Согласно последним заявлениям министра промышленности АНДР Омара Беньюнеса, «строительные работы металлургического комплекса в Bellara будут запущены уже в ближайшие дни». Речь идет о подписанных 19 декабря «окончательных» соглашениях между Алжиром и Катаром, согласно которому Доха инвестирует 2 млрд долларов в развитие алжирского сталелитейного комплекса Bellara в вилайе Джиджели на севере страны.

С катарской стороны в реализации сделки участвуют компании Qatar Steel International и Qatar Mining, которые поделили между собой отведенную для иностранных инвесторов законодательством АНДР долю в 49 процентов. С алжирской стороны их партнером стала компания Sider, контролирующая 51 процент в этом проекте, который должен быть запущен в конце 2016 – начале 2017 года. В первый год после запуска комбинат должен производить 2,5 тонн стали в год и 4.8 – 5 млн тонн в последующие годы Общая стоимость реализации оета оценивается в 3.2 млрд долларов.

Не случайно, что министр промышленного развития и поощрения инвестиций АНДР Омар Беньюнес охарактеризовал произошедшее как «первый шаг» в «стратегическом партнерстве» между двумя странами в экономической области, обозначающий «очень сильную политическую волю Алжира и Катара». В свою очередь, алжирские СМИ характеризуют долгожданное подписание соглашения об инвестировании с катарской стороны в алжирскую сталелитейную отрасль 2 млрд долларов как «позволяющее разблокировать инвестиционные проекты эмирата в нашей стране».

Но, несмотря на некоторую пафосность заявлений представителей алжирской стороны, достижения эти действительно очень весомые. И подобный прорыв дался обеим сторонам очень тяжело. Это произошло после двух лет напряженных переговоров, которые протекали с периодическими «нервными» всплесками с той и другой стороны. Этой было связано с тем, что Доха пыталась добиться для себя более выгодных условий и расценивала несговорчивость алжирской стороны (в том числе относительно смягчения ограничительного по отношению к иностранным инвесторам законодательства) как «блокирующие действия».

При этом министр промышленного развития АНДР Омар Беньюнес не проявлял особого энтузиазма относительно перспектив катарского инвестирования в Джиджели. Дело в том, что ранее в 2013 г. стороны уже заявляли о заключении соответствующих договоренностей, которые, тем не менее, срывались. И у них не было уверенности в том, что это не произойдет и сейчас.

Примечательно, что в начале декабря 2013 г. он объявил, что соглашение о партнерстве с Катаром «дорабатывается». Однако после очередного неудачного раунда переговоров на соответствующую тему между сторонами на сайте алжирского МИД появилась достаточно красноречивая цитата этого государственного деятеля: «Мы будем развивать проект Bellara в любом случае, и это непринципиально, с Катаром или без него с другими партнерами» и что «Алжир ищет серьезных партнеров развивать свою промышленность».

Однако это была лишь «маска безразличия», за которой скрывалось очень серьезное желание получить катарские миллиарды долларов для развития собственной экономики в условиях непростых взаимоотношений с некоторыми западными партнерами. Не случайно, что катарская делегация прибыла по приглашению алжирского министра иностранных дел Рамтана Ламамры.

Между тем, до последнего момента стороны сохраняли интригу, и, судя по достаточно нервной реакции алжирской стороны, она до конца не была уверена в том, что Доха не откажется от своих намерений по вложению в алжирскую экономику многомиллиардных инвестиций. Тем более, что катарская сторона почти открыто намекала на то, что она готова пустить свои инвестиции в других направлениях с более выгодными условиями. В этой связи алжирские СМИ «с большой долей вероятности» писали об уходе после этого Катараи с алжирского рынка в целом. Но этого не случилось. Потребовалось более двух недель, чтобы устранить эту неопределенность.

И этот прорыв открывает дорогу к дальнейшему развитию ранее далеко не простых отношений между двумя странами. Подобная активизация двустороннего инвестиционного сотрудничества дополнительно свидетельствует об улучшении отношений между двумя странами после смены эмира в Дохе.

