Сирийская «Хизбалла» как попытка Ирана сохранить свое влияние в Сирии

Иран готовится к возможному падению режима Башара Асада. В условиях, когда официальный Дамаск демонстрирует неспособность контролировать всю страну и закрепиться на отбитой у радикальной оппозиции территории, Тегеран заблаговременно готовится к худшему варианту развития событий. Он создает по ливанскому сценарию в Сирии собственные военизированные ячейки из шиитов.

Иран готовится к худшему сценарию развития ситуации в Сирии и прорабатывает новый вариант выстраивания отношений с этим важнейшим союзником в случае падения все более слабеющего в продолжающейся четвертый год борьбе режима Асада.

Речь идет о параллельном налаживании связей с «несуннитскими» структурами, прежде всего, шиитской частью сирийцев. Подготовка к этому велась с конца 2011 г., то есть почти с самого начала сирийского конфликта.

Иранские представители, которые в 2011–12 гг. начали прибывать в Сирию под видом то шиитских «паломников», то технических гражданских специалистов, на деле нередко являлись разного рода «силовиками-инструкторами», которые в 2014 г. стали параллельно заниматься и созданием военной организации на основе «шиитского» (главным образом, алавитского) населения.

Подобные попытки дали основание западным и израильским экспертам предположить, что речь идет о формировании Тегераном структуры, идентичной организации «Хизбалла», которая благодаря своему военному весу имеет очень серьезное политическое влияние в соседнем Ливане.

Строительство «Хизбаллы» осуществляют это на практике бойцы, главным образом, Корпуса стражей исламской революции (КСИР) во главе с командующим генералом Кассемом Сулеймани, которому также подчиняются и элитные специальные силы КСИР — «Аль-Кудс».

Примечательно, что сам он и его штаб базируются сейчас в южной части Дамаска в районе мавзолея, Сайиды Зейнаб, знаменитой внучки пророка Мухаммеда, места паломничества тысяч шиитов до войны. Кроме того, другие подразделения КСИР также находятся в качестве «охраны» у других шиитских святынь в Сирии.

Необходимо заметить, что в создании новой полувоенной организации, К.Сулеймани получает и помощь со стороны командующего Республиканской гвардией САР генерала Махера Асада, брата действующего президента страны.

Именно эти два человека трансформировали сирийскую армию, которая первоначально задумывалась как аналог советским вооруженным силам, и которая в нынешних условиях в силу своей громоздкости оказалась не в состоянии проводить успешные мобильные антипартизанские операции. Создание же сирийской «Хизбаллы» отчасти должно поспособствовать решению вопроса их мобильности.

Причем К.Сулеймани и М,Асад имеют широкие полномочия для назначения на должности командиров новых формирований молодых и способных офицеров, доказавших свою боеспособность в ходе внутрисирийского конфликта на протяжении 2011–14 гг.

Не исключено, что во главе силовых структур сирийской «Хизбаллы» может быть поставлен прославившийся в ходе войны против оппозиции полковник «Тигр» (Сухель Хассан), неоднократно фигурировавший в приказах по армии как «лучший командир».

Задумка создания «местной» «Хизбаллы» состоит в обеспечении безопасности территорий, отбитых у повстанцев. В частности, речь идет о севере страны. Цель – сделать их оплотами антисуннитских сил, чтобы в краткосрочной перспективе помочь правительственной сирийской армии преследовать отступающих оппозиционеров.

Одна из причин таких изменений обусловлена и тем, что составлявшие на момент начала боевых действий сирийские вооруженные силы 325 тысяч человек сейчас имеют лишь не более 150 тысяч бойцов, сражающихся против оппозиции. Остальные пребывают в пассивном состоянии ввиду ненадежности или находясь «на приколе» под видом несения гарнизонной службы.

Однако сирийская «Хизбалла» имеет и другое, более секретное предназначение. Это обеспечение стратегической координации между ливанскими и иракскими шиитами. И гарантия существования оси «Бейрут-Дамаск-Тегеран» и сохранение прямого выхода к израильской границе на случай вероятного краха режима Асада.

Впрочем, тот факт, что сейчас Тегеран уже не скрывает своих намерений, свидетельствует не в пользу дальнейшей устойчивости режима Асада. Примечательно, что до недавнего времени, когда он «был в силе», его представители не терпели «параллельных» структур, автоматически получающих не только военное, но и политическое значение, умаляющих значимость власти официального Дамаска как такового.

Поэтому попытка Ирана спроецировать оправдавшую себя шиитскую военизированную структуру в Сирии, а также в Йемене, может свидетельствовать лишь о прагматизме его руководства. Важно, что, несмотря на самые тяжелые моменты истории того же Ливана, эта структура оправдала себя во всех отношениях в условиях как многолетней внутренней резни, затихающей лишь на время, так и в моменты регулярно повторяющихся столкновений с внешним противником, даже с таким серьезным, как Израиль.

