من بيروت إلى طهران ثورة واحدة لا تموت
(Революция не умирает от Бейрута до Тегерана – лозунг демонстрантов в Бейруте в 2019 г.)
Владимир Ильич Ленин в классических работах по теории революции вывел формулу революционной ситуации: «верхи не могут, низы не хотят». При этом он отметил, что « Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде»[1]. Прошло более 100 лет и правильность этой краткой формулы была доказана многократно. Ленин также отмечал, что собственно революционной ситуации недостаточно, необходимо также наличие руководящей и направляющей силы имеющей четкую программу поддерживаемую большинством «низов» и способной возглавить революционное движение[2].
Таким образом по Ленину основным условием преобразований служит острый общенациональный кризис. Революционная партия находит противоречия между социальными группами и выбирает своих союзников и ближайшие резервы, за счет которых пополняет свою социальную базу. Затем намечается план действий и направление основного удара, который формулируется в лозунге. Залогом успеха революции является невозможность предсказания и планирования из актуальной дореволюционной ситуации последующего за революцией становления общественного устройства. Это обосновывается тем, что если бытие определяет сознание, то любое априорное планирование постреволюционного быта оказывается оторванным от постреволюционных реалий, и характерно по сути для государственного переворота, а не для революции. Это отражено в устойчивом советском выражении о стихийности революции.
Правильность необходимости наличия этих трех элементов для успеха революции была подтверждена всеми революциями ХХ и начала XXI веков.
Ситуацию медленно развивающуюся в Иране также следует рассматривать исходя из ленинской теории революции.
Немного истории
Иранская революция 1979 года была классической революцией где большая часть «верхов» не могла продолжать управлять в силу внутренних противоречий и коррупции глубоко укоренившейся в госаппарате, а «низы» не хотели мириться с несправедливым, по их мнению, распределением социальных и экономических результатов реализации реформ иранской экономики и общества заложенных правительством шаха Мохаммада Резы Пехлеви в программе реформ известной как «Белая революция» в середине 60-х годов ХХ века[3]. Широкая коалиция объединившая Национальный фронт, Партию масс (Туде) и религиозных лидеров в течение 15 лет создавала в Иране массовое протестное движение. Основными лозунгами были борьба с коррупцией, бедностью, социальной несправедливостью. Дополнительный стимул создавала молодежь массово эмигрировавшая в города в поисках работы.
Пришедшее к власти религиозное правительство объявило о программе экономических реформ призванных улучшить положение населения. Они сводились к 4 основным блокам:
- Всеобщая национализация, включая нефтяную промышленность и банки;
- Закрепление в новой конституции трёх секторов экономики: «государственный», «кооперативный» и «частный», оставив около 95% промышленного потенциала а государственной собственности;
- Переход на плановую экономику на основе 5-летних планов;
- Государственное регулирование ценообразования.
Эти реформы изначально разрабатывались под влиянием партий Туде и МЕК, идеология и программы которых разрабатывались под влиянием марксизма.
Режим Хомейни провозгласил достижение экономической независимости, полной занятости и комфортных условий жизни населения в качестве своих программных целей.
Несмотря на значительный рост дохода на душу населения (см. график), режиму не удалось ни достичь ни полной занятости, ни обеспечить комфортные условия жизни.
Большая часть населения занята в сельском хозяйстве, но это не позволило режиму Хомейни обеспечить стабильный рост сельскохозяйственного сектора. Страна много лет испытывает большие проблемы с обеспечением населения продовольствием, возможность импорта которого является одним из основных рычагов внешнего давления на правящий режим[4]. В сочетании с удвоившимся населением и его быстрым омоложением проблемы с обеспечением населения сельхозпродукцией создают основу современного протестного движения.
Высокий уровень безработицы среди молодежи и миграция ее в города (которую религиозный режим не сумел или не захотел предотвратить) также создают богатую почву для привлечения молодежи на службу в КСИР. Дополнительный стимулом для миграции молодежи в города стал устойчивый рост расходов на государственное образование, достигших к 20-м годам ХХI века 11% валового национального продукта.
К концу 10-х годов XXI века в Иране сформировалась значительная группа хорошо образованных, социально активных молодых людей, которые в силу самых различных причин не смогли (и не могут) найти работу по специальности (или вообще достойную работу) на протяжении значительного времени. Они образуют основу всех протестных акций.
Хотелось бы отметить, что иранское общество легко мобилизируется на массовые мероприятия практически по любому поводу. Ярким примером этого являются массовые выступления в поддержку правительства и религиозного лидерства после убийства генерала Касема Сулеймани в Ираке и массовые антиправительственные демонстрации после уничтожения украинского рейсового самолета между которыми прошло всего 5 дней. Такие колебания общественного мнения не являются признаком революционной ситуации, а вызваны в первую очередь особенностями политической системы сложившейся после победы Исламской революции и отсутствием реальной оппозиции.
Практически сразу после победы в 1979 г. Исламской революции относительно небольшая группа религиозных лидеров последователей консервативной школы шиитского ислама в ее джафаритской интерпретации собравшихся вокруг имама Хомейни начала последовательную кампанию по уничтожению как монархисткой оппозиции, так и недавних союзников из Национального фронта и партии Туде. В результате сочетания обширных репрессий, конституционной и законодательных реформ и мер (относительно ограниченных и выборочных) к началу XXI века в Иране сформировалась своеобразная модель политического устройства характеризующаяся руководящей ролью религиозных лидеров реализуемую через, в том числе, репрессивный аппарат Корпуса стражей исламской революции (КСИР), абсолютным соблюдением норм шариата в толковании спонсорируемых режимом докторов ислама при сохранении внешних институтов демократии (гражданское правительство, многопартийность, выборные органы местного самоуправления и центральной власти и т. д.) и практически полным отсутствием реальной (и особенно светской) оппозиции[5].
Низы не хотят
Проблема снабжения населения продовольствием существует в Иране с начала 60-х годов ХХ века[6]. Также как и шахское правительство, религиозное руководство страны на протяжении нескольких десятилетий пытается вывести сельское хозяйство из глубокого, затяжного кризиса. Определенные успехи были достигнуты, но обрушение обменного курса риала в 2012 году[7], недостаточное водоснабжение даже в лучшие годы, засоление почв, недостаточная индустриализация отрасли и ряд других факторов оказывают сильное негативное влияние на процесс восстановления и реформирование сельского хозяйства. Засуха 2021 года не только усилила дефицит сельхозпродукции но и привела к массовому банкротству фермерских хозяйств и увеличению миграционных потоков в города[8]. Миграция в сочетании с высоким уровнем безработицы[9] увеличивает стихийный протестный потенциал в городах готовый озвучивать свои требования по любому поводу.
Дефицит сельхозпродукции, высокий уровень безработицы сочетаются с достаточно высокими темпами роста ВВП в долларовом выражении и ростом доходов на душу населения[10]. Это свидетельствует в частности о растущем социальном расслоении населения, что увеличивает напряжение в обществе[11]. В отсутствие традиционных способов выражения протеста и каналов взаимодействия с властью (политические партии, парламентские дебаты, профсоюзы, НКО, независимые СМИ и т. д.) уличные протесты остаются основной формой сообщения власти требований и пожеланий народа.
