4 апреля с.г. президент АРЕ М.Мурси прибыл «с историческим визитом» в Судан. Все сопутствующие детали этого визита, которые включали в себя максимальное подчеркивание «братских отношений» между двумя странами, мы оставляем сейчас за скобками. Сделаем лишь главный вывод: руководство обеих стран явно испытывают необходимость в максимальной активизации двусторонних отношений. Во времена Х.Мубарака назвать их теплыми было нельзя, достаточно вспомнить попытку убийства египетского президента в Эфиопии, к которой были причастны первые люди из суданского руководства. Такие как, например, нынешний первый вице-президент страны О.Таха.
Отметим между тем, что визит М.Мурси состоялся спустя год с небольшим после его избрания президентом, что не совсем укладывается в схему братских уз между двумя исламистскими режимами, про которые сейчас все очень активно заговорили. Естественно, что нынешний египетский режим на порядок более приемлем для Хартума, чем во времена Х.Мубарака. Однако глубинные противоречия между суданскими и египетскими «Братьями-мусульманами» сохраняются, и говорить в настоящее время о том, что визит М.Мурси положил начало новой стратегической оси «зеленого интернационала» в Африке было бы сильным преувеличением. Действительно, М.Мурси сильно «запоздал» со своим «историческим визитом» в соседний Судан, при этом уже успев посетить США, Пакистан и Индию. Это свидетельствует только об одном: несмотря на огромное стратегическое значение друг для друга, отношения между Каиром и Хартумом в настоящее время далеки от стопроцентной гармонии.
И дело здесь не только в спорных приграничных территориях, в том числе и на побережье Красного моря, но и в исторической конкуренции между двумя государствами. А вернее – в постоянных попытках Каира доминировать в этих отношениях, начиная еще со времен британского протектората. И здесь мы вновь возвращаемся к уже озвученному нами ранее тезису. Приход на фоне «арабской весны» к власти в ряде африканских стран исламистских режимов «Братьев-мусульман» совершенно не означает автоматического стратегического альянса между ними. Более того, после получения власти национальные филиалы «братьев» скатываются к решению узконациональных задач, оставляя идеи образования всемирного «братства» только в теории. И этот свершено логичный и объективный момент дает нам полное основание не рассматривать «прожекты» образования всемирного халифата сколь-нибудь серьезно.
В промедлении М.Мурси, а если правильнее – египетских «Братьев-мусульман» как движения, по установлению полномасштабных отношений с южным соседом, были свои резоны. Первый и главный – это «вилка» между стремлением сохранения прежнего уровня экономической помощи от США и естественной выгодой от активизации сотрудничества с суданскими партнерами. Вернее – выстраивание очередности таких отношений. И американцы здесь были, безусловно, приоритетнее, поскольку до сих пор каждый третий доллар в египетской экономике – это помощь, субсидии или кредиты со стороны США. И в движении «братьев» очень долго существовало опасение того, что резкое потепление отношений с находящимся под американскими санкциями Хартумом, может самым негативным образом сказаться на получении такой помощи от Вашингтона. Иллюзии рассеялись после того, как новый госсекретарь США Дж. Кэрри в марте с.г. пообещал Каиру помощь в размере 250 млн долларов, что на самом деле является каплей в море. Для того чтобы только нивелировать наиболее острые последствия экономического кризиса египетскому руководству на сегодняшний день необходимо, как минимум, 2 млрд долларов США. Не оправдались надежды египтян и на американское содействие в рамках переговоров о получении кредитов от МВФ.
Вторым, менее значимым моментом, является идеологический. Дело в том, что египетские «братья» очень настороженно относятся к нынешнему суданскому руководству. Особенно с учетом его «прессингования» старого и доброго союзника египетских исламистов в лице Х.ат-Тураби. Собственно, недавняя амнистия участников попытки государственного переворота в лице самого Х.ат-Тураби и его ближайших сторонников была не случайной и явно играла роль своеобразного подарка накануне визита М.Мурси. Как и переговоры в Берлине между О.Тахой и заместителем Х.ат-Тураби по Партии Народного конгресса (ПНК) Аль-Хагом об инкорпорации этой структуры в государственные органы власти. Говорить в этой связи о полном примирении между суданским президентом О.аль-Баширом и Х.ат-Тураби преждевременно, но, несомненно, на свободу политической активности последнего самым непосредственным образом будет влиять уровень египетских инвестиций в суданскую экономику. И в случае успеха на этом поприще будет исчезать и негативная инерция в позиции по отношению к О.аль-Баширу очень влиятельного крыла в руководстве египетских «братьев».
Объемы и участие египетского капитала в принципе были немалыми даже в самые «непростые времена» еще в бытность Х.Мубарака. Египет стабильно занимал третье место в списке главных инвесторов Судана с суммой в 5.4 млрд. долларов США еще два года назад. Во врем визита президента АРЕ речь шла о массовом входе египетского капитала в область сельского хозяйства и строительства ирригационных сооружений на Ниле. Вообще тема единой позиции по использованию вод Нила на сегодняшний день является основным цементирующим моментом египетско-суданского сотрудничества на среднесрочную перспективу, в частности учитывая планы Эфиопии по строительству каскада плотин в верховьях Голубого Нила. Проблема продовольственной безопасности стоит для любого египетского руководства на первом месте. Особенно с учетом наступления серьезного кризиса в этой области уже к 2016-2017 гг. И ее решение за счет развития суданских территорий – это самая главная задача Каира на сегодня. Интересует Каир и вопрос строительства нефтепровода из Судана в АРЕ, что становится вновь актуально на фоне возобновления экспорта южносуданской нефти и планов строительства новых веток экспорта углеводородов из Чада. Но это пока очень дальняя перспектива.
При этом отметим, что первоначально заявленный вопрос об открытии государственных границ между странами для свободного перемещения граждан и проведения бизнес-деятельности (т.н. «пакт четырех свобод») пока отложен, и по нему будут вестись дополнительные консультации. Как и тема о спорной территории Халаиб на побережье Красного моря. Но в любом случае, процесс, что называется, пошел, и в ближайшее время мы станем свидетелями активной конкуренции в Судане между Турцией и Египтом практически во всех отраслях экономики.