Германо-сирийские отношения следует рассматривать в контексте ближневосточной концепции правительства ФРГ, согласно которой безопасность Европы и благосостояние ее граждан нельзя отделять от положения в указанном регионе. Оно, как известно, сохраняет напряженность в течение десятилетий. Но в последние годы напряженность имеет тенденцию к усилению, поскольку появились новые риски и опасности — исламистский терроризм и ядерная программа Ирана. Решение ближневосточной проблемы кроется прежде всего в политической воле государств региона. Конфликт может быть разрешен только путем переговоров. Партнеры извне — а Германия видит в этой роли в числе прочих государств мира и себя — могут и должны помочь в этом. Члены ближневосточного «квартета» ясно обозначают решение «Дорожной карты», которое им видится наиболее перспективным: мирное сосуществование двух государств, Израиля и Палестины, в рамках надежных и признанных границ. «Дорожная карта» — план урегулирования для Ближнего Востока — как основа немецкой ближневосточной политики встроена в общеевропейскую политику для региона. Учитывая уроки истории, Германия несет особенную историческую и моральную ответственность за безопасность и существование Государства Израиля. Одновременно Германия признает право палестинцев на собственное государство. Поэтому проблема, с точки зрения стратегического курса ФРГ в регионе, должна решаться с двух концов, без политических предпочтений для одной или другой стороны.
Поскольку Сирия демонстрирует фактически известный односторонний подход, ФРГ испытывает досаду и настороженность к любым шагам Дамаска.
В стане политиков ФРГ нет единства взглядов на действия Сирии. Одна их часть, даже при учете разности подходов американцев и немцев в оценке режима в Дамаске, сходится с Соединенными Штатами в главном: Сирия — это диктатура, уничтожающая оппозицию и желающая вернуть занятые Израилем Голанские высоты, для чего она торпедирует израильско-палестинский переговорный процесс, демократизацию Ливана и усилия США в деле строительства новой жизни в Ираке. Б. Асад своим выбором в пользу исламистов-радикалов и столь же радикально настроенного Ирана с тем же, что и исламисты-радикалы, контрпродуктивным набором идей международного террора и уничтожения Израиля понимает, что теряет США как возможный источник внешней финансовой поддержки и технико-экономической помощи. Однако он сохраняет надежду на то, что высокие технологии придут к нему не из-за океана, а из ФРГ, которая демонстрирует всем, как ловко она способна обходить международные санкции, экономически укрепляя Иран. В этой связи понятна определенная уверенность Дамаска в том, что немецкий партнер поможет преодолеть трудности в реализации хозяйственных реформ, даже несмотря на то что Сирия находится в списках Государственного департамента США среди стран, «поддерживающих терроризм».
Впрочем, ФРГ идет тропой, проторенной теми же США. Принцип «нельзя, но когда очень надо, то можно» был ярко продемонстрирован в сентябре 2002 г., когда в комитете по международным делам палаты представителей конгресса США шли слушания по проекту ужесточения режима санкций в отношении Сирии. В материалах отмечалось, что, несмотря на существовавший режим санкций в отношении Сирии, с этой арабской страной работало около 400 американских компаний, которые вели дела с Сирией напрямую или через посредников. Они представляли все секторы американской экономики, что обеспечивало занятость тысяч американских рабочих на предприятиях этих компаний. Хотя объем американского экспорта в 2002 г. по сравнению с 1996 г. сократился примерно в полтора раза, он все еще составлял существенную цифру в 224 млн долл.
Немецкие эксперты напоминают: недавно протянутая рука Обамы — уже не первая в течение последних десятилетий попытка Запада наладить диалог с Сирией в обмен на ряд существенных ответных шагов. Напомним, что Америка оказала определенное давление на Израиль в вопросе освобождения части оккупированных в 1967 г. Голанских высот, предоставила Дамаску финансовую помощь, фактически поддержала ввод сирийских войск в Ливан. Однако вопреки ожиданиям США Х. Асад не пошел на мирные переговоры с Израилем. После того как по завершении октябрьской войны 1973 г. США пытались наладить диалог с Х. Асадом, отношения между ними не получили развития, а в конце 1970-х — начале 1980-х гг. осложнились после ввода американских войск в Ливан. Но когда США поддержали Таифские соглашения 1989 г., что означало признание особой роли Сирии в Ливане, начался новый этап нормализации двусторонних отношений. Участие Сирии в антииракской коалиции 1991 г. позволило Дамаску еще больше укрепить отношения с Вашингтоном. Отношения эти складывались неровно, делают вывод немецкие эксперты, но всякий раз уступать должен был Запад.