Одним из основных принципов программы пришедшей к власти в 1979 году группы религиозных лидеров была повальная исламизация Ирана, верховенство шариата и буквальное соблюдение его принципов и правил. Аятолла Хомейни и его союзники разработали целую концепцию оправдывающую необходимость полного отказа от «западной» системы ценностей и замены ее на ортодоксальную исламскую основанную на буквальном соблюдении правил шариата[12]. Эта концепция в первоначальный период обеспечила религиозному руководству страны поддержку основной массы глубоко религиозного населения, опираясь на которое режим Хомейни лишил шаха Пехлеви легитимности и последовательно избавлялся от любых проявлений «западности» во всех сферах государственного управления, экономики и общественной жизни вместе с целыми, наиболее светскими слоями иранского общества. В Иране в 80-х годах ХХ века была создана достаточно эффективная система религиозного контроля жестко пресекающая любые проявления того, что не укладывается в толкование норм шариата школой хомейнизма[13]. Религиозный популизм заложенный в это учение сыграл свою роль на начальном этапе Исламской революции, но с годам был выхолощен и был на практике заменен произволом религиозных властей слегка прикрытым ссылками на соблюдение норм шариата. Изменение демографии в стране, повышение уровня образованности, развитие информационных технологий и социальных сетей и ряд других факторов меняют отношение иранцев к религии и всепроникающему религиозному надзору и контролю.
Прививавшаяся на протяжении более чем 50 лет глубокая религиозность продолжает играть важную роль в механизме контроля и управления обществом.
На фоне неспособности правящего режима в полной мере выполнить даже часть программы с которой они пришли к власти, роста социального неравенства, повышения образовательного уровня населения религиозная система контроля общества теряет свою эффективность и государство вынуждено все шире использовать репрессивные методы для самосохранения. При этом религиозность (зачастую показная) продолжает оставаться одной из основ правящего режима. Она также накладывает определенные рамки на протестное движение.
Ещё одним важным фактором оказывающим сильное влияние на формы, содержание, размах протестного движения являются реальные и/или вымышленные внешние угрозы. Иранское общество характеризуется глубоким антиамериканизмом резко усилившимся после 1980 года и планомерно культивирующимся с тех пор. Иранская поддержка палестинских радикалов, йеменских хоуситов, иракских радикальных шиитских группировок, режима Асада в Сирии, ливанских шиитских радикалов продается внутри страны как меры абсолютно необходимые для защиты истинного ислама, защиты страны от внешних посягательств и сохранения нации. Значительное влияние на протесты также оказывает и иранская диаспора. По оценкам ООН около 150 тысяч человек (в основном молодых хорошо образованных и безработных) в год эмигрировали из Ирана.
С самого начала Исламской революции женщины играли в ней заметную роль. Аятолла Хомейни в одном из своих обращений к женщинам сказал: «Вы, дамы тут ясно доказали что вы идете в авангарде нашего движения. Вам принадлежит большое место в нашем движении и наше будущее зависит от вашей поддержки»[14]. В сентябре 1979 года аятолла Хомейни признал решающую роль женщин в «войне за возрождение» (Jihad—i Sazandegi).[15] Несмотря на такое явное признание ведущей роли женщин в Исламской революции и публичные похвалы, режим не сделал ничего, чтобы хоть как то облегчить их положение, дать им равные права с мужчинами и достойное место в общественной и политической жизни. Неудивительно, что права и положение женщин регулярно становятся центральной темой антиправительственных выступлений.
Последние по времени протесты под общим лозунгом «женщина, жизнь, свобода» сотрясавшие Иран всю осень 2022 года создали много проблем руководству страны, жестоко подавившего эту, очередную, волну протестов и заставили многих наблюдателей задуматься о возникновении в Иране предпосылок для революции и способности религиозного режима удержать власть.
Даже до протестов 2022 года иранское руководство сидело на пороховой бочке. Для социального взрыва ей не хватает запала. Протесты спровоцированные смертью иранской курдянки Масы Амини в полицейском участке (независимо от реальной причины смерти) и последовавшие за ней протесты спровоцировали политизацию основных точек социальной напряженности (недовольство отсутствием социального диалога, коррупция, обнищание и рост социального неравенства, бедность и т. д.). Без такой политизации перерастание протестов в революцию невозможно. Однако смерть Амини не стала иранским «9 января 1905 года» по двум основным причинам: (а) общее отношение к женщинам и их правам в консервативном иранском обществе; (б) отсутствие единого руководства и программы социальных и политических реформ поддерживаемой широкими слоями населения. Раскручиваемая преимущественно зарубежной оппозицией история с массовым (более 1000 учащихся) отравлением школьниц начавшаяся в Куме и с ноября распространившимся на всю страну не стала дополнительным стимулом протестного движения (см.ниже)[16]. Это также усиливает сходство складывающейся в Иране ситуации с положением в Российской Империи в 1902-1904 гг.. Сходства добавляет от факт, что большая часть оппозиции рассматривается иранским народом как агенты иностранного влияния также как и российские социал-демократы, эсеры, народовольцы и прочие представители «несистемной» оппозиции царскому режиму начала ХХ века[17]. Поэтому ни размах, ни тематика протестов не были способны запустить революционные процессы в стране, несмотря на тяжелое социально-экономическое положение населения и активную протестную деятельность.
Однако все признаки первой составляющей революционной ситуации в Иране налицо. Иранский народ разочаровался в «теократической исламской демократии» и готов поддержать практически любую силу которая даст ему надежду на лучшее будущее.
Верхи не могут
Общество преподавателей семинарии Кум («Общество») и Ассоциация борющегося духовенства («Ассоциация») которые были основными организаторами и координаторами Исламской революции создали сложную систему государственной власти и управления замыкающуюся на Совет экспертов (مجلس خبرگان), Совет стражей конституции (شورای نگهبان قانون اساسی ) и Верховного лидера (рахбара). Общество и Ассоциация через гарантированное Конституцией большинство в обоих Советах и рахбара осуществляют фактический контроль над существующими параллельно органами советской власти (парламент, президент, правительство и правоохранительные органы), полномочия которых значительно урезаны. Совет экспертов в соответствие со ст.107 Конституции страны избирается народным голосованием из кандидатов отвечающим критериям, гарантирующим избрание кандидатов одобренных Обществом и Ассоциацией. Совет экспертов выбирает рахбара, который назначает Совет стражей конституции, который контролирует соответствие вносимых на рассмотрение парламента законопроектов Конституции ИРИ, нормам шариата и хадисов.
Существование и полномочия КСИР были закреплены в ст.150 Конституции ИРИ. Это фактически подчиняющаяся исключительно лично рахбару разветвленная организация контролирующая все аспекты политической жизни, социальных и экономических отношений в стране. КСИР имеет также внешнеполитические задачи.
Таким образом Общество и Ассоциация используя широкую общественную поддержку, религиозность и консервативный уклад населения сумели в начальный период своего правления (1979-1983 гг.) создать систему эффективного контроля над всей системой светской власти и управления. Концентрация власти в руках небольшой группы религиозных лидеров создала предпосылки к развитию коррупции, пренебрежению основными правами граждан, репрессий и резкому увеличению скорости социального расслоения населения[18]. Ситуацию обострил раскол в религиозном лидерстве на традиционалистов и реформаторов четко обозначавшийся после смерти аятоллы Хомейни в 1989 году, неудачного для Ирана исхода 8-летней войны с Ираком и жесточайшей по своему размаху кампании подавления всякой оппозиции правящему режиму[19]. К середине 90-х годов ХХ века в иранском руководстве сформировались 4 основные фракции: «Традиционные консерваторы», «Прагматичные консерваторы», «Принципалисты» и небольшая левая исламская фракция «Реформистов».[20] В результате внутрифракционной борьбы (в чем то схожей с борьбой в СССР с троцкистами, правоуклонистами и прочими несогласными с «генеральной линией партии» в 1925-1938 гг.) после выборов 2009 году Принципалисты захватили все руководящие посты в государстве. Этот процесс сопровождался как очередной волной репрессий так и обширными протестами. С 2009 года Принципалисты последовательно избавляются от представителей конкурирующих фракций, тем самым лишая их и их сторонников доступа к финансовым потокам. А это неизбежно ведет к консолидации соперничающих фракций и формированию новой, религиозной оппозиции внутри правящей элиты. Как следствие несколько видных представителей оппозиции были осуждены на длительные сроки, а другая часть была вынуждена покинуть страну.
