Как полагают некоторые турецкие эксперты, четыре новых условия Анкары для вывода войск из Сирии, подняли вопросы о реальности позиции Турции в отношении режима Башара Асада и о том, изменила ли Анкара свою позицию в рамках отказа признать его легитимность. В том, что, по-видимому, было ответом спецпредставителю президента РФ по Сирии Александру Лаврентьеву, турецкая газета Hurriyet ссылаясь на неназванные источники, 24 декабря сообщила, что четыре условия заключаются в том, чтобы все стороны согласовали новую конституцию для защиты прав всех групп сирийского народа; создали избирательную систему, в которой все группы могут свободно участвовать; сформировали законное правительство после выборов; и чтобы это правительство ликвидировало террористические организации, направленные против территориальной целостности Турции. Важность этого вопроса обусловлена тем фактом, что Турция в настоящее время является единственной страной, непосредственно вовлеченной в сирийский кризис, которая публично отказывается признать легитимность режима в Дамаске. Это также единственная страна, которая все еще открыто поддерживает вооруженную оппозицию. Отмечается, что четыре вышеприведенных условия были упомянуты в газетном сообщении, но отсутствие официальных комментариев по этому поводу после этого и до сегодняшнего дня (ни опровержения, ни подтверждения, ни даже уточнения), по оценке турецких аналитиков, говорит о намеренной утечке и придает ему высокую степень достоверности. Что ясно, так это то, что четыре условия вывода турецких войск из Сирии открыто не предусматривали ухода президента Башара Асада. Изменилась ли заявленная позиция Турции по этому вопросу? Турция является одной из стран, которая изменила свою позицию по ситуации в Сирии с начала сирийского конфликта в 2011 году, основываясь на трех основных критериях: ситуации на местах в Сирии, международном подходе к событиям и собственной внутренней ситуации. Следовательно, после многих лет поддержки оппозиции Анкара приняла идею политического решения, которое направлено на отстранение Асада от власти в Сирии, но на первом этапе не предусматривает его ухода. Таким образом, Турция вовлечена в текущий политический процесс, включая работу Конституционного комитета и диалог, происходящий между режимом и оппозицией. Анкара также время от времени говорит о каналах связи и контактов с Дамаском через Национальную разведывательную организацию (MIT), а также о косвенном российском канале, известном всем. Таким образом, позиция Турции до того, как были выдвинуты четыре условия, состояла не в том, чтобы требовать свержения режима Асада, и даже не в его немедленном уходе, а скорее в том, чтобы работать над этим, а не управлять Сирией после политического решения. Короче говоря, это означает, что Турция имеет дело с режимом Асада, но не признает его, хотя внутри Турции есть много голосов — некоторые близкие к правительству — призывающих к признанию и сотрудничеству с Дамаском в рамках общей цели, которая заключается в предотвращении создания курдского государства для РПК на севере Сирии.
Одной из причин непризнания Анкарой режима в Дамаске является то, что это поставило бы Турцию в неловкое положение, если бы она согласилась на вывод турецких войск из Сирии; режим требовал это раньше и будет требовать это и дальше. На данный момент военное присутствие Турции является законным; она действует в Сирии под несколькими предлогами, включая вопросы, касающиеся легитимности режима Асада и его способности расширить свой контроль над территорией и защитить границы страны. В рамках четырех условий также содержится ссылка на ситуацию, в которой самому Асаду будет трудно остаться у власти. Разработка конституции, которую примут все сирийцы, проведение выборов, в которых примут участие все сирийцы, и формирование правительства, представляющего всех сирийцев, означает, что воображаемый и ожидаемый режим в будущем будет сильно отличаться от нынешнего режима, включая его главу, но это требует другого обсуждения. Нынешнее относительное спокойствие и открытость в регионе, включая открытость некоторых арабских стран сирийскому режиму, могут означать, что в будущем в отношении Асада могут быть приняты смягчающие меры. Аналогичным образом, могут произойти дополнительные события в отношениях между Анкарой и Дамаском. Однако нет никаких признаков того, что Турция изменила свои заявленные позиции по сирийскому вопросу в целом и режиму в частности.
Даже идея реанимации и дальнейшей разработки Аданских соглашения, о котором говорилось на встрече между представителями турецкой и сирийской спецслужб в Иордании — встрече, которую последняя отрицала, а две предполагаемые стороны не комментировали, — подразумевает некую возможность продолжения процесса развития отношений между двумя сторонами. Отметим в этой связи, что руководители разведок Турции и Сирии при посредничестве премьер-министра Ирака Мустафы аль-Казыми встречались в Багдаде в конце сентября 2021 г. для решения двусторонних проблем, таких как кризис с беженцами, курды и ситуация в Идлибе. Так что эти контакты идут постоянно на разных уровнях, что ничего по сути не меняет. Однако Турция стремится усилить свою роль на севере Сирии и не прекращает ее и не выводит войска, и именно это подталкивает Анкару отложить свое признание режима Асада или не признавать его вообще. В долгосрочной перспективе логично, что Анкара будет находиться в рамках региональных и международных рамок, которые действуют на основе принятия того, что принимают сирийцы. Однако в любом случае стремление к стабильному и устойчивому решению в Сирии в будущем подтолкнет всех, даже Россию (так надеются турки), к отказу от Асада и, возможно, к перестройке режима уже без него. Это будет компромисс, который удовлетворит различные региональные и международные стороны и гарантирует их интересы.
В этой связи отметим несколько моментов.
