Данные он-лайн опроса, проводившегося ежемесячным аналитическим журналом «Геральд» весной 2014 г.[i]
Возможна ли реформа медресе в Пакистане?
Да – 30%
Нет – 70%
Проблема терроризма в Пакистане окончательно вышла на первое место, вытеснив на второй план даже пресловутую «индийскую угрозу». Последним толчком к этому стал кровавый теракт в армейской школе г.Пешавар (провинция Хайбер-Пахтунхва), унесший жизни порядка 150 человек, более 130 из которых дети. Зверское нападение на школьников вызвало волну протеста в пакистанском обществе: массовые митинги прошли в большинстве крупных городов страны; в честь погибших учеников, окрещенных «шахидами» («мучениками»), начали называть школы; а трогательная песня о борьбе маленьких детей против терроризма стала своеобразным гимном армии на 2015 г. и быстро завоевала общенародную популярность. Тем не менее, несмотря на множество разговоров по поводу «консенсуса всех политических сил относительно борьбы с терроризмом» и время от времени вырабатываемые властями соответствующие «концепции» и «планы действий», у общества в целом отсутствует понимание того, с кем и как конкретно нужно бороться.
Необходимо оговориться о разнице в восприятии в Пакистане понятий «терроризма» и «экстремизма», которые в западной литературе нередко употребляются в качестве синонимов. «Терроризм» чаще всего трактуют как насильственные действия, направленные против Пакистана (армии, государства) и пакистанцев. То есть активность даже запрещенных группировок против Индии в Кашмире и американцев в Афганистане почти никогда, с подачи официальной пропаганды и религиозных кругов, не воспринимается населением как терроризм, хотя и осуждается как таковая на уровне правительства.
Официальный Исламабад в большинстве случаев, по крайней мере, на уровне риторики, ставит эти понятия в один ряд. К примеру, Национальный план действий (National action plan), принятый после теракта в Пешаваре, предусматривает меры, направленные на борьбу не только с терроризмом, но и экстремизмом. В реальности же само явление экстремизма как приверженности крайним взглядам для подавляющего большинства пакистанцев не является негативным: часто простой народ воспринимает радикалов как «хороших мусульман».
Таким образом, значительная часть населения не видит прямой связи между распространением радикальных идей и терроризмом, считая его внешней проблемой и возлагая вину за теракты на индийские, афганские, израильские, американские или ещё чьи-нибудь спецслужбы.[ii][iii] Мотивируется это тем, что убийство мирных людей противоречит исламу, и потому правоверные мусульмане такого совершить не могли.[iv] Подобные настроения простых пакистанцев активно эксплуатируются и подогреваются властями, желающими снять с себя ответственность за ухудшающуюся обстановку в сфере безопасности. Так, в пользу «иностранного следа» в пешаварской трагедии высказался экс-президент Пакистана генерал П.Мушарраф. По его словам, он вполне уверен, что скрывающийся сейчас в ИРА маулана Фазлулла (на данный момент возглавляет «Движение талибов Пакистана» – наиболее боеспособную антигосударственную террористическую структуру) получает содействие от бывшего афганского правительства Х.Карзая и индийских спецслужб в целях организации терактов в Пакистане.[v]
Примечательно, что согласно опросу, проведенному Пакистанским институтом исследования проблем мира, 79% преподавателей медресе отрицают какую-либо связь между семинариями и экстремизмом, упирая на разницу между «нормальными» религиозными школами и теми, кто сотрудничает с боевиками. Всего 8% опрошенных считает, что медресе сыграли определенную роль в распространении экстремистских взглядов, подчеркивая при этом, что в основном подобные учебные заведения «поддерживаются правительством и западными странами». Таким образом, даже те, кто признает экстремизм реальной проблемой, отказываются связывать это явление с семинариями.[vi]
В то же время элита, которая по большей части придерживается умеренных взглядов, осознает, что для того, чтобы противостоять терроризму, необходимо бороться и с распространением радикальной идеологии. Однако уже на данном этапе между военным и гражданским руководством возникают существенные разногласия. Для армии принципиально важно сохранить давление на индийское и афганское правительства посредством поддержки оперирующих на соответствующих направлениях боевиков, поэтому наличие некоторого числа экстремистов силовикам на руку. Политическая администрация, в свою очередь, не отрицая значимость внешнего фактора, в числе ответственных за рост терроризма намекает на радикальных исламистов, а также выпестовавший их генералитет.
