Выступление на круглом столе по Ирану в «Клубе военачальников» 4 февраля 2011 года

Возможно ли силовым путем остановить иранскую ядерную программу? Есть ли шанс у мирового сообщества убедить Иран сделать это самостоятельно? Как представляется, ответ на оба эти вопроса – отрицательный. Иранская ядерная программа в корне отличается от японской, южнокорейской или нидерландской. Можно согласиться с бывшим директором израильского «Моссада» Меиром Даганом, который полагает, что Иран получит возможность производства ядерной бомбы не ранее 2015 г. Можно спорить с этим. Можно скептически рассматривать прогнозы о том, что к 2020 г. Иран будет иметь возможность вести ограниченную ядерную войну. Но то, что в настоящий момент у исламской республики достаточно расщепляющих материалов для производства примерно 5 ядерных боезарядов, она достаточно далеко продвинулась в производстве носителей и ведет работы над боеголовками – представляется более чем вероятным.

Разумеется, опасность для США и Европы со стороны Ирана представляется чисто гипотетической. Иранская ядерная бомба – это индульгенция для правящего в Тегеране режима, гарантирующего его неприкосновенность. Сегодняшний Иран – это агрессивный режим имперского толка, претендующий на статус региональной сверхдержавы, культивируя экспорт исламской революции для внешнего употребления и персидский национализм – для внутреннего. Непосредственную угрозу он представляет для своих соседей по Персидскому заливу и – в силу идеологических причин – для Израиля.

Как представляется, остановить его «у порога» изготовления ядерного оружия, не удастся, как и предложить что-либо взамен, как не существовало ничего, что могло бы остановить в аналогичной ситуации Советский Союз времен Сталина и Китай эпохи Мао. Ядерное оружие для Ирана – это символ прорыва в «первые ряды», билет в «ядерный клуб» и подтверждение статуса «великой державы». И дело не только в правящей группе – оппозиция, когда и если бы она имела шанс прийти к власти, причем не только религиозные лидеры «Зеленого движения», но и либералы, точно также развивали бы ядерную программу, что и «неоконсерваторы» президента Ахмадинежада – возможно без его воинственной риторики. Вопрос лишь в том, применит ли Иран ядерное оружие, получив его, в отношении Израиля, который его руководство неоднократно угрожало уничтожить, и оснований для оптимизма здесь нет.

Сегодняшнее политическое руководство страны, положение которого достаточно прочно, представляет крайнее крыло консервативной части иранской элиты, стержнем идеологии которой является нелегитимность существования Израиля, олицетворяющего для этой группы «истинно верующих» главного врага исламского мира вообще и Ирана в частности. Говорить о прагматизме этих людей не приходится. Вера заставляет их руководствоваться постулатами религиозных войн, которые в Европе ушли из обихода почти четыре столетия назад. Ахмадинежад в отношении Израиля руководствуется такой же логикой, которой руководствовался Гитлер в отношении евреев и в этом отношении, несомненно, является фюрером иранского народа. Понимая это, израильское руководство рассматривает любые варианты развития событий в отношениях с Ираном, включая силовые, сколь бы недостаточными не представлялись усилия в этом Израиля без поддержки со стороны США. Впрочем, историю с компьютерным вирусом, поразившим иранскую ядерную программу, демонстрирует новые сценарии развития событий.

Разумеется, в принципе удар по иранским ядерным объектам не исключен. Как представляется, Израиль в одиночку способен гарантированно поразить не более 18 основных из числа главных 35 объектов такого рода. Соединенные Штаты могут уничтожить все известные иранские ядерные объекты, а также, в случае принятия соответствующего решения, разрушить военный и экономический потенциал Ирана. Вопрос об ассиметричном ответе ИРИ – оставим в стороне. Даже блокирование Ормузского пролива не станет фатальным для мировой экономики: к высоким ценам на энергоносители она приспособилась, а пролив будет деблокирован за 3-4 месяца. Однако, в случае, если удар будет нанесен не по Ирану в целом, что представляется маловероятным, а только по иранским ядерным объектам, он будет эффективным лишь в случае проведения наземной операции, в текущей ситуации исключенной.

Американские войска и блок НАТО в целом проявили себя как неэффективная военная сила в Ираке и Афганистане. Провал «миротворцев» в Западной Сахаре, Судане, Ливане, etc. ставит под вопрос дееспособность воинских контингентов Запада на Ближнем и Среднем Востоке в целом. Для ведения действий на территории Ирана, которые повторим, являются единственным способом гарантированной «зачистки» его ядерных объектов, необходима двухмиллионная армия. Причем армия, готовая воевать, как американцы и, в отдельных случаях, англичане, а не «демонстрировать флаг» как войска Италии или вести «гуманитарные операции», как немецкий бундесвер. Такая армия в современном мире есть только у Китая. Но Иран, ядерный или неядерный, не представляет для КНР никакой угрозы, являясь партнером, поставщиком углеводородов и перспективным рынком инвестиций и товаров. Участие Китая в военной операции против Ирана полностью исключено, да и к экономическим санкциям против Тегерана Пекин присоединился в минимально возможной без урона своего статуса на международной арене степени.

