К российско-катарским переговорам на высшем уровне

18 января с.г.в Москве должна состоятся встреча между президентом РФ В.В.Путиным и эмиром Катара Тамимом бен Джасемом Аль Тани. По крайней мере, так было объявлено в СМИ, и по всей логике событий мало приходится сомневаться том, что такая встреча состоится. Для непосвященного в вопрос Ближнего Востока обывателя факт ничем не примечательный, для посвященных данный визит имеет совершенно другое звучание. Последний раз саммит между российскими и катарскими руководителями (визит президента   РФ В.В.Путина в Доху) состоялся в период решения вопроса об освобождении российских граждан, обвиненных в проведении операции по ликвидации в Дохе одного из главных эмиссаров бандподполье на Северном Кавказе З.Яндарбиева. Теперь повод для встречи не менее важен.
Напомним, что Доха, несмотря на то, что держится официально несколько вдалеке от сирийских дел, является одним из самых главных игроков на этом направлении. Именно катарцы (и мы будем продолжать утверждать это, несмотря на все опровержения различных экспертов и политологов) стояли у истоков возникновения того явления, который сейчас признано хорошим тоном называть «Исламским государством» (ИГ). Сразу отметем все обвинения в излишней приверженности к теории заговоров и поясним, что ни Доха, ни любая иная внешнеполитическая сила не в состоянии была организовать извне иракский или сирийский кризисы. Для этого необходимы были внутренние предпосылки и потребность в изменении сложившейся ситуации основной массы суннитского населения этих стран. Гениальность тактики Катара заключается исключительно в том, что он вовремя и чутко уловили этот вызов со стороны сирийских и иракских суннитов и сумели в полной мере воспользоваться этим. Естественно включив на первом этапе целую систему стимулирующих факторов. Если взять в этом аспекте роль Дохи, то отметим, что среди них необходимо отметить насыщение суннитского сопротивления иностранным сегментом (сначала ливийскими «добровольцами», а затем чеченскими из Панкисского ущелья). Но гораздо более важным и принципиальным в этой ситуации является катарская методологическая помощь в организации пропагандистской составляющей ИГ, для чего были задействованы лучшие европейские специалисты из «Аль-Джазиры», и выработки тактики действий. А она включала в себя организацию сирийского фронта на первом этапе с отвоевыванием именно тех логистических коридоров, через которые потом пошли потоки контрабандных углеводородов. Гениальность Дохи в данном случае заключается в том, что в основу основ деятельности ИГ был положен конкретный экономический аспект рентабельности и самоокупаемости указанного проекта. Это позволяло Катару снизить собственное финансовое бремя по стимулированию джихадизма в зонах своего национального интереса, а также создать предпосылки для формирования полноценного государственного образования на суннитских территориях Ирака и Сирии. Проработанность стратегии Дохи убедило в ее правильности даже недоверчивую Анкару, которая получила не только почти дармовые углеводороды, но и перспективу лидирующей роли в распространении своего влияния в Сирии через эксплуатацию мирового движения «Братьев-мусульман». А именно его Катар (вторая после КСА ваххаббитская держава) активно использует в рамках укрепления своего влияния в регионе Ближнего Востока и Магриба. И в данном случае вновь восхитимся гибкости Дохи, которая использует вроде бы абсолютно идеологически враждебное себе движение в собственных целях. Играя прежде всего на том, что именно «братьев» наряду с иранской экспансией  Саудовская Аравия и ОАЭ считают своими главными угрозами «национальной безопасности». Турки в данном случае нашли, как им кажется, благодарного союзника с точки зрения поддержания своей идеологии пантюркизма с примесью идеологии «братьев». Но в Анкаре не учли только одного: крайней гибкости тактики Дохи, которая подобно Вашингтону ставит во главу угла прежде всего прагматизм.
Что вынудило катарского эмира приехать в Москву? Прежде всего все тот же прагматизм. В отличие от президента Турции Р.Т.Эрдогана, который руководствуется в своих действиях уже больше эмоцией, нежели чем практическим интересом, Доха в полной мере просчитала менталитет российского президента и поняла, что он вошел в Сирию «серьезно и надолго». А это означает, как минимум, что режим Б.Асада будет полноправным участником процесса сирийского урегулирования. Само участие Москвы поломало вроде бы срабатывающую схему смены сирийского режима чисто военным путем, артикулировало в международном масштабе тему контрабанды углеводородов, и в общем-то поставило перспективу самого проекта ИГ под реальную угрозу скорого прекращения. То, что в Дохе поняли довольно быстро, но не сразу, в Анкаре до сих пор вызывает размышления. Они правда быстро таят под прессингом наступления сирийских правительственных сил и «демократической оппозиции» на позиции сторонников ИГ, но тем не менее еще имеют место. В катарском руководстве тоже полагали вначале, что Москва отрабатывает лишь временный пропагандистский ход, и не более. Подрыв российского авиалайнера над Синаем явился для Дохи неким индикатором дальнейших действий Москвы. Если хотите, своеобразной проверкой решимости российского руководства. Синай — это зона притяжения интересов Катара, которые создали фактически и спонсируют местное повстанческое сопротивление, и такой дорогостоящий и технологически сложный теракт без заказа обойтись не мог. Су-24 , который сбили турки, — это второй вариант прощупать степень решимость Москвы. И оба эти эпизода показали, что эта решимость только укрепилась. И это главная причина визита катарского эмира в Москву. Необходимо договариваться о своем будущем участии в сирийском мирном процессе. В отличие от Эр-Рияда у Дохи и Анкары фактически нет той легальной с международной точки силы, которая была бы допущена к процессу переговоров. Главной же катарской ошибкой со стратегической точки зрения является убеждение в том, что ИГ с его средневековым менталитетом смогут «проглотить» цивилизованные сверхдержавы, что почти сработало, если бы не позиция Москвы. И еще — Россия показала, что она умеет разговаривать на языке средневековых пиратов, коими в принципе катарцы так и остались. Недавнее похищение в Ираке «неизвестной» шиитской группировкой (о которой и знают ни в Тегеране, ни в Бейруте) членов правящей катарской семьи, которые легкомысленно решили поохотится в иракской пустыне, по нашей оценке, этот факт красноречиво иллюстрирует. Как и авиаудары ВКС России по позициям протурецких туркоманов, которые по «наивности» решили пострелять в российского военного летчика.
В этой связи отметим еще раз основные моменты, которые, по нашей оценке, будет поднимать эмир Катара в России. Это катарское участие в будущем мирном процессе в Сирии, то есть отработка путей своего «вежливого» отступления. Посреднические усилия в рамках улучшения российско-турецких отношений, что по нашему мнению невозможно без официальных извинений Анкары. А сие нереально, исходя из менталитета Р.Т.Эрдогана. И наконец, помощь Москвы в вопросах освобождения членов правящей семьи, что так же пока затруднительно без ясной артикуляции позиции Дохи по поводу трагедии над Синаем и активной позиции в поисках совершивших это преступление.

62.83MB | MySQL:102 | 0,498sec