Принципалисты также нуждаются в манипулировании процессом выборов для удержания власти. До 2009 года это им удавалось относительно незаметно. Однако противоречия внутри элиты и реальная опасность прихода к власти Реформаторов вызвала необходимость манипуляций в ходе подсчета голосов президентских выборов 2009 года. Это вызвало массовые протесты начавшиеся 12 июня 2009 года. Президент ИРИ М.Ахмадинежад назвал выборы абсолютно свободными, а результаты расследования проведенного по приказу рахбара не выявили существенных нарушений. Протесты продолжавшиеся полгода сопровождались массовыми арестами как рядовых демонстрантов так и активистов и лидеров оппозиции и укрепили иранское общество в бесполезности выборов и институтов светской власти. На все последующие выборы Совет стражей конституции не допускал кандидатов выступавших даже за скромные косметические реформы. С 2009 года также стала очевидна тенденция на все более жесткое буквальное соблюдение норм шариата и радикализацию той части элиты и общества, которые поддерживают Принципалистов.
Ситуация с отбором кандидатов повторилась и на президентских выборах 2021 года, перед которыми Совет стражей конституции отбросив все остатки объективности запретил всем кандидатам способным даже отдаленно составить конкуренцию кандидату Принципалистов Эбрахиму Раиси участвовать в выборах. Это предопределило их результат. Самая низкая с 1979 года явка на выборы (см. график[21]) свидетельствует о разочаровании избирателей.
Ещё одним признаком разочарования стало количество испорченных бюллетеней для голосования, превысившее количество голосов отданных за соперников Эбрахима Раиси:
| Дата голосования | 18 июня 2021 |
| Количество граждан имеющих право голосовать | 59 310 307 |
| Количество участвовавших в голосовании | 28 989 529 |
| Явка избирателей (%) | 48.8% |
| Количество зарегистрированных кандидатов | 592 |
| Из них женщины | 40 |
| Количество одобренных Советом стражей конституции кандидатов в президенты | 7 |
| Доля разрешенных кандидатов | 1.2% |
| Победитель | Эбрахим Раиси |
| Количество голосов и доля избирателей проголосовавших за Э.Раиси | 18 021 945 62.16% |
| Второе место | Мохсен Резаи |
| Количество голосов и доля избирателей проголосовавших за Мохсена Резаи | 3 440 835 11.86% |
| Преимущество выигравшего кандидата | 50.3% |
| Иные разрешенные кандидаты | Абдулнасер Хеммати
2 443 387 |
| Испорченные бюллетени | 4 079 712 (14.07%) |
Ход и результаты президентских выборов 2021 года показали избирателям кто является реальной властью в стране и поставили под сомнение легитимность не только президента Раиси но и всей избирательной и управленческой систем страны. Очевидным последствием потери «верхами» связи и доверия «низов» стало отсутствие упоминания Раиси на лозунгах и на массовых протестах 2022 года. Вместо этого протестующие объявили верховного лидера ИРИ аятоллу Али Хаменеи источником всех своих страданий, а чиновников и полицию проводниками насаждаемой им воли и решений.
Еще одним свидетельством раскола и внутренней борьбы в элитах стали переходы в оппозицию и эмиграция ряда депутатов парламента и членов правительства после 2009 года. Бывший премьер-министр Хосейн Мусави и бывший спикер парламента Мехди Карруби сформировали вокруг себя круг оппозиционных активистов[22], несколько депутатов парламента (Али Мотахари, Гасем Шоле Сади), высшие чиновники перевозят семьи в Европу и США[23], сын вице-президента, г-жи Хазали, управляет в Канаде компанией продающей иранцам доступ к сервисам VPN[24] позволяющие обходить ограничения наложение режимом на пользование интернетом, из Ирана массово уезжают профессионалы (доктора, журналисты, ученые) много лет бывшие основным источником руководящих кадров светских органов власти. Похожие процессы наблюдались в Ираке в последние годы правления Саддама Хусейна.
Надежды на консолидацию и «верхов» и «низов» в целом были окончательно разрушены в период президентства М.Ахмадинежада. В ходе формирования нового состава правительства после президентских выборов 2009 года в него не попали представители реформаторских фракций руководства (Прагматичных Консерваторов и Реформистов). Раскол в руководстве страны вышел наружу и на выборах 2021 года. Бывшего спикера парламента Али Ларижани отстранили от участия в президентских выборах. В ответе Али Ларижани Совету стражей конституции, копия которого попала в иранскую (sic!) прессу он назвал причины отстранения надуманными[25]. Это настолько возмутило умеренные фракции в руководстве, что председатель Совета по оценке целесообразности[26] Амоли Ларижани (брат Али Лариджани) очень публично и очень жестко раскритиковал и полномочия и практику Совета стражей конституции по запретам на участие в выборах[27]. Более того, Амоли отказался подписать президентские полномочия Раиси после утверждения результатов выборов.
Несмотря на значительные поступления от экспорта нефти, нефтепродуктов и продукции оборонного и двойного назначения, иранская экономика страдает от хронических проблем с управлением с середины 90-х годов ХХ века[28]. Попытки перевести экономику на исламские принципы хозяйствования не оправдали надежд руководства страны[29]. Иран живет в состоянии практически перманентного кризиса, сопровождающегося широко распространенной коррупцией. В стране регулярно наступает дефицит базовых товаров, особенно сельхозпродукции[30]. Международные санкции хоть и были чувствительными но не имели и не могли достичь воздействия на иранскую экономику и общество на которое рассчитывали в первую очередь США и их союзники. Однако корни экономических проблем Ирана не связаны с санкциями, которые лишь усиливают последствия многолетних ошибочных экономических решений. В связи с массовым оттоком профессионалов и несколькими крупными скандалами в банковской сфере население потеряло доверие к иранскому риалу, потерявшему более 60% своей стоимости по отношению к доллару США в последнее время.
Несмотря на экономические проблемы, увеличивающимся расколом элит и руководства страны, регулярные массовые протесты, положение религиозного руководства продолжает оставаться относительно стабильным. Это объясняется двумя основными факторами: (а) реальными и/или вымышленными/преувеличенными внешними угрозами и (б) сохранением единства и верности режиму всех элементов силового и репрессивного аппарата (армия, КСИР, полиция, «Басидж» (سازمان بسیج مستضعفین), разведка/контрразведка и суды.
Основные внешние угрозы Ирану, по мнению его руководства исходят от США и их союзников, Королевства Саудовской Аравии и других суннитских государств Персидского залива и Израиля. Антиамериканизм глубоко укоренился в иранском обществе еще со времён свержения правительства премьер-министра Моссадыка в 1953 году организованном ЦРУ США. Градус антиамериканизма и антиизраилизма постоянно поддерживается на высоком уровне всеми силами пропагандистского аппарата правящего режима. Надо отдать должное США, ЕС и Израилю дающим богатую пищу для таких настроений способствующих консолидации общества вокруг правящего режима и поддержания авторитета и единства силового блока.