Министр внутренних дел Ч.Н. Али Хан после пешаварской трагедии поспешил заявить, что 90% медресе не связаны с терроризмом, таким образом, фактически подтвердив, что, по крайней мере, оставшиеся 10% соответствующие связи имеют. Семинарии могут оказывать боевикам поддержку разными способами. К ним относится финансирование вооруженного экстремизма, облегчаемое отсутствием необходимости отчитываться о доходах и расходах; предоставление инфраструктуры в качестве перевалочных пунктов и убежищ; «кадровая» подпитка. К примеру, многие лидеры афганских талибов в своё время проходили обучение в медресе Даруль-улюм-Хаккания в населенном пункте Акора Хаттак провинции Хайбер-Пахтунхва. Кроме того, студентами этой же семинарии являлись боевики, обвиняемые в убийстве бывшего премьер-министра ИРП Б.Бхутто в декабре 2007 г.[vii] И если в непосредственном пособничестве запрещенным организациям задействован лишь небольшой процент религиозных учебных заведений, то практически все из них вносят свой вклад в распространение экстремистской идеологии. Поскольку учебная программа семинарий никем не регулируется, они свободно интерпретируют религиозные концепции, зачастую популяризируя их радикальные трактовки. Кроме того, по самой своей природе медресе способствуют укреплению идентификации своих студентов с определенным течением ислама, что, в свою очередь, способствует усилению межконфессиональных противоречий.[viii]
Справедливости ради, стоит отметить, что немалую роль в индоктринации молодежи играют и государственные школы. Во времена правления М.Зия-уль-Хака (1977-1988 гг.) школьная программа была переработана в сторону усиления религиозной составляющей, Пакистан начал позиционироваться как оплот ислама, со всех сторон окруженный врагами, а ученикам стали внушать нетерпимость к представителям других конфессий. К сожалению, и сегодня учебники пакистанских государственных школ, несмотря на формальное соблюдение установленной правительством образовательной программы, характеризуется принижением роли религиозных меньшинств в истории страны, а также пропагандой нетолерантного отношения к ним.[ix] [x]
В качестве одной из мер по борьбе с распространением радикальных идей в Национальный план действий по борьбе с терроризмом и экстремизмом были включены положения о необходимости ввести медресе в государственную образовательную систему. Это подразумевает регистрацию всех семинарий, проверку их финансовой отчетности и корректировку учебного плана в соответствии с установленными стандартами.
Вполне ожидаемо, все планы светских властей поставить медресе под какой-либо госконтроль вызывают жесткое противодействие со стороны клерикалов и воспринимаются как ущемление прав не только самих семинарий, но и религиозной элиты в целом, что представляется весьма обоснованным.[xi],[xii] Если отдельные богословы и умеренные религиозные партии, такие, как Пакистанская мусульманская лига, были активны в политике ещё до образования ИРП, то исламистские партии и улемы как класс вышли на авансцену только в период правления М.Зия-уль-Хака.[xiii] При этом рост политического влияния клерикальных объединений был в немалой степени связан с ростом числа курируемых ими медресе. Это привело к тому, что даже изначально не ориентированные на открытие семинарий организации, также как «Джамаат-и-Ислами» (её основатель А.А.Маудуди неоднократно критиковал не только улемов, но и саму систему исламского образования), активно включились в процесс.[xiv] Таким образом, вполне вероятно, что помимо борьбы с терроризмом администрация в лице Пакистанской мусульманской лиги Н.Шарифа (ПМЛ-Н) также преследует цель упрочить своё положение по сравнению с клерикалами на фоне усиления в стране «правых» настроений.[xv] Кроме того, помимо политических соперников каждому гражданскому правительству, находящемуся у власти в Пакистане, неизменно приходится конкурировать за власть с влиятельным в стране генералитетом, полномочия которого давно вышли за рамки сугубо армейских.
