Нужны ли палестинцы арабскому миру: взгляд из Израиля

Сюжет, который стал достоянием гласности в середине июля с.г., оказался слишком драматичным, чтобы затеряться в традиционно бурном потоке израильских новостей. Популярный израильский информационный портал AlMonitor (а вслед за ним – еще ряд местных СМИ) со ссылкой на источники во внешнеполитических кругах Израиля сообщил, что Саудовская Аравия намерена свернуть финансовую помощь Палестинской национальной администрации (ПНА), а государства Магриба демонстративно дистанцируются от палестинского вопроса.[1]

Палестинская тема в общеарабской повестке дня

Известно, что в расчете на душу населения ПНА получает больше международной помощи, чем кто бы то ни было в мире, и в экономическом смысле является не более, чем механизмом перераспределения этих финансовых потоков. Основными донорами ПНА являются Израиль, США и Евросоюз, в то время как помощь арабских стран составляет сравнительно небольшую долю в ее бюджете. Тем не мене, для Рамаллы подобное послание стало тревожным признаком общего изменения ситуации. А именно, потери интереса арабских государств к палестинской теме на фоне новых вызовов умеренным прозападным суннитским режимам со стороны «шиитского джихадизма» Ирана, а также «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) и других ультрарадикальных исламистских  движений

Не случайно, что информация об этом появилась в израильских СМИ одновременно с визитом в Иерусалим главы МИД АРЕ Самеха Шукри. Несмотря на сделанные им заявления о неизменной приверженности Египта идее создания палестинского государства, главной целью визита было продвижение инициативы президента Египта А.Ф.ас-Сиси по комплексному арабо-израильскому урегулированию. Конечной целью которого является участие Израиля, в качестве критического субъекта переформатирования, в свете упомянутых новых вызовов и общих врагов, системы региональной безопасности. В силу чего  комментаторы не преминули заметить, что весь контекст и суть общения египетского министра с политическим руководством Израиля, свидетельствует о том, что Каир (представляющий в этом смысле и мнения арабских стран Персидского залива  и Магриба) «палестинцы интересуют как прошлогодний снег».

Действительно, достаточно долгое время палестинская тема являлась единственным фактором, который был консенсусным в арабском мире: борьба с Израилем за «права палестинского народа» помогала объяснить любые проблемы – от дефицита товаров первой необходимости, низкого уровень образования и качества жизни до климатических изменения в арабских странах. И соответственно, обеспечивала мобилизацию общественной поддержки и снятие внутренней напряженности у большинства устойчивых (или тогда казавшихся таковыми) суннитских режимов Ближнего Востока.

Именно поэтому палестинская тема утвердилась, как символически важная для подавляющего большинства арабских и арабо-мусульманских стран в целом. Но на рубеже прошлого и нынешнего веков целый ряд упомянутых арабских режимов стали испытывать растущий дискомфорт, а вскоре осознавать деструктивный характер, который приобретает палестинско-арабская тема, превращающаяся, на фоне «вытеснения с политического рынка» арабского национализма радикальным исламизмом, из орудия стабилизации арабских монархий и авторитарных «президентских» режимов в фактор их подрыва изнутри.

Первым звонком было участие или поддержка, которую лидер Организации освобождения Палестины Ясир Арафат оказал иракским режиму Саддама Хусейна, оккупировавшему Кувейт. В тот момент Я.Арафат смог купировать последствия этого демарша согласием на начало палестино-израильского «ословского» мирного процесса и идею урегулирования по модели «два государства для двух народов». Понятно, что арабский мир был готов выделить немалый политический и финансовый кредит под идею создания палестинского государства, куда можно было бы, наконец, убрать основную часть проблематичного населения «лагерей палестинских беженцев» и мигрантских колоний палестинских арабов.  Причем, не только из Иордании, где, как мы поясним, тот же ООП Я.Арафата едва не осуществил в 1970 году насильственный захват власти, но и (или даже прежде всего) из монархий Персидского залива.

По мере исчерпания идеи палестинского государства, в том виде, как она была заложена в Осло, все менее релевантной становилась изначальная схема – но отнюдь не сама идея снятия палестинской темы с повестки дня арабских стран, что требовало продолжения поиска точек их соприкосновения с Израилем. Надо полагать, лидерам умеренных суннитских режимов было давно понятно, что источником проблемы является не «неуступчивость» Израиля,  а тот факт, что палестино-арабских лидеров интересует не столько перспектива создания своего государства, сколько бесконечная борьба за это самое государство в пакете с возможностью сохранять свое место в первых строчках международных информационных рейтингов и продолжать получать и «распиливать» финансовые вливания. Тем не менее, Саудовская Аравия и ее партнеры по ЛАГ по прежнему полагали, что оплатить (во всем смыслах этого слова) этот проект был должен именно Израиль.