Между тем, ситуация наглядно показывает неспособность официального Дамаска контролировать не только многие сельские районы страны, населенные преимущественно суннитами, но и крупные города вроде Алеппо, Ракки и Хомса.

Подобное положение дел в условиях расползания внутреннего конфликта в Сирии за ее пределы, свидетельствует о фактическом распаде прежде единой страны по этноконфессиональному признаку.

И иранская попытка «ливанизации» Сирии становится вполне адекватным ответом на подобное развитие ситуации. Победа радикальных просуннитских группировок означает бескомпромиссную физическую ликвидацию иных религиозных общин по «иракскому» сценарию. В этих условиях обеспечить свое существование могут как раз такие военизированные организации, объединенные одной целью – физического выживания, представители которых уже не будут обманывать сами себя «союзом всех сирийцев вне зависимости от религии и национальности».

Поэтому Иран стремится закрепить за собой лишь часть страны, нацеливаясь на то, чтобы гарантированно сделать ее в будущем своим «филиалом». Учитывая тот факт, что сирийские шииты и сравнительно недавно «приписанные» к ним алавиты в основном проживают компактно в западных прибрежных районах страны, они имеют шанс на выживание в условиях происходящей этноконфессиональной по факту войны на уничтожение с суннитами.

В этих условиях физическая ликвидация слабеющего алавитского режима Асада, с учетом подавляющего численного превосходства суннитов, опоры радикальной оппозиции, становится лишь делом времени. Когда именно это произойдет – через год, два, пять или 10 лет – уже несущественно.

Важно, что и сами представители режима Асада ощущают ненадежность почвы под ногами. Не случайно, что сестра самого президента уже переехала в ОАЭ, тогда как непосредственно связанные с конкретными силовыми должностями лица перебираются в Белоруссию. Иными словами – подальше от «эпицентра» событий.

Показательно, что среди них оказались и такие видные представители режима и родственники самого Башара Асада, как олигарх Рами Маклюф и прочие представители его родни, в том числе и занимавшие до недавнего времени важные должности в руководстве спецслужбами страны.

И в этом смысле наличие сирийской «Хизбаллы» даже в самом худшем варианте развития событий не только позволит Ирану сохранить контроль над стратегически важной восточной частью побережья Средиземного моря, но и даже улучшит управляемость ей «в ручном режиме».

Подобная ситуация заставляет серьезно задуматься о собственной безопасности те государства региона, в которых положение шиитских общин далеко от идеала и с которыми Тегеран испытывает трения. Среди них Бахрейн и Саудовская Аравия, а также в меньшей степени Кувейт и ОАЭ, на территории которых местные спецслужбы уже раскрывали военизированные террористические организации, состоявшие из шиитов, с названием «Партия Аллаха» («Хизбалла»).

В том случае, если после удачного использования шиитских военных организаций в Йемене и Ливане это сработает и в Сирии, Иран станет распространять этот «пример» и далее. В результате у аравийских монархий может появиться серьезная проблема в плане безопасности. Их властям придется автоматически рассматривать местные шиитские общины как ячейки «Хизбаллы», что лишь усилит состояние их конфликтности с правящими суннитскими династиями.

В этих условиях у руководства таких стран возникает ощущение, что спасти их от Ирана и его региональных проводников может лишь полная сдача своих интересов ведущим государствам Запада с резким понижением собственной суверенности. И далеко не все из них готовы даже рассматривать подобную перспективу.

Как бы там ни было, Вашингтон, как показал йеменский «триумф» Тегерана, пока не намерен серьезно противодействовать проводникам иранского влияния. Иран, считая такую реакцию США предоставлением ему карт-бланш в регионе, намеревается и далее с помощью шиитских общин расширить свое влияние. И речь идет об огромной территории от Средиземного до Каспийского морей.

И это неслучайно: ведь отчасти своими действиями Иран фактически подыгрывает американским планам. Так, начавшееся летом 2014 г. «по факту» огосударствление Иракского Курдистана с подачи США свидетельствует о явном пересмотре ими системы отношений в регионе, навязанных ему после завершения Первой мировой войны в рамках договора Сайкс-Пико, по которому Великобритания и Франция условно «нарезали» себе арабские владения из бывших османских провинций.

Исходя из ситуации с Иракским Курдистаном, а также учитывая фактическое «выделение» ливийских областей, становится очевидной тенденция нового раздела Ближнего Востока с учетом прежних исторических и этноконфессиональных особенностей региона.

При этом использование военизированных шиитских ячеек подразумевает, что контроль Ирана над территорией с шиитскими «вкраплениями» не будет явно абсолютным. Для Тегерана вполне приемлемым и менее затратным вариантом станет наличие крупных и хорошо вооруженных шиитских анклавов, по сути, являющихся его дивизиями и корпусами.

Подобную структуру будут дополнять и уже имеющиеся и перспективные военные базы в странах региона как «цитадели» «Хизбаллы». Например, в той же Сирии подобную роль будет выполнять Баниас, находящийся на побережье Средиземного моря.

62.85MB | MySQL:102 | 0,480sec