Ливия сегодня — пока «несостоявшееся государство»

Ливия отметила вторую годовщину своей революции, приведшей к свержению и убийству лидера Джамахирии полковника Муаммара Каддафи. На вопрос, что же представляет собой сейчас государство в Ливии, однозначно ответить сложно. Не вызывает сомнений лишь то, что значение произошедших в Ливии изменений имеет трансграничный характер. Внутренняя нестабильность страны и связанные с ней проблемы выходят за пределы ее национальных границ, влияют на состояние региональной безопасности, затрагивают интересы других государств, в том числе России.

Достаточно напомнить, что незадолго до свержения Каддафи, в 2008 году, Россия, как признает Министерство финансов РФ, списала долг Ливии на 4,5 млрд долларов в обмен на ожидаемые многомиллиардные контракты для российских компаний, первый из которых был подписан в январе 2010 года на сумму 1,3 млрд евро. Позднее глава государственной корпорации «Ростехнологии» Сергей Чемезов оценил упущенную выгоду наших экспортеров вооружений от срыва планируемых сделок в результате изменившейся ситуации в Ливии в 4 миллиарда долларов. Правда, есть мнение, что ливийский кризис привел к значительному повышению мировых цен на нефть, в результате чего Россия якобы получила огромные, компенсирующие потери от продажи продукции военного назначения дивиденды. На наш взгляд, подобные оценки  основаны на упрощенном арифметическом подходе, не учитывающем многие другие факторы.

Прежде всего, отметим, что от хаоса и гражданской войны прямые и косвенные убытки понесли не только российские, но и все иностранные компании, серьезно «вложившиеся» в Ливию на фоне предшествовавшего свержению режима потепления отношений Запада с тем же Каддафи. В своих упущенных финансовых выгодах мы не одиноки. С другой стороны, война и хаос в Ливии, приведшие к перебоям с поставками углеводородов в Европу и их прекращению, лишний раз продемонстрировали надежность сотрудничества европейцев с Россией и, наверное, сейчас это уже важнее, подтвердили отсутствие в регионе Ближнего Востока альтернативы стабильно поставляемому российскому газу.

Вместе с тем дело не только в углеводородах. «В странах, непосредственно прошедших через «арабскую весну», как ранее в Ираке, российские компании теряют наработанные десятилетиями позиции на местных рынках, лишаются довольно крупных коммерческих контрактов. А освободившиеся ниши заполняются экономическими операторами тех самых государств, которые приложили руку к смене правящих режимов», — отмечал В. Путин в статье «Россия и меняющийся мир». И спустя два года после событий в Ливии глава МИДа РФ Сергей Лавров признает, что «ливийский эпизод» оказался серьезным уроком для российской внешней политики. Он имеет в виду, что после тех трагических событий Россия была поставлена США и НАТО перед реальной опасностью «потерять арабский мир». В феврале этого года в Москве прошла первая сессия Российско-арабского форума сотрудничества — нового формата взаимодействия России и Лиги арабских государств. Из-за событий «арабской весны» и последовавших за ними политических перемен на Ближнем Востоке Москве три года не удавалось созвать форум, с помощью которого она надеется восстановить свое влияние в арабском мире. Впрочем, полностью реализовать задуманное России не удалось и сейчас. Ливия решила проигнорировать встречу, что стало очередным поводом для оценки сегодняшнего состояния ливийского руководства и его международной политики.

В настоящее время среди внутренних процессов, преобладающих в Ливии, эксперты выделяют в первую очередь те, которые в той или иной степени связаны с декаддафизацией общественно-политических и прочих аспектов жизни страны. Период 42-летнего единоличного властвования полковника Каддафи, который стоял у истоков создания и архитектурного построения системы Джамахирии (народовластия), был прерван насильственным способом при поддержке НАТО в октябре 2011 года, по сути, без предварительной подготовки и осознанного выбора общегосударственного кандидата на роль замены национального лидера Ливии. У США И НАТО опоры на определенные политические оппозиционные Каддафи организации фактически не было. Впрочем, и самих этих сил, способных предложить в общенациональном масштабе своих кандидатов на его замену, также не было. Здесь можно отметить деструктивный характер западной политики в отношении Ливии: цель свержения Каддафи достигалась любыми средствами, использовались все силы, главным образом сепаратистские и религиозные, готовые по разным мотивам взять в руки оружие. Гражданская война, как это часто бывает, приобрела характер бессистемного кровавого противоборства со многими враждующими сторонами, когда собственная власть устанавливается чуть ли не в каждом уезде. Судьба Каддафи и, как стало ясно позже, всей государственности в Ливии, оказалась в руках «улицы».

