27 ноября состоится очередное 166-е заседание ОПЕК, в котором примут участие делегации от 12 стран-участниц. На повестке дня будет обсуждаться вопрос о пересмотре существующих квот на добычу нефти, которые оставались неизменными с декабря 2012 года. Во время заседания представители нефтяного сектора входящих в организацию государств также коснуться таких тем как сокращение добычи нефти в Саудовской Аравии и ОАЭ, реализация инвестиционных программ национального нефтегазового сектора, развитие мировой энергетики до 2040 года (прогноз ОПЕК), растущая добыча углеводородов в США, реализация иракской нефти «Исламским государством» (ИГ), пр. Наиболее вероятный итог заседания – сохранение квот на уровне 30 млн барр. в день и переизбрание главы ОПЕК А.аль-Бадри сроком на 1 год.
За последнее десятилетие квоты ОПЕК претерпели преобразование и превратились из регулирующего инструмента в манипуляционный. Члены ОПЕК теперь не соблюдают, а скорее придерживаются устанавливаемых квот, в результате чего реальные цифры по добыче нефти в 12 странах отличны от жестких рамок квот. На то есть как объективные, так и субъективные причины. Так во время политической нестабильности в регионе (примером может послужить «арабская весна») объем квот в странах, где добыча нефти остановилась, был переброшен на те страны, где политический режим оказался стабильнее. То есть можно смело утверждать, что квоты указывают на рекомендуемую загрузку мощностей, которая для бюджета каждой из стран является наиболее приемлемой. А вот что реально происходит далее, ОПЕК как организации неподконтрольно.
С одной стороны, чистый прирост населения в странах ОПЕК составляет 10 млн чел. в год. При этом за последние 3 года квоты никак не менялись, оставаясь на уровне в 30 млн барр. в день, то есть к реальной социально-экономической ситуации в самих странах квоты остаются якобы нейтральными. В реальности же добыча в 12 странах находилась на уровне 32-34 млн барр. в день. Кроме этого, надо понимать, что каждое крупное азиатское предприятие, которое импортирует нефть или нефтепродукты из стран-членов ОПЕК, подстраивает свое производство под определенную марку нефти/производного продукта (учитывается определенное содержание парафина и серы, вязкость, плотность, пр.). И поменять одну марку в производственном цикле на другую без значительных инвестиций не просто. За последние несколько лет темпы экономического роста в ряде азиатских стран достигли 4-7% в год, а вот квоты ОПЕК этого снова не отобразили.
В результате сегодня ОПЕК использует квоты исключительно для коррекции цены на мировом рынке. Это очевидное на первый взгляд высказывание не стоит недооценивать. Яркий пример тому – мировой финансовый кризис 2008-2009 годов, когда ОПЕК сократила квоты для придания своей нефтяной корзине растущего тренда. Однако в этот раз аналогичное сокращение квот после очередной 166-й встречи ОПЕК не последует, потому что экономическая ситуация все-таки благоприятствует мировому потреблению нефти. Может темпы роста потребления в Азии и не такие, как это было год-два назад, однако в тот момент баррель нефти находился все-таки в переоцененном состоянии. Нынешняя цена корзины в 77 долларов США разумеется низкая, однако средняя за 2014 год цена (!) в 102 долл. США приемлема для бюджетов стран ОПЕК.
ОПЕК оказалась в ситуации, где любое действие рождает противодействие. Если предположить, что квоты в ноябре все-таки будут урезаны, то в этом случае ОПЕК предаст себя большей критике касательно того, что квоты не дееспособны и не отражают сложившейся ситуации. Если предположить, что квоты увеличатся – то это немедленно приведет к большему спаду цены нефтяной корзины. Если предположить, что США и Саудовская Аравия состоят в сговоре против России, в сговоре, который Саудовская Аравия пытается использовать также против самих США, то получается еще более странная картина – в 2014 году три страны действительно вышли на примерно один уровень добычи нефти, однако по размеру экономик страны не сопоставимы. Саудовская Аравия тут явно проигрывает как России, так уж тем более США. Не говоря о том, что за последние годы страна инвестировала колоссальные средства в суверенные фонды тех же США. США же ситуация, где их два основных конкурента по добыче нефти имеют однобоко развитые экономики, вполне устраивает.