Трагедия в пешаварской школе создала благоприятный информационный фон для усиления государственного контроля над медресе, которые ранее пользовались фактически неограниченной свободой. За бескомпромиссную борьбу с терроризмом и экстремизмом высказались как военные, так и все основные политические силы, включая – не без значительного давления со стороны общественного мнения, армии и правительства – заседающих в парламенте клерикалов. Тем не менее, вызывает большие сомнения, что властям действительно удастся реализовать свои намерения сделать семинарии частью единой государственной образовательной системы. Причин несколько.
Во-первых, чем больше времени проходит с момента трагедии, тем сильнее размывается первоначальный консенсус. Ряд религиозных партий, включая представленные в парламенте и наиболее массовые «Джамиат Улема-и-Ислам» Ф.ур-Рахмана и «Джамаат-и-Ислами», изначально поддержавших Национальный план по борьбе с терроризмом и экстремизмом, вскоре начали активно критиковать его ключевые положения. В частности, они были единственными, кто воздержался при голосовании за 21-ю поправку к конституции страны, создающую юридические основания для учреждения военных трибуналов. Последние займутся рассмотрением дел против лиц, обвиняемых в терроризме. По мнению пакистанских богословов, поддержав эту законодательную инициативу, премьер-министр Н.Шариф пошел на поводу у атеистических сил и фактически поставил терроризм и религию в один ряд. По их словам, глава правительства попытался перенаправить на исламистов и медресе народный гнев за убийство детей в Пешаваре и принял против них такие жесткие меры, которые не осмеливался принять даже «предельно светский диктатор» П.Мушарраф.[xvi]
Помимо резкого осуждения 21-й поправки клерикалы отказались от своих первоначальных заявлений о готовности всецело сотрудничать с властями в деле постановки религиозных семинарий на государственный учет.[xvii][xviii][xix] Генеральный секретарь организации «Иттихад-и-Танзимат-и-Мадарис» (Союз федераций медресе), представляющей семинарии пяти основных направлений ислама, Х.Джаландхари заявил, что не собирается предоставлять властям интересующую их информацию, пока сами опросные листы не будут согласованы с представителями религиозных школ. По его словам, 20 января 2015 г. для обсуждения всех вопросов относительно регистрации медресе в рамках Национального плана действий по борьбе с терроризмом и экстремизмом был учрежден комитет, в который вошли правительственные чиновники и богословы. Данный консультационный орган, однако, не провел ни одного заседания. Власти, тем не менее, попытались навязать медресе не согласованную с ними процедуру постановки на учет, против чего единым фронтов выступают все входящие в «Иттихад-и-Танзимат-и-Мадарис» семинарии. При этом в ходе интервью газете Dawn Х.Джаландхари так и не смог объяснить, чем его не устроила процедура, предлагаемая правительством, и на какие именно вопросы религиозные школы отказываются отвечать.[xx]
Во-вторых, власти и раньше заявляли о намерении ввести медресе в лоно государственной образовательной системы, однако эти попытки не увенчались успехом. Задача оказалась не по силам даже «военному диктатору» П.Мушаррафу, чьё правительство в начале 2000-х гг. учредило специальную Комиссию по делам медресе (Pakistan Madrassa Education Board). Орган должен был заняться не только учетом семинарий, но и модернизацией образовательного процесса в них. Предполагалось провести компьютеризацию религиозных учебных заведений, а также существенно увеличить количество часов, отводимых на преподавание светских предметов, включая английский язык и основы компьютерной грамотности. К сожалению, Комиссия по делам медресе так и осталась скорее на бумаге – её не признало ни одно неправительственное медресе,[xxi] а вместо того, чтобы собираться минимум два раза в год в соответствии с уставом, в период с 2004 г. по 2014 г. не было проведено ни единого заседания.[xxii]
В 2004-2005 гг. Министерство образования ИРП запустило программу, согласно которой религиозное учебное заведение могло получить от государства деньги на то, чтобы нанять четырех преподавателей по «современным» дисциплинам. Однако три года спустя проект был закрыт ввиду того, что данным предложением воспользовалось всего 505 медресе, в то время как он был рассчитан на 8 тысяч заведений.[xxiii]
