Политическое взаимодействие

Политическое взаимодействие с правительством движения «Талибан» (запрещено в РФ) позволит США избежать действий, противоречащих интересам их партнеров в достижении относительной стабильности в регионе. Примечательно, что Индия выразила готовность принять и максимально использовать новую политическую реальность в Афганистане. Такую же позицию занял ряд государств Центральной Азии, с которыми Вашингтон развивает отношения. Правительства этих государств подписали совместное заявление на встрече с талибами в Москве 20 октября 2021 года (США отказались на ней присутствовать). В документе содержится призыв к «практическому взаимодействию» с талибами. Постоянный дипломатический контакт с членами движения является основным требованием политики взаимодействия США. Без регулярных контактов они не смогут четко выразить свои ожидания и оценить уровень восприимчивости талибов к американским интересам. Любая внешняя помощь потребует понимания обстановки в Афганистане и способности контролировать выполнение условий, а это может быть достигнуто только посредством регулярного дипломатического взаимодействия и поддержанию активных контактов с работающими в стране международными организациями. Кроме того, чем меньше прямых контактов будет у США с движением «Талибан», тем в более невыгодном положении окажется Вашингтон по сравнению с более активными правительствами в регионе. Пакистан, Китай, Иран и Россия являются наиболее заметными среди тех, кто склоняется к взаимодействию, даже пока воздерживаясь от официального признания нового режима в Афганистане. Наиболее эффективный для США способ поддерживать регулярные контакты и получать представление об условиях на местах – это восстановить дипломатическое присутствие в Кабуле. Если Вашингтон в какой-то момент официально признает Исламский Эмират талибов в качестве правительства Афганистана, в стране может вновь быть открыть посольство; до этого Государственный департамент мог бы открыть «офис» (как это, например, было в Приштине до признания Косово независимым государством). Менее интенсивная политика взаимодействия могла бы включать в себя сохранение небольшого дипломатического поста, созданного Государственным департаментом в Дохе (Катар) и разрешение официальных поездок в Афганистан из Вашингтона и Дохи. Хотя талибы до сих пор были готовы взаимодействовать с официальными лицами США в Дохе, их главари не базируются там на постоянной основе,  по этой причине члены движения будут менее охотно приезжать в Катар для регулярных встреч. Для поддержания даже ограниченных, но более чем периодических контактов, скорее всего, потребуются визиты американской стороны в Афганистан. Независимо от интенсивности взаимодействия, Вашингтону потребуется политика установления контактов, определяющая круг лиц, с которыми американские чиновники не будут встречаться, так как их предыдущая или текущая деятельность противоречит интересам США. Ярким примером является Сираджуддин Хаккани, которого талибы поставили во главе Министерства внутренних дел. Будучи лидером фракции движения «Талибан» под названием «Сеть Хаккани» (запрещена в РФ), Сираджуддин объявлен в США террористом, так как он был ответственен за многие масштабные атаки на силы международной коалиции, а также на мирных граждан в Афганистане. В рамках  этой политики США будет необходимо решить, являются ли решения об отказе от подобных контактов постоянными или же они могут быть смягчены со временем в отсутствие деятельности, противоречащей интересам США. Большинство правительств безоговорочно относятся к «Талибану» как к фактической власти в Афганистане, но ни одно из них еще не признало его официально. Учитывая склонность основных государств региона принять (или, по крайней мере, в случае Пакистана, приветствовать) правление талибов, со временем от них можно ожидать решений о признании режима законным правительством, если предположить, что талибы сохранят контроль над государством. Эта ситуация, вероятно, создаст определенное давление, так как в подобном случае будет необходимо предоставить полномочия назначенному послу талибов в ООН, что станет для них важным символом международной легитимности. В этом случае США столкнутся с вопросом о том, принимать или возражать против верификации посла «Талибана». В конце концов, Вашингтону будет необходимо выйти за рамки выжидательного режима и прояснить свою позицию в отношении статуса движения, учитывая, что твердая позиция непризнания будет противоречить перспективам взаимодействия с ним. Непризнание может также ограничить способность США облегчить экономический кризис в Афганистане, особенно это касается возможного размораживания резервов центрального банка. Но с практической точки зрения юридические тонкости не имеют особого значения, так как политические соображения, которые противоречат признанию – это те же самые соображения, которые противоречат разблокированию афганских золотовалютных резервов. Однако до тех пор, пока резервы остаются замороженными, этот вопрос будет оставаться серьезной проблемой для талибов и будет ключевым препятствием для углубления взаимодействия.