Хотя нестабильность в северокавказском регионе порождена внутренними причинами, международные исламистские группировки пытались и пытаются использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах.

Благоприятствующая их проникновению атмосфера была создана распространением на Северном Кавказе в 90-е годы идеологии религиозного возрожденчества. Свой вклад в это внесли, в том числе, и выпускники зарубежных мусульманских учебных заведений. Результаты получения ими религиозного образования были неоднозначны. Если студенты, обучавшиеся в Дамасском исламском институте или в тунисской Аз-Зейтуне, воспитывались в духе умеренного, ориентированного на реформаторство ислама, то слушателей египетского Аль-Азхара не всегда удавалось оградить от влияния фундаменталистских идей. Парадоксальная трансформация происходила с взглядами студентов, получивших религиозное образование в Саудовской Аравии, где им преподавали ваххабитскую интерпретацию ислама, играющую в КСА охранительную, традиционалистскую роль, а в последнее время начавшую приобретать реформаторскую направленность.   Тем не менее, значительная часть выпускников, приобщившись в Саудии к этому учению, стала по возвращении на Родину толковать его в возрожденческом духе. Ситуация приобрела настолько серьезный характер, что, например, в Дагестане выдвигалось требование вообще прекратить направление молодых мусульман на учебу заграницу[1].

Финансирование джихада на Северном Кавказе осуществлялось главным образом за счет средств, которые предоставлялись преступными группировками, действовавшими на территории собственно России, а также поступали в качестве выкупа за заложников[2]. Вместе с тем свой вклад вносили и зарубежные благотворительные организации, такие, как Исламский фонд Двух Святынь («Аль-Харамейн») или Объединение мусульманской боснийской молодежи, которые финансировали вербовку и отправку в Чечню наемников[3]. За нарушение российских законов были закрыты российские представительства «Аль-Харамейн», Международной исламской организации помощи и спасения («Аль-Игаса»), Международной организации благотворительной помощи «Тайба».

Вместе с тем, попытки чеченских сепаратистов добиться финансовой поддержки со стороны мусульманских государств оказались безуспешными. З.Яндарбиев обвинил в этой связи правительства арабских и исламских стран, что они боятся России и в силу этого не идут на оказание помощи «борьбе чеченского народа»[4]. «До сих пор ни в одной мусульманской стране, — сетовал он, — мы не встретили поддержки, на которую рассчитывали»[5].

Прямую помощь сепаратистам оказывали более 60 экстремистских группировок и религиозных организаций из 30 государств[6]. Наиболее заметную роль  играли в этом отношении «Аль-Каида» и Движение «Талибан». Представители Р.Масхадова подписали с Усамой бен Ладеном и правительством «Исламского эмирата Афганистан» протокол об оказании ими «Ичкерии» помощи добровольцами, оружием, боеприпасами. Северокавказские боевики походили обучение на базах «Аль-Каиды» и ДТ в «ИЭА», а на их подготовку в Чечне У.бен Ладен выделил 10 млн долл.[7]. С другой стороны, в созданных иорданцем Х.Абд ар-Рахманом (Хаттабом) в «Ичкерии» семи лагерях тренировались не только северокавказцы, но и выходцы из Средней Азии, Саудовской Аравии, Иордании, Египта, Палестины, Малайзии, Китая[8]. Чечня перестала, таким образом, быть просто реципиентом помощи зарубежных экстремистских группировок, а превратилась одновременно в рассадник международного терроризма. Весной 1998 г. У.бен Ладеном совместно с Ш.Басаевым было спланировано вторжение в Дагестан. Финансирование операции осуществлялось «Аль-Каидой», выделившей на эти цели Ш.Басаеву и Хаттабу 30 млн долл. и поставившей им дополнительное вооружение[9].

Что касается численности наемников, воевавших на стороне сепаратистов, то она была невелика. В первую чеченскую войну в  состоявших из добровольцев батальоне «Фатх» и группировке «Джамат» было по 300 боевиков.  Во второй половине 1995 г. в Чечню прибыло ок. 600 наемников-мусульман, половину из которых составляли афганцы[10]. К 2001 г. на стороне незаконных вооруженных формирований, в основном в рядах Арабского легиона Хаттаба, сражалось ок. 500 выходцев из стран арабского мира, Среднего Востока, Средней Азии, Тропической Африки, Косово[11]. Потери среди добровольцев оказались весьма значительными: в ходе второй чеченской кампании было уничтожено несколько сот боевиков-иностранцев, личность 101 из которых удалось установить.