Другая часть политических лидеров ФРГ соглашаются: да, действительно, Сирия, бесспорно, диктатура, но ведь это светское государство, в котором господствует свобода вероисповедания. Политический реформаторский процесс был начат президентом САР Башаром Асадом после его прихода к власти, но тогда же и прекращен — и не только от страха перед изменениями или потерей власти. Этому способствовали война в Ираке, курдское восстание в 2004 г., а также вынужденный вывод войск из Ливана.
Ливанская тема до недавнего времени являлась табу в ходе бесед с Башаром Асадом. Немецкие журналисты отмечали, что его лицо каменело, голубые глаза наливались гневом и сам он, статный, под метр девяносто ростом, как-то пригибался, едва в его присутствии начинали говорить о Ливане. Он предпочитал рассматривать вывод в 2005 г. сирийской армии из Ливана как величайшую катастрофу.
По этой причине предпринятые в августе 2008 г. шаги по налаживанию дипломатических отношений между Ливаном и Сирией были восприняты Германией с удовлетворением: появилась надежда на то, что, по словам главы МИДа ФРГ Ф.-В. Штайнмайера, «сделан отчетливый шаг к упрочению в Ливане стабильности». Данный шаг к добрососедству означал и определенный сдвиг в снижении остроты ближневосточной проблемы в целом. «Важно то, что … это обоюдное решение президентов Сирии и Ливана является вкладом в укрепление стабильности в Ливане и регионе, — сказал федеральный министр 14.08.2008. — Нормализация отношений между Ливаном и Сирией является одним из существенных ожиданий международного сообщества… Я надеюсь на то, что оба правительства скоро предпримут дальнейшие конкретные шаги». При этом он имел в виду четкое обозначение границ и соблюдение принципа ненарушения их.
Очевидно, что Сирия заинтересована в том, чтобы сбросить с себя малопривлекательный образ, из-за чего много лет продолжает входить список «государств-изгоев», составленный вашингтонской администрацией. Но одно дело — благие намерения, другое — жестокая реальность. В целом Сирия продолжает сохранять известную напряженность и быть постоянным ее очагом, отмечает Frankfurter Allgemeine Zeitung в комментарии от 12.03.2009.
Это связано с позицией Башара Асада, который несет в себе крайне противоречивые черты. Во-первых, несмотря на то что он склонен видеть себя светским лидером, он продолжает принадлежать к религиозной общине алавитов. Во-вторых, декларируя приверженность к миру в регионе, президент остается верным союзником Ирана и поддерживает его ядерную программу с ее дестабилизирующим импульсом. В-третьих, Башар Асад поддерживает деятельность в Ливане членов и сторонников «Хизбаллы» (партии Бога), выступающих, по его мнению, в качестве самых надежных союзников в противостоянии с Израилем, с которым продолжает находиться в состоянии войны.
По этой причине, подводит итог размышлениям немецкий публицист Вольфганг Гюнтер Лерх, сирийский президент «с 17 июля 2000 г. остается самым загадочным мужчиной» на Ближнем Востоке. Он, к примеру, так говорит о своем понимании мира. «Факт, что в течение шести месяцев ХАМАС выполнял условия перемирия», — это из интервью Spiegel от 19.01.2009 о периоде, в течение которого территория Израиля каждодневно обстреливалась ракетами. Эти и другие высказывания говорят о том, что сирийский президент фактически является сторонником исламистского терроризма и ядерной программы Ирана, которые, как отмечалось выше, в немецкой ближневосточной концепции рассматриваются как главные опасности нового столетия. Так что пока «нормальными или попросту дружественными отношения между Сирией и Германией не назовешь», — констатировала более полугода назад обозреватель Berliner Zeitung Мартина Деринг. Она имела в виду взаимосвязи двух государств, которые сейчас «не свободны от напряжения».
Подобное напряжение создается и ввиду угрозы роста криминальной обстановки, к чему прикладывают руку сирийцы, живущие в ФРГ, и это положение сохраняется не первый год. Немецкая печать подчеркивает приоритет криминальных методов, характерный как для отдельных граждан внутри и вне Сирии, так и для тайных спецслужб страны в целом. К примеру, власти Сирии во главе с «загадочным мужчиной» по-прежнему остаются основными подозреваемыми в причастности к убийству премьер-министра Ливана Рафика Харири и еще к целой серии политических расправ в чисто восточном духе, несмотря на то что сирийский президент декларирует приверженность современным европейским стандартам.
