Может ли развитие сегодняшней внутрисирийской ситуации стать прообразом будущего для всего арабского региона, и в какой мере позиция великих держав современного мира (Соединенные Штаты и Россия называются, в этой связи, в первую очередь) воздействует на этот процесс, — для арабской «национальной» мысли эти вопросы (что естественно) не кажутся ныне праздными. Если внутрисирийское противостояние будет иметь своим следствием этноконфессиональное размежевание и, как его следствие, возникновение нескольких «сирийских» квазигосударственных образований, то не станет ли это обстоятельство как причиной дестабилизации в иных странах Ближнего Востока, так и появления множества новых этнических и конфессиональных конструктов в пределах территории, простирающейся от западной оконечности Северной Африки до Персидского залива, которые вовсе не обязательно будут рассматривать себя в качестве арабских государственно-политических единиц? Если раньше арабская «национальная» мысль ставила этот вопрос едва ли не исключительно в связи с появлением Израиля, рассматривавшегося этой мысль как успешный прецедент реализации конфессионального проекта (конечно же, объясняя этот успех и итогом курса внерегиональных сил – великих держав времени конца 1940-х гг.), то ныне он возникает в силу потенциальной возможности распространения этого проекта и на государство, арабский характер которого никогда не ставился под сомнение.
3 апреля текущего года лондонская «Аль-Хайят» поместила статью «ливанского журналиста» (политика этого издания предполагает, что публикация авторской статьи означает, что редакция газета, по крайней мере, в той или иной степени солидаризируется с излагаемыми в ней идеями) Иззета Сафи «Мусульмане и христиане на новых картах: упрощенный взгляд на страшные сценарии». Эта статья может рассматриваться как, во многом, воплощение тех современных проблем, которые сегодня (в контексте происходящих в Сирии событий) могут рассматриваться как наиболее существенные вызовы, бросаемые региональной и международной (в свете американо-российских разногласий и противоречий вокруг этой страны) реальностью арабской «национальной» мысли. Со своей стороны, ее автор – один из наиболее известных деятелей ливанской культуры, давно и успешно работающий на поприще журналистики, политический колумнист, публикующий свои статьи в левых и выражающих точку зрения арабских националистов бейрутских изданиях, среди которых, в том числе, и газета «Ас-Сафир».
Итак, писал «ливанский журналист», «арабская весна» вступила в «третий год» своего «стремительного шествия» по региону, но может ли, добавлял он, «какой-нибудь осведомленный политик или политический аналитик, хотя бы приблизительно, назвать сегодня направление, представленное государством, либо государствами, в котором будет эволюционировать это землетрясение, как и предсказать последствия дополнительных, выглядящих на самом деле бесконечными религиозных и конфессиональных войн, которые это землетрясение неизбежно породит?». Равным образом, по его словам, никто не способен сегодня определить «степень опасности этого землетрясения, как и его конечную точку – государство, где его волна остановится». Во всяком случае, «сметая на своем пути арабские милитаристские республики», «арабская весна» достигла и Сирии, — «начавшись на юге, в Дераа, землетрясение последовательно охватывало города и села, угрожая уничтожить все то, что пока еще называется Сирией, как и то, что ее окружает». «Экстремистские исламские группировки – от “Аль-Каиды” и “Братьев-мусульман” до “Джебхат ан-нусра”, берут под свой контроль государственные структуры и готовят почву для своего будущего правления».
Иззат Сафи – арабский националист, что заранее исключает его излишнюю приверженность религиозной догме (какой бы она ни была!). Он – противник крайних форм политического ислама, но сторонник «революций арабской весны». Его интересует то, что кажется ему принципиально важным – «что произошло», почему эти «революции», начавшиеся как протест «забытого класса бедняков», столь быстро обрели ярко выраженный оттенок религиозного фанатизма, разрушающего саму основу арабо-сирийского варианта «национальной» мысли, выражающую себя с помощь появившегося еще в конце XIX столетия надконфессионального лозунга – «религия для Бога, родина – для всех». Объясняя себе (и, естественно, своим читателям) причину случившегося, автор статьи в «Аль-Хайят» говорил о том, что эта причина кроется в «возвращении мира к ситуации, пусть проявляющей себя и в иной форме, существовавшей до последнего десятилетия истекшего века, до крушения Советского Союза».
Сходство, но не идентичность, ситуаций сегодняшнего дня, с одной стороны, и времени до начала 1990-х гг., с другой, состоит в том, как считал ливанский журналист, что прежняя слабая Россия исчезла после того, как «она обрела императора по имени Владимир Путин, стремящегося реализовать проект восстановления славы собственной страны, но без коммунизма». С другой стороны, как он заявлял, «императору России» противостоит «американский проповедник в Белом доме по имени Барак Обама, стремящийся реализовать проект собирания периферии американской империи и превращения этой периферии в регионы безопасности». Иными словами, мир вновь обретает черты биполярности и, теперь уже, не советско-американского, а российско-американского противостояния.
Арабская «национальная» мысль (написанный И.Сафи текст это доказывает) эволюционирует. Она более не исходит из постулата о возможности обретения арабским миром (в котором присутствует и мусульманский, и христианский компонент) мощного внешнего союзника, — «можно ли представить себе, — задавал он вопрос, — что русский император и американский проповедник будут говорить на одном языке, раздирая на основе религиозно-конфессионального принципа исламско-христианский арабский мир?». Далее же ливанский журналист добавлял: «Скажет ли русский император американскому проповеднику: “Тебе государства суннитского ислама, а мне – государства шиитского ислама, а также иных религий и вероисповеданий”? Положат ли император и проповедник на стол новой Ялты карту раздела Ближнего Востока, прежде всего, его сердцевины – арабского отечества?».