С середины нынешнего десятилетия активность зарубежных исламистских организаций на Северном Кавказе заметно снизилась. Это объяснялось как разгромом чеченских сепаратистов, а также разочарованием части т.н. «ваххабитов» в религозно-возрожденческой идеологии, так и перемещением центра тяжести джихада в Ирак, Афганистан, Пакистан. Тем не менее, вмешательство «террористического интернационала» в дела этого региона полностью не прекратилось.

На Северном Кавказе продолжают оперировать засланные туда ранее эмиссары «Аль-Каиды». Так, вплоть до своей гибели в феврале 2010 г. в Дагестане находился начальник Генштаба имарата Кавказ египтянин Мухаммед Шахбан (Сейф Ислам), создавший в 90-е годы вместе с Хаттабом сеть «Аль-Каиды» в северокавказском регионе, а в октябре 2009 г. ставший уполномоченным «Аль-Каиды» на дагестанском направлении[12].

Помощь террористам поступает из зоны, находящейся на границе между ИРА и Пакистаном и являющейся одним из основных очагов международного экстремизма.   «Мы, — подчеркнул 29 марта с.г. министр иностранных дел С.В.Лавров, — знаем, что там готовятся многие покушения, осуществляемые не только в Афганистане, но также и в других странах. Иногда эти маршруты пролегают вплоть до российского Кавказа»[13]. По данным средств массовой информации, именно там был спланирован  взрыв в московском метро, в то время как второй террористический акт в Кизляре подготовлила Теневая армия («Лашкар аз-Зил»), входящая в систему «Аль-Каиды» и оперирующая в пакистанской «зоне племен»[14]. На территории России готовится действовать также группировка «Джамаат Булгар», сформированная в Северном Вазиристане из выходцев из северокавказского региона, Татарстана, Башкортостана[15]. Высказывается мнение, что «Аль-Каида» попытается восстановить Хоросанский эмират, в состав которого вошел бы, в том числе, и Северный Кавказ[16].

По словам руководителя ФСБ А.Бортникова, помощь террористам оказывают также спецслужбы Грузии, финансирующие и снабжающие оружием НВФ в Дагестане, осуществляющие тренировку боевиков и обеспечивающие им свободный проход[17]. Опровержение Тбилиси этого заявления не выглядит убедительным, учитывая, что в свое время грузинское руководство отказалось принять меры по ликвидации «террористического анклава» в Панкисском ущелье и чеченские боевики и иностранные добровольцы беспрепятственно находились на территории Грузии и имели возможность проникать оттуда в Чечню и Дагестан.

Успехи, достигнутые в последнее время в борьбе с террористами в Ираке и Алжире, могут повысить интерес «Аль-Каиды» к Северному Кавказу, подтолкнуть ее к передислоцированию туда части боевиков с Ближнего Востока и Магриба. В таком случае возросла бы вероятность перехода нынешней «вялотекущей войны» в Дагестане в активную фазу, а также возобновления боевых действий в Чечне. Не были бы полностью исключены  дальнейшая дестабилизация обстановки в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии (где еще недавно существовало «ваххабитское» подполье),  как и возобновление осетино-ингушского противостояния[18].

Свести к минимуму вероятность развития событий по такому сценарию удастся  в том случае, если наряду с силовыми  будут приняты энергичные меры  к тому, чтобы покончить с порождающей  чувство безысходности нищетой, чтобы переломить нынешнюю политическую ситуацию, при которой в северокавказском регионе власть и ресурсы поделены между несколькими  семьями и кланами[19].

Не выглядит благополучным и происходящее  в идеологической сфере. Со второй половины текущего десятилетия выразителями протестных настроений на Северном, и особенно на Северо-западном, Кавказе стали не только и не столько фундаменталисты, сколько «новые мусульмане», входящие в многочисленные, но при этом разрозненные группы. Хотя это «новое исламское движение», охватывающее молодежь, пока  демонстрирует лояльность российским законам, оно порождено неприятием как связанного с властью официального мусульманского духовенства, так и существующих политических режимов[20]. Нельзя исключать, что в перспективе это движение может  подпасть под влияние фундаменталистов. Чтобы предотвратить новую волну радикализации мусульманской религии в северокавказском регионе, необходимо возрожденческой идеологии противопоставить иную идеологию, основанную на толерантном исламе, ориентированном на секуляризм, на отделение религии от политики.