В 2010 г. правительство Пакистанской народной партии постаралось обязать семинарии согласовывать учебно-образовательные курсы с соответствующими органами. Однако и на этот раз, несмотря на все заявления о серьёзности намерений властей, дело не сдвинулось с мертвой точки. По заявлению того же Х.Джаландхари, властям было некогда заниматься полноценным реформированием системы религиозного образования, так как оно было слишком поглощено вопросами собственного выживания. С его слов, при П.Мушаррафе было то же самое – «переговоры велись много лет, однако ничего не произошло».[xxiv]
Уже в 2014 г. правительство Н.Шарифа приняло документ, который подавался в качестве первой национальной стратегии в области внутренней безопасности – National Internal Security Policy. В числе прочего, в плане подчеркивалось, что в стране существуют «проблемы с некоторыми медресе, распространяющими экстремизм», а также то, что «многие террористы либо учатся, либо учились в медресе, где им “промыли мозги”».[xxv] Указанную стратегию планировалось реализовать в течение года, однако в части, касающейся реформы медресе, никаких существенных подвижек не произошло. Из последних планов правительства по реформированию образовательного процесса – введение специальных «контртеррористических» дисциплин с акцентом на том, что ислам – мирная религия, а «ведение войны против какой-либо страны – обязанность государства, а не индивидов или организаций».[xxvi]
Приходится констатировать, что у властей до сих пор не сложилось понимания, какие государственные структуры должны отвечать за реформу медресе. Министерство внутренних дел и Министерство по делам религий и межконфессиональной гармонии пытаются возложить эту практически невыполнимую задачу друг на друга. После внесения в пакистанскую конституцию 18-й поправки сфера образования перешла в ведение провинций, однако последние пока также не разработали законодательство, регулирующее деятельность медресе.[xxvii][xxviii]
Вопрос о числе функционирующих на данный момент в Пакистане медресе является крайне актуальным, т.к. на этот счет отсутствует какая-либо достоверная информация. Не существует непротиворечивых официальных данных даже по количеству зарегистрированных семинарий, не говоря уже о тех, которые работают без юридического оформления своей деятельности. Так, упоминавшийся выше «Иттихад-и-Танзимат-и-Мадарис» заявляет о существовании в стране порядка 26 тыс. зарегистрированных религиозных учебных заведений и 4 тыс. нелегальных, а, по словам официального представителя МВД ИРП, их 20 тыс. и 40 тыс. соответственно.[xxix] Количество студентов оценивается в 1,5-3 млн человек или 5-10% от всех учащихся.[xxx] При этом лишь в Исламабаде с населением в примерно 2 млн человек насчитывается 329 медресе, всего половина из которых (169) зарегистрированы. В религиозных учебных заведениях одной только федеральной столицы обучается почти 32 тыс. студентов.[xxxi]
Еще одной тайной за семью печатями остаются источники финансирования религиозных учебных заведений и статьи их расходов. Урегулирование данного вопроса является одним из основных камней преткновения на переговорах, ведущихся между правительством и богословами. Здесь вновь обращает на себя внимание отсутствие у компетентных пакистанских органов какой-либо консолидированной позиции относительно состояния дел на сегодняшний день. В феврале 2015 г. государственный министр внутренних дел Б.Рахман проинформировал пакистанских сенаторов о том, что иностранное финансирование получают лишь 23 религиозных учебных заведения из провинций Синд, Хайбер-Пахтунхва и Белуджистан.[xxxii] Затем представитель департамента внутренних дел Пенджаба М.Альмиш в ответ на запрос одного из депутатов сообщил, что ни одна из провинциальных семинарий не получает денег из-за границы.[xxxiii] Вскоре после этого, выступая в верхней палате парламента, представитель федерального МВД заявил, что в 2013/2014 финансовом году 80 пакистанских медресе (в т.ч. пенджабских) получили от доноров из Саудовской Аравии, ОАЭ, Катара, Австралии и Нидерландов порядка 300 млн пакистанских рупий (3 млн долл. США).[xxxiv] При этом среди реципиентов иностранных денег фигурирует и упоминавшееся выше медресе Даруль-улюм-Хаккания.