Смена  подходов

Именно такой посыл лежал в основе так называемой Саудовской мирной инициативы, основные параметры которой предполагали согласие Израиля, в обмен на нормализацию отношений с арабскими странами, на его уход к никогда в природе не существовавшим, но по разным причинам закрепившихся в международном информационном, политическом и дипломатическом дискурсе «границам 1967 года». А также раздел Иерусалима, ликвидацию еврейского присутствия в Иудее и Самарии (Западный берег р.Иорадан), и прием внутри «зеленой черты» миллионов  лиц, которые называют себя палестинскими беженцами и их потомками и/или выплату им финансовой компенсации. Понятно, что Израиль, который никогда не признавал своей ответственности за возникновение палестинской проблемы, категорически и регулярно отказывался принимать подобные требования Саудовской мирной инициативы 2002 года и тем более ее Бейрутского варианта 2003 года, дополненного по требованиям палестинских арабов еще более жесткими требования к Израилю. На практике Израиль показывал потенциальным арабским партнерам свой интерес к самой идее диалога со странами ЛАГ, но одновременно давал понять, что эпоха «игры в одни ворота» закончилась, и больше односторонних израильских уступок не будет.

Эта тема могла бы еще много лет регулярно появляться «на столе» и с не меньшей частотой сдаваться в архив, если бы драматические события, которые имели место в ближневосточном регионе не изменили правила игры. «Арабская весна», появление ультра-радикального арабского суннитского исламизма, и «перезагрузка» отношений Запада с Ираном, превратившая это государство в державу, находящуюся на грани получения ядерного оружия, способного уже  одну эту угрозу сделать «зонтиком поддержки» джихадистских шиитских движений, превратили угрозу выживания умеренных суннитских режимов из гипотетической в актуальную.

Израиль, в этой новой ситуации, становится ультимативным фактором выстраивания оптимальной конфигурации региональной безопасности, что так или иначе подвигает, по крайней мере часть стран-членов ЛАГ к более гибкому подходу к рассмотрению израильских условий. Которые, в общем, никогда не являлись секретом: прозападные суннитские режимы должны оплатить «свою часть пакета нормализации», частью цены которого является снятие палестинской темы с повестки в том понимании, как это видится в Израиле

Суть этого понимания по итогам упомянутых переговоров с министром иностранных дел Египта сформулировал премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, по мнению которого прежняя формула «достижение палестино-израильского мира как условие урегулирование отношений с Израиля с арабскими странами» должна быть заменена на противоположную схему. Согласно которой, нормализация отношений с ведущими арабскими государствами в том виде, как это произошло с Египтом и Иорданией (официальное прекращение состояния конфликта и установление полноценных дипломатических отношений), может означать в перспективе решение и  палестинской проблемы.

Иными словами, традиционный набор арабских лозунгов и требований к Израилю, в вопросах политического самоопределения палестинских арабов, границ, статуса Иерусалима, «беженцев» и т.д., формально сохраняется. Однако они перестают быть ультимативным фактором нормализации отношений еврейского государства с арабским миром, теоретически, вынуждающим, если он хочет такой нормализации, заплатить любую цену, назначенную Рамаллой.

В условиях, когда тема палестинского государства переходит, как говорят американцы, из категории must be  в категорию good to have (то есть, вместо «непременного нужно» — «неплохо иметь, хотя можно и обойтись»), вышеозначенные сюжеты перестают быть нижней планкой палестинских требований. То есть тех условий,  без предварительного согласия Израиля на которые председатель ПНА Махмуд Аббас (Абу Мазен) в принципе отказывался вернуться к столу переговоров. Вместо этого они становятся верхней планкой требований ЛАГ к Израилю, достаточно вторичных в контексте намного более общих региональных интересов сторон – и уже в силу этого предметом неизбежного компромисса.

«Глубокое разочарование» Абу-Мазена новой позицией «арабских братьев», резко меняющей правила региональной игры, вполне понятно. Не случайно, что в Рамалле все чаще слышны голоса тех, кто призывает к возвращению палестинской темы в центр общеарабской повестки дня путем инициирования нового витка вооруженного противостояния с Израилем. Сам М.Аббас при этом, вероятнее всего, понимает, что лично для него такой исход может стать окончательным крахом, причем, не исключено, в самом буквально смысле этого слова, и потому пока  воздерживается от обязывающих слов и заявлений. Но даже если и этот фактор нельзя полностью сбрасывать со счетов, понятно, что у Израиля сегодня появились возможности для маневра, на которые еще недавно было весьма сложно рассчитывать.

1.Uri Savir, «Have Arab leaders forgotten about Palestine», El Monitor, 10 July 2016, http://www.al-monitor.com/pulse/originals/2016/07/betrayal-palestinians-arab-leaders-cooperation-security.html

62.83MB | MySQL:102 | 0,465sec