Российские политики и представители экспертного сообщества усиливают призывы активизировать связи с курдскими организациями, включая Рабочую партию Курдистана (РПК- считается в Турции террористической организацией) , в отместку за сбитый российский бомбардировщик.
Однако сомнительно, что это даст России реальные дивиденды в плане стратегическом. С одной стороны, время для такой работы упущено. Так, с 2003 г. на курдском направлении активно работают США и Израиль.
Причем не только в Иракском Курдистане, появление которого стало возможным в результате свержения режима Саддама Хусейна и, как следствие, фактического распада единого Ирака (во многом поэтому именно Вашингтон в значительной степени будет определять «погоду» у части курдов). Так, США с 2012 г. принимают представителей РПК и активно ведут с ними переговоры через тот же Госдеп. Параллельно работа с ними ведется и по линии спецслужб.
С другой стороны, сделав ставку на «заигрывание» с курдами, Москва рискует гарантированно испортить отношения с Турцией как минимум на ближайшую перспективу.
Причем турецкий ответ не заставит себя долго ждать. Примечательно, что президент РФ Владимир Путин сам дважды напомнил о том, каким он может быть, в последние дни – в ходе климатического саммита в Париже и в послании Федеральному Собранию, указав на деструктивную работу турецких секретных служб в Северокавказском регионе.
Соответственно, переход к подрыву позиций Анкары в Курдистане может спровоцировать усиление турецкой активности на российской территории.
Действия турецких спецслужб в период антитеррористических кампаний в Чечне
В постсоветское время турецкие спецслужбы были в числе наиболее активно действующих подобных иностранных организаций в нашей стране. Причем в 1994 – 2006 гг. в Чечне именно они во многом и подпитывали местных сепаратистов. и активно работали с тюркоязычными народностями. Также через их каналы выстраивалось на Северном Кавказе и влияние некоторых арабских стран (включая Саудовскую Аравию), спонсирующих деньгами, поставлявших оружие и «добровольцев» незаконным вооруженным формированиям (НВФ).
Причина активности Анкары состояла в историческом интересе Турции к Северному Кавказу, откуда ее фактически выдавила Россия в конце XVIII – XIX веках. Возвращение влияния здесь рассматривалось турецкой политической элитой как естественный ход событий еще задолго до прихода в 2003 г. к власти Реджепа Тайипа Эрдогана, который в 2011 г. в результате резкого обострения с сирийскими властями фактически отошел от объявленного при нем принципа «Ноль проблем с соседями».
Соответственно, помощь сепаратистам представлялась реальной альтернативой для достижения этой цели в условиях ослабления Москвы после распада СССР.
Особую роль в поддержке чеченских сепаратистов сыграла военизированная организация «Серые волки», которой турецкая спецслужба MIT оказывала практически открытую поддержку и по каналам которой также шла подпитка сепаратизма на российском Северном Кавказе.
Среди направляемых туда «добровольцев» значились не только этнические турки, а также выходцы из тюркоязычных стран, включая Азербайджан, но и многочисленные представители потомков северокавказских мигрантов, чьи предки в XIX веке уехали в Турцию с Кавказа.
По ее же каналам через Панкисское ущелье в Грузии, населенное чеченцами-кистинцами, в обратном направлении вывозили раненых сепаратистов и их семьи.
Турецкие спецслужбы в том числе курировали сбор и доставку в Чечню «пожертвований» для боевиков. Данная работа, главным образом, шла через 80 организаций-«прокладок» (главным образом, созданы с участием потомков северокавказцев, уехавших в Турцию в XIX в. под давлением России).
Эта работа, нацеленная на получение Северным Кавказом независимости, шла в тесной координации с Кавказским фондом, Конфедерацией народов Кавказа, Комитетом кавказско-чеченской солидарности, Обществом солидарности с Чечней и Обществом Мазлум, набиравшими и переправлявшими соответствующих добровольцев на Кавказ. Эта работа шла через специально выделенных связников и казначеев, все из чеченцев. Практически у каждого крупного полевого командира был свой финансист. Необходимо напомнить, что глава ККЧС, Мухретдир-бей или Ильхан Мухретдир, находился в тесном контакте с MIT и координировал связи между «Ичкерией» с руководством турецких спецслужб.