Ливийское общество до сих пор не может никак оправиться от последствий междоусобной войны, вакуума управляемости, возникшего после распада армии и сил безопасности, от потерь физического и морального характера. За границей Ливии оказалось 1,5 млн вынужденных эмигрантов. Для страны с 6-миллионым населением это более чем существенная потеря. Свыше 30 тыс. человек погибли, около 22 тыс. человек пропали без вести. Кроме того, тысячи молодых людей стали инвалидами вследствие ранений и травм, полученных в ходе военных действий. Значительная часть наиболее активной части населения по-прежнему продолжает жить с оружием в руках, в которых находится, по данным Института Брукингса США в Дохе, около 70% всего оружия, оставшегося после гражданской войны. Ставшие бесхозными после войны разграбленные арсеналы уходят контрабандой за рубеж.

В стране, по данным специального посланника ООН в Ливии Тарека Митри, насчитывается более 200 тыс. бывших повстанцев, неконтролируемых властями. Программа по интеграции боевиков в новую армию и силы правопорядка продвигается медленно. Лишь 20 тыс. из них проходят подготовку в рамках формирования сил полиции. Исламисты настаивают на окончательной очистке силовых ведомств от сторонников прежнего режима, а только затем готовы рассматривать необходимость разоружения своих отрядов боевиков. При этом стоит иметь в виду, что сохранение боевых сил нужно политическим оппонентам прежде всего в качестве весомого и порой единственно признаваемого «улицей» аргумента в любом диалоге по разрешению существующих внутригосударственных конфликтов.

Говорить в таких условиях о наличии сильной центральной власти в стране, видимо, было бы безосновательным. Как справедливо отмечается многими экспертами, степень враждебности и отчужденности между ливийцами не только не снижается, но и часто перерастает в вооруженное соперничество племенных авторитетов, открытое противостояние регионов, отстаивающих свои односторонние права и привилегии. В этом отношении показателен пример «самостийности» столицы восстания против Каддафи — Бенгази. В 2012 году исламистскими силами, противостоящими местным властям, здесь был убит американский посол, подверглось нападению консульство Италии. Эти события окончательно убрали ретушь с благополучной картинки наличия в стране единого центра управления и контроля даже в такой чувствительной для любой государственности сфере, как международные отношения.

В отличие от других стран, подвергшихся «арабским революциям», в Ливии основной раскол общества оказался не столько социальным, сколько территориальным, и в этом, на наш взгляд, заключается дальнейшая опасность окончательного раскола страны, что не грозит, к примеру, Египту или Тунису. Потеря контроля Триполи над провинцией Киренаика, стремящейся восстановить свое привилегированное положение родины последнего короля Идриса I, свергнутого Каддафи, являвшейся  к тому же основным регионом добычи нефти, до сих пор не вызывает сомнений. Правительство Ливии вынуждено терпеть доминирующее положение Бенгази, от голосования избирателей которого зависят результаты выборов общегосударственного масштаба.

Для того чтобы проиллюстрировать данный вывод, возьмем в качестве примера парламентские выборы, прошедшие летом 2012 года. Победу одержал Национальный освободительный альянс во главе с Махмудом Джебрилем. Этот политик сумел объединить голоса лояльного Каддафи племенного союза варфалла, выходцем из которого он сам является, и избирателей провинции Киренаики. В результате действие племенного фактора обеспечило победу либеральным силам, а исламисты оказались в явном меньшинстве. Созданная «Братьями-мусульманами» Партия справедливости и строительства (ПСС) заняла второе место со значительным отставанием от победителя выборов. Другая исламистская партия — «Партия нации» — и вовсе оказалась в аутсайдерах симпатий избирателей. Как видно, племенной характер ливийского общества позволяет при нахождении ими даже временных союзов с Бенгази ограничивать политическое участие исламистов в высших органах власти, в данном случае ее законодательной ветви. В восточной части Ливии, а именно в Киренаике, оппозиция в своем большинстве выступала под лозунгами восстановления королевской власти Сенуситов, которая была свергнута капитаном Муаммаром Каддафи со своими боевыми товарищами в 1969 году. Эту часть ливийской оппозиции иногда даже называют «контрреволюционерами», имея в виду их пусть и запоздалое, но твердое намерение пересмотреть итоги той революции. Каддафи, свергнув монархию, под прикрытием демагогии о власти народных масс создал в стране режим личной власти, имеющий явный акцент на личном же обогащении.

