Последний доклад Сената США о применении пыток сотрудниками американских спецслужб в Гуантанамо и т.н. «тайных тюрьмах» в Европе. Собственно, ничего сверхнеожиданного не произошло: мало, кто сомневался, что такая практика существует, вопрос был только в ее объеме. В данном случае мы имеем дело не столько с «искренним раскаянием» властей США «в отходе от демократических норм», сколько попыткой перехватить инициативу после неудачных для демократов итогов выборов в Конгресс. Естественно, что одновременно с докладом «о пытках» появились и утечки «секретных» расследований сенаторов, суть которых, грубо говоря, сводились к обвинениям тогдашней республиканской администрации в прямом обмане нации. В частности, фальсификации данных разведки о якобы существующих связях террористов, совершивших теракты «11 сентября», с режимом Саддама Хусейна.
Повторим, что все это является борьбой «нанайских мальчиков» и кроме попыток повысить рейтинг действующего президента Барака Обамы ничем не мотивирована. Мы имеем в виду исключительно юридические последствия этого доклада. Министерство юстиции США уже официально отказалось проводить какое-либо официальное расследование изложенных в докладе фактов, что лишний раз иллюстрирует исключительно «пиаровский» характер всего происходящего. В противном случае придется возбуждать уголовные дела не только против самих сотрудников американских спецслужб, принимавших участие в незаконных методах дознания, но и их начальников всех уровней, санкционировавших эти «методы». А там, того гляди, можно «дорасследоваться» и до фальсификации фактов о «химическом оружии» Ирака и втравливании целой нации в войну. А там недалеко и до судебных исков от жертв этой войны в том же Ираке, число которых по данным самих американских сенаторов превысило 100 тыч. человек.
Но сейчас не об этом, а о дискуссии в отношении «оправданности» применения пыток для борьбы с терроризмом. В этой проблеме есть две стороны медали. Сама организация тюрем в Гуантанамо и странах Европы, что выводит содержащихся в них подозреваемых в терроризме из-под юрисдикции США, является четким подтверждением тезиса об использовании американцами политики «двойных стандартов»: одно правосудие для «внутреннего потребления», второе (а, вернее, его отсутствие) – для внешнего. Отметим, что в условиях борьбы с терроризмом, который начал активную экспансию уже на территории самих США, такой способ получения хоть какой-нибудь оперативной информации стал для Белого дома единственным из всех имеющихся вариантов. Союзники США в лице КСА и Пакистана совершенно не были готовы реально помогать им в определении приоритетных направлений или давать «наводки» на конкретных эмиссаров исламистов. Более того, само участие саудовского фонда «Беневоленс Интернешнл», в попечительский совет которого входила жена посла КСА в Вашингтоне на тот период времени — принца Бандара, в финансировании террористической атаки в США, поднимало массу неприятных вопросов. И на них, кстати, ответов до сих пор не получено. С собственной агентурой у ЦРУ, привыкшего в последнее время опираться на съем информации с технических каналов передачи информации и получению данных от «дружественных спецслужб», было тогда (да и сейчас) сильно туго. Отсюда только один реальный выход — получение информации у задержанных исламистов, что, естественно, можно было сделать только пытками. Особенно с учетом того, что руководство в той ситуации (феноменальный провал всей агентурной работы и неспособности предотвратить резонансные теракты на территории США) особо ретиво требовало хоть какой-нибудь результат.
При этом отметим, что какой-то реальный эффект от этого метода можно получить только при условии наличия некой первичной информации. В противном случае это приводит к массовому «сливу» задержанными явной дезинформации, отвлекающей массу сил и средств. Вот с такой «базисной информацией» у ЦРУ было тогда совсем неважно, что и привело к фактическому нивелированию всего эффекта от применения пыток. Более того, американские спецслужбы несколько раз терпели неудачу с попытками перевербовки высокопоставленных эмиссаров «Аль-Каиды», захваченных в плен, прежде всего, в Афганистане. В этой связи достаточно вспомнить историю с А.аль-Либи, который «пошел на вербовку» и затем благополучно ушел и начал свою террористическую деятельность с прежней энергией. При этом он «слил» американским спеслужбам массу информации, которая их полностью «очаровала». Особенно с учетом того, что возможности перепроверить ее в условиях отсутствия источников такого уровня у ЦРУ просто не было.
«Оборотной стороной медали» применения «усиленных методов допроса» являются серьезные психические проблемы у сотрудников, их осуществлявших, с последующей долгой депрессией и алкоголизмом. Проще говоря, оперативный состав, вынужденный применять пытки, очень быстро «оскотинивается», что приводит к крайне печальным последствиям. Но другого выхода в борьбе с исламистами не существует. Американцы всегда прибегали к этим способам дознания, когда испытывался крайний дефицит информации и источников ее получения (Вьетнам, Филиппины, борьба с наркомафией в США в 1970-х годах). Так что ничего принципиально нового в этой тактике нет. Вопрос сейчас в том, сможет ли Б.Обама действительно прекратить эту практику. Есть все основания полагать, что нет. Ровно потому, что власти США вновь будут вынуждены «закрыть глаза» на применение пыток, если ситуация на фронте борьбы с джихадизмом вновь обострится.
И это не говоря о моральном вреде для всего американского разведсообщества, которым сначала дают одни команды и требуют результат, а затем всех скопом называют «преступниками». Собственно, комментарии директора ЦРУ Дж.Бреннана о том, что «его сотрудники просто делали в этой ситуации свою работу», такое брожение среди сотрудников американских спецслужб подтверждают. Не знаем, сколько голосов электората получил в результате этой комбинации президент США, но падение своего авторитета среди этой части избирателей он заработал точно.