Активизация стран Евросоюза по ужесточению антииранских санкций проходит в условиях, когда Совет Безопасности ООН рассматривает свою четвертую по счету резолюцию после резолюций от 23 декабря 2006, 22 февраля 2007 и 3 марта 2008. Задача прежняя — остановить разработку Ираном ядерного оружия, к обладанию которым он, по мнению, западных экспертов, продвигается. Есть данные, как утверждают в частности сотрудники МАГАТЭ, что Иран не прекратил разработку собственного ядерного оружия согласно требованиям первых трех резолюций СБ ООН. В известной степени мнение Совбеза — это мнение Старого Света, так как трое из пяти постоянных членов являются европейскими странами: Франция, Россия и Великобритания, не считая Австрии в составе десятки непостоянных членов.
Злободневную тему затронула, выступая 6 февраля на международной конференции по безопасности в Мюнхене, министр иностранных дел ЕС Кэтрин Эштон, упомянув, что «возможности для диалога не исчерпаны». Если Иран не соблюдает предложенные мировым сообществом правила, то «мы должны принять меры в той или иной форме». Вопрос о санкциях может быть затронут в ходе предстоящих дискуссий с Ираном, отметила она.
Позицию Евросоюза озвучивают попеременно лидеры Германии, Франции, Италии и других глобальных игроков ЕС. В целом она сводится к введению жестких экономических санкций. Причем чем четче говорят об этом ведущие политики Евросоюза, тем непримиримее становится реакция Ирана. Особенно болезненно воспринимает официальный Тегеран подобные заявления, когда они тесно привязаны к Израилю — государству, которое следует, по мнению Ирана, уничтожить. Так, атака членов «Басидж» на посольство Италии в Тегеране была спровоцирована не только поддержкой санкций со стороны премьер-министра Сильвио Берлускони, но и, как пишет Suedostschweiz от 3.02.2010, его высокими оценками достижений Израиля в ходе официального визита в начале февраля с.г., признанием этого государства образцом демократии на Ближнем Востоке и желанием видеть Израиль в составе Евросоюза. Понятно, что подобных признаний Иран, возглавляющий сегодня мировой рейтинг стран-изгоев, простить не в состоянии.
Против санкций выступают Россия и Китай, считая, что эта форма чрезмерна и не даст результата. К примеру, заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков заявил: «Мы не думаем, что санкции будут работать, но мы понимаем, что невозможно обойтись без них при определенных обстоятельствах», не уточняя, созрели ли Россия, Европа и мир для понимания этих обстоятельств и что под ними понимается. Высокие официальные лица Китая избегают комментариев по теме, ограничиваясь выражениями готовности играть конструктивную роль в продвижении к урегулированию иранской ядерной проблемы. Позиция Китая — попытаться в кратчайшие сроки найти решение путем переговоров. США склонны к более серьезным мерам, если Иран не пойдет на уступки в споре вокруг своей ядерной программы: Вашингтон уже не однажды грозил Ирану военным ударом.
Реакция арабского мира однозначна. «Санкции являются долгосрочным решением. Они могут сработать», считает саудовский министр иностранных дел Сауд аль-Фейсал. В известной степени эта оценка, высказанная в ходе совместной пресс-конференции с госсекретарем США Х. Клинтон 16 февраля с.г., разделяется странами Арабского Востока. Президент Египта Хосни Мубарак почти год назад заявил об опасности появления «ядерного Ирана с гегемонистскими амбициями».
Сам Иран, несмотря на то что декларирует представление конкретных предложений, не торопится реализовать эти обещания. Мало того, он форсирует движение в обратном направлении — усложняет обстановку, резко меняя тактику на протяжении считанных дней. К примеру, президент М. Ахмадинежад, заявивший 2 февраля о том, что Иран готов отправлять свой низкообогащенный уран для дальнейшего обогащения за границу, через неделю, 9 февраля, сообщил о самостоятельном обогащении урана и 11 февраля провозгласил свою страну ядерным государством.
