В Ливане любое серьезное решение, зависящее от результата переговоров между основными политическими силами, – процесс затяжной и нелегкий. Выборы нынешнего президента, избранного парламентом в 2008 г., тянулись более полугода, практически парализовав политическую жизнь страны. То же самое грозит и формированию нового кабинета министров.

В результате всеобщих выборов 7 июня 2009 г. блок «14 марта», называемый также большинством, получил 71 из 128 мест в парламенте. Ведущая оппозиционная сила, блок «8 марта», или меньшинство, завоевал 57 мест. Комментируя результаты выборов, необходимо сделать существенную оговорку. Ввиду особенностей ливанской избирательной системы блок «8 марта», оказавшийся в парламенте в меньшинстве, в абсолютном выражении получил большее число голосов.

При такой расстановке политических сил формирование кабинета министров далеко не простой вопрос. До тех пор, пока между меньшинством и большинством не будет достигнуто соглашения по составу правительства национального единства, в стране сохранится вакуум исполнительной власти.

Несмотря на то, что состав правительства (результат 70-дневных крайне напряженных консультаций с основными политическими партиями Саада Харири, назначенного по итогам парламентских выборов премьер-министром) был представлен 7 сентября 2009 г. на подпись президенту, резкий отказ оппозиции участвовать в нем стал новым витком эскалации напряженности в стране. Харири объявил требования оппозиции «экстравагантными» и, в конце концов, отказался от нового раунда консультаций по формированию кабинета, считая невозможным выполнить все без исключения условия оппозиционных партий.

В сложившейся ситуации президент должен назначить нового премьер-министра (скорее всего, опять С.Харири), который снова начнет консультации с партиями, представленными в законодательном собрании, по формированию правительства. Таким образом, Харири рассчитывает начать новые переговоры (но, очевидно, на других, более жестких условиях) с оппозицией, возлагая на нее всю ответственность за провал ранее предложенного кабинета.

Парламентские выборы и непреодолимые трудности формирования правительства ярко проявили раскол, переживаемый ливанской политической системой. С одной стороны — так называемое «прозападное» большинство, стержнем которого является суннитское «Движение будущего» во главе с С.Харири, поддерживаемое рядом западных стран, в первую очередь США и Францией, а также Саудовской Аравией и Египтом, с другой – «просирийское» и «проиранское» меньшинство, в центре которого находится шиитское движение «Хизбалла» и ее лидер Х.Насралла.

Уникальность Ливана состоит в том, что это – единственная арабская страна, в которой официально признаны 18 религиозных общин (12 христианских, 5 мусульманских и одна иудейская (1). Политическая система основана на пропорциональном представительстве религиозных общин, за исключением иудейской, в органах государственной власти (что получило название политического конфессионализма). Должность президента закреплена за христианином-маронитом, премьера – за мусульманином-суннитом, а председателя парламента – за мусульманином-шиитом.

В течение лета сторонам удалось достаточно оперативно (по ливанским меркам) прийти к соглашению по формуле назначения министров «15-10-5» (15 портфелей получает большинство, 10 – оппозиция, а 5 кандидатур предлагаются президентом). Однако затем борьба разгорелась как за количество министров, представляющих определенную партию (или религиозную общину), так и за контроль над стратегически важными портфелями. Оппозиция в качестве одной из причин несогласия с формулой кабинета, предложенной Харири в сентябре, заявила, что премьер лишил ее возможности самостоятельно назначать министров из своей квоты.

В принципе, С.Харири мог бы без всяких уступок и консультаций с оппозицией назначить весь состав кабинета (например, только представителей большинства), составить правительственную декларацию (2) и представить ее в учредительное собрание. С формальной точки зрения, она получила бы одобрение большинства, лояльного Харири, и правительство приступило бы к работе.

Однако такое развитие ситуации маловероятно ввиду политического веса и влияния оппозиции в обществе, которая способна диктовать свои условия победившему на выборах большинству. Существует и еще один немаловажный аспект в отношениях между премьером и лидерами оппозиции. По их мнению, Саад Харири в отличие от своего отца, не обладает ни харизмой, ни необходимым политическим опытом и авторитетом.

Отстранение «8 марта» от участия в кабинете министров, и в этом нет никаких сомнений, приведет к опасной дестабилизации внутриполитической жизни – массовым манифестациям, акциям протеста, а, в крайнем случае, к применению оружия «Хизбаллой». Именно поэтому Харири (как и любому другому премьеру от большинства) придется искать взаимоприемлемые договоренности с главными политическими оппонентами во избежание сползания страны к политическому хаосу.

ПОЗИЦИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ АЛЬЯНСОВ

Обе коалиции представляют широкий спектр политических партий. В блоке «14 марта» основными партнерами «Движения будущего» выступают самая крупная партия друзов – Прогрессивная социалистическая партия во главе с Валидом Джумблатом и его парламентская фракция «Демократический собрание», две «исторические» христианско-маронитские партии — Ливанские силы Самира Джаджа и Катаиб Амина Жмайеля, Национально-либеральная партия клана христиан-маронитов Шамунов, суннитский блок города Триполи, а также суннитская исламистская партия «Джамаа исламийя».

Главными политическими союзниками «Хизбаллы» в коалиции «8 марта» являются шиитская партия АМАЛЬ во главе с председателем парламента Набихом Берри, а также христианская партия Свободное патриотическое движение, возглавляемая маронитом генералом Мишелем Ауном.

Идеологические взгляды альянсов имеют много общего: и те, и другие заявляют о ливанском патриотизме и арабской идентичности ливанского народа, уважении и учете в рамках национального диалога интересов всех ливанских религиозных общин, установлении справедливой судебной системы, недопустимости иностранной оккупации и иностранного вмешательства во внутренние дела (оба альянса считают Израиль врагом Ливана), справедливом решении палестинской проблемы, налаживании диалога с Сирией.

Основное расхождение между большинством и оппозицией заключается в ориентации на разные внешние силы. Сторонники «прозападного» «14 марта» рассматривают любые, даже косвенные попытки Сирии и Ирана влиять на внутриполитическую жизнь через лояльные им ливанские политические силы, в первую очередь «Хизбаллу» и АМАЛЬ, как угрозу суверенитету Ливана. Стратегический альянс Дамаска и Тегерана и прямая помощь последнего шиитской «Хизбалле» лишь усиливают опасения сторонников большинства относительно ливанского патриотизма своих оппонентов.

В зеркальном отражении подобные опасения испытывают и сторонники блока «8 марта», который обвиняет США, Францию и Саудовскую Аравию в прямой поддержке «14 марта». С этой точки зрения, упреки в отсутствии патриотизма предъявляются к представителям большинства.

Второе серьезное расхождение в позициях большинства и меньшинства – наличие у «Хизбаллы» собственных вооруженных формирований, которые это движение использует для проведения боевых операций против Израиля. Помимо борьбы с Израилем, партия использует их и как средство давления во внутриполитической борьбе. Партия бога отказывается подчиниться резолюциям Совета Безопасности ООН (№№1559, 1680, 1701), призывающим к разоружению всех нерегулярных формирований. «Хизбалла», а также ее союзники АМАЛЬ и Свободное патриотическое движение считают законным продолжение вооруженного сопротивления Израилю до полного освобождения территории Ливана (в частности, ферм Шебаа) от иностранной оккупации. В этой связи «8 марта» настаивает на том, чтобы будущее правительство предоставило гарантии продолжения сопротивления.

Позиция «14 марта» состоит в том, что государство должно обладать исключительным правом на использование оружия и объявление войны и мира, т.е. правом на защиту суверенитета и территориальной целостности страны (самостоятельно действующие вооруженные группировки не могут подменять ливанское государство в решении этих вопросов). Исходя из этого, блок Харири настаивает на прекращении незаконного оборота оружия на территории Ливана и потока «спонсорских» денег для его покупки. Другими словами, «14 марта» требует от «Хизбаллы» отказаться от самостоятельного вооруженного сопротивления. Хотя сам Харири, учитывая политический вес меньшинства, вынужден формулировать это требование в более примирительной форме – как необходимость «поиска компромисса, когда речь заходит об оружии «Хизбаллы»».

Внешняя сторона конфликта по вопросу о формировании правительства сводилась к тому, что меньшинство настаивало на блокирующей трети в правительстве (в самом начале одним из требований было представительство, пропорциональное числу мест меньшинства в парламенте, т.е. 45%), что большинство категорически отвергло. Хотя эта уступка и была предоставлена оппозиции в предыдущем составе кабинета министров (3), в нынешних условиях «14 марта» исключает такую возможность.