При ближайшем, даже весьма поверхностном рассмотрении реальный уровнь угрозы как исходящей от Ирана так и в отношении Ирана от коллективного Запада весьма преувеличен. Взаимные обвинения основаны на ошибочной оценке уровня контроля и влияния Ирана на шиитские организации сопротивления в Ливане, Йемене и Ираке и шиитский режим алавитов в Сирии (необходимо учесть, что Башар Асад позиционирует себя как умеренного суннита). Основной соперник Ирана, Саудовская Аравия упорно пытается представить все шиитские общины как подразделения КСИР и его спецподразделения «Аль-Кудс»[31]. По мнению наследного принца КСА Мухаммеда бен Сальмана аятолла Хаменеи отдает личный приказ на пуск каждой ракеты йеменскими хуситами по объектам нефтедобывающей промышленности королевства[32]. Президент США Д.Трамп в 2019 году заявил, что все проявления международного терроризма имеют свои корни в Иране. При подавлении восстания шиитов в Бахрейне в 2011 году врачи, лечившие раненных демонстрантов[33] были обвинены в получении инструкций из Тегерана через медицинское оборудование.
Иранская пропаганда извлекает максимальную выгоду из таких абсурдных конспирологических теорий, таким образом обеспечивая поддержку большой части иранского общества и безоговорочную поддержку режима силовым блоком.
Силовой блок также является наиболее привилегированной частью государственного аппарата с точки зрения материально-технического обеспечения, финансовых условий службы, мер социального обеспечения военнослужащих и их семей и перспектив карьерного роста не только в рамках силового блока но и за его пределами. Руководство страны закрывает глаза на присвоение высшими чинами КСИР и «Аль-Кудс» значительных средств выделяющихся на поддержку ливанской «Хизбаллы» и йеменских хоуситов[34]. КСИР, «Аль-Кудс» и «Басидж» также получают часть прибыли от экспорта нефти и нефтепродуктов и продукции оборонной промышленности. КСИР фактически контролирует несколько крупных НПЗ и государственную нефтяную компанию Ирана, две авиакомпании и ряд оборонных предприятий[35]. КСИР и «Басидж» жестко контролируют весь остальной силовой блок.
Неудивительно, что никаких признаков колебаний правоохранительных органов при подавлении протестов 2022 года не было. Они были подавлены даже без привлечения всех имеющихся у силового блока сил и вооружений. Даже на подавление гораздо лучше организованных и более массовых протестов 2009 года Иран задействовал достаточно небольшую часть своего репрессивного аппарата. Протесты 2022 года по сравнению с протестами 2009 года не представляли никакой угрозы для огромного, разветвленного отлично вооруженного репрессивного аппарата обладающего большой сетью осведомителей. Еще одним свидетельством верности и единства силового блока является решимость властей использовать его без всяких колебаний. По свидетельствам перебежчиков из Вооруженных сил Ирана, армия является «падчерицей» силового блока. В кругах высшего армейского офицерства распространено критическое отношение к правящему режиму, которое однако не стоит переоценивать. Из разговоров с перебежчиками можно сделать вывод о том, что критические настроения вызваны прежде всего завистью к привилегиям КСИР и «Аль-Кудс».
Руководящая и направляющая сила протестов – она есть или нет?
Анализ первых двух составляющих революционной ситуации позволяет сделать вывод о том, что внутриполитическая ситуация в Иране приближается к революционной, но положение «низов» еще не достигло критического напряжения. По оценкам оппозиции только приблизительно 1% населения является политически активным.
После подавления протестов «Зеленого движения» 2009 года опиравшихся на развлетленную сеть ячеек активистов созданных в ходе избирательной кампании и последовавших за этим репрессий и эмиграции значительной части элиты, последовала консолидация части элиты сохранившей верность религиозному руководству страны и расширение прав и юрисдикции силового блока.
За 14 лет прошедшие с протестов «Зеленого движения» оппозиция не сумела консолидироваться и сконцентрировалась за рубежом (также как и российские социал-демократы после разгрома революции 1905 года). Более того, ни одна из основных оппозиционных партий и групп не сумела сформировать программу и повестку, отражающую общенациональный запрос на реформы.
Та часть оппозиции, которая осталась в Иране также сильно фрагментирована. Официально в в стране действуют 22 оппозиционные партии, некоторые из которых несмотря на запрет продолжают полулегальную деятельность, на которую власти закрывают глаза.
Кроме того, как оппозиция находящаяся в стране так и ее эмигрантская часть не имеют узнаваемых лидеров, таких как Мусави и Карруби. Это отчасти объясняется тем, что власти достаточно эффективно определяют, выделяют, ставят под контроль и нейтрализуют оппозиционных активистов способных вырасти в лидеров.
Наиболее узнаваемые лица зарубежной оппозиции не меняются несколько десятилетий (впрочем как и Каутский, Ленин, Мартов и Плеханов в предреволюционный период в России). В таблице приведен рейтинг популярности лидеров общественного мнения:
Таким образом несмотря на то, что шахская семья покинула страну 44 года назад, наследный принц Реза Пехлеви остаётся самой популярной оппозиционной фигурой. Он возглавляет движение «Возрождение».
Фарашгард («Возрождение»)
«Возрождение» создавалось в 2017-2018 гг. как движение объединившее несколько мелких светских, в основном эмигрантских, организаций и партий ратующих за смену режима путем гражданского неповиновения. «Возрождение» отвергает как марксизм (в разной степени являющийся частью платформ большинство левых оппозиционных групп и партий) так и теократию. Собственная платформа «Возрождения» сформулирована достаточно неопределенно. Реза Пехлави определяет ее как «кооперативная автономия», принципы которой схожи и с учением лидера Рабочей партии Курдистана А.Оджалана о «конфедеративной демократии» и с учением о непротивлении Махатмы Ганди[36]. Такая неопределенность связана с тем, что «Возрождение» объединяет весьма разнообразные политические силы с, зачастую, противоположными политическими программами. Объединяющей идеей является призыв к гражданскому сопротивлению и массовым мирным демонстрациям. «Возрождение» поддерживает отношения с Национальным иранским американским советом (см. ниже) в кампании по расширению международного санкционного режима в отношении Ирана и позиционирует себя как всеиранское движение защищающие права религиозных и национальных меньшинств и общин. «Возрождение» имеет относительно небольшое число сторонников в США, Канаде и некоторых странах Европы. Оценить степень поддержки движения в Иране чрезвычайно сложно. Впрочем это относится практически ко всем оппозиционным группам, кроме арабских и курдских сепаратистов.
Учитывая тот факт, что в рейтинге лидеров общественного мнения второе и третье место занимают футболисты, Хамид Эсмалли не имеет опыта политической борьбы, а правозащитник Хусейн Ронаги находится в заключении и тяжело болен, Реза Пехлеви, опережающий ближайшего политика-конкурента на 6.2% является наиболее вероятным лидером общеиранской оппозиции. Кроме того, у него самый устойчивый высокий рейтинг на протяжении нескольких десятилетий, что свидетельствует не только о его личной популярности но и о том, что институт конституционной монархии пользуется устойчивой популярностью в стране. Такая устойчивая популярность конституционной монархии идёт вразрез с публичными заявлениями Резы Пехлеви о желании отказаться от трона в случае смены режима.
«Возрождение» отрицает саму возможность политического диалога с исламской республикой, полагая, что власти неспособны реформироваться, выступает за ненасильственное давление на власть чтобы «забрать Иран и восстановить его». Однако «Возрождение» не имеет внятного плана на постреволюционное устройство страны. По этим двум основным пунктам программа «Возрождения» не идет дальше общих тезисов Джина Шарпа и напоминает документы грузинской партии «Единое национальное движение», и нескольких украинских оппозиционных организаций пришедших к власти в 2014 году.
