По итогам недавних событий в Ливии (казнь 21 египетских копта, последующие авиаудары ВВС АРЕ по целям исламистской коалиции «Аль-Фаджр»; срочное заседание ЛАГ в Каире) разразился очередной кризис в египетско-катарских отношениях. Как мы и предполагали ранее, достигнутые в конце декабря прошлого года договоренности «о мире» между некоторыми аравийскими монархиями в лице КСА, ОАЭ,– с одной стороны, и Катаром – с другой, оказались лишь временной мирной передышкой. Напомним, что условия этой передышки были четко определены договаривающимися сторонами. Если брать предметно, то Катар обязался свернуть поддержку египетских «Братьев-мусульман», в том числе и в рамках пропаганды через телеканал «Аль-Джазира». Аравийские монархии в свою очередь должны были восстановить дипотношения с Катаром в полном объеме, а также прекратить любые «заигрывания» с бывшим премьер-министром Катара Хамадом бен Джасемом Аль Тани, снижая тем самым его претензии на верховную власть. Заметим «промежуточность» таких решений, назовем их, скорее, договоренностями «о намерениях»: совершенно очевидно, что нельзя «выдернуть» из всего комплекса взаимоотношений только условно «Аль-Джазиру» и террористическую активность на Синае, но при этом «забыть» про Ливию или тот же Ирак. Эта «промежуточность» и привела к нынешнему кризису отношений. Такой сценарий был предопределен, если мы, конечно, не возьмем как аксиому полную капитуляцию Дохи и ее отказ от своих претензий на влияние в мусульманском мире. Как утверждают эксперты, скорее всего возмущение Дохи последним по времени демаршем Каира на сессии ЛАГ (это и привело к отзыву катарского посла из Каира для консультаций), вызвано тем, что египтяне переступили некую «красную черту» и тем самым нарушили некие «джентльменские соглашения». Если говорить еще проще, активное прямое военное вмешательство АРЕ в дела соседней Ливии не предусматривалось условиями соглашения, которое было достигнуто в декабре прошлого года.Хотя необходимо отметить ради справедливости, что и катарцы в данном случае допустили промах, позволив, в общем-то, подконтрольным им формированиям «Аль-Фаджр» казнить египетских христиан. Тем самым планировалось послать сигнал Каиру о том, что ему необходимо прекратить свою активную поддержку генерала Х.Хафтара в рамках его попыток захватить Бенгази. Катар, как впрочем и Египет, четко рассматривает Ливию, как зону своих жизненных интересов. Именно Доху, а никак не Н.Саркози, следует считать реальными архитекторами и моторами «ливийской революции». Именно Катар после свержения М.Каддафи плотно курировал ливийских «Братьев-мусульман», обеспечивая им, в том числе и путем прямого финансового подкупа части «независимых» депутатов, большинство в парламенте. Именно реальная перспектива утраты этого большинства в новом составе парламента и вызвала нынешний кризис, и не последнюю роль в его разжигании играют катарцы. Вариант силовой операции, который сейчас проталкивают в египетском руководстве при безусловной поддержке КСА, будет означать конец монополии исламистов на власть и автоматически резкую минимизацию влияния Дохи в Ливии. Отсюда такая острая реакция катарского руководства на недавние заявления Каира. Что за этим может последовать?
Через некоторое время стороны вполне возможно вновь достигнут некого внешнего примирения. Это обычная история для ближневосточной дипломатии, которая не отменяет наличия внутренних глубинных противоречий между Катаром, АРЕ и КСА. Особую остроту эти противоречия приобретут, естественно, на ливийском направлении, особенно с учетом того, что египетская авиация начинает регулярные авианалеты на позиции коалиции «Аль-Фаджр», а спецназ вооруженных сил АРЕ начал проводить операции уже на ливийской территории. Пока, прежде всего, в рамках «наводки» самолетов и вертолетов ВВС АРЕ на цели. Сможет ли генерал Х.Хафтар при такой поддержке взять Бенгази, который на данный момент времени является одним из основных оплотов исламистов? Во-первых, это будет зависеть от степени вовлеченности самих египтян в этот конфликт. Массовое присутствие египетских войск в Ливии однозначно вызовет серьезный всплеск недовольства среди подавляющей части ливийцев, причем независимо от их клановой и политической принадлежности. Это вытекает из традиционно сложных отношений между ливийцами и египтянами. Собственно, и по этой причине президент АРЕ А.Ф.ас-Сиси так много внимания уделил в своей речи перед военными летчиками на одной из египетских баз ВВС теме «отсутствия агрессивных намерений у Каира в отношении не только Ливии, но и всех соседей». При этом особенно акцентировалось внимание, что все предлагаемые действия являются исключительно «самообороной». Такие тезисы мало кого убеждают в самой Ливии, причем и в значительной части «нового правительства», которое по идее, должно быть заинтересованно в эффективном вмешательстве «третьей стороны» для ликвидации исламистского сегмента. Плюс Запад, который в лице, прежде всего, Вашингтона очень настороженно относится к попыткам Египта доминировать в политической жизни Ливии. Утечка в прессу о намерении Иалии направить в Ливию свой экспедиционный корпус для установления контроля над нефтяной инфраструктурой страны с целью обеспечения «жизненных интересов энергобезопасности» является, конечно, дезинформацией. Ввод своего корпуса в Ливию с учетом ее колониального прошлого чреват для Рима многочисленными политическими и репутационными рисками. Но утечка была сознательной, дабы несколько остудить пыл Каира. Естественно, что на Западе не пойдут ни на снятие «оружейного эмбарго», ни на установление морской блокады ливийских портов, контролируемых исламистами.
Синхронно с началом активной фазы своей вовлеченности в ливийское досье военные АРЕ начали проводить более активную и наступательную политику на Синае. Это, в общем-то, логично, поскольку с учетом нынешней ситуации в отношениях между Катаром и АРЕ следует ожидать рост террористической активности, и, прежде всего, в рамках отвлечения сил египетских силовиков от Ливии.