Согласно конституции стратегические решения правительства – пересмотр конституции, объявление войны и заключение мира, всеобщая мобилизация, международные договора и соглашения, принятие государственного бюджета, назначение высших должностных лиц, роспуск парламента – должны быть одобрены 2/3 состава кабинета министров. При блокирующей трети новый кабинет станет заложником воли меньшинства и не сможет провести ни одного стратегического решения без одобрения «8 марта». Получая «простую» треть, блок «8 марта» не сможет диктовать свои условия коалиции С.Харири в рамках деятельности кабинета министров. В этой связи вполне понятно стремление меньшинства получить блокирующую долю и расширить таким образом свое политическое влияние.

Объясняя необходимость получения блокирующей трети, «Хизбалла» в лице заместителя председателя политического бюро Махмуда Комати называет это «реальным участием», «способным помочь большинству противостоять иностранному политическому диктату и принятию решений, которые приведут Ливан к катастрофе». Относительно будущих намерений оппозиции он добавил: «Мы заблокируем любое политическое решение, не отвечающее национальным интересам и наносящее ущерб Ливану». Благодаря обладанию вооруженными формированиями и массовой поддержке своих сторонников, «Хизбалла», формально проиграв выборы, остается партией, с интересами которой необходимо считаться в первую очередь.

Острая схватка между большинством и меньшинством идет за «главные» портфели: министров иностранных дел, финансов, внутренних дел и обороны. Президент страны Мишель Сулейман оставил за собой право назначить глав двух силовых министерств с целью сохранения определенного политического баланса между альянсами.

Непримиримая позиция главного союзника «Хизбаллы» генерала М.Ауна явилась еще одной причиной, помешавшей формированию кабинета. Он настаивал на пяти министерских портфелях для своей фракции (из 10-ти, которые достанутся оппозиции), в том числе министра внутренних дел, и на сохранении поста министра телекоммуникаций за своим зятем Джубраном Баселем.

Одной из внутренних проблем «14 марта», чуть было не расколовшей большинство, стали политические метания лидера друзов В.Джумблата. Неприятной неожиданностью для большинства стало его заявление в начале августа о выходе из «14 марта», что было с одобрением воспринято Сирией. Однако впоследствии лидер друзов (оказавшись перед возможностью потерять часть министерских портфелей из квоты большинства) отказался от высказанного намерения и сообщил, что остается верен идеалам «14 марта» и лично Сааду Харири. Маневры Джумблата (позиция которого, впрочем, всегда крайне конъюнктурна) негативно отразились на имидже большинства и еще более усилили положение оппозиции, заявившей о неспособности Харири консолидировать свой собственный лагерь и тем более сформировать жизнеспособное правительство.

Учитывая расхождение сторон по ряду принципиальных вопросов, новый премьер-министр постарается получить от лидеров оппозиции определенные гарантии. В первую очередь это – гарантия прекращения самостоятельного использования «Хизбаллой» оружия, которое противоречит резолюциям Совета Безопасности и основополагающим принципам «14 марта». В последнее время появилась информация о том, что, возможно, меньшинство откажется от требования блокирующей трети в правительстве в обмен на сохранение у Партии бога собственных боевых формирований.

МЕЖДУНАРОДНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ЛИВАНСКОГО КРИЗИСА

Изложенные внутренние противоречия обостряются региональными конфликтами, «линии фронта» которых проходят по территории Ливана. Во-первых, речь идет о противостоянии между Израилем, с одной стороны, и Сирией и Ираном – с другой. Рассматривая позиции «Хизбаллы» на юге Ливана в качестве боевого плацдарма, Дамаск и Тегеран заинтересованы в использовании ливанской территории для проведения боевых операций против Израиля и в сохранении очага напряженности на ливано-израильской границе.

Осознавая, что для укрепления своего влияния Сирия и Иран будут и дальше оказывать поддержку лояльным им ливанским политическим силам и конфессиональным общинам, на которые эти силы опираются, Израиль сразу после парламентских выборов усилил давление на Ливан. Израильский премьер Б.Нетаньяху заявил о том, что его страна не признает новое правительство Ливана, если в нем будут представители «Хизбаллы».

Психологическое давление и угрозы со стороны Израиля продолжились, когда в начале августа 2009 г. был раскрыт заговор с целью убийства Шалома Коэна, израильского посла в Каире, который, по словам заместителя министра иностранных дел Дани Аялона, планировала «Хизбалла».