Реза Пехлеви создал некий «Совет 8» для выработки базового документа «Возрождения» по образцу и подобию «Апрельских тезисов» В.И.Ленина или «Манифеста Коммунистической партии» К.Маркса. В «Совет 8» кроме Р.Пехлеви вошли актрисы Назанин Вондиани и Голшиф Фарвхири, лауреат Нобелевской премии мира Ширин Эбади, бывший капитан национальной футбольной сборной Али Карими, генеральный секретарь курдской иранской партии Комала[37] Абдулла Мохтади и два правозащитника, Хамид Эсмалион и Махи Алинежад. На первом заседании «Совета 8» 10 февраля 2023 года было объявлено что основной его задачей является подготовка «Хартии Возрождения»[38].
Учитывая опыт и квалификацию членов «Совета 8», а также глубокие политические и идеологические противоречия между некоторыми из них, ожидать, что Хартия будет содержательным, детальным документом четко обозначающим путь к победе и очерчивающую (хотя бы в общих чертах) постреволюционное общественное и государственное устройство, не приходится. Без этого она вряд ли станет платформой способной объединить нацию в борьбе с теократией.
Также вызывает сомнения заявление «Совета 8» о том, что смерть курдянки Махсы Амини, последовавшие за ней протесты в защиту прав женщин в качестве центрального лозунга способны стать отправной точкой революции.
Массовые отравления школьниц также не стали следующим стимулом протестов. Одинаковые обвинения президента Раиси внешних врагов в массовом отравлении школьниц не выдерживают критики и протесты могут разгореться вновь, если власти не проведут хотя бы неофициальное расследование.
Более реалистичным представляются заявления заместителя министра здравоохранения о причастности радикальных религиозных групп, выступающих против женского образования. Вдохновить их на это могли и афганские талибы — они в конце 2022 г. как раз запретили женское образование, а отравления в Иране начались с ноября прошлого года.
Иранское общество глубоко религиозно и очень консервативно. Положение женщин и объем их гражданских, политических и социальных прав хоть и весьма ограничен рамками буквального толкования норм шариата не сильно отличается от положения женщин в консервативных монархиях Ближнего Востока (Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, ОАЭ, Кувейт).
В отсутствие сильных стимулов чисто «женские» протесты вряд ли смогут стать иранским «27 февраля 1917 года».
Продвижение темы женских протестов «Советом 8» отлично вписывается в современную повестку «вашингтонского обкома» — недаром «Совет 8» собрался в помещении предоставленном Джоржтаунским университетом под патронажем Института женщин, мира и безопасности.
Это также совпадает с неоднократно высказанным Р.Пехлеви убеждением о том, что США являются единственной державой способной разгромить иранскую теократию. Необходимо отметить, что в отличие «Народных Святых Воителей» и аффилированных с ними организациями «Возрождение» официально не получало средств правительства США.
«Моджахедин-е Халк» (МЕК)
«Моджахедин-е Халк» (известная как МЕК) является самой старой оппозиционной организацией Ирана. Она была основана в 1965 году тремя студентами Тегеранского университета Мохаммадом Ханифнежадом, Саидом Мохсеном и Ашгаром Бадизеганом. Идеология МЕК с самого начала была странной смесью весьма вольного толкования шиитской школы ислама, троцкизма и анархизма. МЕК изначально был иранской версией «Красных бригад» и/или организации Баадер-Майнхоф доказав на деле свою приверженность терроризму. В 1970 году МЕК осуществил ряд террористических актов против монархистов, иностранных дипломатов и военных. Кульминацией первой волны терактов МЕК стала попытка похищения посла США Дугласа Макартура, племянника героя Второй мировой войны генерала Дугласа Макартура.
МЕК принимали активное участие в революции 1979 года но порвали с теократами из-за разногласий во время подготовки конституции. Аятолла Хомейни запретил МЕК участвовать в управлении государством. Захватившие к этому времени власть в МЕК Масуд и Мирьям Раджави вывели МЕК в эмиграцию в 1981 году. С 1983 по 1989/90 год супруги Раджави консолидировали вокруг МЕК практически все оппозиционные теократии силы в Национальном совете сопротивления от коммунистов и Туде до нескольких курдских партий, группы Ховият и нескольких мелких этнических левых и левацких групп сопротивления. МЕК активно сотрудничала с режимом Саддама Хусейна снабжавшего МЕК оружием, боеприпасами, и деньгами в период ирано-иракской войны 1980-1988 гг.
Диктаторские замашки четы Раджави, террористические методы борьбы, использование смертников и откровенный криминал отпугнули от МЕК их союзников. К началу 90х годов ХХ века Национальный совет сопротивления превратился в подразделение МЕК и его лицо на Западе.
Террористическая и криминальная деятельность МЕК в 1986-2003 гг привела к объявлению МЕК террористической организацией в Иране и США, что значительно затрудняло ее деятельность. В результате лоббистской деятельности МЕК добились исключения их из санкционных списков США в 2012 году в обмен на формальный отказ от насильственных действий и помощь США в выводе в Албанию около 5000 боевиков МЕК из Ирака, где они находились под защитой армии США. С 2013 по 2016 гг. МЕК получали финансирование от Госдепа США. Официально разглашенный объем помощи составлял 20 млн долларов в год. По оценкам представителей иранской умеренной оппозиции реальный размер американской помощи МЕК составлял около 50-60 млн долларов в год. С 2017 года информация о финансировании МЕК исчезла из публично доступных документов Конгресса. Иранские активисты в эмиграции утверждают, что администрация Трампа скрыла финансирование МЕК в закрытой части оборонного бюджета.
М.Раджави превратила МЕК в вождистскую организацию построенную на личной преданности лидеру. Политическая и идеологическая платформа МЕК трансформировалась в крайний националистический радикализм смешанный с воинствующим исламизмом и троцкизмом. Паспорта членов МЕК эмигрировавших в Албанию были у них изъяты службой безопасности организации, дезертирство жестко пресекается. Неудивительно, что поддержка МЕК внутри страны неуклонно сокращается. МЕК превратился в закрытую военизированную секту где любые сомнения в лидере жестокой наказываются. М.Раджави занимает последнее место в рейтинге лидеров общественного мнения, а генеральный секретарь МЕК Захра Меррики вообще не попала в рейтинг.
Выдвижение женщин на руководящие посты в МЕК многие наблюдатели считают стратегической ошибкой М.Раджави и не особенно удачным пиар-ходом. Заявленный в манифесте МЕК 2013 года демократический плюрализм разбивается о реальность жизни активиста МЕК и работы на М.Раджави[39]. Судя по содержанию информационной ленты МЕК на сайте организации, она черпает информацию в основном из других информационных ресурсов и региональных информационных порталов. Это свидетельствует о потере МЕК значительной части своих информационных и боевых ресурсов в Иране.
Размер подпольной организации МЕК в стране оценить крайне сложно. Однако исходя из доступной информации и исторически заявленных цифр можно предположить что в Иране осталось не более 2000 активистов организации. Влияние МЕК на внутрииранские процессы находится на самом низком уровне с 80х годов прошлого века. МЕК никак не проявляла себя в ходе протестов осени 2022 года и активисты МЕК (по крайне мере по свидетельствам оппозиционной прессы) не замечены в протестах набирающих обороты с середины февраля 2023 года.
