При посредничестве Африканского союза 12 марта с.г. Хартум и Джуба договорились о возобновлении экспорта южносуданской нефти через транзитный трубопровод в Порт-Судан. По условиям соглашения  транзит нефти возобновится через две недели одновременно со всем пакетом соглашений (о безопасности, гражданстве, границах, торговле и др.), которые стороны заключили еще в сентябре прошлого года. Тогда этот пакет не заработал в связи с тем, что Хартум категорически потребовал от Джубы прекращения всяческой поддержки повстанцев из Суданского народно-освободительного движения — Север (СНОД — Север). В свою очередь, южносуданская сторона требовала от Хартума принятия лимитированных сроков осуществления  соглашения о проведении референдума в спорном штате Абъей. Стороны категорически расходились по вопросу числа потенциальных избирателей для проведения плебисцита. Хартум жестко настаивал на включении в списки избирателей представителей кочевого племени миссерия, которые приходили на пастбища в штате два раза в год. Джуба категорически возражала, понимая, что в таком случае она теряет преимущество, а итоги голосования можно будет считать предопределенными. Основным тормозом в достижении консенсуса между сторонами была т.н. «абъейская мафия» в южносуданском руководстве в лице руководителя администрации президента Южного Судана С.Киира Л.Бейонга.

Соглашение, которое было заключено 12 марта, свидетельствует о том, что Джуба «дрогнула». Напомним, что  бюджет Южного Судана на 98% формируется из доходов от продажи нефти, и ситуация в стране после годового простоя «трубы» стала критической. Это автоматически отразилось на финансировании бюджетов южносуданских штатов, что, как следствие, привело к росту межплеменных столкновений и ослаблению власти губернаторов. Назрело недовольство в армии, командный состав которой в большинстве своем составляли «ветераны партизанского движения». В этой связи С.Киир был вынужден отправить в отставку фактически все высшее армейское руководство, заменив их на более молодые кадры. То же самое было затем проделано и с командованием 9-й и 10-й дивизий СНОА, которые располагались  на границе со штатами Южный Кордофан и Голубой Нил и фактически участвовали в боях с суданской армией в качестве «повстанцев». Собственно этим фактом и объясняется успехи «повстанцев», которые контролировали 40% границы между Суданом и Южным Суданом по периметру мятежных штатов. Позиция «ветеранов партизанского движения» в данном контексте была принципиальной и строилась на «недоверии суданским властям», что объясняется их почти 20-летним участием в гражданской войне с Севером.  Таким образом, Джуба пошла на самый серьезный компромисс с Хартумом в своей истории, если не считать периода Всеобъемлющего мирного соглашения (ВМС). У южносуданского руководства не было другого выбора, поскольку Запад отказался предоставлять безвозмездную донорскую помощь, а попытки запустить проекты строительства альтернативного трубопровода в Кению успехом не увенчались.

Реально встал вопрос о политическом выживании режима в условиях надвигающейся угрозы децентрализации государства и гуманитарной катастрофы. Минимизировать их и одновременно сдвинуть с политической шахматной доски «ветеранов — сторонников войны» С.Киир может только с помощью поступлений в бюджет от продажи нефти и раздачи значительной доли прибыли населению и властям штатов. Ради этого он пошел на конфликт со значительной частью «старой гвардии» и беспрецедентные уступки Хартуму, в том числе и по вопросу выплаты пенни за ранее перекаченную, но не оплаченную нефть

Хартум также оказался в очень непростой ситуации, но не столь критической как Джуба. Хотя прямым следствием дефицита бюджета и ухудшающего экономического положения стала попытка смещения в начале года суданского президента О.аль-Башира его однопартийцами, что не могло его не встревожить. Как впрочем, и синдром «арабской весны». Последним раундом противостояния стало решение Афросоюза в январе с.г. не лимитировать сроки выполнения «дорожной карты» по проведению референдума в Абъее. Это означало для Джубы отсутствие видимых ориентиров «прорыва» для себя, и соответственно – перспективу голода и социального взрыва уже этой весной.  Для Хартума продолжение противостояния и отсутствия основного механизма пополнения бюджета означало примерно тот же самый сценарий, но осенью этого года. В такой ситуации, как мы и говорили, стороны дошли до понимания необходимости скорейшего возобновления транзита нефти. Собственно по этой причине, суданский лидер собрался лететь в Джубу, чтобы лично скрепить новое мирное соглашение. Именно поэтому он лично возглавил вновь образованный государственный комитет по выполнению решений мирного соглашения с Южным Суданом.

Остается еще проблема безопасности. В ее основе лежит исполнение решений  по прекращению помощи со стороны Хартума и Джубы повстанческим группировкам на территории друг друга. Судя по всему. Джуба отказалась от прямой помощи СНОД-Север и начала отвод войск от границы с Суданом. Повторим, что это стало возможно после смены командных кадров в 9-й и 10-й дивизиях СНОА. Суданское руководство также дало команду на отвод армейских частей из демилитаризованной зоны. И пока эти процессы, по оценке ряда экспертов, реально выполняются обеими сторонами. Основной момент истины в этом вопросе настанет 17 марта с.г, когда стороны вновь встретятся в Аддис-Абебе для достижения окончательного решения именно по этой проблеме. Отметим, что руководство СНОД-Север на эти переговоры не приглашено, что символично. И по результатам этих переговоров можно будет с определенной долей уверенности говорить о наступлении мира.