Между тем, интерес Дохи на алжирском рынке не сводится исключительно к одному проекту в сталелитейной отрасли. И теперь стороны готовятся к переговорам относительно выделения Катаром миллиардов долларов вложений в другие совместные проекты. Не случайно, что катарского главу внешнеполитического ведомства сопровождали министр энергетики и промышленности Мухаммед бен Салах ас-Сада и государственный министр, совмещающий эту государственную должность с должностью главного исполнительного директора компании Qatar Holding, Ахмед бен Мохамед ас-Сайед.

Катарскую сторону сейчас в первую очередь интересует получение доли в одном из главных объектов алжирской золотодобычи руднике Тирек – Амесмесса в вилайе Таманрассет на дальнем юге страны, а также вложения в производство фосфатных удобрений в Уэд-Кебрите (вилайя Сук Ахраш на востоке страны). Также в числе катарских компаний, желающих сейчас вложить средства в алжирскую экономику, отметился оператор мобильной связи Nedjma Ooredoo.

Между тем, главная цель Катара – добиться получения серьезной доли на алжирском газовом рынке, особенно СПГ и к этой цели он идет довольно уверенно. До сих пор здесь существовал ряд проблемных моментов. В Алжире прекрасно помнят, что именно Катар ослабил способности АНДР в ведении переговоров с европейскими потребителями по цене на газ. Именно с этим его руководство связывает тот факт, что уже в 2006 г. Бельгия не желала возобновить договор на поставку алжирского газа и якобы из-за более низкой цены, предложенной Катаром.

Далее именно из-за конкуренции с Дохой Алжир столкнулся с еще более сильным давлением со стороны своих клиентов-потребителей газа, требующих снижения цен на это сырьё. И, по данным представителей алжирских властей, этот нажим продолжает усиливаться. Также негативное влияние на позиции АНДР в энергетическом секторе оказывают планы Катара в отношении ливийских запасов углеводородов.

Однако этот негатив не может перевесить выгоды от развития алжиро-катарского сотрудничества. Первой действительно крупной «ласточкой» стали мартовские соглашения 2013 г. по танкерам СПГ, заключенные в ходе визита в Доху алжирского премьер-министра А.Селлаля, касавшиеся приобретения (аренды) у Катара двух танкеров для перевозки сжиженного природного газа (СПГ) вместимостью 117 000 кубометров каждый общей стоимостью 450 млн долларов сроком на 20 лет. А «стальная» сделка открывает на данном направлении если не прямую дорогу, то создает для этого серьезные предпосылки.

Важно, что проявленная алжирским руководством твердость хотя и привела к потере двух лет для реализации этого проекта и послужила одним из сопутствующих алжиро-катарским трениям моментом, в конце концов, принесла свои плоды и позволила достичь убедительной политико-дипломатической победы, в результате которой Доха согласилась на алжирские условия, неприемлемые с точки зрения руководства многих западных компаний. И это во многом стало личной победой президента АНДР А.Бутефлики, который остался непреклонным в своем решении относительно соблюдения жестких условий для допуска на алжирский рынок (в первую очередь, в его энергетический сегмент) Катара в 2010 г. и отказавшегося смягчить их в 2013 г.

Важным моментом в понимании этой ситуации служит рассмотрение положения, при котором алжиро-катарское «потепление» произошло именно сейчас. И переоценивать значение смены политических фигур среди катарского руководства для улучшения диалога и взаимодействия между двумя странами также не приходится. Справедливости ради надо сказать, что начало реальному потеплению в конкретном случае положил еще в 2012 г. прежний эмир Катара Хамад бен Халифа Аль-Тани. А его преемник, сын Тамим, лишь углубляет достижения своего отца.

Несмотря на то, что заключенное во многом по инициативе прежнего катарского правителя инвестиционное соглашение 2010 г. некоторые поспешили расценить как «мертворожденное», ему все же удалось сдвинуть двустороннее экономическое сотрудничество едва ли не с «мертвой точки» и подписать несколько конкретных соглашений.