При этом ККЧС фактически выполнял и представительские функции. Так, его активист Агджа Салих сражался на стороне «Ичкерии» и после возвращения оттуда отвечал за устройство приезжавших оттуда боевиков и одновременно являлся важным доверенным лицом Аслана Масхадова в Турции.
На тот момент финансирование и поставку всего необходимого боевикам курировал высокопоставленный работник Русского отдела MIT Эрхан-бей или Эрхан Эзсай.
Российским спецслужбам неоднократно удавалось задерживать и ликвидировать агентов MIT, напрямую поддерживавших чеченских боевиков. Только в 1995 г. при переходе госграницы они арестовали Камиля Оз Тюрка, Исхака Касапа и Хусейна, обеспечивавших связь между сепаратистами и турецкими спецслужбами, передававшими им интересующую Анкару информацию и доставлявшими в Чечню финансы и оружие.
В 2000 г. MIT лишилась целого ряда агентов: Ахмеда Гумуса Емера, Ильяса Куша, Моллы Хасана Ылдырымера и Ильхана Думана. Причем последний не только собирал интересующую Анкару информацию, но и стремился пробраться в спецслужбы РФ. Все перечисленные были задержаны как кадровые агенты МIТ, работали через систему фондов «Нурджулар».
Среди подтвержденных турецких потерь за 2000 г. в Чечне следует отметить граждан Турции Уфука Кайдара и Закарию Ат-Туркий. Тогда же в Дагестане удалось задержать Курбана Абулаика, гражданина Турции, китайского уроженца, уйгура по национальности, разыскиваемого за осуществление террористических актов в КНР.
За 2001 г. подтвержденные потери Анкары включали турецкого араба Абу Бакара, командовавшего одной из групп иностранных моджахедов Хаттаба, боевиков Микаэля и Тарака Турки.
С победой на выборах 2003 г. в Турции партии Р.Т.Эрдогана ситуация постепенно стала меняться в лучшую сторону. Это было обусловлено тем, что «независимая Ичкерия» проиграла очередной раунд борьбы за Северный Кавказ, а внешним спонсорам становилось все более невыгодно затрачивать ресурсы на теряющих силу сепаратистов.
В этих условиях Анкара предпочла пойти «другим» путем. По сути, экономические интересы возобладали над политикой. Речь шла не только о торговой, туристической и строительной сферах, дававших ежегодно Турции миллиарды долларов дохода от взаимодействия с Россией, но и энергетике. Анкара стала одним из важнейших потребителей российского газа.
Однако «по инерции» подрывная работа против России при Эрдогане продолжалась. В частности, об этом свидетельствовали показания захваченного в декабре 2005 г. турецкого моджахеда Али Сотйкина Оллу, который проходил соответствующую подготовку в группе граждан Турции из 35 человек, которую возглавлял турок Абу Зар.
В ноябре 2003 и в сентябре 2004 гг. в Шалинском районе Чечни уничтожили две группы боевиков. В первом случае были нейтрализованы сразу три турецких гражданина и еще один граждан Германии, этнический турок. Во втором среди убитых иностранных наемников обнаружили труп гражданина Турции Умача Хасана.
А в ноябре 2004 г. в Грозном ликвидировали двоих видных турецких моджахедов – Айдын Кайя и Бурхан Челеби, являвшихся высокопоставленными координаторами работы MIT в Чечне, при которых обнаружили важную документацию, проливающую свет на деятельность спецслужб Турции в регионе.
В частности, из нее следовало, что финансовая поддержка сепаратистов со стороны Турции резко уменьшилась. Из-за этого у эмиссаров MIT возник конфликт с принимающей стороной, сопровождавшийся обвинениями первых в присвоении якобы выделенных на борьбу против России денег.
