Сирийские войны 2011-2020 гг. Что дальше? Часть 2

 Иран

 Иран издревле является одним из основных государств Ближнего и Среднего Востока. Хотя страна не является демократией в классическом западном смысле этого слова, она далеко не мрачная закостеневшая средневековая теократия, какой ее представляют в западной политологии[11]. После Исламской революции 1979 года в стране сложились четыре центра политического влияния и силы работающие, однако, в русле четырёх основных стратегических направлений  заданных верховным лидером ИРИ (рахбаром) аятоллой Али Хаменеи (сопротивление американо-израильскому доминированию в регионе, поддержка палестинцев и ливанцев в их борьбе с Израилем, развитие ядерной энергетики как гарантии энергетической независимости и возвращение лидирующей роли Ирана и шиизма в мусульманском мире).

Характер и степень вовлечённости Ирана в сирийские конфликты определяется этими общими установками. Начало сирийских войн пришлось на период, когда в Иране у власти была наиболее консервативная радикальная партия основную социальную базу которой составляют члены Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Приход к власти президента Махмуда Ахмадинежада, выходца из КСИР, в 2005 году повлёк интенсификацию поддержки Ираном борьбы палестинцев с Израилем. Прочное ирано-сирийское сотрудничество было необходимым условием для расширения операций ХАМАСа и ливанской «Хизбаллы» против Израиля. Однако президент  Ахмадинежад был вынужден считаться c другими фракциями (реформисты, традиционные консерваторы и прагматики).[12] Это налагало определенные ограничения на то как администрация Ахмадинежада могла реализовать свои ближневосточные цели и задачи. Широкомасштабные протесты 2009 года организованные реформистами обвинявшими Ахмадинежада в манипулировании выборами подорвали репутацию Ирана как «честной альтернативы»[13] коррумпированным прозападным арабским режимам во многом благодаря репортажам «Аль-Джазиры»[14]. В результате и Ахмадинежад и аятолла Хаменеи уступили статус героев арабской улицы президенту Турции Р.Т.Эрдогану, а спорные результаты выборов осложнили процесс восстановления американо-иранских отношений и привели в конце концов к введению новых антииранских санкций в 2010 году и дало повод Израилю заявить, что Иран является воинствующей репрессивной теократией, которой нельзя доверять ядерную энергетику. Несмотря на эти проблемы, Ирану удалось сохранить геополитические завоевания нулевых годов XXI века и укрепить тесные отношения с Сирией, Ливаном, Ираком, ХАМАСом, «Хизбаллой» и йеменскими хоуситами. Более того, Иран укрепил торговые и дипломатические связи с Турцией и Бразилией на фоне усиливающейся паранойи КСИР по поводу окружения врагами помешанными на сдерживании иранских региональных устремлений[15].

Перед началом сирийских конфликтов Сирия оставалась одним из краеугольных камней иранской внешней политики, несмотря на временное смещение фокуса на усиление своих позиций в постсаддамском Ираке. К 2011 году Иран наладил бесперебойное снабжение «Хизбаллы» через территорию Ирака и Сирии. Дальнейшему сближению с Сирией и увеличению ирано-сирийской торговли также способствовали американские санкции, введённые против этих двух стран. В 2010 году Иран объявил, а в 2011 году подписал, соглашение о строительстве газового трубопровода через Ирак и Сирию в Ливан и ЕС[16]. Это увеличило значение Сирии во внешней политике Ирана. Для Сирии участие в этом проекте означает значительное увеличение числа рабочих мест, налоговых доходов и стабильные поставки дешевого иранского газа для покрытия дефицита между местной добычей и потреблением. Неудивительно, что во время визита Ахмадинежада и Насраллы в Дамаск Башар Асад заявил о нерушимости ирано-сирийских отношений[17].  Несмотря на такие тесные отношения и до начала, и в период сирийских войн Сирия проводила и проводит независимую внешнюю политику, хоть и в тесной кооперации, в том числе и с Ираном.

