С момента убийства премьер-министра Ицхака Рабина 4 ноября 1995 года в Израиле возник культ Ицхака Рабина. Число улиц, больниц, военных баз, скоростных шоссе, носящих его имя в пропорциональном отношении (учитывая небольшие масштабы Израиля) близок, пожалуй, к числу улиц Ленина в СССР. Рабин стал идолом новой атеистической религии израильских сторонников так называемого «мирного процесса», многие из которых не менее фанатичны и алогичны в своей вере, чем самые фанатичные приверженцы традиционных религий. В Израиле был официально введен «День памяти Ицхака Рабина», долгое время предпринимаются попытки внедрить в средних школах преподавание «наследия Рабина», то есть идей так называемого «мирного процесса». Сейчас, 20 лет спустя, страсти немного поутихли, однако некая политическая корректность заставляет даже правых израильских политиков говорить об Ицхаке Рабине почтительно, либо не говорить о нем  вообще.

Игаль Амир, признанный судом виновным в убийстве Ицхака Рабина и отбывающий пожизненное заключение, был демонизирован левой пропагандой до такой степени, что фанатики культа Ицхака Рабина считали и считают себя в праве не только лишать его элементарных прав, которыми пользуются в израильских тюрьма другие заключенные, в том числе убийцы. — Например, в Израиле принято освобождать приговоренных к пожизненному заключению (предусмотренному израильскими законами за убийство и за государственную измену) после 24 лет заключения, а иногда даже раньше. Однако в случае Игаля Амира даже публичное обсуждение возможности того, что он когда-либо будет освобожден, все ее воспринимается многими как кощунство и святотатство. – Сверх этого фанатики культа Ицхака Рабина считали себя в праве «во имя демократии»: заставлять родителей не отдавать своих детей в частный детский сад, который держала мать Игаля Амира, пытаться заставить молодого человека, собравшегося жениться на сестре Игаля Амира, отказаться от своего намерения и т.д. и т.п.

Из общего хора преклонения перед Ицхаком Рабиным и бескомпромиссного осуждения Игаля Амира еще в 1990-е годы выбивались голоса русскоязычных израильтян, не скрывавших своего решительного несогласия с так называемым  «мирным процессом», начатым Ицхаком Рабиным, и своих сомнений относительно истинности официальной версии убийства Ицхака Рабина. В качестве примера можно привести несколько строф из песни русскоязычного израильского барда Юрия Липмановича, ставшего позднее одним из основателей Иерусалимского клуба политической песни, созданного в 2000 году русскоязычными бардами, выступавшими против планов тогдашнего премьер-министра Эхуда Барака передать Голанские высоты Сирии. Итак, вот, что написал по поводу убийства Ицхака Рабина Юрий Липманович:

У Тель-Авивской мэрии дверей
На площади израильских царей
Убили Рабина.
О-о-о, убили Рабина.

Он был вождём, учителем, отцом,
И вот теперь лежит, сражён свинцом.
Убили Рабина.
О-о-о, убили Раби-(now).

Он так старался нам устроить мир,
Но подстерёг его Игаль Амир,
И нету Рабина.
Ай-ай-ай, убили Рабина.

Вожди бегут звонить в полицию
И тычут пальцем в оппозицию, —
Убили Рабина.
Ну-ну-ну, убили Рабина.

И не понять теперь, где друг, где враг.
Грозит писс-процесс превратиться в срак.[1]
Убили Рабина.
О-о-о, убили Рабина.

А Перес никого не убивал,
Он песенку о мире напевал.
Убили Рабина.
Ля-ля-ля, убили Рабина…

В последней из приведенных строф был сделан недвусмысленный намек на причастность некоторых представителей левых элит к данному убийству. Надо отметить, что следствие оставило в сердцах многих думающих израильтян немало сомнений относительно истинности официально изложенной версии убийства. Уже два десятилетия в Израиле циркулируют всякого рода конспирологические теории, обвиняющие в причастности к организации убийства американские спецслужбы, Шимона Переса и даже самого Ицхака Рабина. Однако в приличном израильском обществе (если оно, конечно, не русскоязычное) обсуждать эти теории было не принято.

Однако теперь  тенденция к разрушению культа Ицхака Рабина вырвалась за пределы «русскоязычного гетто» и привлекла к себе внимание израильского мейн-стрима. В минувшую среду в рамках конкурса Иерусалимского фестиваля документального кино был показан фильм «На пороге страха», посвященный истории любви Игаля Амира и Ларисы Трембовлер, историка, репатриантки из СССР, которая развелась с первым мужем и вышла замуж за Игаля Амира уже после того, как последний был пожизненно заключен в тюрьму. Излишне говорить о том, что она подвергалась за это травле со стороны фанатиков культа Ицхака Рабина. Авторами фильма стали известный латвийский режиссер-документалист Герц Франц (1926 – 2013), репатриировавшийся в Израиль в 1993 году и молодая российская журналистка и кино-документалистка Мария Кравченко.

Публичной демонстрации этого фильма предшествовала ожесточенная кампания, которую вели против него фанатики культа Ицхака Рабина, поддержанные левыми средствами массовой информации. Однако фильм все же был показан и имел успех. Корреспонденты радикально левого израильского интернет-сайта «Walla» стояли у выхода из зала в иерусалимском квартале Мишкенот-Шаананим, в котором проходила демонстрация фильма «На пороге страха», и задавали зрителям один и тот же вопрос: «Заставил ли вас этот фильм сочувствовать убийце Ицхака Рабина, идентифицировать себя с ним?» Люди отвечали: «да». Большинство из них говорило на иврите с русским акцентом. Возможно, русскоязычных действительно было очень много на этом просмотре, возможно, корреспонденты «Walla» пытались таким образом подчеркнуть чужеродность этого протеста против культа Ицхака Рабина, мол, это все «русские», они такие… Тем более, что оба (2) демонстранта, пришедших протестовать против показа фильма, были сугубо ивритоязычными.

Однако ивритоязычные были и среди зрителей, ответивших «да» на вопрос, заставил ли их этот фильм сочувствовать Игалю Амиру. Почти безраздельно господствовавшее в Израиле на протяжении двух десятилетий табу явно дало трещину.

1.«Срак» — «холостой патрон»» (иврит). Кинокамера, зафиксировавшая момент предполагаемого убийства Ицхака Рабина, зафиксировала и не разъясненные следствием выкрики «срак», раздавшиеся сразу же после вспышек выстрелов.