Понятие «европейский стандарт» время от времени сближает позицию Сирии и Запада. Особенно в тех ситуациях, когда загнавший себя в угол все тем же «загадочным мужчиной» официальный Дамаск все же дает себя уговорить, теша самолюбие тем, что это Запад, а не гордая Сирия ищет с ним контакты. «Из изоляции с протянутой рукой» — так озаглавлен комментарий Маркуса Бикеля в Frankfurter Allgemeine Zeitung. Первым признаком того, что Запад хочет помочь Сирии обрести новый образ, стало прошлогоднее приглашение из уст Николя Саркози в Париж на празднование Дня взятия Бастилии, отмечает обозреватель газеты Маркус Бикель. То, что это приглашение было охотно принято в условиях, «когда сирийские руководители предпочитают не покидать страну», само по себе знаменательно. Второй признак — недавний по времени шаг новой администрации США, связанный с попыткой создания новой политики на Ближнем Востоке в целом. Обозреватели склонны считать, что Барак Обама начал «размораживать» отношения с Сирией», назначив в Дамаск двух эмиссаров, которые займутся обсуждением широкого круга проблем — от развития отношений США–Сирия до вопросов регионального значения. Важным сигналом к изменению обстановки стала состоявшаяся в Дамаске встреча сенатора от штата Массачусетс Джона Керри с президентом Сирии.
Нынешняя ситуация, связанная с приходом в Белый дом команды Барака Обамы, напоминает уже пройденный этап. Первая встреча госсекретаря США К. Пауэлла — представителя новой в тот период администрации США — с Б. Асадом прошла в феврале 2001 г. в Сирии. Восемь лет назад Пауэлл сказал то, что несколько недель назад повторила его преемница Х. Клинтон: идет поиск новых подходов к ближневосточной политике, ключ к решению которой, как и прежде, лежит в Дамаске и Тегеране. В ту пору американцы сохраняли надежды на то, что молодой, светски образованный сирийский президент способен оценить перспективу добрых отношений с Западом. Весной 2001 г. президент Дж. Буш заявил, что «сирийский президент Б. Асад — человек, с которым можно работать, судя по его первым шагам на властном поприще».
Однако сегодня положение более неустойчивое, чем восемь лет назад. Оно осложнено размахом международного терроризма, одним из оплотов которого является Сирия, и ядерной программой Ирана — одного из немногих нынешних союзников Дамаска. Причем, по оценкам немецких экспертов, Сирия до сих пор не понимает, что для исламских экстремистов она попутчик временный, а Иран остается в убеждении, что ключевой ближневосточной страной является именно он, а вовсе не Сирия, как это мнится ее президенту. Амбиции амбициями, но отсутствие ядерной дубинки, к обладанию которой стремится и продвигается Тегеран, равно как и современной армии с подготовленными кадрами и высокотехнологичной боевой техникой (как это имеет место в Израиле), делают Дамаск уязвимой мишенью. Сирийский президент, не исключено, страдает от этой ущербности, но пока не в состоянии переломить ситуацию: Сирия не тянет на роль лидера мусульманского мира.
При этом немецкие эксперты воздерживаются от прогнозов, утверждая, что «загадочный мужчина» образца 2000 г. остается таковым и в 2009-м, и Запад не должен быть введен в заблуждение никаким его последующим шагом, каким бы странным и неожиданным он ни показался.
Впрочем, первое же его движение к президентскому креслу не таило в себе ничего таинственного. Сразу же после смерти отца, Хафеза Асада, последовавшей 10 июня 2000 г., в Конституцию страны была внесена поправка с тем, чтобы минимальный возраст для президента был сдвинут от прежде указанных 40 до 34 лет. Таким образом, возрастной ценз был подогнан непосредственно под Башара, который, обладая навыками опытного офтальмолога, сумел еще в 1994 г., после гибели в автокатастрофе его старшего брата Басиля, разглядеть, какие захватывающие перспективы перед ним открываются. Оставив престижную лондонскую клинику Moorfields и мечты о карьере глазного специалиста, он срочно возвращается на родину, и, понимая, что здесь оценят его подвиги не на научно-практической, а на военной ниве, получает образование в военной академии и учится тому, как надо действовать.
