Признавая свою потребность в более устойчивой идеологической базе и желание установить в Афганистане исключительно исламскую систему управления, пришедшее к власти в стране движение «Талибан» (запрещено в РФ) постепенно формирует основу для новой государственной идеологии. Талибы реализуют три тесно переплетенные идеологические инициативы с целью укрепления позиций своего правительства: конкретизация государственной религиозной идеологии, корректировка «оригинальных» религиозных убеждений и превращение так называемого афганского национализма в религиозный национализм. Этот комплекс мер, который вращается вокруг исламизма талибов, дает представление о том, как новые правители намерены управлять Афганистаном, взаимодействуя с временными политическими реалиями и подталкивая страну к религиозным реформам. С момента основания в 1994 году «Талибан» выполнил свое идеологическое обещание захватить территорию Афганистана и трансформировать форму государственного управления. Общие положения талибов были просты: афганская нация представляет собой  набожных мусульман, которые сражаются на стороне Всевышнего и противостоят коррумпированным лидерам – будь то бывшие афганские коммунисты, полевые командиры или образованные технократы. Сильная сторона движения выражалась в стойком отказе его руководства отступить от данных обещаний. Талибы выдерживали все виды давления и избегали идеологического компромисса. Основатели «Талибана» понимали, что если они не сдержат основные обещания, их движение утратит популярность среди афганского населения. С тех пор исламизм талибов позволил их формированию приобрести не только идеологический, но и деловой характер. Талибы все больше коммерциализировали свою идеологию как социальный и политический проект по возвращению к истокам ислама для реорганизации афганского общества. Между тем, эта коммерциализация также была направлена на то, чтобы адаптировать в афганском обществе собственные варианты религиозной идеологии. Для этого новое правительство организованно прорабатывает три основных направления с целью закрепить свое господство. Во-первых, талибы устанавливают основополагающие правила для преобразования концепции своего религиозного движения в перманентную идеологию. «Талибан» – этот гибридный код диктует его мировоззрение, в котором деятельность общества рассматривается как борьба между «священным» и «светским». Исторически сложилось так, что главным ориентиром талибов как мусульман-суннитов была школа Деобанди, разновидность ханафитского ислама, получившая распространения в середине 19 века. Моментом основания данного течения в исламе принято считать открытие семинарии в Деобанде в 1866 году. Это событие стало ответом мусульманской общины Индии на британское колониальное угнетение. Ее руководителей мотивировали две силы: стремление привить мусульманской молодежи исламские ценности, а также категорическое неприятие британского и любого неисламского влияния. Семинария избегала всего, что было связано с индуистскими и западными традициями и прилагала усилия, чтобы познакомить слушателей только с духовными и философскими традициями ислама. С самого начала семинария в Деобанде проводила четкое разделение между «богооткровенным» (священным) и «человеческим» (светским) знанием. Школа исключала любую внешнюю информацию, решительно отвергая другие религиозные традиции (исповедуемый местным населением индуизм и христианство британских миссионеров), запрещая образование в западном стиле, а также изучение любых предметов, не связанных напрямую с изучением Корана. Религиозная школа в Деобанде также резко критиковала ислам в том виде, в каком он практиковался в ту эпоху, особенно в Индии. Ее духовные наставники осознавали, что носители исконной религиозной модели пошли на слишком много компромиссов с чужеземной средой, поэтому ислам было необходимо «очистить» от чужеродных элементов. Чтобы жить в соответствии с чистой исламской традицией, они приняли таклид (традицию следовать мнению авторитета в вопросах шариата – авт.) и отвергли иджтихад (производный источник исламского права – авт.). При применении ханафитского свода законов на практике всегда учитываются два основных принципа. Во-первых, конечный результат действия должен быть рассмотрен до того, как оно будет признано этически допустимым. Например, то, что женщина не прикрывается на публике, сам по себе не может быть харамом (греховным деянием – авт.). однако, поскольку это потенциально может привести к безнравственным действиям, такое поведение в исламе не приветствуется. Второй принцип основан на таких понятиях как «рухса» (религиозно-правовое заключение о разрешении – авт.) и «азима» (повеления, изначально определенные Аллахом – авт.). Практика ханафитского свода законов гласит: то, что велено, должно иметь приоритет над дозволенным. Например, позволительно отнимать жизнь за жизнь, но велено – прощать. В афганском контексте трудно достичь консенсуса при использовании этого принципа, так как зачастую этнические и племенные нормы становятся дополнительными факторами при принятии решения о том, что допустимо, а что велено. Таким образом, приведенный выше пример был бы верным в индийском контексте, но из-за давних племенных традиций афганские талибы пришли к противоположному выводу. Примечательно, что в афганском обществе иногда невозможно отделить исламские традиции от племенных обычаев. Следует также отметить, что сторонники идей Деобанди являются приверженцами ханафитской догматическо-правовой школы. Тем не менее, религия талибов представляет собой отход от традиционного деобандизма к более адаптированной и неписаной смеси пуританских верований вкупе с законами шариата.