23 января 2016 г. миновал год, как король Сальман занял трон Саудовской Аравии, официальные саудовские СМИ отреагировали на это событие вполне ожидаемо, охарактеризовав итоги правления исключительно в позитивных тонах и не скупясь на дифирамбы в адрес «мудрого руководства». Однако, несмотря на то, что в целом королю Сальману удалось удержать ситуацию внутри страны и сохранить ведущую роль Саудовской Аравии в ССАГПЗ и в решении региональных международных вопросов, положение королевства достаточно непростое. Прежде всего, это связано с растущим дефицит бюджета (98 млрд долл. в конце 2015 г.), не только по причине падения мировых цен на нефть, но также из-за финансирования амбициозных внешнеполитических проектов, среди которых крайне дорогостоящая затянувшаяся война против хоуситов в Йемене, военная и материальная помощь антиасадовской оппозиции в Сирии и т.д.
Однако саудовское общество также беспокоит ухудшающее здоровье короля Сальмана и связанные с этим вопросы престолонаследия. По свидетельству саудовских источников, король Сальман, известный своей энергичностью и работоспособностью на всех своих предыдущих постах, в настоящее время вынужден посвящать выполнению своих обязанностей как главы государства всего несколько часов в день. Например, отказ короля Сальмана приехать на саммит глав ССГАПЗ в Кемп-Дэвиде с президентом США Б.Обамой в мае 2015 г. объяснялся не столько желанием выразить недовольство политикой США, как пытались интерпретировать некоторые комментаторы, сколько состоянием здоровья монарха. Поэтому король Сальман отправил вместо себя наследного принца Мухаммеда бин Найефа и наследника наследного принца Мухаммеда бин Сальмана. Такое решение несколько выходило из рамок протокола, когда Саудовскую Аравию представляли два принца, но как полагают, тем самым король дал представление американцам о новом раскладе сил в высших эшелонах власти королевства.
Все это становится особо актуальным, когда с середины января с.г. в западных и арабских СМИ, а также в материалах аналитических центров, со ссылкой на информированные высокопоставленные источники появилась информация, что король Сальман планирует отречься от трона в пользу своего сына – наследника наследного принца Мухаммеда бин Сальмана, в обход наследного принца и министра внутренних дел – принца Мухаммеда бин Найефа, которого предполагается перед этим сместить со своего поста. Конкретная дата отречения не называлась, но предполагалось, что данный вопрос возможно будет решен в ближайшие месяцы. О грядущих переменах в руководстве королевства недвусмысленно дается понять и дипкорпусу, аккредитованному в Эр-Рияде. Однако в связи с этим естественно возникают вопросы, если в Саудовской Аравии грядет кардинальная смена власти, то это мероприятие невозможно будет осуществить без согласия других членов королевской семьи. По данным тех же источников, король Сальман уже провел несколько закрытых встреч с влиятельными принцами, которые входят в «Совет присяги», пытаясь убедить их, что стабильность и выживание саудовской монархии в современных условиях требует полного изменения порядка наследования, т.е. передавать трон от отца к сыну по нисходящей линии. В качестве кандидата на престол саудовский монарх, разумеется, предложил своего сына – принца Мухаммеда. В данном случае, король апеллирует к опыту Иордании, когда власть в 1999 г. была передана королем Хусейном не своему брату — принцу Хасану, который был с 1965 г. наследником престола Хашимитского королевства, а своему сыну – нынешнему королю Абдалле II. Кроме того, как представляется, королю Сальману также импонируют пример соседнего Катара, когда в 2013 г. эмир Хамад Аль Тани отрекся от престола в пользу своего сына Тамима (1980 г.р.) по состоянию здоровья. При этом бывший монарх не только пользуется титулом «отец эмира», но и теперь оставаясь в тени, продолжает оказывать существенное влияние на управление страной. Кроме того, одной из причин, по которой король Сальман планирует беспрецедентный шаг в саудовской истории, является желание обеспечить беспрепятственный переход власти своему сыну. Он прекрасно знает, что после смерти саудовских монархов их сыновья и все ближайшее окружение, как правило, были отстранены от своих постов, потеряв свою прежнюю власть и влияние.