Члены МЕК и сочувствующие организации люди перечисляют часть своего заработка на нужды организации[40], но основная часть финансирования МЕК поступает из иностранных источников. Отношение к МЕК в США и Западной Европе менялось несколько раз. С 2017 года США считают МЕК вполне реалистичной альтернативой теократическому режиму. Франция и Бельгия также оказывают значительную логистическую и финансовую помощь МЕК, разместив у себя штаб квартиру организации и центры обучения и реабилитации активистов МЕК. Лидеры МЕК регулярно встречаются с парламентариями США и ЕС, выступают на различных конференциях и мероприятия и являются вместе с Резой Пехлеви наиболее узнаваемыми представителями иранской оппозиции.
Кроме двух условно общенациональных оппозиционных организаций в Иране и за его пределами действуют три организации сопротивления защищающие интересы иракских арабов, белуджей и курдов.
Движение арабской борьбы за освобождение Ахваза (ДАБОА)
ДАБОА является сепаратистстской организацией целью которой является создание отдельного арабского государства на территории провинции Хузестан (с преимущественно арабским населением), где расположено большинство нефтяных месторождений.
Она была основана в 1999 году и первый раз громко заявила о себе после массовых протестов в Хузестане в 2005 году. Политическая организация ДАБОА с 2007 года находится в эмиграции, а в 2015 году в лучших традициях эмигрантской оппозиции ДАБОА распалась на конкурирующие между собой организации базирующиеся в Голландии и Дании соответственно. Основным яблоком раздора является контроль над партизанским подразделением «Бригада мучеников Мухиддина Насера». По собственным оценкам ДАБОА бригада насчитывает около 300 бойцов. Финансирование осуществляется в основном путем «экспроприаций» в лучших традициях Симона Аршаковича Тер-Петросяна (Камо) и/или эсеров.
ДАБОА опирается на арабское население Ирана составляющее около 3% населения, в основном исповедующих шиитскую школу ислама. ДАБОА также поддерживает контакты с рядом суннитских организаций как в Хузестане так и за его пределами. Самым значительным суннитским контактом ДАБОА можно считать Мухаммеда Фарука Тайфура, одного из лидеров сирийского отделения «Братьев-мусульман». ДАБОА еще в 2013 году поддержала кампанию по свержению режима Башара Асадов в Сирии и даже посвятила этому один из своих террористических актов.
ДАБОА является одной из самых активных партизанских групп в Иране. Несмотря на то, что основной целью ДАБОА является прекращение «иранской оккупации Хузестана», организация призывает к сотрудничеству все «неперсидское» население Ирана и поддерживает контакты с курдской Партией свободной жизни» и движением «Джейш ул Адл» в Белуджистане.
Датская разведка считает, что ДАБОА спонсорируется Саудовской Аравией арестовав в 2018 году трех активистов ДАБОА по обвинению в шпионаже в пользу Саудовской Аравии.
«Армия правосудия» ( «Джейш ул Адл» (ДУА))
«Джейш ул Адл» (ДУА) является воинствующей радикальной исламской организацией белуджей с салафисткой идеологической платформой. Она возникла относительно недавно из остатков «Воинов бога» фактически распавшихся после казни их основателя Абдолмалека Риги в 2010 году. ДУА является наиболее активной из партизанских организаций белуджей. Часто (судя по веб-сайтам и социальным сетям) ДУА действует совместно с «Ансар ал Фурган» и «Харакат Ансар» также возникших из остатков «Воинов Бога».
По оценкам израильских ресурсов[41] ДУА насчитывает около 500 боевиков. ДУА проводит свои акции (покушения и похищения, подрывы пунктов размещения иранских вооруженных сил и КСИР) на юго-востоке Ирана и в пакистанском Белуджистане.
ДУА является типичной для Ближнего Востока племенной военизированной организацией отстаивающей свою территорию всеми доступными ей методами. К этому примешивается защита религии исповедуемой «своим племенем» создавая тем самым попытку (реальную или существующую только в социальных сетях) создать автономно управляемую территорию как минимум по образу и подобию Территории племен федерального управления Северного Пакистана.
Демократическая партия Иранского Курдистана ( Hîzbî Dêmukratî Kurdistanî Êran)
Курды являются самыми древними жителями современного Ирана. Современные курды это потомки кочевых персидских племён. Созданная ими в начале I века нашей эры Мидия на северо-западе современного Ирана, Азербайджана, Армении и Ирака стала ведущей региональной силой своего времени. В период расцвета Мидия распространяла своё влияние на бОльшую часть современного Ирана, Северный Ирак, Южный Азербайджан, Северную Турцию и Северо-Восточную Сирию.
Мидией правили курды – курманджи. Организация Мидии была близка к средневековому феодализму. Царь царей был «первым среди равных» — то есть все прочие региональные цари (в основном курманджи и родственники Царя царей) были его вассалами. Попытка царя Иштувегу укрепить царскую власть, закончилась бунтом царей и мидийских «бояр» и завоеванием Мидии персидским царем Киром II. Сам Кир по матери принадлежал к Мидийскому царскому роду (он был внуком Иштувегу), и мятежные вельможи рассматривали победу персов лишь как государственный переворот. Однако в течение одного поколения курманджи были оттеснены от всех значительных постов и могли занимать лишь второстепенные должности в мировой державе Ахеменидов. Сама же Мидия была превращена в одну из рядовых сатрапий и платила дань персам наряду с прочими покорёнными народами.
Таким образом курды занимают особое место в истории Персии и современного Ирана, будучи носителями древнейшей государственной традиции, предшествующей Персии и претендовавшей после совместного с нововавилонскими халдеями взятия Ассирии на преемственность Мировой Империи. Но в последующие эпохи, начиная с Ахеменидов, Иран был в руках персов, населявших южные территории Ирана, а земли Мидии наряду с Арменией и другими территориями были лишь зависимыми от Ирана территориями.
Неудивительно, что культурное единство курдов было разорвано[42] когда курды оказались между Османской Империей и Ираном. Результатом такого разрыва стал и религиозный раскол, при котором иранские и часть иракских курдов остались зороастрийцами, а «османские» (турецкие и сирийские) курды массово перешли в суннизм. Одним из практических последствий такого раскола является ориентация абсолютного большинства иранских курдских партий (6 из 9, если считать все фракции Комалы как единую партию) на Иракский Курдистан и Демократическую партию Курдистана клана Барзани.
Демократическая партия Иранского Курдистана (ДПИК) является самой крупной и активной курдской партией основной целью которой является создание на севере и северо-западе страны курдской автономии по образу и подобию автономии Иракского Курдистана в составе демократического и единого Ирана.
ДПИК возникла в 1945 году и в курдской истории считается протопартией всех иранских и иракских курдов и единственной иранской курдской партией имевший опыт государственного управления в 1945-1946 гг., когда она руководила самопровозглашенной Республикой Мехабад созданной при активной поддержке СССР на северо-западе Ирана.
До 1979 года ДПИК в основном функционировала в подполье. Она приняла активное участие в революции 1979 года, но не сумев добиться курдской автономии ушла в оппозицию теократии Хомейни, который ответил ей фетвой объявившей ДКПИ «такфиристкой и богопротивной организацией». К 1984 году режим Хомейни вытеснил ДПИК в Иракский Курдистан и развернул настоящую охоту на ее лидеров. ДПИК оставалась в тени разрываемая внутренними конфликтами до 2016 года. В 2016 году перегруппировавшись ДПИК начала новое наступление на цели режима в иранском Курдистана. Нападения ДПИК на военные и полицейские объекты силовых структур правящего режима продолжаются до сих пор, на что КСИР отвечает обстрелами баз ДПИК в Ираке. Крайний обмен обстрелами произошел 22 ноября 2022 года и видимо причинил серьезный вред базам судя по сообщению штаба ДПИК[43].