При этом он лично неоднократно совершал поездки в Алжир и устраивал там соколиную охоту с высшими представителями алжирского руководства с целью добиться большего расположения с их стороны к своим инициативам.

И подобный прорыв с Катаром, наметившийся в 2012 году (в первую очередь, речь идет о почти полном приобретении алжирской телекоммуникационной компании Wataniya Telecom катарской Qtel на сумму в 1,5 млрд евро), как отмечают алжирские СМИ, произошел после двух лет, особенно мрачных для прямых иностранных инвестиций. Это стало последствием принятия нового ограничительного по отношению к иностранным инвесторам Закона о финансах 2009 г. И уже тогда главным образом благодаря катарским инвестициям общий объем иностранных вложений в экономику АНДР увеличился по сравнению с предыдущими годами на 46 процентов.

В январе 2013 года входе визита эмира Катара в АНДР были подписаны восемь соглашений и меморандумов о сотрудничестве, касающихся сталелитейной отрасли, судоходства, разработки, переработки и транспортировки углеводородов. И тогда же он  добился согласия руководства АНДР на предварительное подписание соглашения по созданию алжиро-катарского сталелитейного партнерства по проекту Bellara.

А 26 марта 2013 г. были подписаны важные соглашения во время визита в Доху премьер-министра АНДР Абдельмалека Селлаля. Первое из них было связано со сделкой по танкерам СПГ.

Тогда же стороны согласовали предварительные условия заключения сделки по инвестициям в сталелитейный комплекс в Bellara. Однако остальные договоренности (нефтехимия) по-прежнему являются предметом консультаций между двумя сторонами. Речь идет о строительстве двух заводов по производству удобрений, а также химической продукции. В первом случае речь шла о производстве фосфатных удобрений, во втором – о строительстве заводского комплекса в Хаджер-Эссед (вилайя Скикда на северо-востоке страны) по производству аммиака, аммиачной селитры и азотных удобрений, а также азотной кислоты. Реализация обоих проектов оценивается в 3.5 млрд долларов. Согласно предварительным договоренностям, Алжир в этом соглашении представляют SNTM-Hyproc, Menal, дочерние компании Sonatrach, а также нефтехимическая компания Asmidal, занимающая первое место в Африке и арабском мире по экспорту аммония, которую также называют еще одной «дочкой» алжирского энергетического гиганта. Катар представляют в этих сделках компании Qatar Petroleum и Qatar Gas. Кроме того, предварительные договоренности относительно участия в этих проектах подписала и  норвежская компания Yara. Строительство новых предприятий по производству удобрений должно начаться в 2017 году.

Следует заметить, что еще 13 сентября 2012 г. Алжир объявил о выделении 14 млрд долларов для строительства трех заводов по производству удобрений, которые должны были заработать в 2020 году. Однако алжирская сторона искала иностранных инвесторов, которые бы помогли ей реализовать эти проекты. В то время как российская сторона, казалось бы, заинтересованная в сохранении фактически имевшегося у нее до развала 2013 г. альянса с Белоруссией «контрольного пакета» на рынке удобрений, не проявила к этим планам должного интереса, на ее месте оказался Катар.

И это не случайно. Следует особо заметить, что попытки взять под свой контроль рынок удобрений Доха активно проявила еще раз в 2013 г., по сути, поддержав действия белорусского руководства, отстоявшего компанию «Беларуськалий» от поглощения со стороны российских бизнес-структур.

Примечательно, что получение Алжиром катарских инвестиций произошло на общем фоне снижения их объема в мире по сравнению с показателями предыдущих лет. Об этом свидетельствует целый ряд авторитетных экономических изданий. Так, британская The Financial Times со ссылкой на источники, близкие к Катарскому инвестиционному фонду, указывает на то, что тем самым Доха «стремится улучшить свой имидж охотника за трофеями по умножению крупных приобретений».

Не случайно, что в последнее время Катар фактически вышел из целого ряда непромышленных проектов в некоторых европейских странах, включая Великобританию и Францию. Причина подобной «смены вех» состоит в том, что в последние годы и месяцы Катар занимался «переосмыслением относительно оптимизации своих зарубежных инвестиций». При этом представители катарского руководства намекают на то, что Доха намерена изменить стратегию в сторону инвестиций «с высоким социальным воздействием» и особенно в крупные предприятия, способные оказывать влияние на мировую экономику.