Желание офтальмолога переквалифицироваться в военачальника имело свои объяснения. Дело в том, что армия в САР представляет собой особый социальный институт, непосредственно влияющий на внутриполитическую обстановку в стране. Более того, указывают эксперты, ВС являются ведущей военно-политической силой Сирии. Наряду со спецслужбами, они полностью выведены из-под контроля конституционных органов власти и подчиняются непосредственно главе государства, который контролирует в них кадровые и структурные изменения. Высшие армейские чины фактически представляют собой правящую партию военных. Обучение в военной академии в Дамаске означало для Башара Асада, который не имел никаких навыков политической деятельности, реальное продвижение во властные структуры, обрастание необходимыми союзниками, которые фактически подсаживали его на трон. Чтобы расчистить сыну дорогу к власти, Хафез Асад отправляет вице-президента (родного брата) Рифаата в изгнание (1998), устраняет ряд других явных и гипотетических политических противников. Расчет оказался верен, Башар Асад становится президентом, получив в ходе референдума 97,29% голосов.
Далее пошли политические несоответствия. Б. Асад начал с Дамасской весны, когда была закрыта тюрьма и последовало освобождение сотен политических заключенных. Однако впоследствии в интервью ABC News он заявил: «У нас нет политзаключенных» — он «запамятовал», что к декабрю 2007 г. в тюрьме, по свидетельству The New York Times, содержались 30 политзаключенных.
Еще один пример. Б. Асад неоднократно осуждал убийство Харири. Он решительно отрицал какое-либо участие Сирии и обещал выдать или наказать любое лицо, признанное виновным в участии в заговоре с целью убийства Харири. Но при этом отказался ставить под сомнение самого себя или других высокопоставленных сирийских должностных лиц, которых должен был в ходе расследования допросить в связи с убийством Харири прокурор из Берлина. Нравится это Башару Асаду или нет, но большая часть немецких политиков по-прежнему считают, что, если не организаторы убийства (14 февраля 2005 г.) прозападно настроенного ливанского премьера Рафика Харири, то подстрекатели к этому убийству живут в Дамаске, а исполнители — сирийские спецслужбы и движение «Хизбалла». К подобным выводам пришла созданная под эгидой ООН независимая следственная комиссия. Ее возглавил, отметим, берлинский прокурор Детлев Мехлис, удостоенный по завершении следствия высоких наград, сразу двух орденов — ФРГ и Франции. Комиссия выявила причастность к убийству Харири сирийских спецслужб во главе с бригадным генералом Гази Канааном, который вскоре после первой серии допросов покончил с собой. Загадочная смерть Канаана побудила Мехлиса принять беспрецедентное решение: проводить допросы сирийских подозреваемых вне пределов Сирии и без присутствия сирийских властей.
Еще одна необъяснимая деталь. Руками президента Сирия создала возможности для деятельности штаб-квартир некоторых из леворадикальных и исламистских организаций экстремистской ориентации, которые продолжают стоять на позициях отрицания политического диалога с Израилем. При этом Башар Асад отвергает обвинения в поддержке международного терроризма: дескать, нельзя считать террористическими организации, ведущие вооруженную борьбу против иностранной оккупации и агрессии. К ним, в частности, сирийцы относят палестинские группировки «Исламский джихад», ХАМАС и ливанскую «Хизбаллу».
Другой эпизод. Во время похорон папы Иоанна Павла II в 2005 г. Асад пожал руку израильскому президенту Моше Кацаву, что не помешало ему в речи от 15 августа 2006 г. по поводу израильско-ливанского конфликта заявить, что Израиль потерпел поражение в этой войне, «Хизбалла» «водрузила знамя Победы» над противником. Нынешний сирийский президент еще не осознает, насколько вредит Дамаску избранный им образ «бескомпромиссного борца» с Израилем, который запечатлен в военной доктрине образца начала 90-х гг.: провозглашенный ею принцип оборонительной достаточности сочетается с утверждением — в качестве главного противника определяется Израиль. Военно-политическое руководство Сирии на протяжении более 15 лет считает, что наличие сильной армии позволит ему быть равноправным партнером Израиля на переговорах о мире.
Соединенные Штаты и Евросоюз полагают, что ХАМАС террористическая организация, которая хочет разрушить Израиль, передает журнал Speigel cвое видение ближневосточной ситуации. На это сирийский президент отвечает: «О, здесь мы идем теми же самыми старыми клише. Это — американский путь». Между тем сирийский путь столь же неизменен: воспринимать как национальных героев хамасовцев, которые организуют террористические акты смертников против израильских гражданских лиц и при этом утверждать, что данные теракты — «не есть часть нашей культуры». Примечательно, что сирийский президент даже не чувствует, что противоречит сам себе, чем полностью подтверждает эпитет «загадочный мужчина», данный ему немецкой печатью.