Поэтому многие в королевской семье всерьез испытывают опасения, что это окончательно закрепит саудовский престол за этой линией Ас-Судейри. Тем более, наследник наследного принца уже имеет двух сыновей (принцев Сальмана и Машхура), в отличие от наследного принца Мухаммеда бин Найефа, что крайне важно в традиционной арабской среде, т.к. это может обеспечить прямое наследование трона. Однако внутри королевской семьи имеются серьезные противники такого политического взлета амбициозного и очень молодого (1982 г.р.), по саудовским меркам, принца. Некоторые аналитики (С. Хендерсон и др.) считают, что группа влиятельных принцев выступает за то, чтобы следующим монархом стал бы сын короля-основателя и бывший министр внутренних дел принц Ахмед бин Абдель Азиз (1942 г.р.), который мог бы быть компромиссной фигурой на переходный период. В этой связи стоит напомнить, известные письма «мятежных принцев» в ноябре 2015 г. в ряд британских изданий с осуждением узурпации власти нынешним паравящим «триумвиратом», а также почти с неприкрытыми призывами к «дворцовому перевороту».
Тем не менее, принц Мухаммед бин Сальман, сумел за прошедший год существенным образом укрепить свои позиции во власти, заработать серьезный политический капитал, а также получить политическую поддержку во многих слоях саудовского общества. Причем этого ему удалось достичь не столько благодаря своему происхождению, как это пытаются представить его критики, но во многом благодаря своим личным качествам. В королевстве полагают, что он уже имеет серьезный опыт в госуправлении, несмотря на свой возраст, т.к. рано был привлечен отцом к административной деятельности, исполняя обязанности советника и главы двора наследного принца и др. Кроме того, его имя не связано со скандалами в личной жизни, которые периодически возникают вокруг некоторых молодых принцев из правящей семьи.
Как считается, что принц Мухаммед не только разрабатывает план экономических реформ, но и решительно настроен на введение «новаций» в управлении королевством. Одной из его текущих задач, которые поставлены перед ним монархом – усиление контроля за эффективностью работы госструктур, а также борьба с бюрократией. Причем за прошедший год иногда это принимало демонстративные и популистские формы – внезапные утренние визиты принца Мухаммеда бин Сальмана с проверкой в некоторые министерства и ведомства, что явилось шоком для саудовских чиновников, привыкших к «размеренной» работе. Однако такие методы с целью «встряхнуть саудовское чиновничье болото» только добавляют популярности у саудовской молодежи, а также части интеллигенции, получившей образование на Западе и ориентированной на дальнейшую вестернизацию. Поэтому, несмотря на информационные вбросы типа вышеупомянутого «письма принцев», все это в целом не повредило имиджу наследника наследного принца внутри королевства. Тем более, согласно западным дипломатическим источникам, принц Мухаммед в данном случае столкнулся с неприкрытым недовольством некоторых членов семьи Аль Сауд, которые всерьез «боятся власти бин Сальмана» из-за опасения, что за ряд провалов и неудач им придется нести персональную ответственность.
Кроме того, отмечается, что принц Мухаммед бин Сальман активно занимается своей пиар-команией с привлечением профессиональных западных имиджмейкеров, которые выработали для него стратегию по созданию имиджа не только энергичного молодого лидера саудовской нации, но и политического деятеля международного уровня. Именно со стремлением позиционировать себя в качестве арабского лидера нового формата связывают его активную дипломатическую деятельность, а также неоднократные встречи с главами других государств за последние месяцы.
Помимо этого, он стремится заручиться поддержкой и радикальных салафитских улемов. Например, в феврале с.г. он лично посетил в собственном доме одного из самых консервативных богословов королевства — Салиха аль-Фаузана (достаточно одиозная фигура даже для Саудовской Аравии), с которым имел продолжительную беседу. Представляется, что этим принц Мухаммед бин Сальман дает понять этой влиятельной группе, что умеренная политика короля Абдаллы, особенно в отношении религиозных меньшинств и других послаблений в общественной жизни, будет свернута, как не отвечающая интересам королевства в современных условиях.