Между тем, нельзя не сказать и об обратной стороне двустороннего сотрудничества в этой сфере. Всё это диктует алжирскому руководству скорейшее решение старых проблем и в том числе – увеличение газодобычи. Последние шесть лет её показатели падали на фоне роста внутреннего потребления и запуск комбината в Bellara должен поспособствовать дальнейшему снижению экспортного потока алжирского газа на мировой рынок. В связи с этим материальная выгода для властей АНДР не будет такой очевидной. Кроме того, реализация новых проектов в нефтехимической промышленности может еще более заметно снизить роль Алжира как энергетической державы.

Возможно, что этими соображениями руководствовалась в том числе и алжирская бюрократия, которая до сих пор не позволяла развиваться двустороннему сотрудничеству в полноценном объеме и намерена и далее не отказываться от следования этому курсу. Так, руководство АНДР по-прежнему намерено развивать подобное сотрудничество с большой осторожностью. Не случайно, что группа Cevital, специализирующаяся на производстве пищевой продукции, также выражала заинтересованность в совместном с Катаром инвестиционном проекте, который, однако, был «зарублен» алжирскими властями, опасающимися того, что зарубежные силы, ранее замеченные в осуществлении «антиалжирской деятельности», получат контроль над стратегически важной продовольственной сферой страны. Так, Исааду Ребрабу, главе этой компании, было заявлено, что «могут появиться другие инвесторы, местные и иностранные». Однако декабрьские достижения 2013 г. создают предпосылки для преодоления отчасти предвзятого отношения к Катару некоторых представителей алжирского руководства.

Речь идет не только о том, что Катар готов играть на, казалось бы, малопривлекательных условиях несговорчивого алжирского руководства, которое в качестве ответного шага демонстрирует ему готовность более широко открыть двери на своем рынке. Но, несмотря на огромную важность этого шага с экономической точки зрения, главное значение его – политическое. Речь идет о том, что Доха меняет политический тон в отношении Алжира.

Не случайно, что в ходе последнего визита алжирская сторона подняла и неприятные для Дохи вопросы вроде прежних попыток Катара дестабилизации Алжира и «подстрекательской» роли в этом «Аль-Джазиры». По имеющимся данным, представлявшие Катар официальные лица обещали сделать всё от них возможное, чтобы передачи этого телеканала, посвященные АНДР, были выдержаны в нейтральном ключе.

Важной деталью в картине происходящего служит то, что в декабре Алжир посетило несколько высокопоставленных правительственных делегаций из других стран, обладающих серьезным весом в международных политических и экономических процессах. При этом только в течение 16 – 20 декабря в АНДР побывали правительственные делегации из Франции во главе с премьер-министром Жан-Марк Эйро, его китайским коллегой Ваном И и катарским министром иностранных дел Халидом бен Мохаммадом ат-Аттыйя.

При этом визиты катарской и китайской делегаций в АНДР, последовавшие сразу после посещения Алжира французским премьером Ж.-М.Эйро, несколько остался в тени в связи с вызванным высказываниями президента Франции Ф.Олланда скандалом, подытожившим бесславное завершение посещения Алжира «миссией из Парижа». А между тем, Катару здесь удалось куда больше, чем Франции.

Следует особо заметить, что этой победе способствовала умелая политико-дипломатическая игра на разнице интересов целого ряда держав в регионе. Так, АНДР, терпя формальные убытки от пробуксовывания диалога с Францией, компенсирует их за счет Катара и Китая, добиваясь при этом для себя наилучших условий.

