Согласно  докладу ООН, который был опубликован на этой неделе, группировка «Исламское государство» (ИГ) в Ливии насчитывает от 2 до 3 тысяч бойцов. Боевая тактика ливийских сторонников ИГ демонстрирует явное стремление к расширению площади контролируемых территорий и особенно объектов нефтяной инфраструктуры. Но при этом ИГ является лишь одной из частей самого разнообразного племенного и кланового многообразия в современной Ливии, причем не самой многочисленной. Ее экспансию и устойчивость в Ливии эксперты ООН связывают с фактором «привлекательности» ИГ в Сирии и Ираке, что якобы привлекает в ряды группировки новых сторонников. Это несет «долгосрочные и среднесрочные перспективы нарастания исламистской угрозы в Ливии». При этом указывается, что «группа сталкивается с сильным сопротивлением со стороны местного населения, а также сложности с установлением взаимодействия с различными ливийскими кланами и создания с ними долгосрочного военно-политического альянса». В докладе отмечаются и «опасения»в отношении попыток экстремистов установить свой контроль над рядом стратегических портов на средиземноморском побережье, что дает им возможность осуществлять транзитные операции со своими единомышленниками в других точках мира, прежде всего в Сирии и Ираке. Таким образом, существуют все реальные предпосылки для создания своеобразного «террористического хаба» в Ливии, что окажет крайне негативное воздействие на развитие ситуации в зоне Сахеля и севере Мали. Одновременно эксперты ООН указали на то, что связанная с «Аль-Каидой» группировка «Ансар аш-шариа» в состоянии усложнить и без того непростую обстановку в стране. При этом два филиала этой организации в Дерне и Бенгази значительно ослабли за последнее время с учетом противостояния с местными сторонниками ИГ, в результате чего ряд командиров были убиты, а часть перешла на сторону ИГ. При этом Ливия продолжает оставаться важной «тыловой базой»для активности тунисских групп «Ансар аш-шариа» в самом Тунисе. По оценке экспертов ООН, ИГ на сегодня остается единственной группировкой в Ливии, которая получает указания из «штаба ИГ» (видимо, имеется в виду иракский и сирийские центры организации) и значительно усилена примерно 800 боевиками, которые ранее воевали в Сирии и Ираке. Помимо этого, ИГ смогло серьезно усилиться за счет перебежчиков из различных ливийских группировок и граждан стран Магриба. Из 2000-3000 тысяч боевиков примерно 1500 дислоцируются в Сирте, и при этом «сталкиваются с возрастающим сопротивлением местных племенных ополчений». При этом резкое усиление ИГ в феврале с.г. стало для большинства местных племен «сюрпризом».

Все данные из доклада ООН требуют своих пояснений и комментариев. Согласимся для начала с экспертными оценками численности боевиков ИГ в Ливии. Большинство сторонников ИГ в Ливии составляют действительно «ветераны» боевых действий в Сирии, в основном из племенной милиции Мисураты. Много там тунисцев и марроканцев. Сирт до сих пор этой группировкой не контролируется. Скорее существует некая договоренность с местными кланами «о разделе зон влияния». Выход на побережье необходим группировке не для того, чтобы «обеспечивать связь со своими единомышленниками в Сирии и Ираке», хотя приезды отдельных эмиссаров из Высшего совета иракского ИГ действительно имели место в прошлом и начале нынешнего года. Кстати, интересен маршрут их переправки в Ливию. Он подразумевает использование территории Турции, и скажем больше — переправка осуществлялась с помощью турецких кораблей. Но не это основное, хотя, конечно, общность методологических схем своей экспансии и в Ираке, Сирии и Ливии налицо. Они подразумевают захват в первую голову источников водных ресурсов и экономических объектов. В случае с Ливией это, безусловно, районы по добыче углеводородов. При этом основное управление и финансирование ливийских сторонников ИГосуществляется не из Мосула или Ракки, а из Дохи, которая собственно и является основным архитектором создания ИГ в Ливии. С этой целью Катар действительно осуществил массовую финансовую и материальную поддержку своей ударной группе, которая ранее воевала в Сирии. На первом этапе это позволило укрепить свои позиции в двух основных центрах ИГ в Ливии: Дерне и Сирте. Дерна всегда считалась классическим рассадником джихаждизма в Ливии, представители этого города успели повоевать еще в Афганистане против советских войск. Но в Дерне существовали свои исламистские группировки, которые удалось частично ассимилировать, а частично — значительно потеснить. При этом в Сирте работают в основном не местные жители, что накладывает свой отпечаток на взаимоотношения с местными кланами. Не будем забывать, что в этой местности сильны позиции племени свергнутого ливийского лидера М.Каддафи. Действуют эти группировки во многом сепаратно, каждая в своей зоне ответственности. Пойти на создание ливийского аналога ИГ катарцев побудило брожение в рядах некогда, безусловно, лояльных Дохе ливийских групп из Бенгази и Мисураты. Часть племенной элиты начала реагировать на предложения алжирских и марроканских посредников по вопросу достижения мирного компромисса с Тобруком. Дохе необходимо было получить полностью управляемую себе группировку, и она попыталась сделать это с помощью отработанных в Ираке и Сирии схем. Но, по нашей оценке, полностью повторить иракский успех Катару в Ливии не удалось. Прежде всего, по причине совершенно иной схемы деления ливийского общества не по конфессиональной основе, а по чисто племенной и клановой. Но выход к побережью в данном случае используется, в первую очередь, для того, чтобы обеспечивать материально-техническую подпитку сторонников ИГ в Сирте, и переправки оттуда оружия и взрывчатки на Синай. Хотя отметим, что с учетом огромных заминированных площадей на Синае, недостатка во взрывчатке сторонники ИГ там не испытывают. Другое дело — вооружение и боеприпасы. Наладить при помощи все тех же турок снабжение джихадистов на Синае по морю катарцев вынудили серьезные ограничения, которые возникли на традиционном канале контрабанды оружия через суданскую территорию на Синай. Произошло это во многом после сближения Хартума и Эр-Рияда. Так что основным фактором возникновения ИГ в Ливии стало внешнее воздействие катарских спонсоров, а не гипотетическая «привлекательность» ИГ в Ираке и Сирии.

Что же касается «Ансар аш-шариа», то эта организация является классическим ответом Саудовской Аравии на «проект ИГ» своих региональных конкурентов катарцев на фоне развития в регионе процесса «арабской весны2. Эти группировки с одинаковым названием стали возникать как грибы после дождя практически во всех странах «победившей демократии». Этот проект, безусловно, потерпел фиаско, гораздо еще более сокрушительное, чем даже попытка культивировать ИГ на ливийской территории. Большинство лидеров этой группы со временем присягнули на верность ИГ, что в первую очередь связано с более значительным финансированием со стороны Катара.