4 ноября 2021 года Министерство иностранных дел Турции представило в Великом национальном собрании (Меджлисе) страны брошюру, посвященную контурам и основным направлениям внешней политики страны в 2022 году, в рамках бюджетных слушаний на 2022-й год.

Брошюра озаглавлена как «Вступая в 2022 год: наша предприимчивая и гуманная внешняя политика».

Напомним, что в прошлой Части 9 нашей публикации (ссылка на сайте ИБВ: http://www.iimes.ru/?p=83713) мы закончили рассмотрение турецких тезисов, касающихся пребывания на её территории мигрантов, в первую очередь, — беженцев из Сирии.

Раздел 38 издания озаглавлен как «Энергетика и транспорт».

Цитируем издание:

«Обеспечение диверсификации маршрутов и ресурсов для укрепления нашей безопасности энергоснабжения, содействие региональной и глобальной энергетической безопасности и превращение в региональный торговый центр в области энергетики являются элементами нашей энергетической стратегии, включающей международное измерение.

Мы реализуем крупные проекты, направленные на улучшение связи между Востоком и Западом.

Центральный коридор Восток-Запад, пересекающий Каспий, является одним из важнейших компонентов возрождения исторического Шелкового пути.

Мы рассматриваем энергетику как область диалога и сотрудничества, и мы хотим, чтобы она была принята другими странами региона. Мы подчеркиваем, что наша страна является наиболее экономичным и безопасным путем для разработки энергетических ресурсов Восточного Средиземноморья, использования этих ресурсов и для их передачи в Европу в будущем.

Наш вклад в обеспечение безопасности энергоснабжения Европы продолжается. Основой Южного газового коридора, четвертой по величине газовой артерии Европы, является газопровод TANAP, проходящий через Турцию.

С завершением строительства Трансадриатического газопровода TAP, являющегося продолжением TANAP, азербайджанский природный газ начал поступать в Европу.

Благодаря газопроводу «Турецкий поток-2», часть которого проходит по территории нашей страны, многие европейские страны, особенно Болгария, Сербия и Венгрия, получили доступ к природному газу.

Объем нефти, транспортируемой на мировые рынки по нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан, превысил 3 миллиарда баррелей. Мы продолжаем работать над вводом в эксплуатацию первого реактора АЭС «Аккую» к 2023 году. Церемония закладки третьего блока АЭС «Аккую» состоялась в марте под эгидой нашего Президента и при участии Президента РФ Путина.

Наша страна поднялась на 6-е место в Европе и 13-е место в мире по установленной мощности в возобновляемых источниках энергии».

Прежде всего заметим, что турецкая энергетическая политика, а говоря шире – транспортная стратегия – это константа с момента распада Советского Союза. Претерпевая некоторые изменения, в основе своей, она сохранила свой неизменный вид, который может быть резюмирован следующим образом:

Во-первых, Турция является самым коротким, безопасным, надежным и дешевым маршрутом между Востоком и Западом. Изначально, этот тезис касался, в первую очередь, транспортировки энергоносителей.

Надо сказать, что реализация Россией и Турцией проекта газопровода «Турецкий поток» увела конкуренцию между двумя странами в сфере доставки газа в Европу на второй план, если не вообще сняла этот вопрос с повестки дня. В определенном смысле, можно сказать, что Турция – «победила» в своей политике, коль скоро «даже Россия», которая (исторически) выступала против того, чтобы роль Турции как транзитной страны росла, признала, что ей безопаснее, надежнее и т.д. доставлять газ в Европу через турецкую территорию.

Стала ли, при этом, Турция энергетической биржей, как об этом заявлялось постоянно? То есть, местом, где происходит и ценообразование на энергоносители и происходит их физическая продажа конечным потребителям? – Нет, до сих пор этого не произошло по целому ряду причин. Прежде всего, потому что поставщики энергоносителей пока не увидели для себя пользы в том, чтобы отдавать их на «перепродажу» Турции.

Кроме того, все же вопрос наличия инфраструктуры является, в данном случае одним из первостепенных. Требуются большие газовые и нефтехранилища, где можно складировать «запасы готовой продукции» для последующей отгрузки. Очевидно, что соответствующих мощностей у Турции нет, по причине недостаточных капиталовложений. Так что, пока, в смысле энергоносителей, Турция достигла своего потолка – роли «привилегированного» транзитера энергоносителей «из Востока на Запад», который работает со всеми главными энергодобывающими странами мира.

Впрочем, заметим тот акцент, который был поставлен изданием турецкого МИДа во главу угла в смысле энергоносителей: Турция говорит о том, что газ Восточного Средиземного моря должен поставляться по её территории, как по наиболее безопасному и экономичному пути. В первую очередь, речь идет о месторождениях, принадлежащих Кипру, Израилю и Египту. Пока «газовый консорциум» в составе «те же + Греция», при поддержке Европейского Союза, ведет проработку проектов, (демонстративно) игнорирующих Турцию с её выгодным географическим положением и, в определенной степени, готовой инфраструктурой, которая будет нуждаться лишь в расширении.