При этом 2013-й год стал не только годом разочарований для Франции по показателям импорта в Алжир (с января по сентябрь Пекин вышел на первое место по ввозу товаров в АНДР – 4.95 млрд долларов или 11,98 процента от общего объема, тогда как Париж оказался на втором месте с 4,7 млрд долларов (11,37 процента), но и уровню инвестиций. Здесь её еще более заметно опередил Катар, который еще до заключения сделки по Bellara стал главным алжирским инвестором с 1.698 млрд евро, тогда как годом ранее именно Франция была крупнейшим инвестором в этой стране с показателями более чем 321 млн евро (90 процентов этих вложений были направлены в шесть основных секторов – сферу финансовых услуг (34 процента), производство энергоресурсов (17,5 процентов), фармацевтическую промышленность (13,7 процентов), архитектуру и инженерные изыскания (10,4 процента), пищевую индустрию (8,5 процентов) и автомобильную промышленность (5,7 процентов).

Примечательно, что алжирское руководство проявило твердость на переговорах с Катаром даже несмотря на большую вероятность отказа Дохи от предоставления миллиардов долларов инвестиций. И, в конце концов, отдав предпочтение катарским инвестициям и фактически закрыв дверь крупным французским вложениям, Алжир дополнительно продемонстрировал всему миру, что с его мнением необходимо считаться всем крупным игрокам в регионе.

Между тем, желание Парижа увеличить своё присутствие в алжирском добывающем и промышленном секторах не привело к получению тех результатов, на которые он рассчитывал.

В данном случае речь идет о более серьезной победе алжирского руководства, которое тем самым демонстрирует, что ему удалось не допустить создания в ближайшей перспективе против себя «фронта» из европейских и арабских государств. Разумеется, успех Дохи стал пораженим для Парижа и индикатором того, что заинтересованным в алжирском рынке государствам не удалось навязать АНДР «своего» формата взаимодействия. Более того, через заключение подобной сделки Алжир способствовал еще большему охлаждению между Францией и Катаром, который, по сути, продемонстрировал способность «увести»» у нее, по крайней мере, часть контрактов, на которые она претендовала или готова была претендовать.

Примечательно и то, что обе стороны в ходе визита заявили о том, что это мероприятие «обеспечит возможность укрепления политического диалога и обмен мнениями по вопросам арабских стран, по основным региональным и международным делам, представляющим взаимный интерес».

На практике это отразилось в совместном заявлении по Сирии, в котором стороны призвали внешние силы отказаться от вмешательства во внутренний конфликт в этой стране, что идет вразрез с политикой прежнего катарского эмира. Кроме того, «циничное» с точки зрения Каира поведение алжирской стороны по отношению к кризису в Египте обусловлено не только стремлением руководства АНДР оглядываться на другие страны Африканского союза. Оно в том числе не без катарского влияния было вынуждено не солидаризироваться с действиями египетских военных, осуществивших переворот в своей стране по во многом схожему сценарию с тем, что был реализован их алжирскими коллегами 20 лет назад.

Важно, что подобные действия Катара преследуют не только экономическую выгоду, но и являются отражением нарастающего конфликта с устремлениями Саудовской Аравии в регионе, направленными в том числе на дестабилизацию алжирского режима.

Примечательно, что ещё одним индикатором улучшения двусторонних отношений стало развитие и военно-технического сотрудничества между Алжиром и Катаром. Так, в начале декабря 2013 г. во главе алжирской военной миссии совершил поездку в ОАЭ и Катар заместитель министра обороны АНДР генерал-майор Ахмед Гаид-Салах, который провел ряд встреч и переговоров. Одна из главных тем обсуждения – налаживание взаимодействия по совместной разработке и производству беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), а также вопросы безопасности и охраны границ.

Вместе с тем, говоря о последних достижениях двух стран, нельзя не отметить то, что  впоследствии подобная победа алжирского руководства может сыграть отрицательную роль для будущего развития Алжира. Согласие Дохи работать с ним в условиях сохранения прежнего ограничительного законодательства для иностранных инвесторов способно заставить алжирское руководство на неопределенное время отказаться от его реформирования.

А это приведет не только к потере выгоды от упущенных экономических возможностей по развитию страны, но и главное, — времени. Одного из главных ресурсов, недостаток или отсутствие которого зачастую невозможно компенсировать даже с помощью материальных резервов.