ОПЕК не компания, которая продвигает свою нефть в Европе, Азии или в США, а межправительственная организация, которая якобы обеспечивает контроль над добычей нефти в 12 государствах, государственные компании по добыче нефти которых по сути неподотчетны ни одной международной аудиторской компании. Для этой организации необходимо представлять на мировой арене каждую из 12 стран, а значит важна в общем своя репутация (такая невидимая рука, которая держит в балансе спрос и предложение на нефть во всем мире). А для того, чтобы репутация была безупречной, надо избегать скандалов или чрезмерной критики. Соответственно ОПЕК не может резко сократить или увеличить квоты, потому что боится ответной негативной реакции (а она последует в каждом из 2 случаев, и самое ужасное, что может быть для ОПЕК – последующий от местных регуляторов запрет импортерам закупать нефть у ОПЕК по причине отсутствия достоверной отчетности от (к примеру) арабских госкомпаний). Путь, который выбрала ОПЕК, – плыть по течению реки (благо течение до последнего момента было быстрое) и потихоньку к тому же приторговывать себе в плюс из-за спины. В результате сегодня 30 млн барр. в день – всего лишь цифра на бумаге, которая является цифрой как для ОПЕК (они и так добывают больше), так и для всех импортеров (потому что компании в странах-импортерах всегда договорятся и так с самими компаниями в странах ОПЕК, и квоты для них – разговор ни о чем).
В то же время развитие энергетических отношений России с азиатскими партнерами в первую очередь поражает своей скоростью. Не прошло и полугода с момента подписания контракта о поставке «Газпромом» природного газа в Китай на сумму в 400 млрд долларов, как в преддверии саммита АТЭС подписано новое соглашение о дополнительном экспорте российского газа в КНР по газопроводу «Алтай». На фоне нескончаемых новостей о российско-китайском сотрудничестве нельзя не обратить внимание на планы по строительству газопровода Сахалин — Хоккайдо с продлением до Токио. Несмотря на путаницу касательно того, от какой именно стороны последовало данное предложение, трубопровод сможет поставлять на островное государство пятую часть потребляемого газа. Кстати, в рамках этого проекта возможно также участие российской стороны в газораспределении и электроэнергетике Японии.
Катализатором развития сотрудничества в газовой сфере между Россией и странами АТР является несколько факторов – желание российских добывающих компаний утилизировать природный газ, который на уже разработанных месторождениях сжигается в факелах для поддержания добычи нефти, а также стремительный поиск новых покупателей газа на фоне снижения европейского импорта. При этом для экспорта планируемого объема природного газа на восточном направлении необходимо строительство инфраструктуры, а кроме того проведение колоссального объема геологических работ для более точной оценки потенциала новых месторождений. И если нагрузка на строительство инфраструктуры ляжет на сами компании, а также судя по всему Фонд национального благосостояния, то с геологией все не так просто. Если говорить о запасах Восточной Сибири и Дальнего Востока, то по данным «Газпрома» начальные официальные ресурсы суши составляют 52,4 трлн куб. м природного газа, шельфа — 14,9 трлн куб. м при геологической изученности газового потенциала региона всего в 6 — 7%.
Для реализации колоссальных объемов газопроводного экспорта (38 млрд куб. м в Китай по «Силе Сибири», до 20 млрд куб. м. в Китай по «Алтаю» и предположительно 20 млрд куб. м. в Японию по газопроводу Сахалин – Хоккайдо) в предполагаемые Россией сроки необходима плановая работа на основных месторождениях, которая бы контролировалась единым геологическим центром, а не самими компаниями.
С другой стороны, для российской нефтяной отрасли остается непонятной судьба налогового маневра, от которого во многом будет зависеть конкурентоспособность российских углеводородов и производных продуктов в будущем. В частности, при существующих мировых ценах на нефть России будет значительно труднее отстаивать позиции своего экспорта нефти и прорабатывать пока не освоенные пути выхода на мировой рынок светлых нефтепродуктов. Того, кто не задумывается о далеких трудностях, непременно поджидают близкие неприятности, так вот главное, чтобы эти неприятности не возникли в результате ухода от того, что мы умеем делать хорошо, а именно экспортировать сырую нефть и трубопроводный природный газ.