Представители медресе, в свою очередь, утверждают, что получают средства за счет внутренних пожертвований и от представителей пакистанской диаспоры за рубежом.[xxxv] Секретарь «Иттихад-и-Танзимат-и-Мадарис» М.Рехман подчеркнул, что ни одно из находящихся в ведении организации медресе напрямую зарубежного финансирования не получает. При этом муфтий выразил своё возмущение и недоумение позицией властей: «Как правительство, которое само выживает за счет иностранного капитала, может требовать отчета у тех, кто занимается тем же самым?»[xxxvi]
Как отмечалось выше, учебная программа также целиком и полностью остается в ведении медресе. Отсутствие единого образовательного стандарта негативно сказывается на котируемости дипломов и возможностях выпускников религиозных учебных заведений устроиться на достойную работу вне религиозной сферы. При этом примечательно то, что семинарии обладают значительными полномочиями и практически не зависят не только от государственных органов, но даже от руководства федераций медресе. Последние отвечают только за проведение в курируемых ими учебных заведениях экзаменов.[xxxvii]
Третьей причиной вероятного провала реформы медресе является то, что правительство Пакистанской мусульманской лиги Н.Шарифа, которая позиционирует себя в качестве умеренно религиозной партии, не намерено серьёзно портить отношения как с клерикальными политиками, так и с исламистскими организациями. Пакистанские эксперты не раз говорили о том, что в обмен на отсутствие серьёзных терактов в своей политической вотчине, Пенджабе, ПМЛ-Н согласилась не предпринимать никаких действий против оперирующих на юге провинции радикальных семинарий. В подтверждение этой теории выступает, в том числе, известный пакистанский эксперт по вопросам безопасности А.Сиддика. Согласно её оценкам, количество совершенных в регионе терактов сильно отстает от того, которого можно было бы ожидать с учетом уровня развития там соответствующей террористической инфраструктуры.[xxxviii] Помимо этого, местное правительство совершенно открыто спонсирует организацию «Джамаат-уд-Дава», являющуюся «реинкарнацией» антииндийской группировки «Лашкар-и-Тойба» (обе структуры внесены в консолидированный список комитета СБ ООН 1267). Так, в 2010/2011 финансовом году курируемым «Джамаат-уд-Давой» школам и больницам было выделено свыше 80 млн пакистанских рупий (порядка 900 тыс. долл. США). Ещё 350 млн рупий (почти 400 млн долл. США) планировалось выделить на создание “образовательного центра” и другие инициативы «Джамаат-уд-Давы».[xxxix]
Наконец, в-четвертых, несмотря пешаварскую трагедию, которая, без преувеличения, потрясла всех, большинство граждан по-прежнему отказывается видеть связь между деятельностью медресе и распространением радикальных настроений, а также между последним и всплеском террористической активности. Ввиду отсутствия в общественном сознании подобных аналогий, рассчитывать на поддержку инициатив властей по ограничению свободы деятельности религиозных семинарий, по крайней мере, в ближайшее время, вряд ли приходится.
[i]
The Herald May 2014 Interview with Faisal Bari, Humeira Iqtidar and Lisa Curtis
[ii] Dawn 10.12.2014 A Taliban in every mind by Munizae Jahangir
[iii] Dawn 11.01.2015 Persisting dichotomies by Muhammad Amir Rana
[iv] The Express Tribune 26.02.2015 From disco maulvi to liberal fascist by M Bilal Lakhani
[v] Интервью с П.Мушаррафом — [Электронный ресурс] / IBN Live — Режим доступа:
http://ibnlive.in.com/news/pervez-musharraf-blames-india-for-peshawar-attack-says-raw-trained-taliban-commander-fazlullah/518589-56.html
[vi] Dawn 22.02.2015 The madressah factor by Muhammad Amir Rana
[vii] Dawn Metro 27.02.2015 Benazir’s attacker studied at Haqqania seminary by staff reporter
[viii] The Herald May 2014 Interview with Faisal Bari, Humeira Iqtidar and Lisa Curtis