Трудно предположить, что это — серия спонтанных деклараций, скорее всего они — часть продуманной иранской стратегии, включающей факторы выигрыша времени и мобилизации усилий и ресурсов, комментируют европейские эксперты.
Насколько эффективны санкции против Ирана, если учесть, что речь идет не просто о личных амбициях Ахмадинежада, задаются вопросом немецкие эксперты. Президент знает, что единственное реальное достижение исламской революции — это сплочение народа против остального мира, указывает Sueddeutsche Zeitung, и известно, что атомная программа пользуется поддержкой всех иранцев. Ахмадинежад уверен, что и лидеры оппозиции не решатся ее критиковать, ведь именно они несколько лет тому назад заложили ее основы в формате нового тысячелетия. Поэтому независимо от того, в чьих руках находится власть в Иране (а исчисление может идти от периода шахского правления, в те годы стартовали с помощью западных технологий иранские ядерные притязания), решения атомной проблемы это не принесет. Режимы в Северной Корее, Бирме или на Кубе существуют много лет, и санкции на них не подействовали, продолжает тему Die Welt.
Вместе с тем все понимают: санкции надо вводить, и как можно быстрее. Желательно, решением Совета Безопасности ООН, то есть с согласия Китая. А нет, так без него. К такому выводу пришли страны Евросоюза после опубликования нового (от 18 февраля с.г.) доклада МАГАТЭ, в котором говорится, что Иран, возможно, разрабатывает ядерное оружие.
Документ содержит достаточно оснований для того, чтобы мировое общественное мнение наконец воплотилось в санкциях. Во-первых, эксперты МАГАТЭ подтвердили худшие опасения: Иран уже работает над созданием ядерной боеголовки. Сообщая об этой и других подробностях, The New York Times от 18.02.2010 предпосылает им заголовок: «Инспекторы говорят: Иран работает над боеголовкой». Во-вторых, они подтверждают, что Иран продолжает скрывать от мирового сообщества многие аспекты своей атомной программы. В-третьих, чтобы сохранить секретный характер исследований и разработок, иранским специалистам не разрешается встречаться с инспекторами МАГАТЭ и отвечать на вопросы. В-четвертых, инспекторы МАГАТЭ зарегистрировали на ядерном объекте в Натанзе 8 тыс. центрифуг, из них в рабочем состоянии находится около половины. Der SPIEGEL от 22.02.2010 дополняет картину: «Натанзе пока является единственным обладателем полностью функционирующих установок по обогащению урана в Исламской Республике. Планируются два новых объекта, и тогда будет достигнут проектный потенциал. В общей сложности планируются десять новых обогатительных предприятий, для пяти из которых уже подобрано место». Иными словами, иранская ядерная программа действует. В-пятых, Иран, как и прежде, не считает необходимым информировать МАГАТЭ о начале этих работ.
Эти обстоятельства не остаются вне поля зрения Евросоюза. Премьер-министр Великобритании Гордон Браун в интервью BBC TV от 11 февраля с.г., в день 41-й годовщины исламской революции в Иране (тот самый день, когда Ахмадинежад объявил Иран ядерным государством), сказал: наступил «критический момент для Ирана в его отношениях с остальным миром». Он и в прежних своих выступлениях отмечал, что международное сообщество способно продемонстрировать свою силу путем введения этих санкций.
Министерство иностранных дел Франции распространило заявление, указав, насколько важно после обнародования доклада МАГАТЭ принять решительные меры в ответ на отсутствие у Ирана желания сотрудничать с международными экспертами. Судя по настроению президента Николя Саркози после его встречи с министром обороны США Робертом Гейтсом 8 февраля с.г., он разделяет принцип более жестких санкций «в надежде на то, что диалог может быть возобновлен».