Тем не менее, все понимают, что политическое будущее принца Мухаммеда бин Сальмана во многом зависит от исхода войны в Йемене, которую связывают исключительно с его именем. Однако неясная перспектива ее завершения в ближайшем будущем является одной из серьезных угроз для дальнейшей его карьеры. Тем более, за прошедший год принц Мухаммед бин Сальман успел зарекомендовать себя в качестве «ястреба» особенно в отношениях с Тегераном. Сейчас в Эр-Рияде не делают особого секрета, что главной целью применения «жесткой силы» (hard power) во внешней политике является противодействие росту иранского влияния в регионе. По мнению большинства аналитиков, именно принц Мухаммед бин Сальман стоит за этими действиями. Не стоит забывать и доклад немецкой разведки (БНД), в котором предполагается, что «импульсивность» и «непредсказуемость» саудовской внешней политики связана с новым стилем руководства Саудовской Аравии, а также с растущим противостоянием в отношениях между «двумя Мухаммедами».
Натянутость в его отношениях с наследным принцем Мухаммедом бин Найефом становится все более заметной даже для западной прессы. Например, многие отметили, что в своем январском интервью для The Economist он только один раз упомянул мимоходом имя наследного принца. На основе этого и ряда других моментов из официальной хроники некоторые современные «кремленологи» по Саудовской Аравии предполагают, что принц Мухаммед бин Сальман делает все, чтобы в ближайшем будущем лишить наследного принца Мухаммеда бин Найефа всех его постов, используя максимально свое влияние на короля Сальмана. Другие считают, что напряженность в отношениях между двоюродными братьями сильно преувеличена и не выходит за рамки обычных амбиций среди принцев правящей семьи, которыми можно будет пожертвовать, то ради сохранения стабильности государства, как бывало не раз в истории Саудовской Аравии. Саудовское общество в таких случаях, как обычно, вынуждено довольствоваться информацией из социальных сетей, в которых анонимные пользователи строят разные конспирологические версии о раскладе сил в семье Аль Сауд. Насколько они достоверны вопрос более чем спорный. Например, по сообщению известного анонимного саудовского блогера «Аль-Муджтахида» наследный принц Мухаммед бин Найеф испытывает явное беспокойство в связи с ростом влияния принца Мухаммеда бин Сальмана в стране, в том числе за рубежом. Поэтому он вынужден пойти на контакт с принцами из других кланов, в частности с сыном короля Абдаллы – Митебом, с которыми старается договориться о взаимной поддержке в определенной ситуации. Однако, чтобы отодвинуть наследного принца Мухаммеда бин Найефа, королю Сальману придется, прежде всего, убедить своих партнеров в Вашингтоне отказаться от поддержки их традиционного фаворита – принца Мухаммеда бин Найефа, на которого в США многие делают ставку, на протяжении уже нескольких лет, т.к. именно его они видят следующим королем. Тем более, его считают более предсказуемым, чем «импульсивного» Мухаммеда бин Сальмана.
По мнению аналитиков, возможная конкуренция между самыми влиятельными принцами королевства фактически создает два центра силы в Саудовской Аравии, что может серьезно сказаться на проведении единой внешнеполитической стратегии и оказать негативное влияние на ситуацию в регионе. Причем отмечается, что многие повороты саудовской политики, а также отношения внутри правящей семьи, напоминают больше сюжеты драмы елизаветинских времен, в частности шекспировские «Хроники». По остроумному замечанию Брюса Ридела, одного из ведущих аналитиков ЦРУ по Ближнему Востоку: «Чтобы понять Саудовскую королевскую семью, вы не должны обращаться к «Правительственной школе Джона Ф. Кеннеди» (the Kennedy School of Government), почитайте Шекспира!».