Израиль возлагает ответственность за действия «Хизбаллы» на ливанское государство, которое должно, по оценке израильтян, обеспечивать контроль над всей территорией страны. «Необходимо, чтобы Ливан знал, что он понесет ответственность в случае убийства израильтян», — предупредил Аялон, давая понять, что в дальнейшем действия «Хизбаллы» будут квалифицироваться как действия ливанского государства, которые вызовут ответные шаги со стороны Израиля.

Второй международный конфликт, «проходящий» через Ливан, это – противостояние США со своими региональными противниками – Сирией и Ираном. С целью укрепления своего влияния в регионе (для решения разных задач, в частности, для продолжения борьбы с Израилем), Дамаск и Тегеран стараются создать благоприятные условия для своего присутствия на ливанской территории, в ливанском обществе и государстве. Подобная политика предполагает многоплановую поддержку ливанских «друзей» («Хизбаллы» и АМАЛя, в частности, и «8 марта» в целом), а также предоставление материальной помощи (в основном иранской), которая выражается в создании школ, больниц, обустройстве городских и сельских районов, где проживают представители дружественных общин. Речь идет, прежде всего, о наиболее многочисленной шиитской общине Ливана. Опираясь на эту помощь, «Хизбалла» становится все более мощной и влиятельной организацией, авторитет которой (в первую очередь, в шиитских районах) растет из года в год. Этот факт вызывает растущее беспокойство у американской администрации, которая рассматривает «Хизбаллу» как террористическую организацию.

В контексте этого регионального противостояния вопрос состава будущего ливанского правительства имеет для американцев принципиальное значение. За две недели до парламентских выборов, опасаясь победы и прихода к власти «8 марта», вице-президент США Дж.Байден заявил о том, что США примут решение о дальнейшем предоставлении Ливану официальной помощи, исходя из состава будущего кабинета и его политики. Байден также исключил возможность сотрудничества с «Хизбаллой».

Несмотря на то, что в последнее время в отношениях США с Сирией и Ираном отмечаются некоторые позитивные изменения, противодействие интересам Дамаска и Тегерана внутри Ливана остается одним из каналов влияния США на несговорчивые режимы. В частности, используя «ливанскую карту», 30 июля 2009 г. США продлили санкции против Сирии, введенные еще в 2007 г., которые включают замораживание активов лиц, подозреваемых в деятельности по подрыву суверенитета Ливана в интересах Сирии.

Важно отметить еще один аспект политики США в отношении Ливана. Американцы видят в ливанской политической системе редкий пример более или менее стабильно функционирующих демократических институтов на Ближнем Востоке и поэтому оказывают «естественную» поддержку прозападному блоку «14 марта». Поддерживая ливанское большинство, США не только стремятся уменьшить влияние сил, угрожающих их главному союзнику в регионе – Израилю, но также преследуют одну из главных целей своей внешней политики – развитие демократии на Ближнем Востоке.

Франция, чья внешняя политика тесно связана с Ближним Востоком и с Ливаном в особенности (именно ей принадлежит главная роль в создании самого государства в официально признанных границах), продолжает играть значительную роль в развитии ситуации в регионе. Во многом благодаря ее дипломатической активности были приняты основные резолюции ООН, подтверждающие суверенитет Ливана и призывающие к выводу всех иностранных сил с территории страны. Франция стояла у истоков создания Специального трибунала по Ливану, цель которого заключается в определении и наказании виновных в деле по убийству бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири. Оказывая поддержку «14 марта», прежде всего дипломатическими средствами, Париж заинтересован в сохранении в Ливане своего политического и культурного влияния в противовес Сирии и Ирану.

Анализируя ливанскую политику, нельзя обойти вниманием роль Саудовской Аравии, с которой связан третий конфликт, ареной которого выступает Ливан. Королевство имеет в Ливане огромное влияние, выражающееся, в частности, в колоссальном объеме инвестиций и помощи. Экономика страны фактически держится на том, что она «переваривает» потоки нефтяных денег, поступающих из стран Персидского залива. Делая ставку на «14 марта» и лично на Харири, который, кстати, имеет второе, саудовское гражданство, занимает 12-е место в списке самых богатых граждан королевства (его состояние оценивается в 4,3 млрд долл.) и поддерживает тесные контакты с правящей семьей, Саудовская Аравия не намерена «уступать» Ливан Сирии и Ирану. К тому же, после вывода сирийских войск в 2005 г. (вооруженные соединения находились в Ливане почти 30 лет) и постепенного снижения влияния Сирии, связанного, в частности, с международной изоляцией и подозрениями в причастности к убийству Р.Харири, именно Саудовская Аравия смогла занять место главного покровителя Ливана.