Поэтому в Бенгази желание восстановить королевскую власть вступает в явное противоречие с попытками ПСС создать в Ливии исламистское государство. В этой части страны сильны не религиозные, а сепаратистские тенденции, которые, как справедливо отмечается, вполне могут привести к образованию двух Ливий. Например, лидеры области Киренаика, собравшие в г. Бенгази в марте 2012 года «Конгресс народа Киренаики», объявили о создании «Союзного федеративного района Барка (Киренаика)», сформировали автономные органы власти, включая МВД и Министерство нефти. Здесь уместно подчеркнуть, что на территории Киренаики проживают 2 млн человек, примерно третья часть населения Ливии, и сосредоточено 80% запасов ливийской нефти. В свою очередь, в г. Дерна (на востоке Ливии) объявлено о создании исламского эмирата, живущего по законам шариата.

Недооценивать исламский фактор в определении будущего Ливии не станем. В рядах ливийских «повстанцев» находилось большое число наемников из арабских стран, мусульманской диаспоры из Европы и Афганистана. Многие из воевавших против Каддафи «революционеров» исповедуют радикальный исламизм. Учтем также, что после падения режима из ливийских тюрем были освобождены сотни радикальных исламистов, в том числе членов группировок, близких к «Аль-Каиде». В настоящее время радикальные исламисты не сложили оружия, продолжают действовать открыто, укрепляют свои ряды за счет вербовки новых боевиков, и не только из числа ливийцев.

В заключение отметим, что ливийские города по-прежнему остаются в плену междоусобных разборок, ежедневные новости пестрят сообщениями о локальных боях и вооруженных столкновениях. Неспокойно и в столице: в Триполи в канун празднования второй годовщины революции правительством были переброшены воинские части с границ. Многие ливийцы отмечают, что жизнь к лучшему не меняется. Нет безопасности, работы, перебои с электричеством, теплом. Террор против «потенциально» нелояльных племен продолжается, власть на местах игнорирует решения центрального руководства, на улицах число вооруженных людей нисколько не уменьшилось. В этих условиях особое внимание обращает на себя тот факт, что спустя два года после свержения режима Каддафи ливийские вынужденные эмигранты, бежавшие от бомбардировок НАТО и расправ «революционеров», возвращаться в страну не спешат. Так что сейчас Ливия остается без значительной части своего населения, не желающей отказываться от своих убеждений и не признающей новый порядок в стране. Нет сомнений в том, что эта часть ливийского общества свое слово в определении будущего страны еще скажет.

Поэтому, как представляется, «неявка» ливийского министра иностранных дел Мухаммеда Абдель-Азиза в Москву на заседание упомянутого выше Российско-арабского форума вряд ли может рассматриваться как поражение Москвы в борьбе за арабский мир. Как видно, нынешнее ливийское руководство даже внутри страны не имеет реального потенциала для выполнения своей миссии центрального правительства, испытывая трудности даже в контроле столицы Триполи. Пока же на международной арене речь о Ливии более справедливо вести как о «несостоявшемся государстве». Попытка Триполи воспользоваться отказом от участия в Российско-арабском форуме для демонстрации своего неприятия Москвы, поддерживающей ранее Каддафи, выглядит, по меньшей мере, асимметричной и несопоставимой с ролью и значением России, которая принадлежит к более тяжелой международной весовой категории. Сейчас мало что указывает на то, что нынешнее ливийское руководство способно представлять свою страну на международной арене в достаточно полной мере.

62.65MB | MySQL:102 | 0,507sec