Министр обороны Египта Абдель Фаттах ас-Сисси выступил на днях с заявлением, суть которого сводилась к тому, что «страна может обратиться к альтернативным от американских  источникам пополнения арсенала своих вооруженных сил». Напомним, что Вашингтон принял решение о замораживании военно-технического сотрудничества с Каиром, за исключением  контртеррористической борьбы. Последняя в основном концентрируется на поставках спецтехники и работы аффилированных с Пентагоном строительных фирм по ликвидации системы тоннелей на границе АРЕ с сектором Газа.

Отказ США от поставок вооружения египетским военным можно рассматривать с разных точек зрения. Здесь и попытка отойти от практики «двойных стандартов», в проведении которой так часто упрекают Вашингтон. Египетские военные свергли законно избранное и международно признанное правительство, и в этой связи на них наложено «оружейное эмбарго». Но истинная причина наверное все-таки в другом. Поставлять оружие военной хунте в условиях неопределенности перспектив ее экономического и политического выживания рискованно. Напомним, что в период нахождения М.Мурси и движения «Братьев-мусульман» у власти США также не особенно торопились расширять ВТС с Каиром. Вместо этого они практически полностью сменили состав посольской резидентуры ЦРУ  в Каире, а также персонал военного атташата при своем диппредставительстве. Обе эти структуры были в своей большей части укомплектованы сотрудниками, которые имели опыт взаимоотношений в прежние времена с новым высшим руководящим составом египетской армии и спецслужб. Другими словами, американцы, прежде чем определять формат своего дальнейшего сотрудничества с египетским режимом, хотели провести глубокую проработку этого вопроса на предмет его целесообразности. Такая же позиция осталась в силе и в настоящее время.

Плюс ко всему в Вашингтоне учитываются и ряд других моментов. Первое – это то, что там не очень верят в то, что египетские «Братья-мусульмане» окончательно сошли с политической сцены. Аналитики того же Госдепартамента  и спецслужб предсказывают ожесточение вооруженных столкновений в Египте в среднесрочной перспективе. Особенно в случае насильственного «выдавливания» «Братьев-мусульман» из легального политического поля и отстранения их от участия в предстоящих президентских и парламентских выборах. Это не говоря уже о том, что такой сценарий ставит жирные знаки вопроса над легитимностью нового главы государства и самого парламента.

Ожесточение вооруженной борьбы с перспективой перерастания ее в широкомасштабную гражданскую войну, несомненно, удерживает США от расширения военно-технического сотрудничества с  Египтом, хотя бы из элементарной осторожности по вопросу возможного попадания  вооружения в руки различного рода экстремистов. Например, точно такими же соображениями был продиктован отказ Вашингтона  поставлять вооружение Ливану в свое время, поскольку там существует фактор «Хизбаллы», а никакие заверения ливанских властей в этой связи в расчет не принимались.

И еще. Вашингтон, похоже, окончательно расстался с идеей сохранения Египта в его прежней роли одного из своих главных стратегических союзников  в регионе. То есть на него уже более не делается ставка в качестве главной сдерживающей силы, а значит и сохранять объем военной помощи на прежнем уровне нет никакого смысла. Плюс позиция Госдепартамента, в котором сформировалось новое мощное лобби идеи подготовки новой концепции внешней политики на Ближнем Востоке. В ее рамках существует твердое убеждение в том, что указанный регион переживает смену элит и, как следствие. переживает падение старых диктаторских режимов. В этой новой архитектуре очень серьезное влияние приобретают т.н. «умеренные» исламисты, которые превращаются в реальную политическую силу. При этом она либо управляет этими странами в среднесрочной перспективе, либо оказывает определяющее влияние на выработку государственных решений. Отсюда выбор в пользу диалога с этим политическим течением, как минимум, на среднесрочную перспективу. И события в Египте в данном контексте рассматриваются в Вашингтоне как «исключение из правил, которое лишь подтверждает правило».

Но вернемся к заявлению министра обороны АРЕ. Многие аналитики усмотрели в нем реальные предпосылки к тому, что Каир в этих условиях может активизировать свои связи с Москвой в сфере ВТС. Рискнем предположить, что в данном случае речь может идти все-таки о каких-то разовых контрактах, но никак не о возобновлении наших отношений в этой сфере уровня конца 60-х-начала 70-х годов прошлого века. Для этого не существует никаких идеологических и экономических предпосылок. Очень сомнительно, что Россия начнет поставлять в Египет вооружение и военную технику  в кредит, исходя из каких-то политических резонов вновь досадить американцам. ВТС – это не инициатива по Сирии, здесь все масштабнее, а главное – экономически обоснованнее. Египет находится на пороге глубочайшего экономического и продовольственного кризиса, и платить по счетам сразу же  он не в состоянии. Отсюда могут быть только разовые контракты на поставку мелких партий тех же ударных вертолетов, которые сейчас очень востребованы египетской армией в связи с контртеррористической операцией на Синае.  Но не более. На масштабное перевооружение и переобучение своих вооруженных сил у Каира просто нет денег. Армия АРЕ уже более тридцати лет вооружается и оснащается США, не одно поколение египетских военных выросло на американской военной доктрине и боевой технике. Из российского оружия в ней присутствуют на сегодняшний день в достаточно большом количестве только китайские АК, незначительное количество устаревших танков, самолетов и вертолетов.

Таким образом, можно констатировать, что заявления министра обороны АРЕ больше напоминают обыкновенный блеф в попытке вызвать испуг в Вашингтоне перспективой прихода России на север Африки.  Как мы уже говорили, это маловероятно. Гораздо опаснее для Вашингтона был бы сценарий начала египетско-иранского сближения, в том числе и в области ВТС. И Тегеран, и Каир на это могут пойти в силу своих геополитических стратегий. Особенно если возобновятся переговоры о размещении на депозитах Центрального банка АРЕ 2 млрд долларов иракских денег, которые  были прерваны после смещения М.Мурси. После вывода катарского транша из египетского Центробанка, тема покрытия бюджетного дефицита превращается (после волнений на улицах) в «тему № 1». Особенно с учетом того, что Эр-Рияд свои первоначальные обещания о вливании в египетскую экономику 19 млрд долларов выполнять не торопится.