Одним из примеров саудовской поддержки альянса «14 марта» служит объем средств, потраченных на ливанскую предвыборную кампанию. По различным оценкам, Саудовская Аравия израсходовала около 715 млн долл. на то, чтобы обеспечить победу коалиции С.Харири. Средства пошли на политическую рекламу, а также на организацию специальных авиационных рейсов для ливанцев, проживающих заграницей, с тем, чтобы они смогли проголосовать за «нужный» блок. Доставка избирателей была необходима, поскольку по закону ливанские эмигранты имеют право голосовать только на родине.

Конфликт между Саудовской Аравией и Сирией в Ливане вписывается в контекст более широкого саудовско-сирийского (а также саудовско-иранского) противостояния. Сирия пытается проводить в регионе собственную, не совпадающую с «общеарабской», другими словами не зависимую от Саудовской Аравии, политическую линию. Это касается и переговоров с Израилем, и арабской мирной инициативы, ситуации в Ираке и Газе. А её стратегический союз с Ираном и его активное вмешательство в арабские дела не может не вызывать раздражения саудовской элиты.

Таким образом, Ливан, как это уже было не раз, вновь оказался в перекрестье интересов крупных региональных и мировых держав. Противостояние внешних сил, которые поддерживают лояльные им ливанские политические партии, вступает в резонанс с внутренним конфликтом, усугубляет его и расширяет его рамки. Внешнее измерение ливанского политического кризиса обуславливает невозможность достижения договоренностей только внутри Ливана. Регулярные поездки С.Харири для консультаций в Саудовскую Аравию, результаты которых ждут в Ливане с повышенным вниманием, лишь подтверждают отмеченный феномен.

Однако в случае смягчения острых конфликтов или достижения договоренностей по актуальным вопросам дальнейшего развития региона между внешними покровителями большинства и меньшинства высока вероятность быстрого устранения разногласий между ними.

Как показывает история современного Ливана, ни один внутри- или внешнеполитический кризис не может быть преодолен без активного вмешательства внешних сил, которые в свою очередь используют его территорию, партии, общественные организации, религиозные общины как площадку для решения собственных задач на Ближнем Востоке. Регулярное воспроизводство ситуации, при которой решение проблем Ливана находится за его пределами, свидетельствует о том, что в этой стране не сформировались устойчивые государственные институты, способные выступать от имени своих граждан, обеспечивать регулирование внутренних противоречий и конфликтов, а также эффективно противодействовать внешнему влиянию. Вакуум, существующий из-за слабости этих институтов, заполняют конфессиональные политические партии, преследующие в первую очередь региональные и клановые интересы, вступающие в недолговечные тактические альянсы и опирающиеся на внешних покровителей для укрепления своих позиций в борьбе внутри Ливана.

Еще одним подтверждением того, что жизнеспособный путь к урегулированию ливанского политического кризиса ведет за пределы страны, стало предложение Катара (сразу после отказа Харири продолжать консультации по формированию кабинета) провести очередную встречу ливанских политических сил в Дохе для поиска выхода из сложившейся ситуации. Очевидно, что катарское правительство выполняет посредническую функцию не столько между «14 марта» и оппозицией, сколько между их зарубежными покровителями. Как это не раз происходило, будущее Ливана будет решаться за его пределами и главным образом не ливанцами.

***

1. В настоящее время иудейская арабизированная община Ливана (по некоторым оценкам, менее 1 тыс. человек) не имеет ни веса, ни влияния в стране. В 1958 г. в Ливане насчитывалось около 15 тыс. иудеев. В результате арабо-израильских конфликтов присутствие иудеев на территории Ливана становилось практически невозможным, что вынуждало представителей иудейской общины эмигрировать, главным образом в Израиль, Европу, Северную Америку.

2. По конституции после достижения межпартийных договоренностей состав кабинета министров оформляется специальным декретом, который подписывает президент и премьер. Далее, в течение 30 дней новый кабинет министров должен представить в законодательное собрание декларацию о своей будущей политике. Парламент одобряет декларацию простым большинством голосов.

3. В результате межливанского национального диалога, завершившегося подписанием 21 мая 2008 г. соглашения в Дохе, которое положило конец продолжительному политическому кризису, меньшинство получило 11 из 30 министерских портфелей, т.е. блокирующую треть.