Следующий, в смысле тезиса о коридоре «Восток – Запад», этап для Турции лежит уже, скорее, не в плоскости транспортировки энергоносителей, а в плане доставки китайских товаров на европейские рынки. Что бы ни говорили в Китае по поводу сути проекта «Один пояс и путь» — речь идет о создании именно коридора под китайскую продукцию, а не «вообще» продукции всех стран «по пути следования».

Здесь Турция действует схожим образом, как и в случае с энергоресурсами, декларируя себя как наиболее удобный маршрут поставки и, снова, противопоставляя себя России. Делать это Турции с учетом её непростых отношений с Китаем, по тому же «уйгурскому досье», достаточно сложно. Но напряженность в отношениях между Россией и Западом дает ей изрядную фору.

Да и заметим то немаловажное обстоятельство, что Турция, в последнее время, особенно, вопрос уйгуров и не поднимает. Поскольку понятно, что до определенного момента можно «разводить по углам» экономику и политику, но только не тогда, когда речь идет о стратегических проектах. А «Пояс и путь» — это именно что стратегический проект для Китая, где просчитываются все риски, включая и риски политические. Равно как и оцениваются отношения со всеми странами, кто интегрируется Китаем и за китайские деньги в этот проект.

Так что, Турции придется совершать, в определенной степени выбор в том, что касается уйгурского вопроса. И, скорее всего, он будет выглядеть следующим образом: тема уйгуров не будет слишком уж муссироваться на зарубежной публике, однако, вопросы китайцам в кулуарных разговорах, всё же будут задаваться. Кроме того, вряд ли, стоит ожидать, что будут свернуты разного рода гуманитарные связи с регионом. Для Турции, уйгуры – это «родственный народ на стратегическую перспективу».

Тут, разумеется, Турции придется проводить очень тонкую и гибкую политику, поскольку страна, если говорить про Китай чуть шире, рассчитывает и на дальнейшее получение китайских инвестиций. Включая и самую крупную из предстоящих – строительство канала «Стамбул», параллельного Босфору. Неслучайно президент Р.Т. Эрдоган охарактеризовал суть этого проекта как «возвращение Турции суверенитета над Проливами». И за этот проект президент будет бороться всеми силами, пытаясь привлечь в него зарубежного финансового партнёра, одним из самых перспективных из которых является, безусловно, Китай.

Что же до тонкой и гибкой политики со взвешенными и четкими выражениями – это то, что туркам, как дипломатам, по складу своего, делать «естественно». Это – черта турецкой дипломатической школы, для которой одним из излюбленных слов является «баланс».

Следующий Раздел 39 озаглавлен как «Климат, окружающая среда и окружающие воды».

Цитируем этот раздел документа:

«Наша страна, являющаяся участником трех основных конвенций ООН в области окружающей среды и изменения климата, вносит эффективный вклад в исследования в этих областях и играет роль лидера.

Мы рассматриваем Повестку дня в области устойчивого развития на период до 2030 года как всеобъемлющую основу для реализации международных соглашений, участниками которых мы являемся. Мы также участвуем и вносим свой вклад в организации и механизмы на региональном уровне.

В течение всего 2021 года мы продолжали наши усилия по достижению равноправного положения в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата, чтобы наша страна могла бороться с изменением климата наравне со странами с аналогичным экономическим уровнем.

Как показатель того значения, которое мы придаем борьбе с изменением климата, мы ратифицировали Парижское соглашение, о чем заявил наш Президент на 76-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Мы примем у себя 16-ю Конференцию сторон Конвенции ООН о биологическом разнообразии и возьмем на себя председательство в этом процессе.

Являясь единственной страной-участницей двух конвенций одновременно — Конвенции о защите морской среды и прибрежной зоны Средиземноморья (Барселона) и Конвенции о защите Черного моря от загрязнения (Бухарест) – мы продолжаем вносить свой вклад в глобальные и региональные усилия в области устойчивого рыболовства, защиту морей от суши и загрязнение моря, устойчивое использование морских ресурсов, защиту морской жизни и т.д.

В декабре (2021 г.) в Анталье мы проведем 22-е Совещание сторон Барселонской конвенции. Под эгидой нашего председательства и в координации с TÜBİTAK (Совет по научным и технологическим исследованиям Турции – прим.), мы работаем над получением статуса консультативной стороны и созданием научной базы в Антарктике в рамках Договора об Антарктике.

Как страна, которая не только богата водой, но и подвержена риску нехватки воды в среднесрочной перспективе из-за изменения климата и роста населения, мы подходим к воде с чисто гуманитарной точки зрения.

