Затянувшийся политический кризис в Ливане уже привел к значительным отрицательным последствиям для социально-экономической и политической жизни страны. В отсутствие президента ливанский парламент не может назначить новых руководителей силовых ведомств, что может привести к параличу силовых структур в период обострения террористической угрозы. Постоянные срывы кабинета министров не позволяют не только привлекать новые зарубежные кредиты и инвестиции, но и осваивать уже имеющиеся. Раскол в ливанском обществе углубляется, что также не способствует стабильности в стране.
Одна из основных линий раздела в ливанском политическом классе идет между движением «Хизбалла» и движением «Мустакбаль» Саада Харири, представляющими соответственно шиитскую и суннитскую общины. Клан Харири появился в ливанской политической жизни сравнительно недавно, после окончания гражданской войны 1975-1990 годов и обязан своим возвышением масштабной поддержке, которую оказывал Эр-Рияд его основателю Рафику Харири. После гибели 14 февраля 2005 года Рафика Харири (это убийство его сторонники приписывают сирийским спецслужбам) в его клане встал вопрос о престолонаследии. На тот момент его наиболее сильными представителями были Назек Харири (вдова экс-премьера и мать четверых из его семерых детей), его сестра Бахия (1952 года рождения) и сыновья от первого брака Бахааддин ( 1967 г.р.) и Саад (1970 г.р.). Наибольшими талантами отличалась сестра Рафика Харири, занимавшая с 1992 года пост депутата ливанского парламента от Сайды (родного города семьи Харири). В 2008-2009 годах она занимала пост министра образования в ливанском правительстве. Бахия Харири известна своей общественной и благотворительной деятельностью, а также умением находить общий язык со всеми ливанскими политическими партиями и группировками. Ее старший сын Надер до сих пор является главой штаба Саада Харири. Однако в условиях чисто мужской политической культуры Ливана она не смогла возглавить движение «Мустакбаль» и суннитскую общину. Бахааддин Харири также является гораздо более яркой и активной личностью, чем его брат Саад. Однако Б.Харири не суждено было унаследовать политическую карьеру отца. Этому способствовали два фактора. Во-первых, в 2005-2006 годах Саад Харири был обязан своим выдвижением тогдашнему политическому союзнику в рамках Коалиции 14 марта Валиду Джумблату. Во-вторых, Б.Харири быстро охладел к политике и сосредоточился на бизнес-проектах, причем не в рамках семейной компании Saudi Oger, а в рамках собственного бизнеса в сфере недвижимости и логистики, которым он управляет из своей резиденции в Женеве. Что касается Назек Харири, у которой с пасынком установились самые теплые и доверительные отношения, то она сама отказалась от политического лидерства, предпочитая вести более спокойную и размеренную жизнь.
В состав бизнес-империи Саада Харири входят компания Saudi Oger (работает в сфере строительства и телекоммуникаций, в основном в КСА), медиа-группа «Аль-Мустакбаль», ливанская компания по недвижимости Solidere, коммерческий банк Banque de la Mediterranee. В «ближний круг» Саада Харири входят особо доверенные лица, имеющие немалое влияние на принимаемые им решения. К ним относятся двоюродный брат Надер Харири, Хани Хаммуд (советник по вопросам СМИ), Мазен Ханна (советник по вопросам экономики), депутаты парламента Гази Юсеф и Гаттас Хури. До недавнего времени к ближнему кругу С.Харири относился и бывший министр финансов, банкир Мухаммед Шатах, убитый в декабре 2013 года, которого в Ливане считали умеренным политиком и «человеком компромисса». Из руководителей «Мустакбаль» к Сааду Харири наиболее близки нынешний министр внутренних дел Нухад Машнук и бывший премьер-министр Фуад Синьора.
В 2009-2011 годах не без мощной саудовской поддержки С.Харири встал во главе ливанского правительства. Однако нерешительность, низкие интеллектуальные способности и постоянные отлучки за рубеж (из 548 дней у власти 200 он провел за границей, за что был прозван «оффшорным руководителем») не позволили ему стать лидером общенационального масштаба. В ответ на политическую обструкцию, устроенную ему как политическими противниками из Коалиции 8 марта, так и некоторыми бывшими союзниками, С.Харири после отставки выбрал тактику смыкания с наиболее радикальными, экстремистскими суннитскими группировками. Эпицентром радикального исламизма в Ливане стал город Триполи на севере страны. Поддержка светским С.Харири радикальных салафитов была обусловлена двумя факторами: стремлением помочь антиправительственным силам в Сирии, рекрутировавшим ливанских джихадистов и желанием ослабить позиции другого ливанского олигарха и потенциального соперника за влияние в суннитской общине Наджиба Микати. Напомним, что Триполи является доменом Микати, и распространение радикальных исламистских группировок в этом городе не только ударяло по авторитету этого умеренного политика, но и ослабляло его влияние.