Тема санкций в Германии звучала в этом году многократно, но, что весьма примечательно, дважды при участии высших официальных лиц Израиля — президента Шимона Переса (26 января 2010) и премьер-министра Биньямина Нетаниягу (18 января 2010) в ходе их официальных визитов в Федеративную Республику Германию. Ангела Меркель отмечала на этих встречах наступление времени жестких санкций. Германия, тем не менее, оставляет Ирану поле для маневра и, по словам Ангелы Меркель, «по-прежнему протягивает руку» Ирану и остается приверженной поиску дипломатического решения конфликта, исключая военный вариант урегулирования иранской проблемы. Но ядерная проблема является вопросом национальной гордости ИРИ. Точно так же как словосочетание «Персидский залив», вместо которого ряд авиакомпаний использует в последнее время просто «Залив» или «Аравийский залив», ввиду чего правительство Ирана грозит ввести санкции против тех перевозчиков, в том числе европейских, кто откажется от употребления словосочетания «Персидский залив».
Точно так же, как туннельная система, проложенная по всей стране якобы под личным кураторством президента Ахмадинежада, инженера по образованию. Примечательно, что в сооружении сложной сети туннелей и бункеров, благодаря чему удалось надежно упрятать под землю большую часть атомного комплекса Ирана, принимала участие немецкая компания Herrenknecht. Таким образом, отмечают немецкие эксперты, Ирану удалось защитить свою ядерную инфраструктуру от военного нападения и до поры до времени обеспечивать скрытный характер иранской ядерной программы. Прокладка туннелей в Иране — часть другой иранской стратегии, называемой «пассивной обороной». Herrenknecht сделал свое дело, пишут СМИ ФРГ, имея в виду большой объем работ, подробности которого не оглашаются.
На фоне сворачивания в последние годы торгово-экономических связей между ФРГ и Ираном следы немецкого присутствия в этой ближневосточной стране, тем не менее, явственно ощущаются. Об этом говорят проекты, реализованные полностью или частично при участии германских промышленных гигантов Siemens (оборудование для иранских электростанций, поставка локомотивных двигателей для иранских железных дорог, передача технологий для малых и средних электростанций), ThyssenKrupp (металлоконструкции), BASF и BAYER (участие в производстве химических веществ и фармацевтических препаратов на предприятиях Ирана), MAN Ferrostaal (оборудование для электростанций, производства по переработке сырой нефти), RWE (участие в проекте Nabucco в качестве шестого партнера), Leonhardt & Blumberg (перевозка ракет, автоматов и другого иранского оружия, адресованного сирийской армии или «Хизбалле»), HPC Company (гамбургский портовый оператор, в январе с.г. подписавший контракт в рамках соглашения о портовом сотрудничестве с Iranian Tidewater Company) при финансировании их в различные годы немецкими финансовыми институтами Dresdner Bank, Commerzbank и KfW (Kreditanstalt fuer Wiederaufbau). Немало сделано также учеными и специалистами из других стран Евросоюза.
Европейские политики и эксперты, анализируя вероятные санкции, отмечают две особенности. Первая — сроки наступления и сфера применения санкций. В этой связи ссылаются на оценки министра иностранных дел Финляндии Александра Стубба, встречавшегося 11 февраля с.г. в Оттаве со своим коллегой. Стубба, в частности, упомянул, что этот вопрос — дело ближайшего времени («нескольких дней или недель»). Санкции будут включать скорее всего финансовую блокаду и вопросы, связанные с энергетикой.
Вторая особенность. При довольно большом разбросе мнений в вопросе о применении санкций со стороны Евросоюза и отдельных стран Старого Света они сходятся в одном: Иран, продолжая игнорировать свои международные обязательства, тем самым указывает на то, что реализует программу по созданию ядерного оружия. Санкции — это, с одной стороны, своего рода приговор мирового сообщества, с другой стороны, еще одно средство призыва к Ирану остановиться, отказаться от этой программы, и если это произойдет, то обстановка в регионе Ближнего Востока и в мире станет значительно безопаснее. Сейчас, на пороге принятия Совбезом санкций, Ирану предоставляется последнее слово.