Эмират Катар в течение последних двадцати лет стал одним из главных экономических и политических игроков на Ближнем Востоке. Экономическое процветание эмирата, благосостояние его жителей и возможность направлять дополнительные ресурсы на проведение активной внешней политики обусловлены его положением ведущего актора на мировом газовом рынке. Доказанные запасы газа Катара, по информации British Petroleum Statistical Review, составляют 25,46 трлн куб. м. По данным показателям Катар занимает третье место в мире после России и Ирана (14-15% мировых запасов). БОльшая часть катарского газа сосредоточена на Северном шельфовом месторождении, называемом также Северным куполом, запасы которого оцениваются в 8-10 трлн куб. м. В географическом плане Северный купол является продолжением иранского газового месторождения «Южный Парс». Кроме того, значительные запасы природного газа (как в чистом виде, так и смешанного с нефтью) имеются на месторождении Духан, а также месторождениях Идд аль-Шаджи, Бул-Ханин, Эль-Риян, Мудан Махзам.
Уязвимым местом Катара его сложное геополитическое положение и влияние на его политику со сторону более могущественных соседей: Саудовской Аравии и Ирана, а также со стороны США. В этих условиях руководство Катара проводит политику «хеджирования», стремится уравновесить стратегическое партнерство с одним ведущим актором (США) дружественными, добрососедскими или нейтральными отношениями с другими. Свои контакты с Ираном Доха компенсирует частичным восстановлением в начале 2021 г. отношений с Саудовской Аравией и ОАЭ, а также тесным союзом с Турцией, позволяющим противостоять уже Эр-Рияду и Абу-Даби в ряде точек Ближневосточного региона. Одновременно тесные политические отношения с США до некоторой степени сбалансированы торгово-экономическими связями с Японией, Китаем и Индией, а также осторожным заигрыванием с Россией.
К 2020 году Катар экспортировал природный газ на сумму 45.1 млрд долл. США, что составляло 61% от общего объема экспорта страны. В течение 2016–2019 гг. экспорт углеводородов (включая нефть) обеспечивал до 55% годовых государственных доходов. Вместе с дивидендами, полученными правительством от Qatar Petroleum, эта цифра может вырасти до 82%. Огромные финансовые поступления от экспорта природного газа и незначительная численность коренного населения, с которым правящей элите необходимо делиться частью доходов от экспорта углеводородов, позволяют аккумулировать в руках руководства страны объем свободных средств, необходимый для применения на практике достаточно затратной политики «хеджирования».
Статус Катара как оного из наиболее сильных игроков на газовом рынке отличает его от других аравийских монархий. Практика последних лет показала волатильность цен на нефть. Нефть – это товар, подверженный значительным ценовым колебаниям. По мере перехода Европы и США к «зеленой энергетике» значение нефти будет уменьшаться. В то же время мировые потребности в газе и цена на него будут только возрастать. Пятнадцать лет назад возникла идея создания организации, регулирующей мировой газовый рынок по типу ОПЕК. Такой организацией должна была стать Форум стран-экспортеров газа (ФСЭГ) со штаб-квартирой в Дохе, куда входит и Россия. Однако это невозможно по двум причинам.
Во-первых, в мире не существует единого рынка газа.
Во-вторых, целый ряд стран не могут законодательно обязать газодобывающие компании сократить добычу. Например, в США правительство не может сделать это в отношении производителей сланцевого газа.
Несмотря на это, Катар став одним из ведущих газовых экспортеров, достиг трех целей.
Во-первых, добился высокого уровня благосостояния своих подданных.
Во-вторых, достиг не только устойчивого, но и опережающего развития.
В-третьих, стал проводить независимую внешнюю политику. Неслучайно к 2010-2011 годах, когда Катар стал одним из ведущих мировых газовых экспортеров, Доха активно вмешалась в процессы «арабской весны». Последнее, правда, не столько принесло ему пользу, сколько навредило. Поддержка движения «Братьев-мусульман» и откровенных джихадистов в Сирии и Ливии существенно испортила международный имидж этой страны. Опека «Братьев-мусульман» в Египте и других странах спровоцировала опасный конфликт с Саудовской Аравией и ОАЭ.
Доходы, полученные от экспорта СПГ, катарцы через Управление по инвестициям (Qatar Investment Authority, QIA) вложили в промышленные предприятия, недвижимость и отели во многих государствах мира. В настоящее время катарские инвестиции в экономику США превышают 35 млрд долларов, в экономику Франции – 22 млрд. В Великобритании QIA купило самый шикарный лондонский универмаг Harrods, 20% акций лондонского аэропорта Хитроу, 12,7% акций банка Barclay’s, 10,3% Лондонской биржи, 20% акций компании IAG (собственник авиакомпании British Airways), здание бывшего посольства США на Гросвенор Сквер, которое планируется переоборудовать под гостиницу класса люкс. Во Франции эмирату принадлежат 4% акций компании Total, 6% акций компании EADS, 4% акций компании Vinci SA, 5% акций Veolia Environnenment. Все это крупные транснациональные компании, гиганты большого бизнеса. Катарские вложения в гостиничный и туристический бизнес этой европейской страны еще более впечатляют. Большая часть парижских отелей, перешедших в катарскую собственность, расположена в исторических зданиях. Это гостиницы Concorde Lafayette, Raffles, InterContinental Paris, Hotel Evreux (собственность эмира), Hotel Lambert (собственность брата эмира), Hotel du Louvre, гостиницы Martinez и Carlton в Каннах. Одновременно в катарской собственности находятся тысячи квадратных метров на Елисейских полях. Эти приобретения несут не только экономическую, но и политическую нагрузку. Они олицетворяют курс «дипломатии чековой книжки», позволяющей Дохе успешно решать многие проблемы. Например, значительные катарские капиталовложения в экономику Франции способствовали политическому сближению между Дохой и Парижем в президентство Николя Саркози. «Чековая дипломатия» способствует также поддержанию весьма устойчивых (хоть и не афишируемых) связей Дохи с Израилем. Так, в августе 2020 г. обещания Катара о дополнительной финансовой помощи Газе позволили Дохе содействовать заключению соглашения о прекращении огня между ХАМАСом и Израилем. Это, помимо всего прочего, помогло катарскому руководству убедить Израиль не поддаваться антикатарской риторике ОАЭ, руководство которых не смогло бы выступить посредником в такого рода соглашении с Газой.
Возвращаясь к СПГ, большую роль в успехе экспортной политики Катара сыграла газотранспортная инфраструктура. Ее основным звеном является танкерная компания Nakilat, принадлежащая Qatar Petroleum. Танкеры-газовозы позволили Катару значительно снизить транспортные издержки и увеличить прибыль от поставок СПГ в больших объемах на внешние рынки. По состоянию на 2015 год флот СПГ Катара занимал ведущие позиции среди всех поставщиков сжиженного газа, что позволяло проводить гибкую экспортную политику и быстро реагировать на возникающие запросы рынка. Владение собственными танкерами также позволило минимизировать зависимость газовых поставок от услуг фрахта, что, как показал опыт других игроков нефтегазового рынка, помимо экономических издержек несет и определенные политические риски.