Санкции эти оказали на Иран значительное воздействие, снизив его возможности по продвижению к ядерному статусу и замедлив темпы этого продвижения. Не стоит, однако, преувеличивать шансы на принуждение ИРИ к отказу от развития ядерной программы экономическими методами. Замедлить, но не остановить – это предел возможности санкций, как и компьютерной атаки, израильского военного удара или американской ракетно-бомбовой атаки, без наземной операции. Не стоит полагать, что атака такого рода или экономическое давление приведут к смене режима. Успех на политической арене, демонстрируемый стоящим за иранским президентом руководством Корпуса стражей исламской революции, которое, при поддержке рахбара Хаменеи, заинтересованного в ослаблении его соперников в Куме, взяло власть в стране, успешно расправившись с оппозицией, делает надежды такого рода беспочвенными.

Поддержка Западом любого иранского политика или политического движения сделает его нелегитимным в глазах избирателей. Удар по Ирану, нанесенный извне, консолидирует массы вокруг правящей элиты, и поэтому скорее будет ей приветствоваться, чем вызывать опасения. Агрессивная антиизраильская риторика президента Ахмади Нежада призвана спровоцировать этот удар, а не остановить его. При этом, если оставить в стороне почти неизбежную в определенных условиях израильскую опцию, единственной угрозой для Ирана со стороны Соединенных Штатов, как это ни парадоксально, является президент Обама – в личном качестве.

С иранской ядерной бомбой он, похоже, смирился так же, как с потерей влияния в Ираке и Афганистане после вывода оттуда американских войск. Да и разрушение режима нераспространения, неизбежное после появления у ИРИ ядерного оружия, не слишком его волнует. Не случайно «Глобальный ноль» Обамы так много говорит об Иране и Израиле, эксплуатируя популярную в его окружении саудовскую теорию о ядерном разоружении Иерусалима, как аргументе для предотвращения получения ядерного статуса Тегераном, но не затрагивает гораздо более острую пакистанскую проблему (возможно потому, что пакистанскую ядерную бомбу все чаще называют бомбой саудовской). Однако, удар американской армии по Ирану возможен, если президент Обама посчитает его необходимым условием для проведения успешной кампании перевыборов на второй президентский срок. В конце концов, нобелевскую премию мира он уже получил. Американская политика дает немало примеров роли личности в истории, а возможность остаться еще на четыре года во главе самой могущественной военной державы и крупнейшей экономики мира – большое искушение для амбициозного популиста, не слишком преуспевшего в практической реализации своих теорий, но полагающего необходимым остаться в истории.

Единственным возможным «светом в окне» в сложившейся ситуации, является гипотетическая перспектива подписания Ираном и Израилем «в разных комнатах» под патронажем «великих держав», членов ядерного клуба, обязательства о ненападении друг на друга с применением ядерных технологий. Эта декларация минимизирует возможность ведения Иерусалимом и Тегераном в будущем ядерной войны и снижает необходимость нанесения Израилем удара по Ирану до того уровня, при котором его можно избежать. Проблема в том, что Израиль при необходимости гарантии такого рода Ирану предоставит – и это неоднократно подтверждалось высшим руководством страны, однако Иран не предоставит ответные гарантии, поскольку не готов заключать с Израилем соглашения любого рода. Эта позиция основана на опасности для правящего режима отступления от идеологии, центральным стержнем которой является непризнание права Израиля на существование.

Ситуация не внушает оптимизма. Дополнительными факторами, осложняющими выход из ситуации являются явный успех иранского руководства, тянущего время на переговорах с «шестеркой», комбинируя дипломатические раунды с военными операциями против Израиля и КСА, которые «по доверенности» вели ливанская «Хизбалла», палестинский ХАМАС и северойеменские зейдитские племена хауси. При этом немалые сомнения вызывает достаточность информации об иранской ядерной программе, находящейся в руках МАГАТЭ, в свое время провалившегося в Ливии и всех остальных странах, не исключая ИРИ, куда вели следы «заговора Абдул Кадыр Хана», пакистанского «отца ядерной бомбы» и организатора черного рынка ядерных технологий, оборудования и материалов. Мы не знаем всех ядерных объектов Ирана и того, что на них происходит. Не знаем, в каких странах, помимо ИРИ, будут действовать отдельные инфраструктурные объекты иранской ядерной программы. Возможно, ими окажутся Венесуэла или заключившие с ИРИ «урановую сделку» Турция и Бразилия. Похоже, миру предстоит смириться с ядерным Ираном и жить с ним и всеми теми ядерными государствами, которые последуют его примеру. Это будет мир, где около трех десятков государств из сорока, имеющих сегодня технологическую возможность производства ядерного оружия, будут его иметь, притом, что порог его применения будет чрезвычайно снижен. Силовой сценарий маловероятен, не дает гарантий и в лучшем случае способен затормозить создание иранской ядерной бомбы на несколько лет – сомнительная альтернатива. Впрочем, как будут развиваться события, мы увидим в ближайшем будущем.

России невыгодна ни война на южных границах, с неизбежным потоком беженцев и дестабилизацией Прикаспия, ни масштабный военный конфликт между Ираном и Израилем, ни появление иранской ядерной бомбы. Однако вряд ли следует ждать от Москвы большего, чем присоединение к санкциям ООН и миротворческих инициатив, реализация которых зависит исключительно от Тегерана. Россия не может и вряд ли должна за счет собственных небезграничных ресурсов восстанавливать региональный баланс сдержек и противовесов, к настоящему времени полностью разрушенный США. Какой бы характер ни приобрело развитие событий, не стоит возводить в энную степень влияние, которое они окажут на российские интересы. Поставить возможные преграды на пути распространяющихся из региона «неустроений» и дистанцироваться от прямого участия в конфликтах, пытаясь их предотвратить, поддерживая отношения со всеми сторонами – единственное, что остается в настоящей ситуации РФ.

53.36MB | MySQL:103 | 0,460sec