Однако волна террора, прокатившаяся по Ливану в 2013 году, во многом дискредитировала имидж движения «Мустакбаль». Кроме того, стало ясно, что тактика опоры на экстремистов не только не возымела желательного действия, но и еще более укрепила «Хизбаллу» в ее решимости помогать правительству Башара Асада в Сирии. Вооруженное вмешательство движение «Хизбалла» в Сирии не только не прекратилось, но и приняло более интенсивные формы. На недопустимость превращения Ливана в тренировочный лагерь для джихадистов Сааду Харири довольно жестко указали американцы. Кроме того, пошатнулось финансовое благополучие Саада Харири. Ему не удалось получить в Саудовской Аравии ряд важных строительных контрактов, а сокращение доходов привело к серьезным финансовым трудностям. Неслучайно, были закрыты местные офисы движения «Мустакбаль» во всех городах кроме Бейрута. Ряд наблюдателей указывают на то, что с новым саудовским руководством после смерти короля Абдаллы отношения у Саада Харири уже не столь тесные и доверительные. На это указывает тот факт, что во время посещения нынешним ливанским премьер-министром Таммамом Саламом Джидды в апреле с.г. Саад Харири не участвовал во встрече ливанской правительственной делегации с саудовским руководством. Ранее такое было бы немыслимо. Это связывают с тем, что клан Харири имел прекрасные отношения с королями Фахдом и Абдаллой. А вот отношения Саада Харири с покойным принцем Наефом с самого начала не сложились. Учитывая, что сын покойного Мухаммед бин Наеф в настоящее время занимает второе место в саудовской иерархии, С.Харири уже не имеет прямого выхода на высшую власть в королевстве.
Эти обстоятельства вынудили ливанского экс-премьера поменять тактику. В сентябре 2014 года он после трехлетнего отсутствия неожиданно возвратился в Ливан, поддержал усилия ливанской армии по борьбе с террористами. Судя по сокращению экстремистской активности в Триполи, финансирование джихадистского подполья там резко уменьшилось. С января с.г. в резиденции спикера ливанского парламента Набиха Берри в Айн аль-Тине проводятся регулярные переговоры между представителями движения «Хизбалла» и движения «Мустакбаль».
Такое изменение политики не могло не вызвать разногласий внутри самого движения «Мустакбаль». Внутри крупнейшей суннитской партии Ливана образовались два течения: «голубей» и «ястребов». К первым относятся Надер Харири и нынешний министр внутренних дел и владелец ряда ливанских СМИ Нухад Машнук. Они считают, что джихадистская угроза Ливану достаточно сильна и ставит на повестку дня достижение компромисса с «Хизбаллой». «Ястребы» представлены экс-премьером Фуадом Синьорой и нынешним министром юстиции, в прошлом руководителем одной из ливанских спецслужб Ашрафом Рифи. По мнению этих политиков, усиление «Хизбаллы» за последние 10 лет систематически маргинализировало суннитскую общину Ливана, и никаких компромиссов с шиитами быть не может. Против антитеррористической кампании армии и спецслужб в Триполи и подавления МВД бунта заключенных-исламистов уже выступили ряд деятелей «Мустакбаль», связанные с джихадистами, в частности, недавно исключенный из движения депутат парламента Халед Дахер.
В этих условиях у Саада Харири остается два выбора: либо создавать коалиционное правительство с «Хизбаллой» и закрывать глаза на ее участие в сирийской гражданской войне, либо снова идти на конфронтацию с шиитами, опираясь на суннитских люмпенов и экстремистские группировки. И тот, и другой варианты чреваты большими издержками. Между тем, в условиях ослабления статусных суннитских политиков, их нишу на севере страны все увереннее занимают представители экстремистских группировок, в том числе и «Исламского государства».