Саудовская Аравия

Иракская война 2003 года закончилась для Эр-Рияда весьма неудачно, несмотря на то, что КСА прямого участия в ней не принимала. Сделав вывод о том, что правительство Нури аль-Малики является марионеткой Ирана после визита премьер-министра Ирака в Эр-Рияд в 2005 году, КСА на 15 лет перестала взаимодействовать с Ираком.[18] КСА перед вторжением в Ирак неоднократно предостерегала США от этого шага прекрасно разбираясь в сложившихся межгосударственных и межэтнических отношениях на Ближнем Востоке. Поколение геронтократов, правивших королевством в нулевых годах, также было озабочено внутрисемейными разборками и поиском устраивающего всех наследника и активная дипломатия для обеспечения своих интересов в послевоенном Ираке не входила в их планы[19]. Проведению умеренной и прагматичной политики в регионе также противилось влиятельное ваххабитское духовенство, союз с которым определяет внутреннюю и внешнюю политику КСА с 1932 года. Положение КСА осложнялось также тем, что разногласия с ваххабитской религиозной верхушкой заставили Эр-Рияд бороться с поддерживаемой улемами «Аль-Каидой в Персии» (AQP), которую к 2006 году королевству удалось выдавить в Йемен. Это удалось только после того как КСА уговорили США вывести войска с территории королевства, что было одним из основных требований улемов, пользующихся поддержкой большинства из 30 млн подданных КСА[20]. Нефтезависимое КСА нуждается в стабильной политической ситуации и нестабильность созданная войной в Ираке противоречила как национальным интересам Эр-Риада, так и бизнес-интересам королевской семьи.

Увеличение иранской поддержки Йеменским хоуситам после окончания иракского конфликта в 2006 году вызвало приступ паранойи в Эр-Рияде.  После лихорадочной закупки американского оружия в 2008-2010 гг. попытки короля Абдаллы объяснить президенту Бараку Обаме и его администрации опасности исходящие из Ирана окончились неудачей и привели к практически постоянному охлаждению отношений КСА с США. Как Буш так и Обама отказались оказать влияние на Ирак, что побудило КСА сделать попытку сближения с Сирией в 2009-2010 гг. Король Абдалла нанёс визит в Дамаск, а Башар Асад в тот же период посетил Эр-Рияд три раза[21].  Идеологические разногласия никогда не мешали этим странам объединяться против общего врага (в 1973 году против Израиля и в 1990 против Ирака) и попытка наладить отношения перед началом сирийских войн прекрасно вписывается в общую модель сирийско-саудовских отношений. Причины побудившие КСА попытаться достичь новой разрядки с Сирией а затем действия, вызвавшие враждебность сводятся к одной из центральных целей политики королевства в регионе – сдерживание Ирана.

Турция

 До недавнего времени Турция дистанцировалась от Ближнего Востока вследствие заданного Кемалем Ататюрком курса на западное направление развития страны и глубокого убеждения в том, что арабы предали Османскую Империю в Первой мировой войне. Поворот к более активной политике на Ближнем Востоке был вызван тремя факторами. Во-первых, иракская война создала как новые угрозы так и новые возможности. К опасностям можно отнести курдский национализм, воинствующий исламизм и сектанство, для борьбы с которыми Турция стало вынуждена была вступить в более плотное взаимодействие с Сирией, Ираком и в последнее время с курдской автономией в Ираке. Разрушение Ирака создало политический вакуум, который президент Р.Т.Эрдоган и его Партия справедливости и развития  (АКР) стремятся заполнить, соперничая в этом с не менее амбициозным Ираном. Во-вторых,  иракская война создала новые возможности для экспортно-ориентированной экономики Ирака, особенно для индустриального кластера Южной Анатолии сосредоточенного вокруг Газиантепа, производящего продукцию по качеству и ценовым параметрам идеально подходящую для потребителей с Ближнего Востока. Именно владельцы анатолийских предприятий ориентированных на экспорт являются основными спонсорами АКР пришедшей к власти в 2002 году. С тех пор завоевание новых рынков стало одной из основных составляющих турецкой внешней политики.

Третьим фактором стал приход к власти умеренно исламистской АКР отошедшей на практики от кемализма и негативного отношения к Османской Империи. АКР и Эрдоган провозгласили себя osmanli turunu – «потомками османов». Более того Эрдоган ещё в период своего премьерства провозгласил курс на возрождение империи сельджуков[22]. Автором теории неоосманизма являющейся основой политической платформы АКР является профессор Ахмет Давутоглу, занимавший в разное время посты советника Эрдогана, министра иностранных дел Турции, лидера АКР и премьер-министра. По словам Давутоглу Турция должна занять центральное место на Ближнем Востоке, установить «стратегическую глубину» вдоль своих границ, создать зоны свободной торговли со своими соседями, имея с ними «ноль проблем»[23].  Такая позиция была направлена на улучшение имиджа Турции в регионе и в сочетании с растущим неприятием региональной политики США и антипалестинской кампании Израиля значительно укрепила популярность Эрдогана и позиции Турции в арабском мире.