Но масштабы этой подрывной работы заметно снизились. Не случайно, что в декабре 2006 г. тогдашний глава правительства Чечни Рамзан Кадыров объявил о полном уничтожении как оформленного явления иностранного наемничества в республике. Примечательно, что среди зарубежных групп (включая саудовскую и украинскую) он особо отметил турецкое влияние.
В этой связи необходимо напомнить, что объявленный при Эрдогане принцип «Ноль проблем в отношениях с соседями» в том числе был обусловлен стратегическими соображениями – Турции для начала реальной экспансии необходимо было укрепить собственную экономико-финансовую базу.
И эта цель была достигнута. Наглядным отражением отхода Анкары от принципа «Ноль проблем в отношениях с соседями» стали ее действия в 2011 г. на ливийском и сирийском направлениях.
Другие направления работы турецких спецслужб
Но, как уже говорилось выше, в последнее десятилетие турецкие спецслужбы были вынуждены в угоду экономике заметно снизить параметры своей активности на российской территории. Однако при этом они усилили другое направление.
Снижая прямое участие в подрывной работе по поддержке сепаратизма и терроризма, они переключились, главным образом, на создание своей агентуры влияния в интересующих Анкару регионах (особенно на российском юге) и сбор интересующей ее информации. Это стало работой на перспективу с целью усиления там собственного веса и подрыву российского влияния в ряде регионов.
Соответственно, это понизило градус во взаимоотношениях двух стран, но не сделало исходящую от Турции опасность меньше.
В постсоветский период турецкие спецслужбы работали в соответствии с планом создания Исламской конфедерации Северного Кавказа через предполагаемое объединение тюркской Карачаево-Балкарской конфедерации с тюркскими же «республиками» – Кумыкской и Ногайской при главенствующей роли Чечни.
Они также пытались создать базу практически во всех мусульманских и тюркоязычных республиках РФ. Например, особое внимание уделялось Среднему и Нижнему Поволжью, особенно Башкирии и Татарстану.
По сути, ее цель состояла в их конечном отторжении от России. Впоследствии эта идея должна была распространиться и на некоторые сибирские районы, в том числе в направлении тюркской Тувинско-Хакасской конфедерации.
В своей работе в России спецслужба MIT использовала разные «личины». Например, агенты турецких спецслужб работали под маской журналистов. Так, еще в 1996 г. в России арестовали Озтюрка Рамаза и Озердема Хюсейна Бенгюча, выдававших себя за журналистов издания «Сабах» и собиравших интересующую Анкару информацию на Северном Кавказе.
Однако основная часть турецкой агентуры действовала под более солидным прикрытием различных культурно-образовательных и религиозных структур, включая объединение Фетхуллаха Гюлена «Нурджулар».
Данную организацию обвиняли в распространении в том числе идей религиозного деятеля Саида Нурси, признанных в 2014 г. в России экстремистскими, пропаганде пантюркистских и панисламистских идей (особенно среди молодежи), в сборе разведданных в интересующих Анкару регионах (в тюркоязычных регионах РФ и Краснодаре).
«Нурджулар» работал в России через «филиалы» в лице структур «Эфляк» и «Серхат», а также фондов «Торос» и «Уфук».
Активизация этой работы вызвала соответствующую реакцию Москвы. Только за 2002 г. ФСБ РФ нейтрализовала более 50 гюленовских эмиссаров в Башкирии, Дагестане и Карачаево-Черкесии. В 2003 г. российские правоохранительные органы прекратили деятельность «Серхата», курировавшего работу турецких лицеев в Башкирии. Всего за этот период органы российской контрразведки нейтрализовали на территории РФ десятки турецких тайных агентов.
Одновременно агенты турецких спецслужб пытались войти в российский бизнес, правоохранительные органы и во власть на местах с целью лоббирования интересов Анкары.