Эволюционируя, арабская «национальная» мысль (впрочем, это относится и к любому иному общественно-политическому движению, претендующему на выражение интересов того или иного этнического сообщества) остается геополитичной. Она очарована идеей «сердцевины – хартленда» (равным образом, как и иные ее «национальные» аналоги), в роли которого выступает то самое «арабское отечество», против которого всегда плелись (как плетутся и сегодня) козни внешних сил. Собственно, под этим углом зрения эта мысль предпочитает рассматривать и современную арабскую историю: «Современная история арабов разделяется на три этапа, — писал И.Сафи. – Первый, когда, избавившись от колониализма, арабы достигли свободы. Но эта свобода продлилась всего лишь несколько лет, а затем наступил второй этап – арабские армии отправились в Палестину, чтобы изгнать сионистские банды и спасти Иерусалим. Но этот этап завершился потерей половины Иерусалима и половины Палестины, — армейские офицеры вернулись в свои столицы, чтобы свергнуть тех, кто привел их страны к независимости и переложить на них ответственность за катастрофу».
А что же «третий этап»? Он начался затем, и его характерной чертой стала «подготовка войны отмщения и возвращения Палестины». Но ради этого пришлось пойти на «экспроприацию свободы народов и на установление господства над их возможностями, инициативами и революциями, на подавление их культуры и искусства под лозунгом “нет голоса выше, чем голос будущей битвы, нет голоса выше, чем голос режима, режим же – это партия, партия – значит руководство, а руководство – это вождь”». Арабская «история закончилась», — «в течение шестидесяти последних лет арабские государства живут под властью вождей, обладающих суверенным правом думать, знать, решать, судить, судить жестоко и немилосердно». И.Сафи предлагал жесткий приговор, и этот приговор был доведен до логического завершения: «Последние шесть десятилетий – время десятков тысяч мучеников совести, сотен тысяч заключенных, не говоря уже о тех, кто был вынужден покинуть родину, а эмигранты – сливки общества – мыслители, специалисты, творцы. Демократическое развитие арабского отечества было похоронено». Однако, гнет и беззаконие стали достаточным поводом для того, чтобы «вспыхнула надежда на избавление – арабская весна». Но ее революции принесли «загадку»: «Почему место быстро павших режимов Зин Аль-Абидина Бен Али, Хосни Мубарака, Каддафи и Али Абдаллы Салеха заняли режимы “Братьев-мусульман”, выступающих, хотя и под разными именами, но с одной программой?». Иными словами, не победа сил разума и свободы, а этноконфессиональные расколы и конфликты.
«Арабская весна», тем не менее, вызвала к жизни не только активизацию деятельности политических сил, апеллирующих к религиозной догме, — она реанимировала и арабскую «национальную» мысль, предстающую в образе (что лишний раз доказывает статья И.Сафи) «неоарабизма». Этот новый образ «национальной» мысли означает, что ее сторонники активно дискутируют в связи с проблемами «национального» развития, критически прочитывая опыт насеровского времени, как и времени (близящемуся к завершению?) сирийского баасизма. Однако все та же статья демонстрирует и другое обстоятельство, — «загадка», принесенная «надеждой на избавление» – тот самый конфессионально-этнический и религиозный раскол, что доказывали, в первую очередь, события в Сирии, требовала ответа.
Арабское «отечество», как считал И. Сафи, все еще не избавилось от вмешательства ведущих внешних сил в его внутренние дела (геополитика и угрозы «хартленду» – реальность), а эти внешние силы разборчивы: «Почему была предоставлена значительная международная финансовая и военная помощь, прежде всего, Соединенными Штатами, Тунису, Египту и Ливии, но не стала фактом жизни в случае Сирии? Как осуществляется взаимодействие Вашингтона и Москвы, а также идущего в ее фарватере Тегерана?». Не идет ли действительно речь о «страшном сценарии» – «разделе Сирии на религиозно-конфессиональные квазигосударства»?
Да, пишет ливанский журналист, Вашингтон готов «при определенных условиях» вмешаться во внутрисирийские дела, Москва же «поддерживает знамя, выпадающее из рук сирийского режима». «Американский проповедник» и «русский император» все еще не могут придти к «консенсусу, а в Сирии «совершается преступление века», которое очень скоро не сможет предотвратить и американская «условная готовность» к «вмешательству».
Представитель арабской «национальной» мысли четко определил свои позиции, выразив главную идею своей статьи. Но, все же, его идея нуждается в дополнительном замечании.
Идея И.Сафи означает, в том числе, и то, что в политическом отношении арабская «национальная» мысль склоняется к поддержке той позиции по сирийскому вопросу, которую сегодня занимает Саудовская Аравия, Катар и некоторые другие государства региона Залива. Эта позиция заключается в очевидном осуждении России и устремленности к тому, чтобы подтолкнуть Соединенные Штаты к более активным действиям на сирийском направлении ближневосточной политики. Иными словами, в ее развитии ничего не меняется, — пропагандируя стремление избавить арабов от внешнего вмешательства, она поет осанну демократии и льет слезы по поводу ее ликвидации на «этапе», последовавшим за Палестинской войной 1948-1949 гг.
Это означает лишь, что реализация этой мысли немыслима без поддержки осуждаемых ею внешних сил. Но, если Москва остается на стороне «душащего демократию» сирийского режима, то симпатии к Вашингтону неизбежны.