Мы придаем большое значение не только потребностям в воде нашего народа, но и народов соседних стран. Всем прибрежным странам нашего региона необходимо предпринять шаги для эффективного и рационального использования воды и внедрения современных и новых ирригационных систем для водосбережения с пониманием диалога и сотрудничества. Основываясь на этом понимании, мы делимся своими знаниями и опытом в области устойчивого управления водными ресурсами с прибрежными странами».

Разумеется, Турция находится в тренде, когда говорит о глобальных изменениях климата и о глобальном потеплении. Однако, стоит обратить внимание на упоминание авторами документа такого среднесрочного риска для страны как нехватка воды. Действительно, эта проблема стоит достаточно остро – в стране в прошлом засухи, нередко, сопровождались перебоями в поставках пресной воды даже в таких крупных городах, как Стамбул и Анкара. Пока данный вопрос можно считать решенным, однако, не только климат, но и рост численности населения страны (ежегодно, в Турции оно прирастает приблизительно на 1 млн человек) также будет иметь значение. Заметим, что неслучайно недавно разобранная нами книга, посвященная комплексной безопасности Турции, включала и вопросы продовольственной безопасности и поставок пресной воды. Каким образом, эти вопросы будут решаться в стратегической перспективе, при отсутствии крупных (в мировом масштабе рек), — это, безусловно, большой вопрос.

Раздел 40 издания МИДа озаглавлен как «Образование, культура и продвижение» (в буквальном смысле, презентация; в контексте презентации Турции зарубежным странам – И.С.).

«Мы вносим важный вклад в работу Организации ООН по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), членами которой мы являемся. Мы входим в число стран, которые вносят наибольший финансовый вклад в ЮНЕСКО. Посол Алтай Дженгайзер передаст пост Председателя Генеральной конференции ЮНЕСКО, который он принял с 2019 года, 9 ноября 2021 года. Мы также успешно осуществляем членство в Исполнительном совете ЮНЕСКО, на которое мы были избраны на период 2017-2021 гг.

В контексте продолжения нашей деятельности с ЮНЕСКО, мы объявили о своем членстве в Исполнительном совете на период 2021-2025 гг. и в Комитете всемирного наследия на период 2023-2027 гг.

С принятием заявки Кургана Арслантепе на включение в Список всемирного наследия ЮНЕСКО количество наших культурных ценностей, зарегистрированных в Списке, достигло 19. Количество элементов культуры, зарегистрированных в списках нематериального культурного наследия нашей страны, увеличилось до 20.

В результате наших инициатив с Министерством культуры и туризма по возвращению культурных ценностей, вывезенных контрабандой из нашей страны, мы добились в 2021 году возвращения 424 артефактов.

Наши усилия по более эффективному использованию отношений городов-побратимов и по установлению новых отношений городов-побратимов продолжаются в сотрудничестве с Министерством окружающей среды и урбанизации.

В 2021 году наши муниципалитеты установили 30 новых побратимских отношений. По состоянию на ноябрь подписано 22 соглашения о сотрудничестве с 19 странами в сферах культуры, образования, науки, архивов, библиотечного дела, молодежи и спорта».

Самым важным из представленного выше, пожалуй, является упоминание про эффективное использование такого инструмента, как «побратимство», среди населенных пунктов.

В нашей стране, традиционно, отношение к такой форме отношений можно охарактеризовать как «формальное». В том смысле, что установление «побратимства» с каким-то зарубежным городом – это столь же красивый, сколь и бессмысленный ритуал, не имеющий практического эффекта. Поэтому и отношение к нему соответствующее – исключительно формальное с желанием на нём «сэкономить», коль скоро уж до этого доходит.

Подход в случае Турции – немного другой: он заключается на практическом анализе возможности создания синергетического эффекта между двумя городами, прежде всего, исходя из сопоставимости их по размеру, по экономическому вкладу в страну, по экспортным и импортным возможностям. Разумеется, с прицелом на то, чтобы наращивать экспорт турецких товаров и услуг в соответствующем направлении.

Как правило, побратимство идет в «общем пакете» с другими вопросами. Допустим, с открытием теми же Турецкими авиалиниями прямого авиасообщения (если его не было), подписанием соглашения о создании совместной Торгово-промышленной палаты или же, как минимум, об установлении отношений между региональными ТПП, созданием Делового совета, как инициативы частного бизнеса, подписанием соглашения о налаживании регулярных совместных мероприятий в сфере культуры и туризма и т.д.

Заметим, что все эти действия носят конкретный, практический характер, где Турция стремится, как, собственно, и заметило издание турецкого МИДа, по максимуму, использовать инструмент «побратимства».

С другой стороны, нетрудно понять, что все эти действия требуют изрядной координации между государством и частным бизнесом, а также, как внутри государственных структур, так и внутри частного бизнеса. Скоординированность работы, компенсирующая нередко ограниченный финансовый ресурс, — отличительная черта работы Турции и турецких институтов, как государственных, так и частных.