В последнее время вопрос о будущем статусе Афганистана в международных отношениях приобретает все больший вес в посвященной этой стране повестке дня. Если вопросы, связанные с внутригосударственным устройством Афганистана, были в значительной степени урегулированы с принятием в 2004 г. афганской Конституции, то его роли в межгосударственных отношениях придавалась гораздо меньшая значимость.
Вместе с тем, с учетом развития обстановки в самом Афганистане и вокруг него проблематика определения специфики дальнейшей международной правоспособности этой страны, тесно переплетенная с задачами общей стабилизационной стратегии на ее территории, получает все большее звучание.
Именно тематика закрепления нейтралитета афганского государства выдвигается на первый план в качестве одного из наиболее перспективных механизмов как удовлетворения стремления афганских властей к утверждению долгосрочного мира в Афганистане, так и предотвращения нарастания конфликтного потенциала в отношениях между его соседями и другими ключевыми игроками на афганском треке, зачастую имеющими противоречащие друг другу интересы и рассматривающие Афганистан в качестве важного звена в их реализации.
Это приобретает особое значение в условиях заявленного Вашингтоном намерения до конца 2014 г. обеспечить вывод с афганской территории своих войск, а также состоявшейся, пусть пока и в символической форме, передачи афганским силам безопасности ответственности за обеспечение безопасности на территории Афганистана. От урегулирования вопроса о статусе этой страны во многом будет, по мнению автора, зависеть успех Кабула на период после 2014 г. в мобилизации международной поддержки, в первую очередь, финансовой на обустройство афганской экономики.
Оценка причин такой тенденции и перспектив ее развития требует краткого обзора истории нейтрального статуса этой страны.
Напомним, что политика нейтралитета является относительно новой для афганского государства. По сути, условия для ее имплементации сложились лишь в начале XX века и были связаны, в первую очередь, с изменениями в международной обстановке. Укрепление позиций Германии в регионе, рост там антибританских настроений и сужение возможностей Лондона по силовому обеспечению собственных интересов вынуждали Великобританию проводить более осторожную политику в своей сфере влияния, в которую в соответствии с российско-британским соглашением 1907 г. входил и Афганистан. В качестве наиболее приемлемой альтернативы вызывавшему нараставшее недовольство афганцев контролю за внешнеполитическим курсом Кабула (положение о такой опеке было предусмотрено англо-афганским Гандамакским договором 1879 г.) в Лондоне рассматривали закрепление за Афганистаном (на период вооруженного конфликта с Германией) нейтрального статуса, гарантировавшего спокойствие на северных рубежах Британской Индии. Данная идея находило понимание среди афганских политических и общественных кругов, считавших, что только нейтралитет позволит Афганистану избежать разрушительных последствий очередной «Большой игры».
3 октября 1914 г. Афганистан объявил о нейтралитете в Первой мировой войне. Данное решение в ноябре 1915 г. было поддержано афганской Лойя Джиргой (собрание старейшин).
С окончанием Первой мировой войны, победой афганцев в третьей англо-афганской войне и провозглашением независимости Афганистана (1919 г.) эта страна, развернувшая широкую программу социально-экономического восстановления, де-факто продолжала придерживаться политики нейтралитета, рассматривая отказ от вступления в военные блоки в качестве одного из ключевых условий поддержания внутриполитической стабильности. В частности, Кабул, планомерно наращивая взаимодействие с СССР в торгово-экономической и военно-технической сферах, отказался поддержать выдвинутую Москвой в 1928 г. идею создания военного альянса СССР, Ирана, Турции и Афганистана.
С началом Второй мировой войны король Афганистана М.Захир Шах заявил о нейтральном статусе своей страны. В октябре 1941 г. аналогичное решение было принято Лойя Джиргой.
Политика нейтралитета была продолжена Афганистаном и в период «холодной войны», что позволило ему, не втягиваясь в блоковую конфронтацию, привлекать существенное содействие со стороны как СССР, так и США. В апреле 1955 г. Афганистан стал одним из государств-основателей Движения неприсоединения.
Нейтралитет Афганистана де-факто (а в условиях отсутствия правовых, в том числе международных, норм, закрепляющих соответствующий статус этой страны – и де-юре) завершился с вводом на его территорию в декабре 1979 г. советских войск, осуществленным на основании советско-афганского Договора 1978 г. о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве.
Как уже отмечалось, до настоящего времени тематика восстановления афганского нейтралитета, как и в целом вопрос о международно-правовом статусе Афганистана, отошла на второй план на фоне усилий афганского правительства и международных военных присутствий по стабилизации обстановки в этой стране. Более того, зависимость афганского правительства от деятельности коалиционных войск на антитеррористическом направлении давала основание говорить лишь об ограниченных суверенитете и, соответственно, правоспособности Афганистана в международных отношениях.
Вместе с тем, подготовка США и их союзников к выводу своих контингентов из Афганистана, наращиванию ответственности Кабула за решение ключевых задач национального развития, прежде всего, в сфере безопасности, требуют определиться с будущей ролью Афганистана в региональным и, в целом, международных отношениях.
Как представляется, именно нейтральный статус этой страны позволил бы укрепить процесс восстановления мира на ее территории путем недопущения превращения Афганистана в арену столкновений интересов окружающих его стран, укрепления доверия и взаимопонимания между ними. В первую очередь, это касается отношений между Индией и Пакистаном, отчасти осложняемых имеющимися у Исламабада опасениями относительно того, что Афганистан может быть использован Нью-Дели в целях «стратегического окружения» Пакистана.
Безусловно, дальнейшие перспективы закрепления за афганским государством нейтрального статуса будут зависеть как от наличия соответствующей заинтересованности у самого Кабула, так и признания афганского нейтралитета всеми соседями Афганистана, ключевыми участниками стабилизационных усилий на афганском треке.