- Межличностные и политические проблемы вряд ли смогут быть преодолены двумя лидерами в среднесрочной перспективе. И приведенная выше позиция Анкары это полностью подтверждает: ей нужны «честные» выборы, на которых в силу чистой демографии Асад не победит по определению. Присутствие турецких войск на севере страны всегда и при всех режимах в Сирии будут рассматриваться как «незаконный акт» и обмен этого требования Дамаском на некие позитивные подвижки в двусторонних отношениях практически нереальны. Контакты по линии спецслужб были всегда, но им не стоит предавать большого значения. На них решаются сугубо технические вопросы, как это делается, например, и по линии каналов между российскими и американскими силовиками, но это совсем не означает положительной динамики в двусторонних отношениях. Вообще, встречам руководителей спецслужб на нейтральной территории при посредничестве иностранных лидеров или коллег не стоит уделять большого внимания и рассматривать серьезно, поскольку реально весомые и значимые вопросы рассматриваются на встречах силовиков либо на своей территории, либо в данном случае «в серой зоне» на севере Сирии. Разговаривать о серьезных вещах на «третьей территории» никто не будет просто в силу конспирации. К тому же позиции и влияние главы Бюро национальной безопасности Сирии Али Мамлюка, который собственно и выступает в данном случае основным переговорщиком с турецкими коллегами, сильно пошатнулись в последнее время, о чем мы поговорим отдельно. И это обстоятельство в принципе снижает вес и значение этих контактов в очень серьезной степени.
- Риторика президента Р.Т.Эрдогана о смене Б.Асада и его нелегитимности публично возникает всегда и тогда, когда он пытается нормализовать свои отношения с США. Это своего рода демонстрации готовности выступить в качестве авангарда в рамках единой атлантической позиции по этому вопросу и предложение союза в Сирии. Сразу отметим, что все попытки турецкого президента нормализовать отношения с новой администрацией США с сентября прошлого года были отвергнуты Белым домом. Более того, помимо официальных санкций против ВПК и ВТС Турции сейчас введены и неформальные, со стороны США, Канады и ЕС. Но в целом позиция Вашингтона по сирийскому досье остается неопределенной и расплывчатой. Недавно ратифицированный Конгрессом США «Закон о разрешении на национальную оборону» содержит несколько разделов, посвященных Сирии, но четкой линии поведения не проводится. Президент Дж.Байден, оказавшийся на перепутье между сохранением военного присутствия и применением жестких санкций против Дамаска, еще не определил свою политику в Сирии. Его администрация изо всех сил пыталась наметить четкий курс в отношении Сирии, и последний «Закон о разрешении национальной обороны» (NDAA), одобренный Конгрессом 15 декабря, вряд ли этому сильно поможет. Между отклонением некоторых санкций, касающихся режима, возглавляемого президентом Башаром Асадом, и отсутствием ясности в отношении тех, которые были одобрены, статус-кво, по-видимому, сохраняется. Закон призывает правительство определить дипломатическую и оборонную стратегию Соединенных Штатов для Сирии в течение 90 дней. Конгресс в основном обеспокоен сроками перехода военного присутствия на северо-востоке Сирии вместе с Силами демократической Сирии (СДС). Администрация Байдена до сих пор не определила позиции по вопросу внезапного решения администрации Трампа вывести Командование специальных операций США(USSOCOM) из Сирии в 2019 году, и пока продолжает только настаивать на том, что США будут иметь военное присутствие для продолжения борьбы с группировкой «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России), как это подтвердил 10 декабря Бретт Макгурк, координатор Совета национальной безопасности по Ближнему Востоку и Северной Африке. Конгресс также попросил Белый дом установить график вывода войск из гарнизона Эт-Танф, где силы США 14 декабря снова были атакованы беспилотником иранского происхождения. Нахождение американских военных там, между тем, является, ключевым элементом поддержки оппозиционной группировки боевиков «Магавир аль-Тавра» (МАТ). Основанная в 2014 году США в рамках подготовки и оснащению фракций сирийского сопротивления для борьбы с режимом Б.Асада и ИГ, МАТ теперь не имеет четкой миссии из-за пониженной активности ИГ, но, тем не менее, получила от американцев возобновление финансирования в размере 177 000 долларов в рамках последнего по времени NDAA. Стремясь найти себе место в этой новой систем координат, MАT добилась большого успеха в захвате грузов Captagon, наркотика на основе амфетамина, используемого боевиками ИГ и проасадовскими боевиками. Первоначально Конгресс хотел расставить приоритеты в борьбе с этим оборотом наркотиков, ответственность за который, как подозревают, несет режим Асада, и директора Национальной разведки США (ДНР) попросили заняться этой проблемой. Однако эта поправка по этому вопросу была исключена из окончательной версии NDAA. Закон, тем не менее, призывает администрацию усилить санкции против сирийского режима, даже, несмотря на то, что Конгресс пока не в состоянии справиться с негативными гуманитарными последствиями применения «Закона Цезаря», а Министерство финансов США недавно одобрило смягчение санкций в связи с ливанским кризисом. Но, тем не менее, в сентябре делегация Госдепа посетила север Сирии, где встречалась с курдами в рамках подтверждения своей позиции по их безусловной поддержке. А отказ от нее — это основное условие Анкары в рамках нормализации отношений и создание единого блока на сирийском направлении. Из этой негативной динамики развития двусторонних отношений и следует приглушение антасадовской риторики Эрдогана, что сути турецкой позиции не меняет: Асад должен уйти, а пока «ни войны, ни мира, а технические вопросы решаем в рамках рабочих контактов между силовиками».