Однако историческая ориентация Турции на развитие в западном направлении сделала невозможным одномоментную смену основного вектора турецкой политики. В частной беседе в августе 2009 года профессор Давутоглу признал что у турецкого правительства нет ни полного понимания проблем Ближнего Востока, ни инструментария для проведения активной политики в регионе[24].

Видимо этим объясняется растущая персонализация внешней политики, реализация которой с середины нулевых годов XXI века концентрируется вокруг президента Р.Т.Эрдогана, часто игнорирующего не только собственную партию, но и МИД Турции и собственный аппарат. Иначе как личной прихотью сложно объяснить внезапный отказ Эрдогана от встречи с руководством Израиля на Давосском форуме в 2009 году, что похоронило турецко-израильские отношения тщательно выстраивавшиеся с 1990 года.

АКР сохранила однако два элемента кемалисткой политики. Правительство АКР и президент Эрдоган продолжают кемалисткую политику жёсткого неприятия стремления турецких курдов к любой форме самоуправления даже в составе Турции. Рост движения курдского самоуправления в Сирии, возникновение курдской автономии в Ираке, увеличение популярности РПК как в Сирии, так  в Турции и Ираке рассматривается Анкарой как прямая угроза суверенитету и территориальной целостности Турции. Все действия и политика Турции после окончания иракской войны должны рассматриваться с учетом этой идеологической и политической позиции.

Несмотря на растущие противоречия и практически непрерывные конфликты с НАТО, Турция продолжает оставаться, хоть и сильно колеблющимся, но все таки его полноправным членом. В своих отношениях с НАТО Турция исходит, однако, из своих национальных интересов, что было ярко продемонстрировано согласием Анкары на размещение НАТОвских противоракетных радаров в 700 км от Ирана (и под его яростные протесты[25]) и приобретением систем С-400 у России, в результате чего США наложили санкции на Турцию.

Сирия стала первым государством на котором АКР испытала политику нулевых проблем с соседями. К 2010 году Турция заключила Договор о дружбе с САР после долгого периода противостояния. С 2004 года Анкара предпринимала ряд шагов направленных на урегулирование спорных вопросов начиная со спора вокруг принадлежности провинции Хатай, решённого после визита президента Башара Асада в Анкару в 2004 году и заканчивая соглашением об использовании вод реки Ефрат в 2008 году. К 2010 году товарооборот между странами вырос в 7 раз, а турецкий экспорт в Сирию достиг $1,85 млрд[26].

Следуя принципу персонализации внешней политики Эрдоган установил близкие личные отношения с Башаром Асадом. Президенты и их семьи даже проводили отпуска вместе. Ничего не предвещало того, что Турция станет одним из основных участников сирийских войн и спонсором антиасадовской оппозиции.

Катар

 Это небольшое но чрезвычайно богатое государство Персидского залива много лет послушно следовало в фарватере КСА. В 1995 году в результате дворцового переворота к власти пришёл амбициозный молодой эмир Хамад бен Халифа Аль Тани, которому не хотелось молча выполнять указания Эр-Рияда. Закончив переформатирование руководства эмирата под свои амбиции к началу 2000-х гг. и увеличив национальное богатство в 8 раз за 14 лет (c $25 млрд в 2001 году до $200 миллиардов в 2013 году) эмир Хамад обеспечил себе безоговорочную поддержку 360-тысячного коренного населения через щедрые программы социальной и индивидуальной помощи[27].  Такое завидное финансовое положение позволило ему проводить активную внешнюю политику без оглядки на какую либо внутреннюю оппозицию.

Основной линией быстро обучающегося международной политике эмира вначале стал выход из тени КСА. Для этого эмир позволил группе диссидентствующих саудовских журналистов основать в Дохе новое СМИ – «Аль-Джазиру» в 1996 году. Противопоставление себя КСА также выразилось в постепенном сближении с Ираном вначале выразившемся в договоре о правилах разработки и эксплуатации гигантского газового месторождения «Южный Парс», работы вдоль линии разграничения на катарскую и иранскую части были много лет камнем преткновения в двусторонних отношениях. К 2003 году объём торговли между Катаром и Ираном увеличился в 5 раз[28].

Также как и Эрдоган, эмир Хамад вёл внешнеполитические дела в чрезвычайно личном ключе что делало внешнюю политику Катара мало предсказуемой и заложницей настроения и желаний эмира[29].

