Представитель Алжира, побывавший на Петербургском международном экономическом форуме, заявляет о «широких перспективах сотрудничества» между его страной и Москвой. Но насколько это выгодно для российских компаний?

Перспективы укрепления промышленного сотрудничества между Алжиром и Россией «широки и разнообразны», особенно в фармацевтике и сталелитейной отрасли. Это заявил министр фармацевтической промышленности и производства АНДР Али Аун, представлявший Алжир на Петербургском международном экономическом форуме (5 — 8 июня).

По его словам, участие в столь важном мероприятии дало возможность возглавляемой им алжирской делегации «внимательно ознакомиться с событиями, происходящими в промышленных отраслях России и мира».

При этом он подчеркнул первоочередную важность для его страны «развития тяжелой и фармацевтической промышленности и возобновляемых источников энергии».

А.Аун уточнил, что его встречи в Санкт-Петербурге с российскими официальными лицами и руководителями предприятий были посвящены «обсуждению путей и способов активизации партнерства в данных сферах».

При этом алжирскую сторону особенно интересовало сотрудничество «по сталелитейной и перерабатывающей отраслям».

Кроме того, алжирский министр указал, что «важные перспективы двустороннего сотрудничества и партнерства также представляет туристический сектор». Он заявил об «огромном потенциале Алжира в этой области». В связи с этим А.Аун напомнил о недавнем визите делегации «алжирских операторов в Россию для продвижения партнерства и сотрудничества по налаживанию двусторонних туристических обменов».

При этом члены алжирской делегации утверждают, что теперь, после серии «рабочих и консультативных встреч» в Санкт-Петербурге, «партнерские и торговые отношения между Алжиром и Россией, недавно укрепленные подписанием декларации об углубленном стратегическом партнерстве в июне 2023 года, вступают в фазу ускорения».

Таким образом А. Аун и сопровождавшие его представители руководства Crea (Совет экономического возрождения Алжира, объединяющий частных и государственных работодателей) попытались «подвести итоги взаимодействию между двумя странами после прошлогоднего визита президента АНДР Абдельмаджида Теббуна в Россию с целью укрепления их партнерства и сотрудничества».

Алжирские представители указали, что «кульминацией этой комплексной программы развития стало заключение нескольких соглашений о партнерстве, а также посещение российскими экономическими операторами» их страны, «где им предоставили возможность оценить новые торговые возможности. Это позволило добиться роста товарооборота примерно на два процента за очень короткий промежуток времени».

В связи с этим министр из АНДР высоко оценил «большие успехи России в фармацевтической промышленности, особенно в производстве противораковых препаратов». И потому, по его данным, «будет создано алжиро-российское партнерство по производству сырья для этих лекарств». Алжиром по выпуску кристаллов инсулина в рамках конкретного партнерства между компанией из АНДР Saidal Group и неназванным российским партнером. И, по его данным, первый камень в фундамент этого проекта «был заложен несколько дней назад», а сам он будет запущен в производство в конце 2025 года. Причем, судя по его словам, такие проекты будут реализованы именно в АНДР.

Кроме того, алжирские представители указали на другой привлекательный аспект важности развития для России торгово-экономического и промышленного сотрудничества с АНДР. Ведь по их данным, Алжир служит мостом для прихода в Африку и если Москва желает прибыть туда «всерьез и надолго», то без налаживания «действительно партнерских связей» с АНДР ей никак.

Однако пока товарооборот между двумя нашими странами весьма скромен и они даже не входят в ТОП-10 важнейших торговых партнеров друг друга. Сейчас соответствующие среднегодовые показатели колеблются на уровне 3 млрд долларов со значительным перекосом в сторону экспорта в Алжир российского оружия.

Однако сейчас в силу стремления АНДР уменьшить прямые закупки иностранного оружия и отвлеченностью российского военпрома на украинский конфликт двустороннее военно-техническое сотрудничество имеет тенденцию к уменьшению. И этот процесс вряд ли способно полноценно компенсировать даже заметное увеличение Алжиром закупок российской пшеницы и прочих злаковых культур.

Одна из причин столь невысоких показателей, несмотря на довольно стабильные партнерские политические связи, — малопривлекательные условия для работы российского бизнеса в Алжире.

Не случайно, что в кулуарах работы Петербургского международного экономического форума министр промышленности и фармацевтического производства АНДР был вынужден затронуть этот малоприятный момент на алжиро-российской рабочей сессии.

Он попытался разъяснить российской стороне различные стимулы, которые Алжир сейчас предлагает национальным и иностранным инвесторам для реализации их проектов во всех промышленных отраслях.

Причем А.Аун подчеркнул, что руководство АНДР ставит развитие промышленного сектора на первое место в структуре национальной экономики. При этом он «намекнул», что Алжир интересует приход на его территорию российских инвесторов. Относительно же направления алжирских капиталов в РФ пока ничего не известно.

Причем конкретных выгоды от развития алжиро-российских проектов в самом Алжире А.Аун не привел. Что же касается упомянутых им «стимулов», то на практике они являются отменой части прежних дискриминационных по отношению к зарубежным инвесторам ограничений, которых и так не существует в странах, действительно желающих привлечь иностранный капитал.

Главное же из ограничений, а именно так называемый «закон 51/49», обязывающий иностранцев работать в Алжире только в составе совместных с местными предприятиями структурах и при этом иметь в них не более 49 процентов акций, остается.

Исключений для зарубежных компаний, желающих работать в Алжире, весьма немного. Среди них – развитие проектов альтернативной энергетики. Которые во всяком случае, пока, России в этой стране мало интересны.

Что же касается заявленных представителей АНДР фармацевтических проектов, то в последние месяцы и годы Алжир испытывал дефицит лекарств, в том числе противораковых. Однако во многом это стало следствием не слабой развитости фармакологии этой страны (на африканском уровне она одна из лучших), а из-за вмешательства бюрократических структур, контролирующих рынок.

Алжирские чиновники тем самым нарушили процесс производства и распределения лекарств в стране, создав искусственный кризис.

Впрочем, противораковых препаратов стране действительно не хватает и профильное взаимодействие с Россией служит одним их способов решения проблемы. Вопрос лишь в том, какие гарантии Алжир готов дать российскому бизнесу и не станут ли его чиновники также мешать ему? Ясного ответа на этот вопрос нет.

Еще меньше определенности относительно развития алжиро-российских сталелитейных проектов, о важности которых заявил министр А.Аун. С одной стороны, у АНДР есть серьезные козыри для профильных инвесторов из РФ – наличие здесь крупных и привлекательных месторождений железной руды с высоким содержанием металла, достаточно квалифицированных кадров и близость рынков сбыта. Однако проблема вновь упирается в существующие инвестиционные ограничения, при которых вкладывать серьезные капиталы в условиях нестабильных цен на сырье (а также традиционных происков со стороны самих алжирских чиновников) представляется делом довольно рискованным.