ДПИК в лучших курдских традициях является социал-демократической партией и входит в Социалистический Интернационал. Программа ДПИК повторяет основные положения программы иракской Демократической партии Курдистана[44], что закономерно учитывая общие корни, и поддержку ДПК, клана Барзани и администрации Иракского Курдистана оказываемой ДПИК с середины 80-х годов прошлого века.
Есть основания полагать, что отказ ДПИК от создания независимого курдского государства в Северном Иране и смена цели на достижение автономии в составе единого Ирана в 2004 году был принят под влиянием ДПК и ее опыта управления курдской автономией в Ираке.
ДПИК находится в жесткой оппозиции правящей теократии и выделила КСИР как своего основного врага. Военная организация ДПИК, пешмерга, регулярно засылает партизанские отряды для атаки на объекты КСИР в Иранском Курдистане. Военная кампания сопровождается активной информационной кампанией в СМИ и социальных сетях. С 2016 года ДПИК занята восстановлением своей военной организации. По оценкам курдских активистов собственная пешмерга ДПИК в конце 2022 года насчитывает около 3000 бойцов. При необходимости ДПИК привлекает к своим операциям членов иракской пешмерга, поэтому реальную численность пешмерга ДПИК оценить достаточно сложно.
В отличие от «Возрождения», некоторых фракций Комалы и МЕК, ДПИК не имеет баз за пределами региона. Штаб квартира и основные базы ДПИК находятся в Иракском Курдистане. О близкой связи с КДП свидетельствует и тот факт, что здание занимаемой штаб квартирой ДПИК в городе Коя (провинция Эрбиль) принадлежит местному отделению ДПК. Это не защищает ДПИК от «атак возмездия» иранских силовиков.
Национальный иранский американский совет (National Iranian American Council)
Национальный иранский американский совет (НИАС) заслуживает отдельного внимания. Не являясь ни политической партией ни общественным движением, НИАС созданный в 2002 году является самой крупной лоббистской эмигрантской организацией основная цель которой это мобилизация эмиграции на активную протестную деятельность вне Ирана и лоббистская деятельность в Конгрессе и администрации президента США. Лоббистские усилия НИАС направлены на расширение международных санкций против правящего теократического режима, и вовлечение США и их союзников в прямую (желательно военную) конфронтацию с Тегераном. НИАС активно участвует в организации протестов в Иране, организует их финансирование и оказывает посильную помощь иранским беженцам.
НИАС имеет тесные связи с Институтом ответственного государственного управления Квинси финансируемого несколькими благотворительными организациями среди которых наиболее заметными являются фонды Сороса и Коха. Основатель НАИС, Трита Парси, бывший шведский дипломат иранского происхождения работавший в представительстве Швеции в ООН и 3-ьем Комитете ГА ООН также является старшим сотрудником Института Квинси.
Что дальше?
Из вышеприведенных кратких характеристик основных оппозиционных сил можно с большой вероятностью предположить что «Возрождение» и МЕК не имеют точек соприкосновения и не смогут объединиться. Разница в целях и методах усугубляется личными разногласиями и семейными историями Р.Пехлеви и М.Раджави. Союз МЕК с любой из курдских партий невозможен как из-за исторических фундаментальных разногласий, так и в силу практических причин, вождизма МЕК и разногласий между спонсорами МЕК и курдских партий.
Союз любой из общенациональных оппозиционных групп с сепаратистами из ДУА/ДАБОА ставит под угрозу программные цели и МЕК и «Возрождения» о создании единого «демократического» (отвлекаясь от разницы содержания вкладываемого в это понятие МЕК и «Возрождением») Ирана. Поэтому долговременный союз с ними невозможен. Ситуационная совместная деятельность или союз на период революции имеет все шансы окончится разгромом недавних союзников. История разгрома Национального демократического фронта аппаратом КСИР и сторонниками Хомейни в 1980-1982 гг. не забыта ни курдами, ни МЕК ни остатками Туде. Взаимное недоверие в сочетании с идеологическими, политическими и личными разногласиями делает создание единого широкого оппозиционного фронта маловероятным. К тому же создание такого фронта не в интересах США и Израиля, поскольку ослабляет их контроль над проектом смены теократического режима в Иране.
Текущие (с приблизительно 2016-2017 гг.) отношения МЕК и США и отсутствие сколько-нибудь значимой американской помощи «Возрождению» позволяют предположить, что США видят МЕК как основного претендента на руководство постреволюционным Ираном. После катастрофического для курдов исхода битвы за Мосул 2017 года, вывода американского воинского контингента из Рожавы и прекращения американской военной помощи PYD/YPG в Сирии воспринятого всеми курдскими общинами как предательство курдов, любые договорённости с иранским курдами и их иракскими спонсорами представляются маловероятными.
Таким образом в Иране пока отсутствует третий элемент революционной ситуации – ни в стране, ни в иранской диаспоре не существует влиятельной оппозиционной силы способной объединить многонациональное и многоконфессиональное иранское общество и возглавить революционный процесс.
Более выраженная антиправительственная направленность протестов осени 2022 побудила нескольких известных оппозиционных деятелей объединиться вокруг принца Резы Пехлеви в попытке выработать объединительную платформу. Одновременно «Совет 8» начал кампанию по сбору финансирования для революционного движения. До публикации платформы и первых, предварительных результатов кампании по сбору средств оценить насколько очередная попытка создать «руководящую и направляющую» силу не представляется возможным. Более того, фокус «Совета 8» на кампании гражданского неповиновения и ненасильственного сопротивления вряд ли будет иметь шансы на успех без поддержки хорошо подготовленной и организованной военизированной организации способной эффективно защищать протестующих, вести разведку и нейтрализовать деятельность силовых служб правительства. Основной лозунг осенних протестов «Женщина, жизнь, свобода» вряд ли найдет отклик у широких масс населения более озабоченных нехваткой продовольствия, отсутствием работы, инфляцией, отсутствием доступного медицинского обслуживания и еще целым рядом проблем вызванным ошибками в государственном управлении. Восстановление и защита прав женщин несомненно является потенциально революционным лозунгом в контексте современной иранской политики, но сам по себе он недостаточен для создания полномасштабной революционной ситуации. Также как и гибель Махсы Амини и отравления школьниц не способны стать ни эквивалентом пожара в кинотеатре Рекс 19 августа 1979 года унесшего 422 жизни ни бойни на площади Жалех 8 сентября где полиция убила 64 демонстранта.
Несомненно и то, что протестное движение в Иране набирает обороты также как и поиски идеологии и политической платформы способной объединить большинство оппозиционных сил и стать основой революционного движения.
Несмотря на отсутствие революционной ситуации в данный момент, это не значит, что революция не произойдет в обозримом будущем. Пока признаков того, что власти могут и/или желают принять и реализовать комплекс реформ направленных на повышение уровня жизни населения и предоставления населению (в том числе женщинам) полного объема социальных и политических прав не заметно. Более того появляются признаки того, что глухое недовольство армейского офицерского корпуса теократическим режимом может перерасти в полномасштабный военный переворот. Несмотря на то, что военные перевороты на Ближнем Востоке явление привычное и необязательно негативное, в случае с Ираном и учитывая особенности положения армии в силовом блоке, военная диктатура может оказаться еще более жестоким режимом чем исламская теократия.
[1] Статья «Маевка революционного пролетариата», Искра 1913 год.