Так, проходила информация о причастности к пантюркистской обработке в России работников некоторых турецких строительных фирм, под маской которых в том числе действовали работники MIT Несрин Услу и Хаккы Мутлудоган.
Одновременно втягивание российского юга в турецкие бизнес-проекты должно было способствовать автоматическому расширению влиянию Анкары в этом регионе, которая формально способствовала решению его проблем с занятостью населения.
Легальная деятельность турецких бизнесменов давала хорошую возможность спецслужбам Турции действовать под этим прикрытием. Оно позволяло им оправдывать свое появление в различных российских регионах и осуществлять там финансовые операции.
Одновременно в 1990 гг. Анкара через реализацию на Кавказе турецкой экономической модели пыталась реализовать и особые модели, имеющие непосредственный выход на политику. В частности, это касалось образования общего «Кавказского рынка», Кавказского арбитражного суда, «Кавказского парламента», совместной торгово-промышленной палаты «Турция – Кавказ», Международного кавказского инвестиционного банка и даже создания «единой кавказской валюты» под предлогами достижения стабильности, консолидации региона и повышения жизненного уровня населения.
Но наиболее сложное положение создалось относительно общины турок – месхетинцев, значительная часть которых находилась тогда в Краснодарском крае, с руководством которых турецкие спецслужбы наладили особенно продуктивное взаимодействие.
Не случайно, что эту тему 25 декабря 2001 г. лично затронул глава РФ Владимир Путин на расширенной коллегии МВД, на которой решался вопрос с дальнейшим нахождением ее представителей в этом субъекте федерации.
В частности, тогда же было заявлено, что МIТ практически открыто дает лидерам турок-месхетинцев инструкции для действий. По данным губернатора Краснодарского края Александра Ткачева, эта работа через организацию «Серые волки» распространялась и на вербовку местных криминальных авторитетов с целью получения контроля над местными портами, передела собственности и вхождения во власть.
По его же словам, одновременно по указке из Анкары в регионе происходило создание бизнес-структур для финансирования терроризма.
Показателем внимания Турции к Краснодарскому краю стала нейтрализация там только в 2002 г. восьми агентов турецких спецслужб, занимавшихся, как и некоторые представители турецко-месхетинской общины, сбором данных о военных объектах и местной экономике.
Исходя из географии расселения членов общины, силовики опасались того, что в «час Х» турецкие агенты способны парализовать всю транспортную инфраструктуру региона. Ее же представители распространяли изданную в Турции подрывную литературу в духе идей «Великого Турана», согласно которым весь российский Северный Кавказ, а также область Дона и Астраханская область должны «вернуться» под турецкую власть.
И хотя открыто в этой стране данную идеологию проповедуют, казалось бы, лишь политические маргиналы, чьи депутаты попадали иногда в национальный парламент (например, Партия Великого союза и Партия националистического движения), судя по всему, они лишь заявляют то, о чем мечтают представители более серьезных сил.
Параллельно усилилась конфликтность представителей турецко-месхетинской общины с местным населением. Ситуация усугублялась появлением с мест данных о создании ими незаконных вооруженных формирований под предлогом самозащиты от вероятных нападений недоброжелателей.
И хотя сейчас значительная часть ее членов покинула территорию РФ, отбыв в США, в различных российских регионах продолжают проживать их соплеменники общей численностью в десятки тысяч человек, к которым традиционно активно работали турецкие спецслужбы.
Прочие направления возможной подрывной работы турецких спецслужб
Однако направления Чечня – Дагестан и Поволжье не единственные, где турецкие спецслужбы способны создать серьезные неприятности для России. Говоря о возможных ответных действиях Турции, необходимо понимать наличие ее исторических связей с Абхазией. Сможет ли последняя отказаться от них в пользу России?
Да, Россия в значительной степени определяет состояние абхазской экономики. Например, она предоставляет льготный режим проезда туда туристов и сбыта фруктов в России, а также выделяет Сухуму нефтепродукты и топливо по льготным ценам.
