В пятницу по инициативе Чехии, председательствующей в настоящий момент в Евросоюзе, в Брюсселе была созвана кризисная встреча по вопросам миграции. Поводом к ней послужили действия правительств сразу нескольких европейских государств, стремящихся на национальном уровне усилить безопасность границ и сдержать тем самым растущий приток нелегалов. Так, на прошлой неделе представители Вены, Белграда и Будапешта подписали соответствую декларацию о намерениях, а канцлер Австрии К.Нехаммер завил о провале общеевропейской политики представления убежища, которая «заковывает в цепи». Ранее конфликт между Италией и Францией разразился после отказа первой принять у себя пассажиров спасательного судна Ocean Viking.
Сложившиеся обстоятельства стали серьезным вызовом для Германии, что обусловлено несколькими группами причин.
Во-первых, глава МВД ФРГ Н.Файзер готовит реформу в сфере натурализации. Согласно ее проекту, попавшему в распоряжение местных СМИ, Берлин может полностью отказаться от требований в области владения языком для лиц старше 67 лет, разрешить сохранение прежнего гражданства, автоматически предоставлять немецкое гражданство детям мигрантов в том случае, если хотя бы один из родителей законным образом натурализован, а также сократить общий срок натурализации с 8 до 5 лет, а в случае «особых интеграционных достижений» — до трех. Такие преобразования, безусловно, более чем впишутся в европейское видение солидарного распределения мигрантов, а также будут позитивно восприняты на южных границах Евросоюза, где Греция и Италия стараются поощрять перемещение нелегалов вглубь континента. Однако внутри страны данная инициатива, пока находящаяся в зачаточном состоянии, уже спровоцировала возражения оппозиции. Так, представители блока ХДС/ХСС Т.Фрай и А.Линдхольц завили, что паспорт ФРГ «превращается в хлам», а мигранты «лишаются стимула к интеграции».
Во-вторых, зачастую именно немецкие НКО осуществляют спасательные операции в Средиземном море. Принимая во внимание планы нового правительства Италии во главе с Дж.Мелони заблокировать прием мигрантов, а выдавать им разрешение на въезд только непосредственно в самих кризисных странах, а также отправлять беженцев в государства, под флагом которых осуществлялась спасательная операция, неправительственные правозащитные организации из Германии способны спровоцировать кризис на межгосударственном уровне.
В-третьих, итальянский подход опасен еще и тем, что требует от федерального правительства Германии активизации на Ближнем Востоке и в Африке в целях стабилизации ситуации и, как следствие, устранения выталкивающих факторов миграции. Речь в частности идет о ливийском урегулировании, которое реализовывалось в том числе в рамках т.н. Берлинского процесса. Однако ФРГ, переориентирующаяся на европейский вектор, как кажется ни политически, ни экономически не готова на текущем этапе продолжить эти усилия, вместо этого задумываясь, как сократить свое фактическое присутствие за рубежом.
В целом, согласно последним по времени данным комиссии ЕС, с начала текущего года в Европу прибыли около 90 тыс. человек из таких транзитных стран, как Ливия и Тунис, что на 50% больше, чем в 2021 г. Одним из желанных пунктов назначения для них в силу своей политики приема становится Германия, что увеличивает нагрузку на бюджет страны, особенно если учесть въезд украинцев и обязательства по эвакуации из Афганистана. Это ставит Берлин перед угрозой нового миграционного кризиса, который в прошлый раз оказался одной из главных причин провала коалиции во главе с А.Меркель. При этом ее действующие однопартийцы стремятся использовать негативный опыт прошлого собственного блока, но уже для критики в адрес правительства О.Шольца. Повторить судьбу своей предшественницы канцлер явно не хочет, что требует от него согласиться с общим миграционным планом ЕС. Он включает в себя повышение безопасности границ Евросоюза, в том числе за счет расширения координации с государствами транзита нелегалов, такими как Ливия и Нигер. Однако такой образ действий потребует от Германии пересмотра ее курса в области миротворчества, где ранее страна продемонстрировала стремление сократить свою вовлеченность, прежде всего в африканские дела.