[2] Впервые о необходимости иметь руководящее ядро для успеха революции см: Ленин В.И., «Тактическая Платформа к Объединительному Съезду РСДРП», Искра 1906, цит. по ПСС, т.12, стр.237-238. Мысль о необходимости наличия хорошо организованный партии для успеха революции была развита Лениным в более поздних работах.
[3] Об истории Исламской Революции, см. например Hossein Bashiriyeh, The State and Revolution in Iran., New York: St. Martin’s Press, 1984.
[4] Обзор экономических и социальных проблем современного Ирана, см: Gheissari, Ali, Contemporary Iran: Economy, Society, Politics. USA: Oxford University Press 2009, pp. 7–8 (Paperback edition). ISBN 978-0-19-537849-8.
[5] Тут необходимо отметить что правящий режим не монолитен. В нем присутствуют 4 основные группы объединенные как различным видением развития страны так и бизнес интересами. Краткое описание содержится в: https://warsawinstitute.org/iranian-political-parties-factions-divisions
[6] Обзор проблем Иранского сельскохозяйственного сектора см. например: https://www.atlanticcouncil.org/blogs/iransource/inefficient-agriculture-is-killing-iran/
[7] На дату написания статьи курс перевалил за 500 тысяч риалов за один доллар США.,
[8] https://asia.nikkei.com/Business/Agriculture/Drought-forces-traditional-Iranian-farmers-off-their-land
[9] Общий официальный уровень безработицы на дату подготовки этого материала составляет 12,7%. Безработица среди молодежи достигает 30%. По неофициальным данным общий уровень превышает 25% и приближается к 40% среди молодых людей до 30 лет.
[10] https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.KD.ZG?locations=IR
[11] https://nsiteam.com/social/wp-content/uploads/2019/10/NSI-Aggrieved-Populations-Reports_Iran-Country-Report_Final.pdf
[12] Подробнее о концепции исламского согласия Хомейни см. например: Mehran Tamadonfar, Islam, Law, and Political Control in Contemporary Iran, Journal for the Scientific Study of Religion Vol.40, 2001, pp. 205-219 Published by Wiley
[13] Учение имама Хомейни, попытка соединить наиболее консервативное буквальное толкование норм шариата с реалиями конца ХХ века. Термин впервые появился в заглавии книги Ерванда Абрахамиана, Khomeinism: Essays on the Islamic Republic, University of California in Berkeley Press, 1993.
[14] Цит по: https://www.al-islam.org/position-women-viewpoint-imam-khomeini-ra/role-women-victory-islamic-revolution
[15] Там же.
[16] https://www.instagram.com/reel/CpOiwJtodUq/?igshid=YmMyMTA2M2Y%3D;
https://www.instagram.com/reel/Co9zWD2qy8H/?igshid=YmMyMTA2M2Y%3D.
[17] См. например Robert Service, Lenin, a biography, McMillan, London, 2000, c.с.147-166, Мельгунов С.П. Золотой немецкий ключ большевиков. Париж, 1940; Он же. Как большевики захватили власть. М., 2005; Кларк Р. Ленин. Человек без маски. М., 1989; Бунич И. Золото партии. СПб., 1992; Шиссер Г., Трауптман Й. Русская рулетка. Немецкие деньги для русской революции. М., 2004.
[18] История состояния прав человека и широкомасштабных нарушений хорошо документирована. См. например https://www.hrw.org/world-report/2022/country-chapters/iran
[19] Краткую историю репрессий и борьбы с светской и религиозной оппозицией (организация Моджаххедин-e Халк, MEK) можно найти здесь: https://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/tehranbureau/2009/08/the-bloody-red-summer-of-1988.html
[20] Более подробно см: Bohandy, S.R.; Nader, Alireza; Thaler, David E., The next supreme leader succession in the Islamic Republic of Iran, RAND Corporation, Santa Monica (CA), 2011, ISBN 10: 0833051334 / ISBN 13: 9780833051332, сc.72-87
[21] https://trendsresearch.org/insight/irans-2021-presidential-election/
[22] С конца 2009 года оба находятся под домашним арестом. Их контакты с внешним миром значительно ограничены.
[23] https://www.iranintl.com/en/202209101474
[24] https://twitter.com/Tenne30Tuxedo/status/1567947951217016836?s=20&t=eS9eEI2_5gnsA_hn6Flf9Q
[25] https://amwaj.media/media-monitor/iranian-watchdog-s-letter-detailing-larijani-s-disqualification-from-presidential
[26] Консультационный орган при рахбаре созданный для рассмотрения споров между Советом стражей конституции и парламентом.
[27] https://iranwire.com/en/politics/71007/
[28] См. например, Элиаху Кановски, Iran’s Economic Morass: Mismanagement and Decline under Islamic Republic, Washington Institute for Near Eastern Policy, DC., 1997; https://www.brookings.edu/blog/order-from-chaos/2019/03/14/irans-economy-40-years-after-the-islamic-revolution/; https://atalayar.com/en/content/irans-dire-economic-situation-drives-suicide-rates-and-fuels-protests.
[29] Mehrdad Valibeigi, Islamic Economics and Economic Policy Formation In Post Revolutionary Iran: a Critique., Journal of Economic Issues, Vol.27, No.3, September 1993, Akbar Karbassian, Islamic Revolution and the Management of the Iranian Economy, Vol. 67, No. 2, Iran: Since the Revolution (SUMMER 2000), The Johns Hopkins University Press, cc.621-640, https://www.iranicaonline.org/articles/economy-x-under-the-islamic-republic
[30] В начале февраля 2023 года президенту Раиси доложили о критическом положении с импортом сельхозпродукции и неизбежном повышении цен на нее.
[31] «Иранизация» суннитско-шиитского противостояния заслуживает отдельного исследования, как один из базовых процессов ближневосточной политики.
[32] https://www.reuters.com/article/yemen-security-iran-idUSL5N22S32Z
[33] https://www.theguardian.com/world/2011/sep/29/bahrain-protester-death-sentence
[34] https://www.iranintl.com/en/202302054479
[35] Личные беседы с бывшим офицером иранской армии эмигрировавшим в Лондон несколько лет назад (19/02/2023).
[36] Более подробно об этих теориях, см.: Оджалан А., Democratic Federalism, Лондон: Transmedia, 2011. ISBN 978-3941012479; Датта Д. Философия Махатмы Ганди / Пер. с англ. А. В. Радугина. — М.: Изд-во иностр. лит., 1959
[37] Курдская марксистская партия, самая крупная организация из расколовшейся партии Комала – коммунистической партии иранских курдов созданной в 1969 году.
[38] https://giwps.georgetown.edu/event/the-future-of-irans-democracy-movement-event/
[39] Личные беседы с перебежчиком из МЕК, скрывающимся от боевиков МЕК и их албанских партнеров в Европе, 17 февраля 2023 года.
[40] Перебежчик МЕК с которым автору удалось побеседовать в Лондоне в январе-феврале 2023 года описал МЕК как религиозную секту, оставившую глубокие психологические травмы у тех немногих кому удалось вырваться.
[41] https://www.israeldefense.co.il/en/node/37476
[42] Более подробно см: The Kurds: Nationalism and Politics, под редакцией Jabar, Faleh A и Hasham Dawod, London., Saqi, 2006
[43] https://pdki.org/english/statement-by-the-democratic-party-of-iranian-kurdistan-pdki-on-irans-missile-attacks/
[44] Программа ДПК (на курдском): https://www.kdp.info/p/p.aspx?p=15&l=16&s=040100&r=365; Программа ДПИК (на английском): https://www.pdk-iran.org/english/doc/programme_html.htm