Однако разорвать тесные исторические связи между абхазами и турками (в том числе забыть о мухаджирстве и прежнем сопротивлении российской власти) практически невозможно. И соответствующие попытки чреваты как минимум возможностью серьезного раскола среди первых со всеми вытекающими из этого последствиями для Северного Кавказа.
В последние годы в Абхазии заметно усилилось и турецкое экономическое влияние. Наконец, также нельзя недооценивать и возможности Турции по «раскачке» черкесского вопроса. Необходимо напомнить, что перед Олимпиадой в Сочи вполне определенные западные структуры пытались его активно поднимать, однако это нашло тогда лишь ограниченную турецкую поддержку.
Однако сейчас, ввиду резкого обострения российско-турецких отношений, ситуация может измениться. Учитывая наличие на территории Турции многомиллионной массы «потомков черкесов» (по разным данным, ее численность вместе с потомками чеченцев может доходить до 6.5 млн человек), следует осознавать, что при желании Анкара способна сделать их серьезным рычагом раскачивания ситуации в восточной части российского Северного Кавказа в дополнение к не самому здоровому положению в его западной части (особенно в Дагестане). Кроме того, при рассмотрении возможных ответных мер Анкары против Москвы нельзя забывать и о турецком влиянии на крымских татар, которых она активно и всесторонне опекает еще со времен позднего СССР, предоставляя им не только образовательную, но и серьезную финансовую поддержку.
Учитывая наличие в Турции крупной (до 2.5 млн человек) массы потомков уехавших в XVIII – XIX веках крымских татар и «туркотатар», их наличие также способно стать серьезным инструментом воздействия на соответствующий курс в отношении России.
Причем для ряда представителей крымско-татарских и кавказских организаций российско-турецкий конфликт дает хорошую возможность обратить на себя внимание официальных лиц в Анкаре и заработать на этом политические очки и получить финансирование. В результате они способны существенно повлиять и в целом на вектор турецкой внешней политики, заставив стороны вспомнить былые исторические противоречия.
Перспективы работы турецких спецслужб в России в случае дальнейшего обострения конфликта
Следует заметить, что, исходя из всего вышесказанного, турецкие спецслужбы в случае обострения конфликта имеют реальные возможности заметно осложнить для Москвы ситуацию особенно на Северном Кавказе. Ведь их проигрышем в 1990 – 2000-е гг. борьба не закончилась.
Так, возвращение к ситуации середины 1990-х гг. способно застать Россию врасплох. В условиях уменьшившихся в кризис ее финансовых возможностей деструктивные силы в этом самом проблемном регионе нашей страны могут получить новый мощный импульс. Причем этот вызов может быть более серьезным, чем в 1990 – 2000 гг., поскольку сейчас эти действия вполне может поддержать финансово Катар, главный конкурент России по газу, также являющийся одним из «модераторов» радикального исламизма.
Станет ли реальностью новая активизация подрывной работы турецких спецслужб на болезненных для России направлениях – во многом это зависит от глубины дальнейших ответных действий Москвы после уничтожения бомбардировщика Су-24.
И любые действия России против Турции способны развернуть активность Анкары в северном направлении и создать для Москвы очень сложное положение в ряде российских регионов.
Между тем, нельзя исключать, что реально российское руководство уже на это реагирует. Соответственно, удары по турецкому бизнесу в России могли носить «превентивный» характер и что нацелены они были на массовую ликвидацию агентуры турецких спецслужб и предотвращение активизации ее работы в условиях резкого обострения двусторонних отношений.
Однако таким способом всю агентуру Анкары «вычистить» невозможно, учитывая тот факт, что за постсоветское время различные протурецкие учебные заведения успели выпустить большую массу соответствующих специалистов, являющихся проводниками влияния Турции во многих российских регионах, которых можно активизировать при наличии политического решения и соответствующего финансирования.