Согласившись на перевод базы ВВС США из КСА в Эль-Удейд в 2003 году, эмир Хамад обезопасил себя и свой эмират от недружественной политики КСА. Это позволило ему начать процесс сближения с Тегераном и возглавляемой им «осью сопротивления» без оглядки на Элр-Рияд.

Укреплению региональной роли Катара и персонально эмира Хамада способствовали его успешное посредничество Дохийского соглашения по Ливану 2008 года и его усилия по прекращению боевых действий между Израилем и ХАМАСом в секторе Газа в январе 2009 года.

Развитие отношений с Сирией прекрасно вписывалось в общую стратегию региональной экспансии Катара. «Аль-Джазира» подавала этот процесс как восстановление справедливости и устранение дипломатического бойкота президента Башира Асада. Как и в случае с Эрдоганом это увеличивало популярность эмира в регионе. Он также оказал помощь в нормализации отношений между президентом Н.Саркози и Дамаском. Эмир также обеспечил, чтобы его наследник Тамим бен Хамад также установил хорошие рабочие отношения с президентом Асадом. Как жест доброй воли Доха в 2006 году выделила $12 млрд на прямые инвестиции в Сирию до 2010 года[30]. Дамаск однако отказал Катару в праве строительства газопровода через Сирию в Турцию, что, как показали последующие события было не самым мудрым решением президента Асада.

Однако до весны 2011 года ничего в отношениях Катара и Сирии не предвещало такого резкого разворота отношения Дохи к сирийским войнам и уж тем более никто не ожидал, что Катар станет одним из основных финансовых спонсоров (и возможно выгодоприобретателей – см. ниже) сирийских войн.

[11] https://cyberleninka.ru/article/n/iran-kak-sluchay-islamskoy-modernizatsii/viewer

[12] Frederic Wehrey, Jerrod D Green and others, The Rise of Pasrdaran: Accessing the Domestic Roles of Islamic Revolutionary Guards Corps., Washington D.C., Rand Corps, 2009

[13] https://uppingtheanti.org/journal/article/fallout-from-the-june-2009-protests-in-iran

[14] См. Например: https://www.aljazeera.com/news/2009/12/28/iran-seizes-opposition-figures; https://www.aljazeera.com/news/2009/6/17/iran-rallies-planned-amid-clampdown; https://www.aljazeera.com/news/2009/6/24/iran-will-not-yield-to-protesters.

[15] J.Goodarzi, Iran: Syria as the First Line of Defence., в сборнике The Regional Struggle for Syria, Council for Foreign Relations, London, 2013.

[16] https://www.wsj.com/articles/SB10001424053111903591104576467631289250392

[17] Assad and Ahmandinejad, Syria Comment, 26/2/10, http://www.joshualandis.com/blog/Assad-and-ahmadinejad-there-is-no-separating-Iran-and-Syria

[18] https://www.brookings.edu/blog/order-from-chaos/2020/12/04/why-is-saudi-arabia-finally-engaging-with-iraq/

[19] Simon Henderson, Good Riddance, Foreign Policy magazine, 18 June 2006.

[20] https://www.cfr.org/backgrounder/saudi-arabia-withdrawl-us-forces

[21] Hassan Hassan, Syria, the View from the Gulf States, European Council of Foreign Relations publication, June 2013.

[22] Hillel Fradkin and Lewis Libby, ERDOGAN’S GRAND VISION: Rise and Decline, World Affairs, Vol.3, March, 2013 pp. 41-50, Sage Publications, Inc., N.Y.

[23] Daloğlu, Tulin. «Davutoğlu Invokes Ottomanism as new Mideast Order»Al Monitor. 17 July 2014

[24] Запись личной беседы в Каннах с автором

[25] https://www.reuters.com/article/oukwd-uk-iran-turkey-radar-idAFTRE7851IV20110906

[26] Данные взяты из публикации Турецкого инсститута  статистики, The Syria Report, 31 January 2011.Анкара 2011 г.

[27] Kristian Coates Ulrichsen, Qatar and the Arab Spring, London, 2014, с.4

[28] http://www.cepii.fr/CEPII/en/bdd_modele/bdd_modele_item.asp?id=37 и https://staging.oec.world/en/profile/bilateral-country/irn/partner/qat?dynamicYearGeomapSelector=year2005

[29] Bernard Haykel, Qatar and Islamism, NOREF Paper, February 2013.

[30] Lina Khatib, Qatar’s Foreign Policy: Limits of Pragmatism, в International Affairs, 89(2), 2013, с.417-421.

62.98MB | MySQL:105 | 0,659sec