[ix] The Problem Of Pakistan: Teaching Intolerance And Violence by Doug Bandow — [Электронный ресурс] / Forbes — Режим доступа:http://www.forbes.com/sites/dougbandow/2012/01/09/the-problem-of-pakistan-teaching-intolerance-and-violence/
[x] Connecting the Dots: Education and Religious Discrimination in Pakistan A Study of Public Schools and Madrassas United States Commission on International Religious Freedom November 2011 By Azhar Hussain (ICRD) and Ahmad Salim with Arif Naveed (SDPI) — [Электронный ресурс] / IBN Live United States Commission on International Religious Freedom — Режим доступа: http://www.uscirf.gov/sites/default/files/resources/Pakistan-ConnectingTheDots-Email(6).pdf
[xi] Dawn 11.01.2015 Persisting dichotomies by Muhammad Amir Rana
[xii] Dawn 22.02.2015 The madressah factor by Muhammad Amir Rana
[xiii] Vying for Alla’s Vote: Understanding Islamic Parties, Political Violence, and Extremism in Pakistan Haroon K. Ullah p.25
[xiv] S. V. R. Nasr. The Rise of Sunni Militancy in Pakistan: The Changing Role of Islamism and the Ulama in Society and Politics c.147-148 Цит по Haroon K. Ullah. Vying for Alla’s Vote: Understanding Islamic Parties, Political Violence, and Extremism in Pakistan – Kundli, 2014 – с.25
[xv] Рост «правых настроений» наглядно демонстрируют прошедшие в мае 2013 г. всеобщие выборы, уверенную победу на которых одержала правоцентристская ПМЛ-Н, завоевавшая 189 из 342 мест в нижней палате федерального парламента. Существенно укрепило свои позиции по итогам голосования Движение за справедливость Имрана Хана: эта формально центристская партия, которая, однако, нередко выступает с консервативными и националистическими лозунгами, обеспечила себе 35 мест в Национальной ассамблее и возглавила коалиционное правительство в провинции Хайбер-Пахтунхва. Хотя клерикальные партии традиционно получают на выборах порядка 3-5% голосов избирателей, авторитет и влияние исламистов охватывает существенно большую, чем их электорат, часть населения.
[xvi] The News International 23.01.2015 Madrassa Students to fill jails if raids not stopped, says Fazl by Asim Hussain
[xvii] Dawn 22.01.2015 Madressah and education reform by I.A. Rehman
[xviii] The Nation 22.02.2015 Deadlock persists on madrassa reforms by Imran Mukhtar
[xix] The News International, 02.02.2015 Wafaqul Madaris objects to registration procedure
[xx] Dawn 05.02.2015 ‘Consult us or forget about seminaries registration’ by Mirza Kurram Shahzad
[xxi] Dawn 13.01.2015 Counting Pakistan’s Madressahs by Mirza Khurram Shahzad
[xxii] Dawn Metro 19.01.2015 Mainstreaming madressahs – back to the drawing board by Malik Asad
[xxiii] Там же
[xxiv] Dawn 13.01.2011 Madressah reforms making no headway by Khawar Ghumman
[xxv] National Internal Security Policy Цит. по The Herald May 2014 Interview with Faisal Bari, Humeira Iqtidar and Lisa Curtis
[xxvi] Dawn Metro 19.01.2015 Mainstreaming madressahs – back to the drawing board by Malik Asad
[xxvii] Dawn 22.02.2015 The madressah factor by Muhammad Amir Rana
[xxviii] The Herald May 2014 Interview with Faisal Bari, Humeira Iqtidar and Lisa Curtis
[xxix] Dawn 13.01.2015 Counting Pakistan’s Madressahs by Mirza Khurram Shahzad
[xxx] The Nation 13.01.2015 Madrassas: the enemy within by Najma Minhas
[xxxi] The Express Tribune 12.01.2015 In capital, majority of madrassas operating illegally by Danish Hussain
[xxxii] Dawn 31.01.2015 Only 23 semunaries receiving foreign funding: minister by Iftikhar A. Khan
[xxxiii] The Nation 07.02.2015 Foreign funding (from Editorial)
[xxxiv] The Express Tribune 29.01.2015 80 seminaries received Rs300 in foreign aid by Zahid Gishkori
[xxxv] The Express Tribune 03.02.2015 Tough hunt for Punjab to identify madrassas by Zahid Gishkori
[xxxvi] Dawn 14.01.2015 Government ponders over issue of madressah financing by Khawar Ghumman
[xxxvii] Dawn 22.02.2015 The madressah factor by Muhammad Amir Rana
[xxxviii] Dawn 10.12.2014 A Taliban in every mind by Munizae Jahangir
[xxxix] Там же