплески недовольства, вновь раскручивая кровавый маховик междоусобной войны.

Есть и ещё один нюанс: Всеобъемлющее мирное соглашение, соглашения по Дарфуру и Восточному Судану, могут стать катализатором новых волнений и восстаний в других частях Судана, так как основный вывод, который сделает из всего этого большинство населения страны прост: правительство обратит внимание на нужды твоего племени (области, региона) лишь в случае вооруженного мятежа, да ещё и раскрученного по принципу Дарфура (много жертв и страданий, на фоне драматичных воззваний международного правозащитного сообщества с просьбами вмешаться и восстановить порядок).

Главная проблема Дарфура и других «горячих точек» не в том, что не несут справедливого наказания, те, кто безжалостно истреблял сотни тысяч людей, хотя это тоже важно, а в том, что весь мир борется с последствиями кризисов, а вовсе не с их причинами. Более того, руководствуясь абстрактными понятиями неотвратимости наказания, мировое сообщество нарушает сложившиеся в том или ином регионе балансы сил, восстановить который «голубые каски» не в состоянии.

Понятно, что бороться с причинами дарфурского конфликта в тысячу раз сложнее, чем мирить за столом переговоров непримиримых противников, которые затем обретут в лице группировок, не приглашенных к разделу «пирога», своих злейших врагов, но без этого невозможно гарантировать прочность, устойчивость и что важнее всего необратимость мирного процесса.

Пока этого нет, мы будем всякий раз убеждаться в том, что «история Судана всегда повторяется» и ждать когда новое мирное соглашение по Дарфуру зайдет в тупик и утонет в море крови, пролитой в яростных схватках между его противниками и сторонниками.